Радужные крылья (общий файл)

Ужас тошнотой подкатил к горлу, но когти сжались чуть сильнее, и я открыла глаза. Чёрное пламя опалило лицо, от жара заломило виски, а перед глазами замелькали картинки.

Вот мы в автобусе едем к Вальке, и пьяный воздух с полей кружит голову. Пашка смотрит на меня и улыбается краем рта...

Вот Зая на остановке трогает маленькую ёлочку за смоляную макушку и задумчиво нюхает ладонь...

Вот мы мчимся сквозь грозу, едва выворачивая на поворотах...

Вот Верига трясёт птенца твари за лапы, и тот жалобно пищит...

Вот мы у костра. Большой Змей — Лёха протягивает мне кусок мяса на лопухе...

Бой в пещере...

Чаша на постаменте...

Меч...

И темнота.

Глава 15. Удивительное рядом

Очнувшись, я пожалела, что поторопилась с воскрешением. Голова дико болела, казалось, внутри ворочается что-то большое и острое. И никак, сука, не уложится ровно! В висках зло билась кровь, обжигая глаза. Сволочь рогатая! Тварь! Ненавижу! Телепат, блядь! Как мозги не выжег, мразь копытная?!

От боли хотелось орать, и сдерживала меня отнюдь не конспирация. Горло драло так, что я дышать-то не сразу приспособилась. Су-ука рогатая! Похоже, гортань помял, урод! Да и я походу орала... наверняка орала, чего уж там. Ощущения-то редкостные. Понятно теперь, чего так верещала Аллочка. Хотя с другой стороны, ей-то с чего орать? У неё мозг, в виду отсутствия, вряд ли пострадал.

Я опять лежала на земле. В лагере опять слышались крики и какая-то возня. Меня мутило, мир под веками переливался мыльными пузырями, но страха не было. Ужас перегорел, а пепел пофигизма смыла ярость. Попадись мне этот КРС* в руки, я бы его не пожалела.

Хотелось, конечно, понять, что происходит, но шум в ушах мешал подслушивать, так что я решила себя не насиловать, и так желающие найдутся. Надо хоть немного оклематься. Чтобы ни было, разберусь в этом потом.

Так что я тихо лежала, иногда поглядывая из-под ресниц. Впрочем, ничего интересного видно не было, лишь мимо прохаживались сапоги рогатика, размера так пятидесятого. Или пятьдесят второго? Он зло похлопывал по ноге стеком, периодически что-то рявкая. Хвоста ему, уроду, не хватало, для полноты образа.

Наконец всё стихло. Опять кого-то куда-то поволокли. Потом стек указал на меня, и на счёт раз я скользнула в мир радужных пузырей. Повторения 'разговора' отчаянно не хотелось, так что безопасней было прикинуться трупом.

Состояние моё носильщики не проверяли, просто и без затей оттащив... Не знаю, куда они меня там пристроили. Но походу — опять в кусты. Сквозь ресницы хорошо проглядывались ветки.

Конечности стянула какая-то хрень, но как по мне, так это лучше того силового поля, которое давило раньше. Тут тело, по крайней мере, не теряло чувствительности. А наручники... наножники? Кандалы? Без понятия, что там за аксессуары, главное, боли они не причиняли, просто капитально связывали руки-ноги в определённых местах.

Носильщики возились невдалеке, переговариваясь, и я стряхнула оцепенение, напрягая слух. Информация сейчас буквально на вес золота. И я оказалась права. В тихом разговоре всплывало такое, что я, несмотря на полное охренение, пыталась запомнить всё как можно лучше.

— ...ты его уже как гусеницу оплёл. Ещё один райс на него навесишь, и он не сможет идти сам.

— И ничего. Надо будет, я его до перехода на руках отнесу. Всё лучше, чем потом объяснять высокородному ар-тагану, куда делся его пленник. Нахрена мне такой экзотичный способ самоубийства? Я вообще к Единому не тороплюсь, я только женился в прошлом году. А этот хум, хрен знает, на что ещё способен? Он вон "Полог покоя" скинул и при этом не надорвался. Нет уж, лучше перебдеть.

— Ну, ты загнул! То, что слетел 'Полог' — это странно, согласен. Но я бы скорее поставил на местную аномалию, чем на хумов. 'Полог' — контур не на коленке верченый. Его не то, что мы, таги, далеко не каждый ар-таган на голой Силе скинуть сумеет. Заметь, про хумов здесь речь вообще не идёт. Они неспособны к прямому управлению потоками, это все знают.

— Способны — неспособны, мне эти теории Силы до звезды. А вот своя голова дорога, я в неё не только ем. И лишаться её из-за чьих-то теорий или каких-то левых аномалий не собираюсь. Так что я с пленников глаз не спущу до самого момента передачи.

— Ага, к себе ещё привяжи для надёжности. А то вдруг сбегут, не дождавшись стражи. Куда их забирают-то?

— В Ройск, в личные казематы Великого. Так что пакуй тщательно.

— Да пакую я, пакую. И всё же, Матти, ты загоняешься. Хумы конечно не пушистые ярхо, и дерьма могут подкинуть в любой момент, но...

— Вот именно, и мне это дерьмо на хрен не сдалось. Я вообще, не люблю хумов. А конкретно эти так совсем какие-то странные.

— А чего с ними не так? Вроде обычные. Руки-ноги-голова, всё при них.

— Всё при них, вот только откуда они здесь взялись? В Мёртвой-то Долине? Да ещё оказались так нужны высокородному ар-тагану, что он, не дожидаясь, пришёл сам? И, Лидо, ты девку-то завязывай щупать. Хвостов у хумок отродясь не бывало, так что щупай не щупай — не найдёшь. А вот проблем на свою вертлявую жопу огрести вполне можешь. Приказ был чёткий, чтоб ни-боже-мой.

— Щупанье в эту категорию не входит и следов не оставляет. Так что получит благородный ар-Оджо свои игрушки в целости.

— Ты крут, Лидо, поминать имя благородного господина дознавателя всуе. Сразу видать, ещё ни разу не стоял в его присутствии.

— И надеюсь, не придётся. Мне и простых ар-таганов хватает, чтоб к земле гнуло, а уж благородные с высокородными вообще за гранью добра и зла. Я в их присутствии дышу-то с трудом. Вот тот высокородный, что приходил... Блядь, ведь шесть рогов в боёвке! Это ж силища-то какая, а? Он когда гневаться изволил, меня прям наизнанку выворачивало. Была б у меня полноценная боёвка — щенком бы уссался, вот ей-ей! И Михула вон зарядил. Видал, тот аж светится теперь в у-спектре? Слушай?.. А всё-таки, неужто из-за хумов пришёл? Такие ценные, что ли?

— Без понятия. Вот выберемся из этого дерьма, глядишь и просветят. А за Летягу и, правда, спасибо. Не придётся ему пылью травиться всерьёз.

— Да уж. Интересно, кто это был, а? У меня от его взгляда до сих пор озноб по копчику.

— Кто-то из Высшего Кагана, поди. Был бы в мундире, можно было б хоть что-то по лычкам понять. А так... Мы, таги, высокородных в боёвке видим редко, и, как правило, всё это хреново заканчивается.

— Это точно... Ну что, закончил?

— Да. Им после такого ещё пару часов в отключке валяться. Пожалел их высокородный ар, что уж там, слегка лишь приласкал. Видать действительно, зачем-то нужны. Ну и пусть полежат тихо. А там глядишь, Летяга окно пробьёт, сдадим их стражам и...

— И бухать! К Арти завалимся всей толпой, это уж точняк. И только попробуй опять заныть про счастливый брак! Я же тебя не в койку тащу стресс снимать, а в кабак.

— Бля, Лидо, да у тебя через день такой стресс. Менял бы ты работу тогда, что ли? А то ведь сопьёшься напрочь.

— С хера ли? А целители тогда на что? И потом, уйти и лишить себя такой развлекаловки? Спятил ты, что ли? Да и за тобой кто присмотрит в этом случае?

— Пошли уж, смотритель. Вон, Сандр машет, похоже, у нас всё-таки будет ужин...

Говорливые аборигены ушли, а я наконец-то смогла перевести дух. И вернуть челюсть обратно. В голове было тесно от новой инфы, и раскладывая её хоть в какой-то видимости порядка, я малость подвисла. Поэтому не сразу среагировала на тычок в бок.

— ...да Гриднева же! Александра!..

Блин. Оле-ежа. Вот кому не пропасть-то. Хотя я была рада и ему.

— Ушли они, можешь смело глаза открывать.

Смело-то смело, но я ещё повременила. На всякий случай.

— Александра!..

Занятно как он шипит. Ну чисто чайник. Осторожно приоткрыв глаза, я в удивлении едва удержалась от крика. Морда у Оле-жи была расписана под хохлому. Запёкшаяся кровь, извилистыми струйками растекаясь по лицу, тонко оттеняла наливающиеся синевой фингалы. Один глаз уже закрылся. Судя по скованной позе, его тоже повязали этими самыми невидимыми райсами.

— Чёй-то ты такой красивый? — голос ещё плохо слушался. Так что я тоже порадовала Оле-ежу хрипами.

— А я всегда знал, что тебе нравлюсь. — Он криво усмехнулся окровавленным ртом. Мда... Клыка и раньше не было или это сейчас ему прикус поправили?

— Что случилось-то?

— Вражеский десант случился. Я вот так и не понял, откуда нам по башке прилетело. Но спеленало нас знатно, дёрнуться не моги*. Это уж потом Павел рассказал. Мы когда очнулись, трепыхались конечно, но толку-то с того? Мы уж и поодиночке, и вместе, ну это когда поняли, что зенки пучить коллективно можем... Коллективно, оно конечно сподручнее получалось, но это когда мы приноровились. А уж как ты заорала... Голос у тебя, я скажу, Александра, что труба Ерихонская*. До мозга кость пропилил, натурально. Ну, тут Пашка с катушек и слетел. Одним рывком скинул эту хрень. И я следом вскочил. Дурь-то, она заразная, ясен пень. Вообще ни о чём не подумал. Какие стратегии к херам, когда вы так орали? Ну и получили, естественно, по закону жанра. Вломили нам — мама не горюй. Хорошо хоть только отпинали. Если б опять этой пукалкой зарядили, мозг бы точно сварился. Голова и с того раза ещё не отошла.

Слов нет. Ну вот вообще нет.

— Остальные как? Пашке сильно досталось?

— Да что твоему мальчику сделается? Ну вломили чутка, это факт. Но так, всё в пределах мордобоя. Своего-то он добился.

— Чего?

— Тому рогоносцу, чтоб Пашке вдарить, пришлось тебя из рук выпустить. Так что ты, походу отделалась лёгким испугом.

— Да?

— Остальные до сих пор в отключке. Так что, определённо — да.

Мы помолчали. Я обдумывала наши скорбные дела и не видела выхода. Вот совсем.

— Александра, рассказывай, давай, что происходит? И не говори, что ты не поняла разговор этих козлов. У тебя аж уши дымились, так ты прислушивалась.

Ну в принципе, так и было, поэтому вредничать я не стала и пересказала основные моменты.

Получилось грустно. Выходило, что если мы не сдёрнем по-английски с этого праздника, то продолжим праздновать в казематах какого-то шишки, в компании главного дознавателя, от одного имени которого писаются рядовые служаки.

Олег с моим мнением согласился и тоже загрустил. К дознавателю и ему не хотелось. Думается, ничем хорошим тот нас не порадует. Профессия всё же не та. А вот огорчить был вполне способен.

Мы молчали. Ко всем прочим моим волнениям добавилась тревога за Пашку. Так что я потихоньку принялась оглядываться.

— Он с той стороны лежит. После Заи.

— Как он там? Говорил чего?

— Передавал тебе привет.

Я подозрительно уставилась в единственный зрячий глаз Оле-ежи.

— Ты издеваешься что ли?..

— Ни Боже мой. Натурально, так и сказал "Сашка очнётся, передавай ей привет".

Точно. Издевается. Типа мне сейчас вот только его юмора не хватает для полноты счастья?!

— Придурок.

— Дура. Что он может говорить, если ему таких пиздюлей прилетело? Ты, давай, чем хернёй страдать, думай лучше, как выбираться будем.

Я аж дар речи внезапно потеряла.

— А чего это я?!

— А кто нас втравил во всё это дерьмо?!

— Дебил!

— Истеричка!

Ругаться шёпотом было прикольно, но нефига не перспективно.

— Народ, я смотрю у вас весело. Не поделитесь радостью?

— Самим мало, — я шёпотом рявкнула и только потом обалдело оглянулась. Из кустов к нам буквально ползком подбирался Змей. Свободный, ничем не связанный Змей.

— Чингачгук, ты как, на свободе?!

— Ага. Типа. Только вот толку с той свободы, если местные товарищи тут всё в кольцо взяли.

Как оказалось, Змей в момент нашествия сидел... мм... в кустах, тех, что в овражке. Познавал дзен, спрятавшись за скалой и разглядывая местную ботанику. И потому счастливо избежал знакомства с магическими примочками аборигенов. Это потом, когда понял, что к чему, едва опять не обделался. Лично его фраза, если что. Потом подкрался к нашим кустам, благо были рядом.

— Ждать пришлось долго, пока всё утряслось. Отсидел себе всё, прикинь? Хорошо здесь мошкары нет, а то бы сожрали до кости.

— На кой хрен ты вообще припёрся? Тикал бы отсюда, пока самого не замели?

— Ага. Конечно. И куда бы я один и без припасов делся? Мир другой, люди другие, некоторые вон ещё и с рогами. Что тут вообще происходит, а?

Как я и думала, пришлось мне свою речь повторять на бис. Теперь мы задумчиво грустили втроём.

— Слушай, Змей, а ты можешь аккуратно посмотреть, как там остальные? Как там Пашка, а?

— Нормально они. Лежат тихо. А Пашка тебе привет передавал.

— Да вы издеваетесь?! — я буквально взвилась.

— Не ори, Гриднева, натурально передавал.

И пока я пыталась осмыслить этот сюр, Змей примостился поближе.

— Хреново-то как... Даже если каким-то чудом получится отсюда сдёрнуть, дальше-то что? Со своей техникой-мистикой они нас в два счёта обратно заловят. И будет нам рандеву с высокородным господином дознавателем.

— Благородным.

— Чего?

— Я говорю, дознаватель — благородный ар-Оджо.

— А разница?

— Какая-то есть. Я так поняла. Плюс там ещё какой-то Великий на горизонте. Типа казематы, куда нас отправляют — его, личные.

— Не нравится мне это... Лёха, ты лагерь осмотрел? Охрана есть? Ну дозор там, может ещё что? Как перекликаются, когда смена?..

Я слушала тихие переговоры парней, и вот в голове что-то такое крутилось...

— Они не найдут нас в долине.

— Что?

— Ты о чём, Гриднева?

— Если бы мы смогли бежать, есть шанс скрыться в долине. Они не пойдут вглубь. Не смогут. Им и здесь-то плохо.

Парни переглянулись.

— С чего бы?

— Как я поняла, тут какой-то источник чего-то такого... мистического. И он нестабильный. Их с резьбы срывает.

— По рогатому было незаметно. Бил, сука, как здоровый, — Олег потёр челюсть о плечо.

— Рогатого в лагере нет.

— Что, улетел, но обещал вернуться? — Олег ехидно ощерился окровавленным ртом.

— Понятия не имею, это Саня у нас полиглот. Сделал радужную сферу в воздухе и схлопнулся вместе с ней.

— Портал.

— Угу.

— Сейчас там возится какой-то пацан. Чего-то расчерчивает и медитирует периодически.

— Похоже, это Летяга и есть. Окно перехода готовит. И что, он реально светится? Эти говорили, Рогатый его подпитал энергией, ему плохо было.

Змей слегка замялся, и как-то так интересно дёрнул шеей.

— Не знаю, я не заметил, чтоб там что-то сияло. Обычный пацан, самый мелкий из всех.

— Так. Ладно. Это всё прекрасно. Но мы-то что делать будем. Я себе уже всю шкуру с запястий спустил, но в душе не ебу, что их держит. Как будто склеили руки. Ни в какую не поддаются.

Я согласно кивнула. Та же фигня. Ничего не ощущалось, но конечности, притом, что не затекали, были надёжно связаны. Хотя и непонятно — чем.

— Гадство какое.

— А жаль. Если бы получилось снять путы, уйти можно было бы по старому руслу ручья. Я пока кусты себе выбирал, заметил. Прямо тропа натуральная. Будет легко драпать.