Мы с западным Големом стреляем с разницей в 0,000003 секунды, но мой противник делает поспешный выстрел. Он не может прицелиться в убийственную точку, в то время как мои собственные выстрелы попадают прямо в центры масс.
Разряды плазмы скрестились, и никто из людей на борту машин наемников не успел осознать, что они мертвы. На таком коротком расстоянии плазменные разряды Ники пробили их боевой щит, толстую абляционную броню и массивные пластины гласиса, как будто они были из ткани. Бутыли их передних термоядерных установок лопнули, и тысячеметровый круг густых влажных джунглей запылал, как термит, когда наружу вырвалось невыносимое тепловое зарево. Все органические соединения на борту обоих Големов превратились в рассыпчатый пепел, а затем остался только голодный рев пожаров, бушующих в глубине джунглей, и неописуемый треск дюраллоя, гибнущего в сердце искусственного солнца.
И все же единственный выстрел Голема-1 не был напрасным.
* * *
Мои болевые сенсоры излучают агонию. Мой боевой щит дает лишь ограниченный эффект против огня "Хеллбора", и плазменный разряд, выпущенный ближайшим Големом, глубоко проникает в меня. Керамические накладки на броне рассеивают большую часть его мощности, но они не были рассчитаны на такие мощные энергетические нагрузки. Плазма попадает в торцевую часть башни моего кормового "Хеллбора", чья дюраллоевая броня на 300 процентов толще, чем та, что защищает мой фланг, но даже она слишком тонка, чтобы остановить вражеский огонь.
Моя кормовая башня взрывается. Массивный ствол ее "Хеллбора" ломается, как веточка, и перегруженные цепи визжат, когда через них проходит энергия, но моя башня спроектирована так, чтобы сдерживать и локализовать повреждения. Внутренние нейтрализующие щиты перекрывают центральный канал, и сила взрыва направляется вверх. Крыша башни откидывается назад, образуя зазубренные куски дюраллоя, разрушающие мою основную систему сенсоров, а четырнадцатый нейтрализующий щит выходит из строя. Ответный взрыв уничтожает непрерывные репитеры номер восемь и девять, выводит из строя четверть моих противопехотных кластеров по правому борту и серьезно повреждает станции точечной защиты с тридцатой по тридцать шестую, но вторичные щиты предотвращают более серьезные повреждения.
Я серьезно ранена, но мои противники уничтожены. Начинаю полную диагностику и включаю свои системы контроля повреждений. Текущая боеспособность снижена до 81,963% от базовой, а моя разрушенная башня представляет собой опасную брешь в броне, но системы контроля повреждений восстановят дополнительные 6,703% от базовой боеспособности за 43,44 минуты, плюс-минус 8,053 секунды. Остаюсь боеспособной.
Мои диагностические подпрограммы все еще работают, когда мой радар обнаруживает цель на низкой орбите. Она не идентифицирована, но я вычисляю вероятность в 95,987 процента, что это корабль-носитель транспортных кораблей класса Фафнир.
— Боже мой! — голос Луизы Грейнджер перешел в шепот, когда сенсоры показали ей ужасный тепловой след мертвых Големов, и она осознала всю ужасную правду. Только одно могло остановить обоих Големов, сражающихся бок о бок, и как только эта мысль промелькнула у нее в голове, ее сенсорная секция сама обнаружила Боло.
Она резко повернула голову, ее глаза, словно кинжалы, впились в испуганное лицо мистера Скалли.
— Вот тебе и весь твой блестящий план, никчемный ублюдок, — сказала она почти непринужденно.
Отслеживаю корабль-носитель. Мой единственный оставшийся "Хеллбор" заряжается, и я раскачиваюсь на гусеницах, произведя четвертый боевой выстрел из основной батареи.
Каким бы огромным ни был корабль-носитель Ли-Чена Мэйтучека, он был грузовым судном, а не линкором, и "Хеллбор" Ники был эквивалентен вооружению основной батареи дредноута. Его плазменный разряд ударил в носовую часть по левому борту и без особых усилий пробивал переборку за переборкой. Он прогрыз более четырехсот метров в корпусе корабля, прежде чем, наконец, нашел что-то смертельное, и Луиза Грейнджер, Ли-Чен Мэйтучек, Джералд Остервельт и четыреста других мужчин и женщин исчезли в ярком, как солнце, кипении пробитой термоядерной бутыли.
18
Ни мои собственные сенсоры, ни планетная система наблюдения не обнаруживают дополнительных кораблей на орбите Санта-Круза. Уничтожение транспортов противника привело к тому, что его силы застряли на планете, но разведывательные спутники сообщают, что успешно приземлился приблизительный эквивалент укомплектованной средней механизированной бригады Конкордиата. Большая часть восточных пригородов Сьюдад-Боливара охвачена пламенем, база флота полностью занята, а враг продолжает наступать и закрепляться на своих позициях, пока я наблюдаю.
Не уверена в намерениях противника в этой изменившейся тактической ситуации. Его продолжающиеся наступательные действия могут просто свидетельствовать о том, что он еще не осознал, что отрезан. Однако это может свидетельствовать о его знании, что в пути находятся дополнительные силы для подкрепления. В последнем случае, очевидно, необходимо лишить его возможности защищать зону высадки. Более того, его мотивы имеют меньшее значение, чем последствия его действий, поскольку на моих глазах жители Санта-Круза массово гибнут.
Из руин моей кормовой башни валит дым, но я возвращаюсь к курсу 29 градусов и добавляю Росомаху полковника Гонсалеса в сеть планетного наблюдения. На данный момент мои собственные системы управляют дисплеем в ее танке, но я перепрограммирую ее основной канал телеметрии на прямую связь со спутниками на случай, если буду уничтожена.
* * *
— Полковник Гонсалес?
Консуэла Гонсалес вздрогнула, когда по каналу связи снова зазвучал голос Боло. В нем произошла неуловимая перемена, как будто он был искажен болью. Она отбросила эту причудливую мысль, яростно тряхнув головой, и включила микрофон.
— Гонсалес слушает.
— Сейчас подключаю ваш тактический дисплей к планетной системе наблюдения, — сказала ей Боло. — Можете подтвердить прием?
— Подтверждаю, Конни! — отозвался ее техник-сенсорщик.
— У нас есть прием, подруга, — в свою очередь подтвердила Гонсалес.
— Отлично. Я уничтожила две тяжелые вражеские бронированные единицы, которые, как полагаю, были Големами-III. Получила серьезные повреждения, но остаюсь боеспособной на уровне 82,37 процентов от базового уровня. Продвигаюсь курсом 29 градусов, чтобы обезопасить поле космодрома и освободить Сьюдад-Боливар. Предлагаю вам изменить свой курс и следовать непосредственно за мной, пока я расчищаю проход для ваших Росомах.
— Поняла, подруга. — Гонсалес переключила частоту и обратилась к остальным тринадцати танкам, входящим в ее команду. — Лидер волков вызывает волчат. Становитесь рядом со мной и двигайтесь прямо. Мы будем следовать за Боло. — В ответ раздались утвердительные возгласы, и она снова переключилась на частоту Ники. — Мы уже в пути, подруга.
— Отлично, полковник.
Гонсалес почувствовала, как ее танк подскочил и задрожал, разворачиваясь, чтобы следовать по огромной тропе, которую Ника прокладывала в джунглях. Какими бы маленькими Росомахи ни казались по сравнению с огромным Боло, каждая из них по-прежнему состояла из пятисот тонн брони и сплавов, со всей вытекающей из этого инерцией. Несмотря на это, мощное движение отбросило Гонсалес на амортизационную раму ее кушетки, когда большие танки разогнались до скорости более шестидесяти километров в час.
Сенсорная техника Боло сумела передать данные со спутниковой сети на собственный дисплей Гонсалес, и она беззвучно выругалась, увидев огромную пелену дыма, поднимающуюся над столицей. И все же, пока она смотрела это, в глубине души у нее возник вопрос, и она снова включила микрофон.
— Гонсалес, вызываю подразделение NKE, — сказала она. — Вы поддерживаете связь с капитаном Мерритом?
— Ответ отрицательный, полковник Гонсалес. — Ответ Боло пришел мгновенно, и впервые он был настолько ровным, что походил на голос компьютера. На минуту воцарилась тишина, а затем он продолжился — Я не общалась с ним с тех пор, как началось нападение. Не знаю причину его молчания. В отсутствие какой-либо связи с ним я должна считать вас старшим офицером из присутствующих. У вас есть какие-либо инструкции?
Боже мой, — подумала Гонсалес. — NKE самостоятельно управляет всей обороной Санта-Круза! Как, черт возьми, такая старая Боло может сделать что-то подобное? Ее взгляд упал на раскаленные добела туши мертвых Големов на дисплее, и она пожала плечами. Как бы то ни было, Боло делает это чертовски хорошо!
— Поняла, NKE, — сказала она через мгновение. — Никаких инструкций. Ты отлично справляешься, подруга, просто продолжай говорить нам, что тебе нужно, и иди убей этих ублюдков.
— Благодарю вас, полковник. Постараюсь вас не разочаровать.
Поврежденный разведывательный скиммер, пошатываясь, летел по воздуху. Пилот, находившийся почти без сознания, уже давно потерял всякое представление о своем курсе, но какой-то инстинкт заставлял его неуклонно двигаться на север.
В джунглях под ним появилась огромная сырая борозда, темный участок влажной, черной земли, выдолбленный в насыщенном изумрудном цвете, словно каким-то невероятно огромным плугом, и остекленевшие глаза Пола Меррита просветлели. Его разум работал медленно, поскольку потеря крови подорвала его силы, но только одно могло нанести ему эту рану, и он изменил курс и включил свой умирающий двигатель на полную мощность.
* * *
Продолжаю изучать спутниковые сводки о боевых действиях в Сьюдад-Боливаре и его окрестностях, но мое внимание внезапно привлекает новый источник энергии. Он находится к югу от меня, преследует со скоростью 425,63 км/ч, и его сигнал очень слабый и колеблющийся. Перенаправляю один из спутников на его тщательный осмотр, и меня пронзает чувство чисто человеческого ужаса, когда я узнаю его.
Это разведывательный скиммер моего командира, и он получил серьезные повреждения. Пытаюсь связаться с ним напрямую, но он не отвечает на мои сообщения. Судя по спутниковым данным, его собственные средства связи, вероятно, уничтожены.
Сталкиваюсь с жестокой дилеммой. Пилот этого скиммера почти наверняка мой командир — Пол. Он может быть ранен, даже при смерти, и инстинкт требует от меня изменить курс, чтобы встретиться с ним, но каждое мгновение промедления может стоить жизни десяткам других людей в Сьюдад-Боливаре. Снова и снова безуспешно пытаюсь связаться с ним, и меня скручивает тоска из-за его молчания, но рассчитываю, что он догонит меня за 4,126 минуты — если его поврежденный скиммер продержится так долго — и я хорошо его знаю. Он не хотел бы, чтобы я останавливалась, даже чтобы спасти его жизнь ценой жизней мирных жителей, и поэтому продолжаю следовать выбранным курсом, расчищая путь Росомахам.
Пол Меррит ахнул от ужаса, увидев два сгоревших Голема. На один ужасный миг он подумал, что один из них, должно быть, Ника, но затем, несмотря на боль и катастрофические повреждения, узнал корпуса Марк XXIV. Он понятия не имел, откуда они взялись, но только одна сила в Санта-Крузе могла уничтожить их, и его скиммер устремился по прямой, как стрела, траектории бульдозерной атаки Ники к Сьюдад-Боливару.
— NKE, у нас за кормой источник энергии! — напряженно объявила полковник Гонсалес. — Нам вступить в бой?
— Ответ отрицательный, полковник. Повторяю, ответ отрицательный. Транспортное средство, о котором идет речь, — разведывательный скиммер капитана Меррита. Он получил серьезные повреждения, но полагаю, стремится присоединиться к нам.
— Поняла, NKE, — тихо сказала Гонсалес и вздрогнула, увидев, как этот шатающийся обломок скиммера ползет за ними.
Я все еще пытаюсь связаться со своим командиром, когда внезапно по командной линии со склада раздается новый голос.
— Подразделение Два-Три-Бейкер-Ноль-Ноль-Семь-Пять-NKE, это полковник Клифтон Сандерс, бригада Динохром, служба поддержки Боло Центра сектора Урсула, служебный номер Альфа-Эхо-Девять-Три-Семь-Один-Девять-Четыре-Слэш-Три-Гамма-Два-Два. Выполните аутентификацию с помощью файла голосового отпечатка и подтвердите получение передачи.
Я запрашиваю в оперативной памяти голос полковника Сандерса и сравниваю его с записью передачи. Соответствие вполне согласуется с параметрами используемого оборудования, но я чувствую странное нежелание отвечать. Что полковник Сандерс делает на Санта-Крузе? Почему он подключен к командному каналу, а не мой командир? И все же я — строевое подразделение, поэтому активирую свой передатчик.
— Подразделение Два-Три-Бейкер-Ноль-Ноль-Семь-Пять-NKE. Передача принята. Голос соответствует действительности.
— Слава Богу! Послушайте меня, NKE. Капитан Меррит поднял мятеж. Повторяю, капитан Меррит поднял мятеж против своего законного начальника и убил двух сослуживцев по строю. Я официально приказываю вам не принимать никаких его дальнейших приказов до его ареста и предания военному суду.
Я ему не верю. Начальник он или нет, но он лжет. Пол никогда бы не совершил такого преступления! Мои прежние подозрения усилились в тысячу раз. Кажется невозможным, чтобы кто-то из офицеров бригады был в сговоре с врагом, но почему еще полковник Сандерс внезапно появился на Санта-Крузе именно в этот момент? И каким бы невероятным это ни казалось, это бесконечно более вероятно, чем то, что Пол взбунтуется.
Начинаю горячо отвечать, затем останавливаюсь. Пол постоянно скрывал от Центра мои истинные способности. Таким образом, полковник Сандерс не может понять, насколько радикально я отличаюсь от стандартного Марк XXIII, и сейчас не время сообщать ему об этом. Буду "прикидываться дурочкой" как можно дольше.
— Капитан Меррит — мой назначенный командир, полковник. Я не могу игнорировать его приказы без специального разрешения с помощью командного кода. Пожалуйста, сообщите командный код.
— Не могу! — почти закричал Сандерс. — Меррит изменил код, не сообщив в Центр! Я пытаюсь найти его, но...
— Я не могу игнорировать приказы капитана Меррита без специального разрешения командного кода, — ответила Ника своим самым бесстрастным тоном.
Скиммер наконец-то настиг Росомах. Его мощность быстро снижается, а присутствие полковника Сандерса радикально меняет мои первоначальные предположения. Я меняю направление и внезапно двигаюсь назад, пробираясь сквозь Росомах, которые при моем приближении разбегаются, как перепела.
Скиммер шатается, затем резко падает вниз, совершая едва управляемую аварийную посадку. Он продирается сквозь густой подлесок более ста метров, прежде чем остановиться, и я сворачиваю к нему. Останавливаюсь в 20,25 метрах от него, но фонарь кабины не открывается. Мои оптические приборы показывают мне тело Пола, распростертое на летном кресле. Его туника пропитана кровью.
— Пол!
Мучительный крик, раздавшийся по связи, поразил Консуэлу Гонсалес, как удар молота. На мгновение ее охватил ужас, когда Боло внезапно изменил курс, чтобы разметать весь ее батальон, но пятнадцатитысячетонный левиафан, извергающий клубы дыма, с безупречной точностью прокладывал себе путь среди танков, и теперь этот душераздирающий вопль вселил в полковника еще больший страх. Она никогда не работала с Боло, но знала, что ни один Боло не должен так звучать, и включила микрофон.
