Бесконечное лето: Город в заливе

Славя восхищенно внимала.

— В заключение хотел бы поблагодарить уважаемую аудиторию за отзывчивость, — сказал я сипло. — И еще раз напомнить, что силы нашего организма поистине неистощимы, и в будущем, уверен, помогут нам добиться еще больших свершений. Но об этом, дорогие зрители, мы поговорим уже в следующих выпусках нашей программы.

* * *

За дверью, как выяснилось, бессменно дежурил Датч. Сидел он совершенно неподвижно, как языческий африканский истукан, и только сжимающиеся и разжимающиеся кулаки размером с мою голову каждый показывали, что здоровенный капитан не на шутку нервничал. На меня, во всяком случае, он уставился, как на воплощение Духа Божьего на Земле.

— Все неплохо, — сказал я. Пот лил, будто я в душном помещении штангу поднимал три часа. Некоторым кажется, что складывать буковки в слова — это дело для каждого, так вот зря им так кажется. — Жить будет, и может, даже хорошо. Пуля успешно извлечена, рана продезинфицирована, обошлось без этой... как ее... удаления почки, в общем. Нефрэктомии, вот. Сейчас Реви нужно перевязать, вкатить какого-нибудь сильного обезболивающего и оставить в покое на пару дней. Можно кормить горьким шоколадом и печеночным паштетом — ей понадобится восстановить много крови.

Ну да, ни словом не соврал — просто не стал уточнять, как именно прошло извлечение и обеззараживание. Врачебная тайна, а вы как думали.

Датч продолжал молча смотреть на меня. Потом поднялся и положил свои здоровенные руки мне на плечи. Я чуть было не присел от тяжести — могуч он, ох могуч.

— Спасибо, — коротко сказал он. — И от меня, и от Ребекки — думаю, она подтвердит, как только придет в себя. У меня были... сомнения в исходе дела. Так что — просто спасибо тебе. Я твой должник... надолго.

В дверь тихонько вышла Славя.

— Там... хм... у Реви...

— Что-то не так? — снова напрягся Датч.

— Да нет, все нормально, просто... ей еще срочно нужна утка.

* * *

Почему так долго?

Алиса тревожно оглянулась на солнце — скоро полдень. Аквалангисты уже давно должны были вернуться, и "Черной Лагуне", по всем признакам, уже полагалось повиснуть на хвосте у пиратских катеров. Как раз в этот момент, по разработанному плану, девушки должны были перехватить управление на командирском судне и приступить к нейтрализации остальных, пока Саша и остальные будут отвлекать внимание. Этот план Алиса придумала сама, и он ей очень нравился.

Но ожидание почему-то затягивалось.

Это было плохим признаком, план, разработанный в расчете на одни условия, обычно оказывается не слишком применим к другим — не такая уж сложная мысль. В текущей ситуации это значило, что нужно было либо начинать действовать сейчас, без Саши и поддержки "Черной Лагуны", либо начинать придумывать новый план, учитывающий все изменения.

Что радовало, так это то, что сами пираты своих намерений ни от кого не скрывали — им, похоже, и в голову не приходило, что милые девчушки, сидящие в рубке на рундуке тесным испуганным выводком, могут что-то такое думать и просчитывать.

— На базу, или сразу к заказчику, Билл? — поинтересовался тот, что вел переговоры с Датчем. Заросший тип в защитного цвета штанах и резиновых шлепанцах — удивительное сочетание! — задумался.

— Нам, по правде говоря, не помешало бы заправиться — до Роанапура по меньшей мере восемь часов ходу, — ответил, наконец, он. — С другой стороны, мисс Эда требовала все сделать как можно быстрее. Я сейчас переговорю и доложусь, а потом отвезем девушек, куда она скажет.

— Девчонки — блеск! — высказал свое мнение еще один член отряда, крупный кучерявый блондин. — Жаль, что их всего трое!

— Придержи коней, Сигурд, — отрезал человек по имени Билл. — Пока я тут командир, никто пальцем их не тронет. Договор есть договор.

На некоторое время палуба погрузилась в молчание.

— Странный случай со мной был, пока ходил по их катеру, — снова нарушил тишину Сигурд. Парень, похоже, просто не умел сидеть с закрытым ртом. — Прохожу мимо рубки — показалось, там кто-то есть. Силуэт какой-то вроде бы мелькнул, или еще что-то. Захожу внутрь — пусто. Говорю: есть тут кто? И сам себе отвечаю — никого нет, отправляйся-ка в трюм, наверняка все там. Ну, и отправился, да. Никогда такого не было, чтобы сам с собой разговаривал — а тут вдруг начал. Смешно.

Командир Билл пожал плечами.

— Пить надо меньше, вот и не будет всякое чудиться. Или ты, по своему обыкновению, мухоморов нажрался, раз на них запрета не было, северный викинг?

— Никак нет, командир, — отказался Сигурд. — От грибов меня в пляс тянет обыкновенно, а здесь ничего такого не было, разве что сигаретка с "Мэри Уорнер" голландского забоя, но кто ж их считал, сигаретки? Говорю же — как подтолкнул кто. Такой четкий голос в голове, просто удивительно.

Алиса нахмурилась — почему, интересно, эта идея не пришла в голову никому, кроме Слави? И почему она не поделилась ей с остальными?

* * *

По какой-то причине мне казалось, что снаружи, к тому времени, как я выйду на палубу, будет уже мягкий синий вечер — сколько мы оперировали, часов же восемь, никак не меньше! — и жестоко промахнулся. Судя по положению солнца, время не дотягивало еще и до полудня. Какой длинный день — а ведь дел осталось еще невпроворот. Нагнать злобных пиратов, освободить девчонок, да и с обнаруженным все-таки, судя по сбивчивым пояснениям Рока, затонувшим кораблем разобраться стоило — заказа никто не отменял.

А с людьми, тем временем, наблюдалась некоторая напряженка — в строю нас оставалось ровно четверо, Рок к активным действиям был пока явно непригоден. С другой стороны, были и хорошие новости — пока мы со Славей куковали в импровизированной операционной, Датч плюнул на конспирацию и приказал Бенни срочно "починиться" и самым полным ходом идти в направлении Роанапура. Туда же, кстати, куда скрылась неистовая четверка вражьих катеров.

Найти негодяев в этих водах будет даже не сложно, а, мягко говоря, затруднительно — здесь, между островами Кут и Мак лежат десятки островков поменьше, и на каждом можно оборудовать убежище, которое не найдешь без микроскопа. А ведь пираты могут тут и не задерживаться, и рвануть сразу в Роанапур — чертовски удобное место, и потеряться там еще удобнее, чем посреди моря. А могут сделать круг по воде и повернуть в сторону Камбоджи... нет, туда вряд ли, слишком далеко, но все равно — не очень радостная ситуация.

Я стоял на носу "Черной Лагуны", держась за леера, и настолько глубоко, наверное, погрузился в размышления, что даже не расслышал, как позади прошелестели легкие шаги. А когда обернулся, чтобы пройтись для увеличения притока крови к мозгу — есть у меня такая привычка — то тут же и встал в остолбенении.

— Реви? — она была точно так же, как и всегда, черная майка, синие шорты, зеленые ботинки с развязанными шнурками, две кобуры. Темные волосы, завязанные в хвостик, развевались на ветру. И — никаких следов ранения, ни крови, ни рубца, ни даже белого, выделяющегося за загорелой обветренной коже, шрама.

Все точно, как и обещала Славя.

— Не похожа? — Реви прищурилась. Выглядела она расслабленной, ироничной, совсем не похожей на себя вчерашнюю, быстро и сухо, как майор в штабе, рассказывающую мне сегодняшнюю диспозицию. Может, это смертельное ранение так на человека влияет?

— Но ты же... тебе нужно лежать и поправляться...

— Не будем о ерунде, — отмахнулась Реви. Глубоко и с удовольствием вздохнула, окинув взглядом безоблачный горизонт. — Ты чем тут занимаешься?

— "На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн, и вдаль глядел", — по привычке легко отшутился я. — Куда "Титаник" плывет — об этом размышляю, главным образом.

— Нет, — покачала головой Реви. — Ты зачем здесь?

— В каком смысле? Сопровождаю вашу посудину, обеспечиваю безопасность по мере сил, ты же сама Датча убедила тогда, что мне и девчонкам...

— Ты что-то совсем ничего не понимаешь — с умственной деятельностью, видимо, все совсем плохо, — заключила Реви. — И что она в тебе нашла?

— Не понял...

— Ты здесь не просто так, — разделяя слова паузами, четко проговорила Реви. — А с какой целью, и что тебе делать дальше — подумай и реши. Только быстро. Времени осталось не так много.

В этот момент катер как-то особенно сильно качнуло, я потерял равновесие, зацепился за мокрый и скользкий комингс, упал и довольно чувствительно приложился головой об ограждение. А когда снова поднялся на ноги, на палубе уже никого не было, с севера начинал дуть какой-то серый шершавый ветер, и море на глазах приобретало неприятный лиловый, с желтыми барашками пены, оттенок.

Тогда я подумал как следует, и упал снова.

* * *

Фантомные боли — это не очень весело. Одно дело, когда ты валяешься без движения потому, что тебе прострелили руку, скажем. Или ногу. Или пробили легкое, и из груди через рот вылилось пол-литра крови. Это уже не говоря о более мирных повреждениях — ушибах там, вывихах и прочих мелких неприятностях. Совсем иное — когда у тебя болит то, что болеть не может в принципе. Сто лет назад вырванный зуб, давно зажившая рана — или душа, скажем.

— Как ты, Саш? — оказывается, я лежал на кровати... стоп, на "Черной лагуне" есть всего одна относительно пристойная кровать, и она принадлежит...

Да, это была каюта Датча, а надо мной со стаканом воды стояла обеспокоенная Славя.

— Мне приснилось, что меня съели волки на Коннектикутской платной автостраде, — прохрипел я. Надо к любому событию подходить творчески, я так считаю.

— У тебя был приступ, — мягко сказала Славя. Я от неожиданности стукнул дрожащим стаканом о зубы. — Датч перенес тебя сюда.

— В свою каюту? — поразился я. — А сам уступил?

— Почему бы и не уступить? — Славя улыбнулась. — Если я прошу.

Я вспомнил про аномально доверчивых пиратов несколько часов назад и не стал развивать эту тему.

— А где... Реви? Я видел...

Во взгляде девушки снова появилась озабоченность.

— Реви лежит в отключке, обколотая морфием, и после нашей с тобой операции даже не пошевелилась. Она меня сейчас беспокоит меньше всего. Как ты себя чувствуешь? Голова болит?

— Голова — нет, — честно ответил я. — Нога очень тянет зато, правая. Там у меня старые шрамы — бандитская пуля родом из лихих девяностых.

Соврал, конечно. И пуля, и девяностые тут были совершенно не при чем, да и в этом теле у меня ничего подобного быть не могло. Но было поздно: с языка одна за другой срывались легкие, простые фразы, и медленный мозг просто не успевал уследить за всеми.

— Нога? — Славя нахмурилась. — Это тоже не очень хорошо. Я посмотрю сейчас, ладно?

Тут меня осенило: Реви-то на палубе была ненастоящая! То-то она и несла всякую ахинею, и выглядела здоровой как лошадь. Галлюцинации, дорогой товарищ — именно так они и начинаются. У одних от чрезмерного количества выпитой водки, у других — от чрезмерного количества очаровательных девушек вокруг. Каждый сходит с ума как умеет. Но и это еще не все! Ненастоящая Реви вполне могла означать, что и эта Славя сейчас тоже...

— Извольте, сударыня, — галантно дрыгнул я коленкой.

Странное это ощущение — когда реальность плывет. Сквозь каюту будто проходили медленные волны солнечного спектра, словно неторопливые разноцветные облака, движущиеся с разной скоростью, соприкасающиеся и сталкивающиеся с гулким колокольным звуком, отзывающимся где-то в глубинах черепа. И ничего не хочется, только плыть себе по течению, плыть и погружаться в этот уютный теплый мир...

— Вроде бы все нормально у тебя, — заключила Славя, медленно нажимая и осматривая. — Повреждений и ушибов я никаких не вижу. — Ее ладошка поползла по ноге вверх. — И не чувствую.

Я смотрел на нее.

Она смотрела на меня.

— Это массаж? — поинтересовался я. Каюта плыла, колыхаясь, на плывущем по морю катере — романтика внутри романтики...

— Конечно, — донесся до меня голос девушки. Видеть я уже толком ничего не видел — серебристая мгла стала материальной и перекрывала все поле зрения, только со стеклянным перезвоном медленно лопались хрусталики глаз. — Расслабляющий, как я и обещала.

Играла музыка.

"Хочу любить тебя, но не касаясь, хочу обнять, но внутренний голос говорит "постой". Хочу поцеловать, но слишком уж сильно, хочу попробовать тебя на вкус, вот только губы твои — смертельный яд. Ты и есть тот яд, что бежит по моим венам."

Элис Купер, старый ты психопат — зачем опять сыплешь мне соль на рану?

— Черт, мне так давно этого не хватало... — пробормотал я. Тонкие пальчики сжимали, гладили, ласкали, и конечно, никакой это был не расслабляющий массаж, а совсем даже наоборот, но какая разница, черт возьми, какая разница, и ни о чем не хочется думать, когда так хорошо, боже мой, как же хорошо...

Славя отвлеклась от того, что она делала там, внизу. Ее губы как-то случайно оказались у моего уха.

— Меня? — от нее пахло травами, лесной хвоей и синим холодным небом. "Я в сосновом лесу пил ромашковый сок..." Мысли сталкивались в голове, им там было слишком тесно.

— Тебя, — признался я. Не кривя душой, пожалуй. Одним нравятся девушки-приключения, но женятся все равно на тихонях, другие носятся сломя голову, но в душе навсегда прикипают к давным-давно забытым идеалам. Славя как раз и была ею — идеальной девушкой. А идеалом, пусть и посреди иллюзии, всегда хочется обладать.

А почему бы и нет? Черт, почему нет? На меня накатывало какое-то звериное желание. Реальности, значит? Иллюзии неиллюзорны? Ладушки, давайте тогда проверим эту действительность на излом.

— Сядь сверху, будет гораздо удобнее, — хрипло скомандовал я. Вот он, момент истины. Если сейчас все рассеется и прекратится, значит, на меня просто опять накатило, в этот раз посерьезнее, чем раньше. А если нет — ну, что ж, значит нет, значит, такая у нас судьба, здесь и сейчас...

Славя вскинула на меня свои огромные синие глаза. По-моему, я увидел в них самого себя — и то, как я выглядел, мне очень не понравилось. Наверное, ей стоило уйти, тихо прикрыть дверь и оставить меня тихо смеяться своим собственным смешным шуткам. Наверное, нужно было промолчать, сделать паузу, разогнать это наваждение — это было плохо и неправильно, но только сам бы я ни за что не справился с таким сильным изменением реальности, значит, это она, значит, и она тоже...

Это было абсолютно правильно, никак иначе и быть не могло.

— Хорошо, — сказала Славя. Без улыбки, но совершенно уверенно, как будто она ждала моих слов. И что-то плескалось в самой глубине ее глаз, живое как обитатели тихого омута, и подвижное, как темное текучее серебро, как гладкая полированная сталь. — Лежи, я сделаю все сама.

* * *

Глава 15, где выдвигается предположение о том, что любовь и плен имеют немало общего

"Сны ему снились такие, что всякий раз, просыпаясь, думал он: "Слава богу, это был только сон".

Некоторым кажется, что хуже всего, когда на тебя не смотрит любимая девушка. Другие считают, что хуже всего разрывающая твою страну в кровавые куски война. И те, и другие ошибаются. Хуже всего, когда ты попадаешь на допрос к людям, которым от тебя очень нужна информация. А совсем погано, если они к тому же еще и никуда не торопятся.