"Камень Богов"

Он открыл глаза и, в первый момент подумал, что ослеп, не увидев ничего, кроме черноты вокруг себя. Было холодно, как будто только что вышел из вод быстрой реки. Через некоторое время зрение возвратилось, подтвердив, что он по-прежнему в ночном лесу. Один. Злого духа нигде не было видно. Охотник вспомнил, как давеча нашёл своего подопечного, просто подумав о нём, и решил повторить тот же трюк. И трюк сработал. Ссгина вытянулся в струнку под стволом поваленного дерева, представляя собой довольно комичное зрелище. Но Дигахали смеяться не стал. Сконцентрировав своё внимание на демоне, он мысленно поинтересовался: "Успокоился"?

В ответ пришло ощущение боли, страха и полной покорности.

— И нет такого зверя в освещаемом солнцем мире, который бы не покорился, — пробормотал человек и приказал: "Вперёд! В ту сторону. В пути никого не трогать"!

Злой дух бодро катился в нужном направлении, больше не обращая внимания на разнообразную лесную живность. Охотник двигался следом, радуясь, что к рассвету они должны достигнуть нужного места. Он много думал о предстоящем разговоре с Манфредом, твёрдо решив отказаться от дальнейшего сотрудничества. И, хотя работа сулила неплохой заработок, Дигахали осознавал, что совершает нечто запретное, приводя в наш мир обитателя дикого леса.

"Каждый должен жить там, куда его определил Махео, дав птице небо, зверю — сушу, а рыбе — воду", — вспомнил он начало одной истории, которую любил слушать, будучи ребёнком. В ней говорилось о глупом бурундуке, решившем стать рыбой. Огромная щука захотела его съесть, но бурундук сумел вырваться и с тех пор у него на спинке следы от щучьих зубов.

Всё чаще стали попадаться тропинки — характерный признак того, что где-то рядом должно быть поселение йонейга. Там, где дети леса пройдут не оставляя следов, белые люди обязательно протопчут дорогу, как идущие к водопою кабаны. Охотник заставлял демона обходить такие места, опасаясь кого-нибудь встретить. Он почти не устал, хотя проводил на ногах вечер и большую часть ночи, шагая позади Ссгина. Но, достигнув обжитых мест, решил идти впереди, чтобы самому определять скорость передвижения Злого духа.

Лес поредел. Теперь они двигались вдоль сплошных зарослей кустарника, за которым простирались открытые пространства, где белые люди выращивали зёрна и пасли скот. Дигахали и рад был бы пройти другим путём, круче завернув на полуденную сторону, но там начинались заболоченные места, а старший предупреждал его об особой любви Ссгина к воде.

Этих йонейга охотник услышал гораздо раньше, чем смог разглядеть. Он нисколько не сомневался — звук шагов и манера передвижения вполне соответствовали белым людям. Это могли оказаться люди Манфреда, идущие в точку встречи, до которой оставалось совсем немного. Дигахали приказал демону остановиться и залечь в ямке под большим корневищем упавшей сосны, а сам поспешил взглянуть на йонейга. Сначала он решил, что их трое, но потом заметил, но сначала — услышал ещё двоих, изрядно отставших. Впереди уверенно шёл один человек. Шуму от него было немного и охотник, в первый момент подумал, что кто-то из детей леса нанялся в качестве проводника. Но, приблизившись и внимательнее рассмотрев незнакомца, понял, что ошибся. Это был йонейга, чьи повадки выдавали в нём человека, неплохо знающего, как вести себя в лесу. Он не был похож на состоящих при Манфреде и Дигахали не стал себя обнаруживать. Следом, шелестя, топая и спотыкаясь, брели ещё двое молодых белых — высокий парень и сопровождавший его подросток. Эти, в основном, смотрели себе под ноги, а не по сторонам, охотник легко мог бы подойти к ним на несколько шагов с любой стороны и остаться незамеченным. А те йонейга, которые отстали от своих, в полной мере оправдывали все насмешливые прозвища, придуманные для белых людей детьми леса. Сказать, что они шумели — значит, ничего не сказать.

"Слепой и то мог бы пройти осторожнее и незаметнее, — усмехнулся про себя охотник, наблюдая, как двое молодых йонейга ломятся — другого слова не подобрать — через лес. — Аджила от них не пахнет, но ведут себя, будто пьяные".

Мало того, что шум, который они издавали, мог бы услышать и глухой, так они ещё и болтали о чём-то. Дигахали прислушался, но понял лишь то, что эти двое должны не отстать от других, прошедших здесь ранее. Охотнику наскучило наблюдать за странными людьми. Он уже давно не пытался понять йонейга, совершавших множество странных поступков. Вот и сейчас, ходящие друг за другом по ночному лесу белые, лишь позабавили его, не вызвав никаких подозрений.

Рассвело. Солнце едва угадывалось за плотным облачным покровом, и Дигахали погнал демона дальше, не опасаясь, что тот полезет прятаться от дневного света. Злой дух следовал за ним, останавливался, если того требовала обстановка и сам продолжал движение, как только человек снова пускался в путь. Охотник уже не оглядывался, чтобы убедиться в его покорности, всё внимание было поглощено тем, чтобы не встретиться ни с кем из людей. Они обошли стороной военное поселение йонейга, как только обнаружилось, что оно не пустует. Дигахали неплохо знал здешние места. Выходило так, что им придётся дважды пересечь дорогу, по которой уже проскакали какие-то всадники. Топот копыт очень заинтересовал демона, который стал "принюхиваться" и не сразу отреагировал на команду двигаться дальше. Понаблюдав за дорогой, охотник заставил Ссгина проскочить через неё, как можно быстрее, представив, на всякий случай, яркое полуденное солнце. Их маршрут лежал вдоль дороги через холмы, поросшие молодыми соснами, в том направлении, куда ускакали всадники.

Охотник почувствовал усталость и пожалел о своём первоначальном решении вести демона без остановки. Манфред не ограничивал его какими-либо сроками, значит можно передохнуть здесь, между холмами. Йонейга не любят продираться сквозь заросли, когда рядом есть дорога. Дигахали приказал Злому духу остановиться, а сам принялся выбирать место для лагеря. Он срезал несколько молодых сосёнок, расчистил небольшую площадку и обустроил себе постель, намереваясь немного вздремнуть.

"Может, разрешить Ссгина немного поохотиться, — подумал он, доставая вяленое мясо, — а то исхудает в пути". Поразмыслив, охотник пришёл к выводу, что отпускать демона кормиться опасно. "Тогда, пусть затаится пока..." — он поискал глазами место, куда бы стоило определить своего подопечного и, внезапно понял, что не ощущает его присутствия. Дигахали вскочил, сосредоточился, но отклик был слабым и определить местонахождение демона не позволял. Охотник попробовал заставить его вернуться, потом приказал ещё раз и ещё. Вскоре стало ясно, что Ссгина перестал слушаться, став серьёзной угрозой для живущих здесь людей.

Покружив вокруг места несостоявшегося привала, Дигахали сумел почувствовать, в каком направлении находится сбежавший демон.

"Этого как раз и следовало ожидать", — подумал он и поспешил туда, где они недавно пересекали дорогу. Заслышав шум, издаваемый приближающимися всадниками, он лёг и ползком преодолел оставшийся путь до вершины холма, затаившись среди невысокой травы. К своему немалому удивлению, на другом холме, находящемся по ту сторону дороги, охотник обнаружил тех самых йонейга, ещё недавно путешествовавших по ночному лесу. Теперь они лежали в ряд и наблюдали за дорогой. Дигахали слышал, что среди белых встречаются люди, промышляющие тем, что подкарауливают из засады одиноких путников и отнимают у них снаряжение и припасы. Эти могли оказаться из их числа, вот только место для засады они выбрали не совсем удачно — жертва вполне способна удрать, прежде чем они сумеют спуститься вниз, а мысль о прыжке может прийти в голову лишь безумцу. Перестав обращать внимание на йонейга, охотник сосредоточился на Злом духе, явно находившемся где-то близко. Манфред не говорил, зачем демон ищет не покрытую хвоей землю, но догадаться было не сложно, видимо хочет остаться жить в таком месте. Дигахали окинул взглядом тот участок дороги, который мог наблюдать лёжа, но для этого ему пришлось приподнять голову и высунуться из травы. Ссгина он нигде не увидел, а вот один из странных йонейга его, кажется, заметил. Охотник снова нырнул в траву, отполз на несколько шагов в сторону и нашёл более удобное место, где обнаружить его было бы сложнее. Почти сразу он засёк движение по ту сторону дороги и сразу узнал в темно-серой шевелящейся массе своего подопечного. Демон устроился на небольшой полянке, недалеко от тех самых йонейга и теперь обшаривал длинными пальпами траву вокруг себя. Дигахали попробовал призвать его к покорности, угрожая солнцем таких размеров и яркости, что пот градом покатился с него самого, но, ни к какому результату это не привело.

По дороге, со стороны военного поселения, показалась ещё одна группа всадников. Эти ехали гораздо медленнее предыдущих, и причина выяснилась довольно скоро — они сопровождали повозку, на каких обычно передвигались самые ленивые йонейга, не утруждавшие себя даже ездой верхом. Повозка подъехала ближе, и охотник разглядел в ней двух агийо. Его всегда удивлял особый статус, которые имели женщины среди белых людей. Но некоторые из них пользовались совершенно невероятными привилегиями. Вот и сейчас, шестеро всадников сопровождали бездельничающих агийо, не обременёнными даже детьми, не говоря о какой-нибудь другой работе.

Ссгина, ещё несколько мгновений назад, не проявлявший никакого интереса к проезжающим, вдруг стал "принюхиваться", а затем покатился прямо к дороге. Дигахали понял, что если демон не изменит направления, то сейчас выскочит прямо на залёгших в траве йонейга. Мысленных приказов эта тварь уже не слушалась, необходимо было придумать что-то другое. Он выхватил лук и, царапнув по руке наконечником стрелы, пустил её навстречу Злому духу, сместив прицел немного в сторону. Йонейга, шедший ночью впереди остальных, тут же обнаружил охотника, дав повод лишний раз убедиться, что не все из их народа полные растяпы. Ссгина метнулся к стреле, но задержался возле неё недолго, продолжив свой путь к дороге. Лежавший с краю йонейга обернулся и заметил его. Можно было ожидать, что демон сейчас накинется на беззащитные жертвы, но он стремился только вперёд, не приведя в боевую готовность длинные пальпы — своё грозное оружие. Белый человек нелепо взмахнул руками и, потеряв равновесие, упал с вершины холма вниз. Подросток хотел ему помочь и, даже ухватился за ногу, но не смог удержать и полетел следом. Ехавшие на лошадях воины-йонейга всполошились, закричали, а повозка свернула с дороги, накренилась и завалилась набок. Одна из лошадей сбросила своего всадника, он рухнул на землю и больше уже не поднялся. Ещё двое всадников ускакали в разные стороны, один туда, откуда приехали, другой в обратном направлении. Ссгина перемахнул через вершину холма и ринулся вниз, упав сверху на троих йонейга, выхвативших свои длинные ножи и решившихся дать ему бой.

Даже отсюда Дигахали почувствовал возбуждение, охватившее Злого духа. Длинные пальпы он привёл в действие ещё в полёте, хлестнув ими по всадникам. Одному из них сразу же снесло голову, а он так и остался сидеть в седле, не выпустив из рук своего оружия. Ещё одному пальпа ударила по темени, но не раскроила, как можно было ожидать, шапку вместе с черепом на две половины. Раздался звук, как будто стеганули ремнём по котелку для варки мяса, и всадник упал под копыта своей лошади. Оставшийся йонейга привстал на стременах и замахнулся длинным ножом. Демон свалился прямо на него, накрыв собой и всадника и лошадь.

Охотник ждал, что Ссгина станет высасывать соки из поверженных людей, но тот не спешил насыщаться. Показалось, что он ещё больше вырос в размерах, став при этом странно дёргаться. Решив, что пришла пора вновь обрести над ним контроль, охотник поднялся и, не скрываясь, поспешил к месту сражения.

Открывшаяся перед ним картина потрясла бы любого, даже самого хладнокровного и нечувствительного к чужим страданиям человека. Обороняющийся воин, видимо, смог рассечь своим оружием шкуру демона, но это не нанесло ему ущерба, скорее наоборот — огромная рваная рана, словно гигантская пасть, раскрылась и сумела поглотить всадника вместе с лошадью. Дигахали приблизился на расстояние вытянутой руки, чувствуя волны покоя и удовлетворения, исходившие от кошмарной твари, только что проглотившей добычу, превышающую её по размеру. Шкура Злого духа растянулась и стала почти прозрачной, позволяя увидеть, что творится у него внутри. Йонейга не подавал признаков жизни, его тело свободно колыхалось в зеленоватой густой массе, постепенно сваливаясь с седла. А конь был ещё жив и пытался вырваться из смертельной ловушки. Дигахали однажды приходилось видеть, как болотная трясина засосала молодого оленя. Впрочем, он и сам тогда был ещё совсем молод и впервые видел, как живое существо умирает такой преждевременной и мучительной смертью. Будучи не в силах помочь оленю, он достал лук и пустил стрелу, милосердно оборвав оленью жизнь. В какой-то момент, охотнику показалось, что в глазах животного, прежде они закрылись навсегда, мелькнула благодарность. Согласно обычаям, он попросил прощения у Духов леса за то, что лишил жизни существо, которое не рассматривал в качестве добычи и попросил Махео быть милостивым к душе погибшего оленя и даровать ему в следующей жизни более лёгкую судьбу.

Наверное, конь заметил охотника, потому что рванулся в его сторону и приник изнутри к оболочке демона. Глаз лошади смотрел прямо на человека, несчастное животное ещё надеялось на защиту одного из тех, кому верой и правдой служило всю свою жизнь. Дигахали ещё раз проверил настроение Ссгина и, достав нож, быстрым движением полоснул по его шкуре в том месте, где лошадиная морда пыталась вырваться наружу. Отверстие было совсем небольшим, Злой дух почти не отреагировал, но лошади этого хватило, чтобы начать хватать ртом воздух. Животное начало успокаиваться, перестало беспорядочно перебирать ногами. Демон, похоже, только этого и ждал, края раны на его теле стали затягиваться, копыта лошади несколько раз мелькнули среди зелёной слизи и скрылись. В лужице пролившегося на землю дурно пахнувшего содержимого демона, остался лежать длинный нож с почерневшим лезвием.

Спустя совсем небольшое время, недостаточное даже для того, чтобы запечь в золе костра парочку сладких клубней, Ссгина вновь был цел, если не считать торчащего сбоку оскаленного лошадиного рта, шумно втягивавшего воздух.

Охотник услышал стон из перевернувшейся повозки и подошёл посмотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь. У одной из агийо при падении повозки перебило шею, а вторую просто придавило свалившимися вещами, которые она безуспешно пыталась с себя спихнуть. Женщина была совсем молодой, пожалуй, её следовало бы называть агайюджо. Дигахали протянул ей руку и сказал:

— Сама не выберешься, хватайся.

Он не рассчитывал, что девушка знает язык Куниц, но жест был предельно понятен.

Агайюджо отбросила свободной рукой с лица волосы медового цвета, испуганно посмотрела на предложившего ей помощь человека, и отрицательно помотала головой. Охотник фыркнул, демонстрируя глупой женщине своё презрение. Он хотел напомнить ей, что мужчина не повторяет своих предложений дважды, но передумал, решив, что она всё равно не способна этого понять, на каком бы языке это ни прозвучало.