Отказалось сотрудничать и много фигур попроще, с ними не церемонился, нет так нет. Нанимали от капитанов кораблей до коков. Но всем ставили условие, как договорились с Петром — учить русский язык. Учителя русского стали на вес золота в Амстердаме. А посольские толмачи, и просто знающие языки люди — были нарасхват.
Тем не менее, планы были более грандиозные, чем выходящие итоги. Хотя, только ради Лейбница и моряков — можно было потерпеть это, уже почти годовое, турне. А если еще и Ньютона в Англии сковырнем, буду считать поездку окупившейся.
Заканчивал очередной месяц, откровенно скучая и прохаживаясь без дела по улочкам города. И вот в такого голубя мира, в моем лице — какая-то сволочь, проходя мимо, ткнула из толпы стилетом прямо в сердце.
Крайне неприятное чувство, даже с учетом того, что стилет завяз в блокноте, лежащим в специально пришитом, внутреннем, нагрудном кармане и с которым никогда не расставался.
Схватился за руку напавшего — чисто инстинктивно. И только сообразив, что именно схватил, и за одно, что вроде как жив, несколько перестарался, вымещая свой вспыхнувший страх, на, не успевшем осознать провал, убийце.
Искренне надеясь, что не зря тащу это тяжелое тело, и, что у него найдется для меня пара слов, когда, и если, он придет в себя. И еще, было бы интересно узнать, что мне в спину горожане кричали, явно ведь, что-то недоброе, судя по интонациям. Значит и стражу ждать можно. Зарекаюсь ходить один. Куда только моя паранойя смотрела? Ишь, расслабился — город, видите ли, цивилизованный и технически развитой, вон как в нем воры профессионально работают.
Значит — первым делом упаковываем болезного в кляп и ковер, и кладем к остальным нашим покупкам, которых накопилось изрядно.
Здравствуйте, господа стражники!... Да наветы это все, но вы осмотрите все, пожалуйста, нам подозрения ни к чему. А мы, если вы не возражаете, продолжим вкуснейшее вино дегустировать, нам только-только привезли партию. И кстати, вы, как местные, помогите нам, конечно, когда закончите осмотр, оценить — не обманули ли нас купцы с этой партией, а то уж больно дорого взяли.
Стражники тщательно, но быстро, обошли весь дом, хотя тут и обходить то было нечего — три комнатки и кухня. С ними ходил один морпех, а мы на кухне старательно гремели кружками и выкрикивали здравицы. Стражники с осмотром не задержались, налили им, и интересовались мнением. Кстати, мнение стражники выразили очень профессиональное, поблагодарил искренне, и отправил восвояси — мы законопослушные граждане, взяток страже не даем, даже если они и хотят.
Распаковали посылку, содержимое было живо. Теперь надо думать, отчего он заговорит. То, что заказчика он вряд ли знает, практически не сомневался, хотя, так часто ошибаюсь, что стоит и этот вариант рассмотреть.
Позвал тайного, поинтересовался его уменьями, и перевалил на него четыре задачи — узнать, кто нанял, сколько заплатили, какие дали сведенья о нас и кто сможет его выкупить из неминуемого нарезания на кусочки, и поставил одно ограничение, мне надо, что бы он мог говорить. Вру, поставил два ограничения — соседи не должны слышать, как он говорит. И, пожалуй, нам не к спеху. Второй тайный отсыпается, первый на прогулке в районе верфи. Морпехи мои в деле секретных войн еще новички, значит — ждем следующего хода. Сел на крыльцо, набил трубку — но курить не хотелось. В очередной раз задумался о бренности жизни.
Вышел тайный, сел рядом, рассказал, что французского матроса, а это был он, привели в чувство, и он запел без малейшего принуждения. Правда, запел о карах, которые нас, похитителей, постигнут, но представился и даже судно назвал. В остальном, настаивает, что ничего никому не делал, а на него напали озверевшие русские.
Прокололся француз, минимум трижды. Судно назвал, открестился от очевидного, и назвал нас русскими — значит акция спланированная, вот еще бы понять, кто заказчик. Неужели настолько в лоб французы стали бы решать задачу? Стал на позицию Станиславского.
Попросил Таю заварить травок, что бы живот крючило, и посильнее — любое лекарство в лошадиных дозах это яд. Подождал, когда остынет, влили в покусителя на святое. Сопротивлялся, конечно, но куда он от такой толпы денется. Похлопал его по плечу, сказал, через толмача, ободряюще, что яд этот медленный, и хочу посмотреть, как он мучается умирая. Мол, всегда так со своими врагами поступаю. И конечно, никакого священника. Если будет умирать слишком быстро, у меня нейтрализатор яда есть, так что мучить буду минимум месяц. Сходил к Тае, попросил сварить бадью побольше. Морпехам велел выкидывать все из кладовки, все равно туда все не влезло, пусть уж покупки все вместе в комнате лежат. Наш бактериологический опыт поместили в кладовку, ему там удобно будет, а нам не так сильно пахнуть результатами.
Первые результаты были через час. К сожалению, не те, что хотелось, а те, которых опасался. Форточки в кладовке не было, понял, с кладовкой мысль была неудачная, но переигрывать было поздно.
Парню действительно было плохо, даже мне глаза резало, атмосферой кладовки, как зашел. Переводчик так вообще посинел. Задал краткий вопрос. Клиент еще не дозрел, привязали кляп обратно, попросил толмача обрадовать больного, что через час придем с добавкой.
Пришли минут через сорок, зачем человека зря мучить. Атмосфера в кладовке стала упаднической и безнадежной. Добил наш будущий источник сведений, переливанием из кувшина коричневой жижи в огромную пивную кружку, которые особо ценяться в этом городе и кивнул морпехам, мужественно сопротивляющимся, чтобы не повторить пример толмача. Толмач утирал в углу рот, пытался разогнуться — и на первые слова чистосердечных признаний нашего подозреваемого не реагировал. Пришлось ткнуть его в бок. Надо все же учить языки, плохо тут без них. А если действительно в Норвегию придется уехать?
История убийцы была проста и не замысловата. Он действительно француз и действительно с того корабля. Вышел в город и сильно проигрался, предложили отдать долг быстро и не дорого, наказав другого их должника. Такое развитие событий французу показалось вполне приемлемым. Трактир он назвал, человека описал, моему, проснувшемуся, тайному, только сказал, что тот уже наверняка ушел. Порадовал этого проигравшегося, принюхиваясь к кружке с варевом, что если не вспомнит что-то существенное — прямо сейчас и продолжим, а то гляжу — он отходить от лекарства начал. Даже морпехов передернуло. Француз запел скороговоркой арию, расписывая свой злополучный день по минутам. Пожалуй, трактирщик если и не замешан, то игрока знает — судя по описаниям событий от француза.
Откладываем продолжение разговора на завтра.
Морпехам с тайными ставлю конкретную задачу на ночь — отработка операции 'Кавказская пленница'. К утру хочу видеть трактирщика у нас, но чтобы он не видел француза, и чтобы никто, из зевак, не видел трактирщика.
Трактир оказался круглосуточным, однако работники в нем были все же не двужильные. Когда сменился описанный трактирщик, и пошел к дому, к сожалению, не в нужную нам сторону — провели весьма сумбурный захват. Все же надо тренироваться. А то даже мне по пальцам дубинкой досталось, зачем было сразу такой толпой запрыгивать? Все же зеленые мы все, со мной во главе. Хорошо хоть доставили наш свежий родник знаний без толпы любопытных за спиной, а то, второй раз стражники ни за что не поверят, что у нас в кладовке просто мышь стошнило.
Родник пришел в себя в комнате с покупками довольно быстро. Толмачь, толкнул речь, по поводу поисков французского матроса, которые привели к трактирщику, и если трактирщик не расскажет всю правду про игрока, мы вынуждены будем вырывать эту правду из него клещами. Что именно еще он сказал трактирщику, целиком на совести толмача, моя фраза была существенно короче. Надо все же учить язык, ведь каждый день это себе повторяю.
Трактирщик решил не искушать судьбу. Правда, он ничего и не знал, кроме корабля игрока. Отправил немедленно тайных на поиск и наблюдение за судном. Сам сел, на кухне, и задумался. Пара гигантских проблем лежала за стенками, еще одна стояла на рейде. Как бы их совместить?
Судно, по рассказу трактирщика голландское, хотя это еще ничего не значит.
Не спалось. Тая заварила чаю, посмотрел на него искоса, не перепутала ли случаем травки, цвет уж больно похож. Но рискнул. Через пару часов вернулся один тайный — корабль на рейде, как они его в этой темноте нашли, не мое дело, велел заворачивать любителя проигрывать в тот же многострадальный половичек, который сегодня уже пару раз побывал в деле, и бегом к шверботу. Бежали растянутой цепью, задача арьергарда обходить стражу. Швербот стоял внутри заграждений, но они делались против больших кораблей, и со сложенной мачтой их пройти можно было легко. Подозрения мы вызвать не могли, в этот час много рыбачьих лодок отчаливает.
Выгребали на веслах, ветер еще только раздумывал, стоит ли сегодня потрудиться, или у него выходной.
Еще час лавировали между судов, пока не проплыли под кормой двухпалубного фрегата, на который еще издали, указал тайный. Пользуясь краткой мертвой зоной, тихонько столкнул сверток в воду и соскользнул сам. Швербот вышел из мертвой зоны, вроде бы не вызвав подозрений. Будут знать, как такие массивные кормовые надстройки городить.
Уже секунд через десять откровенно себя ругал за тупость. Плыть было бешено тяжело. Сам то подготовился, а вот сверток ощутимо тяжелел. Да и вода была холоднее, чем рассчитывал. Надеюсь, сверток держу вверх головой. Спасло мое предприятие только предельно малое расстояние заплыва. После чего, зацепил веревку за массивную петлю руля и подтянул сверток повыше. Вот тут и виси.
Когда швербот прошел под кормой в обратную сторону, думал, не доплыву. Через борт меня перетаскивали, и сразу бросили на дно, накинув сверху бушлаты. Вроде и обратно проскочили без шума. Беспечные они тут. Такой огромный рейд, и поминутно проскальзывающие под бортами лодки — расслабляет, надо будет это учесть.
Плыли, разумеется, не домой, а к французам. Наша импровизация днем может быть раскрыта.
Вот французы бдели — молодцы. Не пришлось долго кричать. Толмач толкнул краткую и заранее оговоренную речь, нам спустили трап, правда, к капитану вели большим конвоем, но вежливо. Капитан задумчиво выслушал нашу историю, как возвращающаяся из красных фонарей компания заметила нескольких матросов, тащивших упирающегося француза, судя по форме и речи. Хотели, было подойти, но матросы уже отчалили на лодке и быстро поплыли воооон к тому фрегату. Пока мы за лодкой сходили, они уже давно на месте были. Вот и решили, поставить в известность французского капитана... Нет, матросов мы не знаем, ни тех ни других... да, узнаем минимум одного. И еще, капитан, их лодка что то у руля делала, может у них там тайник? ... Конечно, капитан, поможем с удовольствием. Только мы тут такие же гости, как и вы, и нельзя нам без голландских властей самосуд вершить. Конечно, мы подождем на вашем борту, и с удовольствием принимаем ваше приглашение на кружку вина. Но надеемся, ожидание не затянется, а то наши друзья не поверят, что мы такие гераклы — провели ночь и день в красных фонарях.
Капитан еще выспрашивал подробности, как было дело, но легенда была предельно правдива — рассказывали, как сами тащили убийцу, только все сваливали на неизвестных.
Час ждали служителей закона, все темы уже исчерпали. Наконец вернулась лодка с французскими матросами, голландским офицером с солдатом. Повторили всю историю. Повторили еще раз, уже отвечая на вопросы. Да сколько можно то! Честно признался французу, что уже не рад, проявив сострадание и бдительность. Наконец, поплыли к фрегату. Офицер покричал еще издали, на фрегате засуетились. Мы с толмачом плыли в лодке с французом, несколькими его матросами и офицером, а солдат плыл с морпехами на нашей лодке.
Переговоры офицера с командой фрегата были успешны, нам спустили трап.
На борту стояли плотной кучкой у фальшборта, лично мне — тут не нравилось, и прикидывал, насколько быстро смогу перепрыгнуть через борт в воду.
Наш офицер вопрошал, команда отнекивалась, все как задумывалось. Нас спросили, узнаем ли мы кого из команды. Под описание никто не подходил, и мы синхронно покрутили головами, а толмачь, еще и длинной фразой разразился.
Француз подошел к офицеру и кратко с ним переговорил. Офицер прошел на корму и свесился вниз. Ничего то ты так не увидишь. Офицер видимо это то же понял и покричал солдату, еще и толмачу пришлось покричать. Лодка с морпехами заплыла под корму, и через некоторое время оттуда солдат разразился целой речью. Пожалуй, процесс пошел.
Наша лодка вернулась к трапу, солдат на ходу распаковывал сверток. Матросы, оставшиеся во французской лодке разразились криками. Буквально через пять минут все кричали друг на друга. Ощутил себя лишним, на этом празднике жизни. И прижался еще ближе к фальшборту.
О! А вот и оригинал описания появился. Он на этом корабле явно не матрос. Толкнул яростно орущего француза локтем, и когда он посмотрел на меня бешенными глазами — кивнул в сторону вновь прибывшего. На короткий вопрос француза так же коротко ответил толмач.
Накал страстей подскочил на порядок, по трапу поднимались оставшиеся в лодке французы — дело пахло порохом, но все никак не могло начаться. Они что? Решили покричать и успокоиться? Придется опять становиться детонатором. Продел пальцы в свой любимый кованный успокоитель, еще и свинцом залитый, и был готов начать, только выбирал момент.
Присоединился к палубной какофонии, даже не вспомню, что именно кричал. Подскочит к подозреваемому, и приложил его от души. Главное, выждать момент, когда никто ничего не ожидает. Далее, за грудки схватил заваливающееся тело и швырнул через борт, сам, прыгая за ним. Падая в воду орал сильнее, чем на палубе. Из-за этого тяжелого гада, скрутило спину — видимо неудачно и резко повернулся с грузом.
Морпехи нас выловили моментом, спасибо им огромное — плыть мы оба, скорее всего, не смогли бы. Правда, нас и вылавливать особо не пришлось — скатились к ним по борту чуть ли не в лодку. Голландский солдат уже давно был наверху и больше нас тут ничего не задерживало.
Наверху во всю шло побоище, кто победит, особого сомнения не вызывало — восемь французов, против команды фрегата ... Главное, что бы мы отплыть подальше успели.
Почти успели, буквально один неприцельный залп по лодке словили, но фора у нас теперь большая — морпехи гребли как бешенные. Проговаривал толмачу речь, которую он должен толкнуть на пирсе перед стражниками, а они туда наверняка на стрельбу сбегутся. Сам аккуратно резал себе плечо. Правое. С левой руки стреляю лучше.
Сцена на пристани была на загляденье. Истошные крики толмача еще из лодки, и про офицера стражи, которого убили и про солдат с матросами, и про нашего товарища, гадами с фрегата посеченными. И мои округлившиеся от страданий глаза, с окровавленными руками, зажимающими страшную рану, и перекошенная спина была явно в тему. Лодка с погоней развернулась еще с пол пути — фрегат выбирал якоря. Якоря выбирал не он один — французы начали это делать раньше.
