Академия Ранмарн

— Вот видишь,— снова коснулся губами шеи... даже приятно...— я как всегда прав! А раз прав, значит, победитель. А что нужно победителю?

— И что же нужно победителю? — невольно расслабилась под его ласковыми прикосновениями... как оказалось, совершено зря!

— Победителю нужна Эля, — на этот раз он растягивал удовольствие, — мне нужна сладенькая Эль...

Его руки легли поверх моих, вцепившихся в край кровати, чуть придавили мои ладони, примеряясь, а затем Киен сжал их сильнее, словно помогая себе... И ведь даже не закричишь, что неприятно и больно! Что задыхаешься от тяжести, и единственная мысль, которая бьется в сознании — только бы это закончилось!

Звук открывающейся с легким шипением входной двери заставил его замереть, а меня едва ли не с облегчением выдохнуть. Вызвав у меня невольный стон, Киен резким движением поднялся, мгновенно укрыл меня, а затем ткань традиционного хате взметнулась, чтобы опасть уже на его совершенном теле. В момент, когда дверь в комнату для отдыха распахнулась, пропуская вошедшего, Шао спокойно завязывал пояс, а я лежала все в той же позе утопающего, продолжая держаться за край кровати.

— Киен!

Отанар Шао взглянул на подчеркнуто невозмутимого сына и перевел взгляд на меня... Я не умела выглядеть невозмутимой в подобной ситуации, и, судя по опалившему кожу теплу, покраснела до кончиков ушей. Под пристальным взглядом старшего ар-командующего и весьма веселым младшего командующего аккуратно села, натягивая покрывало по шею.

— Лирель,— радостно изрек отец Киена, — я слышал, вас можно поздравить?

Интересно, с чем? С исполнением супружеского долга до подписания супружеского соглашения? Да, наверное, можно. Спасибо, что зашли поздравить... лично и в этот самый момент исполнения!

— Киен, — а смотреть Отанар Шао продолжал на меня, — она такая забавная и так смущается! Я очень доволен твоим выбором! И, Эля, — вздрогнула, подняла на него взгляд, — о вашей работе с детьми стало известно даже правителю Иргадему. Он высоко оценил заслуги и сообщил, что полностью одобряет выбор Киена. Вы оба приглашены к нему на прием! И наряд, — под выразительным взглядом снова покраснела удушливой волной,— должен быть традиционным.

На этом общение со мной закончилось. Отанар Шао повернулся к сыну:

— Арарсар удалось бежать, — улыбка Киена мгновенно исчезла. Отанар Шао продолжил. — Виновные наказаны. Прощайся с Эль и следуй за моей сотней. — Еще один взгляд на меня и слегка восторженное.— Ты, как и всегда, не теряешь времени даром!

И, не прощаясь, командующий Шао нас покинул. Киен, чуть склонив голову на бок, с веселой улыбкой смотрел на меня, затем рассмеялся и нагло стащил покрывало.

— Мне оставили время попрощаться, — с намеком произнес мой будущий спутник, развязывая пояс,— не могу же я бросить любимую, не завершив начатого... Тем более такую очаровательную, розовую от смущения, сладенькую Эль!

* * *

Домой меня отвозил контролирующий Хаес. Киен долго целовал на прощание... на глазах у всех пилотов, находящихся в тот момент в кассэ... Я не видела ничего смешного в моем смущении, тем более ему не следовало привлекать к моему румянцу всеобщее внимание!

Он сам, не позволяя контролирующему, посадил меня в кресло, тщательно пристегнул, проверил системы эсше и только после этого разрешил Хаесу стартовать. Когда мы вылетели из кассэ, невольно вскрикнула, поразившись увиденному — Отанар Шао командовал десятью J-E нкорорами, а J-E нкор Киена был одиннадцатым. Как величественно смотрелись корабли в космосе... Куда же вы летите, уверенные в своей непогрешимости ведущие?

Дома была только мама, которая радостно меня встретила и с нетерпением в глазах ожидала подробностей. Вяло пошла за ней в комнату для еды, с благодарностью приняла настой из трав, а вот что сказать?

— Эля? — любопытство в глазах мамы сменилось тревогой. — Эля, он тебя обидел?

Теоретически нет, фактически приятного было мало. Попыталась перевести тему:

— Мам, а все уже знают?

С некоторым непониманием, чуть задумчиво, мама произнесла:

— У Киена очень заметный кийт, вопросов у соседей было много, пришлось сказать правду.

Настроение мое стремительно упало — ненавижу, когда завидуют. Наша семья и так у всех оскомину набила.

— Мам, это не кийт, это эсше, — она посмотрела удивленно.— Я на его J-E нкоре была...

— Вот как раз это я знаю,— мама улыбнулась,— там, на столике, тебя ждут премия и благодарственная запись.

Бросила взгляд на столик, но открывать одноразовый поздравительный сеор не хотелось. Надо бы рассказать про Сана, но не могла... И про Агейру не могла, а так хотелось! И про лифт... и про свой первый раз... никогда не расскажу. Прости, мама, я просто не хочу делать тебе больно... И про арарсар тоже никому не скажу... никогда...

— Киен хороший, мам, он меня любит, и у нас все будет хорошо...— это у него все и всегда будет хорошо, а я ... я потерплю.

Трелью взорвался передатчик, нарушая тягостное молчание, подбежала и увидела сообщение от хранящего Адана. Включив, услышала довольное:

— Доброго вечера, маноре Манире, — радостно улыбнулась человеку, которого безмерно уважаю.— Вы хотели привести ко мне своих малышей, я нашел для вас время и жду первого дня в двенадцать акан.

Ой, да! Я его просьбой о проведении образовательного путешествия дегон изводила, все хотела детей порадовать, но теперь... Порадую старшеньких!

— Инор Адан, — чуть поклонилась, прикоснулась рукой ко лбу и к сердцу, в знак преклонения перед его умом и безмерного уважения, — я благодарна за приглашение и сделаю все, чтобы прибыть к указанному времени. Однако теперь у меня обучающиеся постарше... значительно старше... Вы не против?

— Маноре Манире, я не против ваших обучающихся и с радостью проведу для вас образовательное путешествие. Тема не изменилась?

Задумываюсь и с улыбкой произношу:

— Наверное, моим обучающимся будет гораздо полезнее узнать о культуре покоренных народов.

— Великолепно, моя любимая тема, — искренне произнес хранящий Адан, — с нетерпением буду ожидать вас.

— Благодарю за то, что нашли для меня время. Удачного выходного.

Он отключился, а я едва не запрыгала от радости — именно обучающее путешествие позволит наверстать 'Атакующим' и 'Ведущим' тему, которую они пропустили. Вспомнила, что меня ждут планы старшего знающего Атанара и записки от моих малышей — жизнь не так плоха, как кажется! С сияющим лицом повернулась к маме:

— Вот мои удивятся, когда я их в главное хранилище Талары поведу!

— Ты туда малышей и средненьких отвести хотела, — улыбается мама. — Ох, маноре знающая, тебе главное обучающиеся, а личная жизнь всегда где-то там, за горизонтом.

Настроение стремительно упало — как же я буду жить без этого восторга в детских, жаждущих знаний глазах?..

С тяжелым вздохом села и рассказала маме о Киене, о том, как он решил получить меня, о битве, его победе, моей работе с детьми... О том, как нас на самом пикантном едва не застал его отец, и какой Киен подлый, что так себя ведет.

Мама не перебивала, но затем рассмеялась.

— Эля, мужчины редко говорят о своих чувствах, но их отношение всегда можно понять по поведению. Например, смотри — кто из вас старался приноровиться к шагам другого?

— Киен...

— Кто заботился и хотел, чтобы другой отдохнул?

— Киен...— еще тише сказала я.

— И кто так боялся отпускать тебя, что лично сам все перед полетом проверил?

— Снова Киен, но, мама...

— Но, Эля! — перебила она меня, — Киен не Шен, с этим не поспоришь. Киен не будет много лет глядеть на тебя и тяжело вздыхать — воин привык получать все и сразу. И он ведущий, а, значит, мысли не допускает, что может не нравиться.

И что тут сказать? Она права, я и сама это понимала...

— Эля, — мама коснулась моей руки, — с одной стороны очень плохо, что так получилось, потому что ты лишилась своей главной мечты — быть знающей. Но с другой стороны... у вас родятся дети, и ты найдешь свое продолжение в них. А Киен Шао никогда не оставит тебя — у ведущих нет разводов.

И снова ты права, мама, но всей правды ты не знаешь... а я не скажу.

Входная дверь открылась, и кимарти наполнилось веселым смехом Олини. Она вбежала вся раскрасневшаяся и прекрасная — как же я люблю тебя, сестричка... Сзади догонял Ран, но Олини, не обращая на него внимания, тут же набросилась на меня с вопросами:

— Эля, как все прошло? Пункт о добрачных отношениях реализовали?

Снова покраснела удушливой волной и безвольно опустила руки... И за что я тебя люблю, сестричка? Наверное, по привычке! Пора от нее избавляться!

— Это тебе за детишек, — захохотала довольная собой Оли,— так я только спросила, а у тебя был прямой намек!

— Ран, — подняла голову и посмотрела на него умоляюще, — уведи ее, пока не остался без любимой спутницы. Я и так на грани...

Как же приятно видеть, когда двое так любят друг друга — Ран только прикоснулся к ее плечу, а Олини уже обернулась к нему, и в ее глазах он был всем миром... Вот только... раньше я всегда радовалась за них, а теперь их счастье причиняло боль... Наверное, это очень плохо и эгоистично, наверное, я плохая, но сейчас не могла радоваться их счастью, потому что тот, который в моих глазах затмевает весь мир, никогда не сможет вот так обнять и прижать к себе, а я никогда не смогу смотреть на него с любовью... Наше чувство останется болезнью, которую мы оба переживем... потому что нет ничего вечного...

— Ладненько, иду работать, — поднялась, чуть поклонившись в знак уважения к маме, и медленно пошла в свою комнату.

Первое, что сделала — это достала все открытки от моих деток, с наслаждением перечитала каждый корявенький символ. В Ранмарн обучают писать от руки, несмотря на все технологии. Даже используемые сеоры не с клавишами, а сенсорные, позволяющие писать тонкими икате. Идея в том, что обучаясь выводить сложные символы, будущий воин обучается терпению, но это лишь вершина айсберга. Искусство писать дает гораздо больше — выверенность движений, умение правильно прикладывать силу, умение видеть картину в целом, но учитывая ее общие детали, умение быть сдержанным ради цели. И так приятно видеть, как корявенькие детские символы со временем превращаются в идеальные, ровные и безупречные. У Киена был идеальный почерк, словно каждый символ он выводил долго и старательно, но я знала, что это дается выпускникам очень легко, (тут именно легко, так как за столько лет они уже привыкли) и порой даже письмена знающих далеки от почерка выпускников.

Закончив читать про то, какая я хорошая и как меня обожают, сложила открытки в стол, к остальным, и принялась за просмотр планов знающего Атанара. Просматривала очень долго, но в результате заметила странное несоответствие. Везде шло все, как и полагалось: номер занятия, тема, цель, ход занятия, предполагаемые результаты, необходимые навыки, домашнее задание, но... в конце каждого занятия внизу стоял символ. Люблю логические загадки. Начала выписывать символы, их в общей сложности двадцать семь — получилось что-то непонятное. Снова просмотрела темы занятий, и заметила несоответствие. Например, битва Рийсена должна идти после изучения реформ Гаитсана Шитайона, а тема по Ригитскому соглашению и вовсе последней, после всей войны за Тшаг. И странная догадка потрясла меня.

Внезапно показалось, что свет в моей комнате стал чуть приглушеннее, а отовсюду за мной наблюдают десятки глаз. Нервно оглянулась, убеждая себя в том, что разыгралось мое воображение. Обычная комната стандартной планировки — кровать, прикроватный столик, встроенный в стену шкаф для одежды, маленькая комнатка омовений и санитарный отсек за перегородкой поблескивали зеленоватым из-за полупрозрачной двери, мой стол для работы, прислоненный к стене с единственным окном... Обычная комната в элитном доме улучшенной планировки, но почему-то показалось, что именно так меня легко было бы просматривать...

Странное ощущение. Забыла обо всем, начала выстраивать логическую цепочку: верное занятие-символ. Так увлеклась, что время пролетело незаметно, и вскоре поняла, что уже ночь, потому что в окнах напротив погас свет, недвусмысленно намекая на то, что пора спать. Но как оторваться, если уже получается что-то осмысленное. Выписав все символы в нужном порядке, с довольной, победной улыбкой начала читать:

'Мы все рабы и ждет нас смерть! Кто бы ты ни был, мой продолжатель, беги!'

Где-то выла сирена взлетающего кийта, шуршала на пластиковой дороге моющая машина, разбрызгивая воду, шелестели тонкие зеленоватые занавеси на моем открытом окне... Все было как всегда, вот только сердце сковал страх... жуткий, липкий, не поддающийся логике... В свете всего, что я узнала за прошедшие сутки, сообщение было обоснованным, но откуда об этом знал инор Атанар? А его ли это сеор? И почему планы мне не передали сразу, как полагалось?

С одной стороны хотелось бросить сеор и забыть обо всем. Мелькнула мысль отнести его инору Осане и... забыть, но почему-то я сделала иное.

Однажды Сан показывал, как можно вскрыть базу персонального сеора без знания кода и шифра. Он тогда вводил беспорядочно символы и команды, пока сеор не отключался от основной базы и не выдал на панель ошибку, тогда он начал вводить код, который позволял открыть базу самого сеора. Спать все равно не хотелось, а загадка требовала ответа. Это как в видеоалах ужасов — знаешь, что все будет плохо, но так трудно оторваться, потому что больше всего страшит именно неизвестность.

И я попыталась взломать базу, раз за разом действуя методом 'тыка' на клавиши и символы, потому что... иначе я не умела. Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем вышло сообщение 'Отключен от базы хранов', а затем и сообщение 'Перегрузка системы, требуется ввести доп. параметры. Подтвердите допуск'. И вот тут возника вопрос — если бы я выбирала код, какой бы поставила? На моем собственном стояло 'Триста сорок семь детят учить задание хотят'. Это по общему количеству детей, которых я обучала. А какой код здесь? По идее, на выпускные группы 'Атакующих' и 'Ведущих' шел отдельный знающий, а в остальных совмещались... Долго думала, затем задумчиво ввела: 'Атакующие' и 'Ведущие', выпускная группа'.

Тихая трель, и выплыло сообщение системы: 'Код принят. Доступ открыт'. Все оказалось так просто. С замиранием сердца, едва дыша, вошла в базу и ввела имя владельца... Их было больше двадцати... Их оказалось двадцать семь! Имен старших знающих, которых больше не было в нашей Академии Ранмарн! Последним стояло имя инор Ориго Атанар... Вот теперь стало не просто страшно, стало жутко настолько, что пальцы невольно сжали края сеора... На его панели тут же проскочила надпись: 'Все, что мы знаем — ложь. Все, во что верим — ложь. Мы не знающие — мы те, кто заставляет верить в лживое учение! Разорвать порочный круг не дано никому!'.

Тихий стук в двери заставил вздрогнуть и уронить сеор на пол. Испуганно прижав руки к груди, взглянула на входящего Рана.

— Эля, ты чего не спишь? Уже вставать скоро. — Ран поднял сеор, взглянул на него, брови выразительно поползли вверх.— Рассказать ничего не хочешь?