| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Тренируй нас, деда, как только можешь — а мы будем тренироваться изо всех сил. Это всё, что мы можем сделать. Ничего, кроме этого, нам не по силам.
— Завтра с утра на перекрёстке, оба. Начинаем заниматься — я составлю для вас обоих график занятий, договорюсь с Танрисом. Будем учить вас серьёзно, согласны? — мы кивнули. — Игорь, больше никакой самодеятельности — ты будешь точно соблюдать мои рекомендации, так же, как рекомендации Дахи и Рэтнейтан. Согласен?
— Да, деда.
А потом начался Ад. И продолжается до сих пор. Бег, ножевой бой, стрельба из всех видов оружия, включая тяжёлые снайперские винтовки, борьба без оружия и биотический полигон. Аэгих учит меня взламывать всякие электронные системы, вести правильный ассоциативный поиск по экстранету, взламывать системы защиты данных и замки. Бабуля — работать с разумными, правильно вести разговор, незаметно выуживая из говорящего нужную информацию, учит риторике и умению влиять на собеседника.
Я только внес некоторые коррективы, помня, что в игре мой оригинал не умел ни петь, ни плясать. В прошлых жизнях я умел играть на гитаре и на флейте, плюс законченное музыкальное образование. Но, как говорится, это когда было... и танцевать я там тоже не умел. Записалася на кружок бальных танцев к нашей Свете. Насар и Азанти последовали за мной, только Азанти играет на скрипке, а друг — на катторе, это такой турианский аккордеон, с кучей маленьких кнопок под когти, звучит, прямо как обычный. Хотя Насар и на пианино играть научился.
С танцами у меня так и не пошло. Танцевать Света меня научила — только вот делаю я это механически, на автомате. "Нет в тебе, Игорь, искорки настоящего танцора — танцуешь ты вроде и красиво, но без души, слишком механически и холодно", — сказала она мне. Ну и ладно, танцую же... с ножом, правда, танцевать лучше получается — мастер Толият доволен, даже хвалит иногда.
Лежим на горячем камне с Насаром, смотрим в моём инструметроне голографии, которые присылает мне Азат. На них Палавен, его друзья в учебном полку, он сам — в учебной броне. Её легко отличить от обычной — на ней нет отличительных значков части. На некоторых фотографиях есть Али — он не такой коренастый, более изящный, с узкой талией. На лице, в отличие от Азата, уже нанесены татуировки. Я в письме спросила брата, почему у него нет татуировок — он ответил, что его готовят в агентурную разведку. Будет мой брат тихушником на службе Иерархии. А им не наносят татуировки, чтобы сложнее было опознать. Лишь перед заданием, специальной краской, которую потом можно смыть специальным составом, наносят тату, согласно легенде. А у Тама уже вся моська с правой рукой в татухах. Младшего готовят во флотский спецназ, сказалась дедова школа. Скоро приедут оба, но только на месяц — официальный ежегодный отпуск. Как я по ним по всем соскучилась! Приедут — будем готовиться к конкурсу "Молодые таланты".
Я вспоминал хороших исполнителей своего времени и искала их в экстранете, и если находил — то бессовестно использовал их творчество. Еще и свои старые песни вспомнил, правда они почти все на строирландском. Подготовил шесть песен, написал партитуру, разложил песни по партиям. Денис и Алексей — гитаристы и вокал, Азат — бас-гитара и вокал, Али — вокал, я — флейта и гитара, и бэк-вокал, Насар — каттор и бэк-вокал, Бина — ударные, Азанти — скрипка, Бина — клавишные и бэк-вокал. Вот и вся наша группа, с поэтическим названием "Ягодная грядка", в честь нашего посёлка. Эх, зажжём на конкурсе! Алиска с Элом готовят свое выступление у него на ферме.
В жаркой дымке на пределе видимости мелькнул байк.
— А Алиске Эл вообще нравится? — спросила художница.
— Только как друг, не более.
— А мне нравится, он такой симпатичный, волосы такие светлые и глаза голубые, а как он из штурмовой винтовки стреляет... — мечтательно говорит подруга, и в её чувствах такое странное...
Я привстала на локтях, а Насар повернулся и во все глаза уставился на нашу художницу — Азанти сидела, устремив рассеянный взгляд в пространство. Мы переглянулись и рассмеялись. Азанти сильно смутилась.
— Чего вы смеётесь? — спросила она, вызвав ещё больший смех у меня с другом.
— Ты же батарианка, Азанти! А Эл — человек, — сказала я.
— Ну и что?! — ответила подруга. — Разве это важно?
— Ты права, Азанти, это совершенно не важно... только вот он влюблён в Алиску, — сказал Насар. Азанти только тяжко вздохнула.
Вот ещё проблемка, блин, нарисовалась...
Среди школьников уже много лет шло соревнование по стрельбе. Раньше соревновались, где попало, но после того, как по инициативе деда построили большой тир, вся школа соревновалась там. Причём в тире можно было пострелять из любого оружия армий Пространства Цитадели. Я был королем сверхдальних дистанций, дальнюю дистанцию делила на двоих с Насаром, а на средней дистанции лучшим были Эл и Алиска. Этот парниша со штурмовыми винтовками творил просто чудеса. Он умудрялся с открытого прицела выбивать 98 из 100 на 200 метрах, что, по словам деда, просто рекорд — такого не мог никто из известных ему разумных. В руках Алекса даже убогая М7 превращалась в страшное оружие уничтожения. Алиска же стреляла из хищника и цунами. На этой почве на и без того симпатичного Эла заглядывались почти все ровесницы и даже девчонки постарше, а он смотрел только в её сторону. А деваха решила тоже пойти в кадетский корпус только в Британии. Хотя её отец настаивает на мед институте мол семейная традиция.
Видим идущую по тропе группу "партизан" — с нашего местоположения они выглядят маленькими чёрточками на фоне скал. Беру карабин и в прицел разглядываю идущих. Первым идет высокий светловолосый человек, в руках у него "Богомол-Б", взгляд внимателен и насторожен. За ним, цепью, с лёгким уступом в право, идёт большая группа разумных. Там, кроме людей, турианцы, азари и батарианцы, замыкает группу знакомый батарианец. Это Балкахар Натол, дядюшка нашей Азанти.
— Смотри, Азанти, там твой дядя и, по-моему, тётя, — говорю я, вглядываясь в стройную батарианку с лёгким карабином в руках, идущую третьей с начала.
— Где?
— Да вон, идут, — передаю богомол подруге.
— Ага. Точно, дядя с тётей. Только вид у них какой-то напряженный.
— У всех последнее время напряжённый, — вставляет Насар, глядя в прицел своей гадюки. — Что-то такое уже с полгода в воздухе витает... Папка на работу ходит с тяжёлым пистолетом — и никого не удивляет, что городской медик приходит к пострадавшим и заболевшим со здоровенным пистолетом на поясе.
— Мой на работу с богомолом ходит, и все колонисты всё время с оружием — как будто ждут чего-то. И нет-нет, да посмотрят в небо с тревогой, — поддерживает Азанти.
Я тоже чувствую тревогу — это как перед бурей, когда небо ещё чистое, и вроде всё спокойно, но в воздухе уже висит напряжение, и вся природа затихает, ожидая худшего. Во всей колонии уже где-то полгода так. Все напряжены, все чего-то ждут, чего конкретно — не знают сами. Просто неясная тревога, которая постоянно нарастает.
— Скорее бы парни приехали — хоть репетировать начнём, может, конкурс поможет развеять тревогу. В этом году у нас в городе проводить будут. Эх, споём! А то, кроме родителей, ещё никто наших песен не слышал, — потягиваясь, шепчет Насар.
— Скорее бы, — соглашаюсь я. — Пойдем искупаемся.
Глава 10-2. Перед нападением пиратов.
Михаил Шепард (середина июля 2366 год)
— Нет, ну что вы делаете? Как вы играете? Вы что, разучились?! Всё же получалось! Ну, вы что, устали все, что ли? — доносится из моего гаража голос сына. До этого оттуда летели задорные ритмы музыки, которую репетировали дети.
— Игорь, не кричи, всё вроде нормально получается, — слышится голос Дениса.
— Нормально?! Это кошачий концерт, а не музыка! Так, собрались и играем!
Снова из гаража слышна музыка. Я сижу с универсальным тестером, подключенным к инструметрону, и проверяю масс-ядро с байка сына. Последнее время Игорь жаловался на нестабильную работу и провалы в разгоне. Пришлось его разобрать, извлечь масс-блок и проверять.
— Занят, Миша? — оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Таэлем. На нём светлая рубашка, черные брюки из синтешёлка, лакированные туфли, широкополая шляпа. За темными очками видны светящиеся глаза. Да уж, припоминаю, какой шок был у Игоречка, когда кварианец первый раз в таком виде пришёл к нам в гости — в марте прошлого года. Он ходил вокруг него кругами с открытым ртом и, в конце концов, спросил.
— Мастер Ригар, а как же скафандр и ваш слабый иммунитет?
Он рассмеялся и ответил:
— Я, Игорь, пятнадцать лет потратил на адаптацию своего организма к условиям Мендуара. У отца спроси, сколько я денег на это истратил. Оставшуюся на планете биологическую группу замучил заказами на исследования и спецпрепараты, даже виртин списанный купил, чтобы быстрее адаптироваться. И вот результат!
Кварианец повернулся вокруг себя, разведя руки в стороны.
— Теперь я могу здесь жить без скафандра... правда, только здесь. На других планетах придётся, как обычно, в скафе. Эти умники-адмиралы твердили, что нужно не менее ста лет — вот они, их "сто лет"! Самое главное — я составил программу адаптации для своих соплеменников, и совсем скоро, уже летом, первая партия моих друзей приедет на Мендуар. Я надеюсь, что утру, наконец, нос этим бош"тетам из Коллегии, которые говорили мне, что я мечтатель и прожектёр. Ох и полюбуюсь я на их кислые рожи, когда через год больше тысячи кварианцев смогут жить здесь без скафандров! И я безумно рад этому!
— Да уж, — ответил я. — Представляю, как рада корпорация — вот так, за здорово живёшь, не вложив ни кредита, подгрести под себя кучу высококлассных спецов. Молодцы, снимаю шляпу!
— Тут ты не прав, Мишка — они мне всё оплатили!
— Я в охуе, но... оплатили всё?..
— Ага. Оплатили все расходы за пятнадцать лет и помогли оптимизировать программу адаптации, так что она теперь займёт не год-полтора, а всего несколько месяцев!
— Хе-хе, Аэгих... И скоро тут появятся твои родичи?
— Первая партия прибудет через два месяца, остальные — в течение полугода.
— Сколько их будет?
— Немного, всего около полутора тысяч.
— Хм-м-м, вроде мало... но столько ваших сразу — ни разу не видел.
— Ха! Вот и посмотришь!
После того, как вылез из скафа, мой начальник, как говорится, дорвался до сладкого... Хотя, с учётом того, что, из-за скафандра, у него с женским полом на протяжении многих лет было плохо... то есть, скорее, совсем никак — его можно понять. Да ещё и незамужние кумушки просто западали на красавчика-Аэгиха. Он же прямо эльф из старых сказок. Полгода он куролесил по всей колонии, снискав себе славу донжуана, падкого на женщин, и перепробовал, наверное, всех незамужних девчонок... хотя, скорее, это они его все попробовали, хе-хе... Потом, правда, остепенился, и вот уже несколько месяцев у него бурный роман с начальницей пресс-службы губернатора: с цветами, конфетами, походами в ресторан и голо. Дама там — просто загляденье: 90-60 на 90 и IQ не менее 140 при изумительном по красоте лице. Где только такое чудо наш Белов нашёл и чем сюда заманил эту красавицу, с мелодичным именем Хелен Хортен?
Аэгих плюхается в садовое кресло, стоящее рядом, и смотрит на мою работу.
— Помочь?
— Помоги, друже, — иду в гараж, беру ему второй тестер, и мы, в четыре руки и две головы, начинаем искать неисправность. А в это время в гараже всё опять затихает и снова слышится громкий голос Игорька:
— Всё, на сегодня закончили, иначе я сейчас просто сорвусь, и вам будет больно, а мне — потом стыдно...
— Да ладно тебе, Змей, что ты психуешь? — отвечает Али. — На вот, соку томатно7го попей ты его любишь, успокойся...
— Ты, наверное, всё уже выучил? Порадуй меня, Али, скажи, что у тебя текст готов к исполнению!
— Ну, не совсем, но уже почти...
— И где ты только эти песни нарыл? Ничего подобного раньше не слышал! Змей, колись давай — откуда дровишки? — слышится голос Алексея.
— Из экстранета, вестимо! Этим песням — по триста лет и более, так что на них и закон об авторском праве уже не распространяется. Если что, можем даже клип снять, если вдруг понравится кому.
— Тебе славы захотелось? — спрашивает Бина.
— Не-е. Ну мало ли что, я ведь даже не пою почти нигде, так что вся слава парням достанется.
— Игорь, а спой что-нибудь! — просит Азанти.
— Чего изволите, госпожа? — уже успокоился и шутит Игорь.
— Да всё равно — тебя послушать хочу.
— Ну, я даже не знаю... у меня пока плохо получается. Голос не сломался еще.
— Нормально у тебя получается! Давай, спой, Змей, душевное что-нибудь, — поддерживает Азат.
— Ну, э-э-э...
Слышны голоса всех детей, наперебой уговаривающих Игорька.
— Эй-эй, хватит! Спою, конечно! Дися, давай гитару.
— Что будешь петь? — спросил Али.
— Это романс времён страшной трагедии моего народа. Времён гражданской войны 20-го века, тогда русские раскололись на два лагеря — красных и белых, и пять лет безжалостно убивали друг друга в поисках правды. А в это время "добрые соседи" и "союзники", пользуясь безвластием, грабили мою страну и народ.
— Пой уже, историк! — просит Денис.
Зазвучала печальная мелодия в переборе струн и тихим мальчишеским голосом потекла песня:
Не надо грустить, господа офицеры,
Что мы потеряли — уже не вернуть...
Пусть нету отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен нелёгкий наш путь.
Пусть нету отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен нелёгкий наш путь.
Пусть мы неприятелем к Дону прижаты
За нами осталась полоска земли...
Пылают станицы, посёлки и хаты,
А что же ещё там поджечь не смогли?
Пылают станицы, посёлки и хаты,
А что же ещё там поджечь не смогли?
— Откуда он её знает? Никогда не слышал. Такая удивительная... — рядом сидит Аэгих и, подперев щёку рукой, печально смотрит в пространство. И я с удивлением понимаю, насколько созвучна эта песня трагедии его народа... А голос сына продолжает выводить под гитарный перебор:
По нашим следам смерть над степью несётся,
Спасибо, друзья, что я здесь не один.
Погибнуть и мне в этой схватке придётся
Ведь я тоже русский, и я — дворянин.
Погибнуть и мне в этой схватке придётся
Ведь я тоже русский, и я — дворянин.
Пусть нас обдувает степными ветрами,
Никто не узнает, где мы полегли.
А чтобы Россия всегда была с нами,
Возьмите по горсточке русской земли.
А чтобы Россия всегда была с нами,
Возьмите по горсточке русской земли.
Вижу задумчиво стоящую мать, сжимающую в руках рыхлитель — она просто стоит в палисаднике и слушает, глядя в небо. Жаль, отец улетел на Землю — он большой поклонник авторской песни, особенно старинных романсов. Хотя такого я у него не слышал. Замечаю, что, видимо машинально, включил запись на инструметроне. Отец приедет — дам ему послушать, как поёт его внук. Боюсь только, что старый адмирал станет первым большим поклонником его исполнения... Из гаража доносится:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
