— Садитесь. Я устала одна нести всё, что происходит в вашем бараке. Вам, если даже вы скажете родителям, всё равно не поверят, так что... Лена, голова ещё болит?

— Не-ет... — неуверенно, прислушиваясь к себе, ответила девочка. — А как вы узнали, что она болеть начала?

— Видела в окно, как ты дотронулась до головы. Это первое. — Нина засомневалась, а потом сама покачала головой и резко сказала: — И видела тех, из-за кого у тебя болит голова. Это второе. Помните, вы принесли мне альбом с теми, кого видели в лесопарке?

Подростки переглянулись. И снова уставились на неё.

— Это призраки.

Сказала — и замолчала, не зная, как продолжать.

Но подростки смотрели на неё серьёзно, а потом Денис медленно сказал:

— То есть вчера вы привели меня сюда (Лена ошеломлённо уставилась на него), потому что знали: я не болен, а потому, что...

— Ты всё помнишь, Денис? — хмуро спросила Нина. — Помнишь, откуда я тебя привела сюда?

— Из школы, — насторожился мальчишка. — Ну, возле барака увидели.

— Я поймала тебя, когда ты бежал мимо магазина. Видела, как призраки уводят тебя к лесопарку. И привела сюда.

— И тоже дали подержать котят... — прошептал Денис.

Пришлось помолчать некоторое время, в которое подростки, кажется, сумели связать некоторые факты между собой и привести их к определённому выводу.

— Раньше они приходили после полуночи, — задумчиво сказала Лена. — Почему они начали охотиться на нас сейчас?

— Не уверена в том, что скажу. Но скажу. Мне кажется, это потому, что я их вижу, и они знают об этом, — уже грустно ответила Нина. — Они чего-то добиваются от меня. Но чего — понять не могу.

Подростки переглянулись, и Лена предложила:

— А вы расскажите нам. Вдруг мы поймём?

— Вы в школу бежали, — вздохнула Нина.

— Подождёт, — серьёзно сказала девочка. — Это дополнительные. В следующую субботу доберём, что сегодня там будет.

Нина собралась с мыслями и, поставив чашки с чаем перед ребятами, приступила к рассказу. Ей хотелось рассказать всё, но, учитывая возраст слушателей, она выбросила из своей истории Савелия и его притязания на неё. Пропустила и странный сон.

— Теперь как-то я понимаю больше, — пробормотала Лена, когда сообразила, что Нина закончила с рассказом. — Но пока что... как быть нам? Вы говорите, что на улице они сразу пристают... — Девочка оглянулась на коробку с котятами. — Но мы же не можем постоянно носить своих кошек с собой!

— Я тоже многого не понимаю, — призналась Нина. — Может, спросить о том, как защититься от них у священника?

— У этого приходящего? — скривилась Лена.

— Нет. Я несколько раз видела старенького священника, который иногда сюда приходит. Он и в самом деле старый. Может, у него в практике что-то такое было?

— У какого старого? — удивился Денис.

Нина описала старичка с посохом, и подростки в очередной раз переглянулись.

— Вы и правда видите призраков, — медленно сказала Лена, во все глаза глядя на Нину. — Тётя Нина, этот священник умер давным-давно. Мы его не знаем, но про него нам дед Андрей рассказывал... Он был последним священником той, восстанавливаемой церкви. Мы узнали его в вашем рассказе по посоху. Вы ведь сказали, что он ходит с посохом? Вот и дед Андрей говорил, что он с посохом постоянно ходил, потому что у него ноги болели.

— Дед Андрей — это кто?

— Он жил в конце нашего коридора, — объяснил Денис. — Сейчас-то там другие живут... Получается, нам не у кого спросить, как теперь выходить на улицу? Ну, чтобы призраки к нам не приставали?

— Не только не приставали, но ещё и не уводили в лесопарк, — вздохнула Нина. Она сидела полностью в растрёпанных чувствах: старенький священник, который ей казался примелькавшейся деталью здешнего общества (частью холма!), — и вдруг призрак?!

— Но почему бабушка Матрёна? — задумалась Лена. — Я была маленькой, когда она умерла. Но все всегда говорили, что она была очень доброй! Тётя Маша (Нина не сразу поняла, что девочка говорит об управдомше) всегда ею восхищалась. А вы говорите, что это из-за неё призраки на нас нападают!

Нина чуть не вспомнила вслух, что жильцы барака чувствуют какую-то странную вину перед Матрёной. С этим странным фактом подросткам лучше не знакомиться. А вдруг за ним что-то ужасное?.. И глубоко вздохнула: рассказ-то про всё подряд не получился. Сколько же пришлось утаить!.. Но дети правы: первый и самый важный вопрос: как защититься от призраков, которые обнаглели до такой степени, что начали нападать не только после полуночи?

— А вы крещёные? — осторожно спросила она.

Ребята в ответ вытянули цепочки с крестами — показать.

— Скорее всего, их слишком много, и крест хоть и защищает, но... Дети, я не знаю, что делать с этой ситуацией! — с отчаянием призналась Нина. — У меня ведь тоже дети!

— Найти книжки про призраков и посмотреть что обычно делают, — неуверенно предложил Денис.

— Вы говорите — Матрёна каждую ночь к вам приходит... — Лена заговорила и замолчала, хмурясь так, словно её осенило. — А вы спрашивали, чего она хочет?

— Конечно, спрашивала. Но ведь она призрак — говорить не может. Я же даже на кладбище к ней сходила. Думала — после посещения хоть что-то пойму. Но — увы...

— Зато теперь понятно, почему кошки нас спасают, — поднял голову Денис. — Она же любила кошек. А если у тех, кто её знал, узнать, что она ещё любила? И носить с собой, чтобы она видела это? И тогда она к нам приставать не будет!

— Приставать не будет, но и не уйдёт из призраков... или как это называется, — мрачно сказала Лена. — Я помню — слышала где-то, что призрак остаётся, пока не закончит свои дела на земле. Вот интересно... какое своё дело не закончила бабушка Матрёна? Дениска, твоя мама ведь тоже хорошо знала бабушку Матрёну. Может, порасспрашиваешь у неё?

Нина чуть не прикусила губу: подростки подбирались к той теме, которую она побаивалась поднимать сама. В бараке говорили, что Матрёна умерла от инфаркта. Но что стояло за ним? Она любила своих кошек, ухаживала за ними и жила, в общем-то, довольно спокойной жизнью... Она быстро взглянула на ребят.

— Кажется, я придумала что делать. Но это подходит только вам, кто знает о призраках. Согласна, что надо узнать о бабушке Матрёне побольше. Но, когда выйдете на улицу и почувствуете, что начинает болеть голова, почему бы вам не перекреститься и не прочитать "Отче наш"? Говорят, это самая сильная молитва...

— Тётя Нина, а призраки сейчас здесь? — вскочила со стула Лена, накидывая на плечо ремень сумки. — Давайте проведём эксперимент? Мы посмотрим, чтобы на улице не было никого, а потом выпрыгнем из вашего окна. Если призраки появятся, прочитаем "Отче наш" и посмотрим, как это подействует на них.

Нина хмыкнула и подошла к окну. На улице всё ещё темновато из-за туч, так что призраков разглядела сразу, о чём и сообщила ребятам.

— Это, конечно, здорово, — сказал чем-то озадаченный Денис. — Но ведь призраков видите только вы. А если они без вас на нас нападут — что делать?

— Забыл? — напористо сказала Лена. — Первая примета — голова болит. Ну что?

Высунувшись как можно подальше из окна, Нина выждала, когда вокруг никого не осталось и позволила ребятам выйти через окно. Раму тут же закрыла, как закрыла окно покрывалами. Подростки, по их плану, сразу пошли к скамье. Подглядывая в зазор между "занавесками", Нина уловила момент, когда призраки начали неспешно собираться вокруг ребят, и позвонила Лене. По договорённости, та не стала отвечать. Звонок — лишь сигнал. Но кивнула Денису. Оба отвернулись от дома и, перекрестившись, некоторое время стояли — насколько помнила Нина, читая молитву. Она чуть не заплакала, когда призраки не сразу, но отплыли от подростков... Они заторопились в школу — это Нина уговорила их опоздать, но прийти на дополнительные занятия. Всё, что произошло только что, условились обсудить вечером.

Глава тринадцатая

Тайна, поделённая на троих, тяготит недавнего её единственного носителя уже не так страшно. Нина убедились в том. Правда, облегчение пошло во многом от осознания, что хотя бы двоих она сумела оградить от жуткого внимания призраков.

Одновременно она как-то нехотя задалась вопросом: почему Матрёна натравила своё призрачное воинство именно на этих двоих?.. Нина потратила время стирки на поиски ответа и поначалу даже не поняла, в чём его важность. А ответ таков: она, Нина, знала, что призраки уводили их совсем маленькими детьми. И что из этого? А ещё... они были пусть и шапочно, но знакомы с Ниной.

Она даже разозлилась, развешивая детские вещи сушиться на верёвке вокруг печи — ту она с грехом пополам сумела протопить, вспомнив не только краткие инструкции Николая, но и его действия в качестве иллюстрации. А обозлилась она, потому что ответ добавил ещё две загадки. Если Матрёна выбирала в качестве следующих жертв тех, кто известен Нине, зачем она это делала? Чтобы Нина посочувствовала им? Но... зачем призрак требует этого сочувствия?! Если сам же причиняет им зло?!

А когда вещи в тазике для развешивания закончились, Нина без сил рухнула на стул возле входной двери, додумавшись до ужаснувшего её вопроса: а если следующим будет Санечка?! По логике-то событий?! Ведь первым пострадавшим от призраков, о ком узнала Нина, был Денис, а вторым — Лена! О других-то детях из барака, уведённых призраками, Нина не знает... Отсюда и Санечка...

Рухнула — и тут же вскочила: бежать в монастырский сад! Узнавать, всё ли с Санечкой хорошо, не болит ли у него голова!.. Хорошо ещё — для начала додумалась подбежать к окну и некоторое время наблюдать за детьми, которые отлично виднелись отсюда... Няня Галюшка, кажется, устроила игру в догонялки, и Санька шустро бегал среди детской компании, как и его сестрёнка. С головной болью так не побегаешь.

Попытавшись что-то ещё сделать по хозяйству, Нина поняла главное: всё валится из рук, потому что ей страшно за детей. А их она из барака видит урывками.

Через две минуты после "открытия", одетая для улицы, она мчалась к монастырскому саду.

Нет, потом она не пожалела, что доплатила няне Галюшке за половину субботы, потому что приближаться к её "группе" не стала, а устроилась сбоку — так, что детишки маму не видели, занятые играми и развлечениями... Сбоку — это в прошлый раз она углядела ещё несколько скамеек, стареньких, обветшалых, на одну из которых и присела сейчас так, чтобы воспитанники няни Галюшки были бы перед ней как на ладони.

— Привет...

Она не вздрогнула, а содрогнулась от внезапного приветствия. Быстро встала, хотя сразу увидела, что подошёл Николай.

— Привет, — неуверенно ответила она.

— Мне сказали — ты пошла сюда, я решил составить тебе компанию, — объяснил он, ласково глядя на неё. — Если возражаешь, уйду.

— Нет, что ты! — торопливо сказала она и даже потянула его за рукав куртки. — Садись. Нисколько не возражаю.

Ответила быстро. И про себя удивилась, когда поняла, что высказанные ею слова — абсолютная правда. Он такой высокий, такой широкоплечий... и спокойный. Рядом с ним и она начала успокаиваться... А через десять минут неловкого разговора о том о сём, будто прощупывающего, как им надо говорить, она пришла в себя и уже болтала с Николаем так, словно они были давними соседями — и чуточку говорили меж собой так, словно были не только ими.

Николай рассказывал о своих старших братьях и племянниках — о последних больше, потому что они его смешили своими поступками и заставляли удивляться: "Неужели в детстве и я таким шебутным был?"

Следя за своими, Нина часто хохотала, слушая его, и где-то в глубинах души чувствовала, что ему нравится её смех — именно поэтому он чаще вспоминает о чём-то смешном, заставляя её смеяться... А потом он, кажется, сообразил, как вообще удержать улыбку на её губах, потому что принялся расспрашивать о её детях. И она разболталась с его подачи так, что под конец даже вспомнила о своём обещании детям однажды съездить в книжный магазин за новыми детскими книжками.

Не давая ей опомниться, Николай сказал:

— Возьмите меня с собой! Если ты уже знаешь, какие книжки в их возрасте читают, поможешь выбрать и мне — для племянницы. У неё скоро день рождения.

— Возьмём, — улыбаясь, откликнулась Нина. — Вот только...

Она хотела закончить: "Вот только когда?"

А Николай будто подслушал и легко перебил, когда она сама запнулась:

— Как насчёт сегодняшнего дня? После обеда?

Воображаемый набатный колокол раскачался и грохнул, грозно напомнив: в городе их может заметить бывший!

Очнувшись, сама заметила, что молчание после его предложения слегка затянулось. Сообразив это, Нина принялась искать отговорки против поездки. Хотя в душе всколыхнулась: хоть какое-то новое место увидеть! Пусть барак, комната в нём и окрестности ещё не настолько приелись, но... Но они здесь почти месяц и ничего, кроме этих мест, не видели. Разве что ... Нина печально вспомнила о лесопарке и кладбище. Да, было дело — съездили разок на чью-то дачу... Но ведь опять — ограничения, потому что всего лишь дачный участок, а дальше нельзя...

Николай, кажется, по-своему понял причину её нерешительного молчания.

Он объяснил:

— Здесь, всего в шести остановках от нашей, есть небольшой торговый центр. На его цокольном этаже — роскошный книжный магазин. А поскольку туда и обратно едем не на общественном транспорте, то гулять по магазину можно будет сколько угодно. А если дети проголодаются — и поужинать там сумеем: верхний этаж — сплошные кафе и кафетерии. И домой вернёмся ещё до захода солнца. На остановках ждать не придётся, если ты боишься этого. Ну, что?

Вежливо отказаться — не получится. Нина это поняла, а потому снова улыбнулась и призналась:

— Если честно — я очень рада. Давно нигде не были. А если ещё и на машине... Николай, это здорово!

— Ну, раз это здорово, подкорректирую. Когда твои дети должны вернуться?

Она вынула мобильный телефон и посмотрела на время.

— Ещё с час гуляют, а потом...

— Может, поедем в ТЦ сразу? — предложил он. — Там и пообедаем?

— С детьми? — растерялась она.

— Конечно. Поехали!.. Не думай. Мы успеем отлично там погулять и отобедать.

— Ну... хорошо, — решилась она. — А ты не хочешь Марью Егоровну взять с нами? Ей, наверное, тоже было бы приятно по ТЦ погулять.

— Поговорю с ней, — пообещал Николай.

Они посидели ещё немного на старенькой скамейке, а потом Николай первым встал и, кивнув, заспешил к бараку.

Помня, что няня Галюшка под конец дня обычно приводит своих воспитанников в барак, Нина тоже недолго сидела, наблюдая за детьми. Встала, отряхнулась и медленно зашагала в комнату. По дороге и уже в самой комнате, готовясь к поездке, она вдруг вспомнила. Однажды, в годовщину свадьбы, когда у них ещё не было детей, муж привёз её к своим приятелям — тоже на дачу, где предполагались шашлыки. Нина мельком познакомилась с другими гостями мужниных приятелей. Среди них была довольно заметная женщина лет тридцати с небольшим. А заметна она оказалась тем, что один глаз у неё страшно косил; она прихрамывала, потому что у неё (шепнули Нине) нет одной ноги — она ходила на протезе, да и толстовата она была. И, когда к ней подошёл, наверное, самый красивый среди остальных, атлетически сложенный мужчина и, склонившись что-то спросить у неё, нежно поцеловал после её ответа, Нина решила, что эта женщина, возможно, его сестра.