— О да! — кивнул Смотритель, — Это те блюда, которые имитируют некоторые натуральные растительные волокна нашей планеты, подвергшиеся минимальной обработке. Но я позже дам каждому из вас по набору специальных таблеток, которые сам разработал, — не без гордости добавил он, — Если вы будете проглатывать каждое утро по одной из них, то ваш организм пройдет в течении месяца-другого адаптацию как к зартенаррской пище, так и к атмосфере Зар-Тенарра. Она хоть и пригодна для дыхания землян, но состав имеет свои особенности.

— Это хорошо, — сонно согласился Роман, — Полезные таблетки. Хорошие. Съем.

Обед закончился тем, что все остатки, в том числе и грязные тарелки, стаканы, щипчики и совочки, Зоя небрежно сгребла в открывшееся по центру стола круглое отверстие, которое, заглотив всё это, удовлетворенно затянулось. Как пояснила девушка, посуда на корабле не моется, а утилизируется и в следующий раз создается новая.

— Как мне этого на Земле не хватало. — резюмировала она.

* * *

Когда Шуке вернулся из своей второй вылазки на поверхность Луны, он удовлетворенно сообщил товарищам, сбрасывая скафандр, упавший мягкой рухлядью к его ногам, что корабль даже в лучшем состоянии, чем он мог ожидать. Остается загрузить топливо, хранящееся в целях безопасности отдельно, и можно отправляться.

— Так чего тянуть? Сколько нам на это потребуется?

— Два дня. Земных, конечно, не лунных. Но сначала надо подогнать под каждого из вас скафандр, иначе вы не сможете выйти из базы. Они хоть и способны до некоторой степени принимать форму тела, но все же предназначены для сквиргов и кое какие изменения придется внести. Мне вот пришлось адаптировать свой под моё земное тело.

— Да, — спохватился Профессор, — а вы с Зоей так и полетите на вашу планету в земных телах? Ведь там вас никто не узнает и могут принять достаточно прохладно, если не враждебно.

— Нет-нет, уважаемый Профессор, — заулыбался Смотритель, — Чтобы не терять времени зря, так как на их создание уйдет достаточно много времени, я отправлюсь в этом, — он критически осмотрел свои руки, — А на корабле уж "переоденусь".

— Да уж, — фыркнул Роман, оценив шутку друга. — Ну а Вы, мадам, когда "переодеваться" намерены?

— Ну мне придется лететь в земном теле, — покраснела девушка, — так как у меня нет с собой кодов для воссоздания моего зартенаррского тела. А "переодеваться", — улыбнулась она, — в первое попавшееся не хотелось бы.

— Ну ладно, ладно, подождем. — Роман рад, что Зоя еще какое-то время останется той Зоей, которую он знал и к виду которой привык. Его поневоле страшило предстоящее изменение внешности подруги. Будет ли он её любить так, как прежде, когда она вернется в свое истинное тело? Правда он видел и Стер-Квойлла, и Сума Басса и нельзя сказать, чтобы их внешность его отталкивала. Непривычная — да. Странная — конечно. Но не отталкивающая. Но Зоя... Тут совсем иное.

Шуке лукаво улыбается. Он-то догадывается, что действиями Зэнь-Ди скорее руководит не здравый рассудок, а её любовь к землянину. Она также опасается предстоящих перемен. Впрочем и сам Шуке привязался к этому голому, безволосому существу. Шуке грустно и совестно от того, что он явился невольной причиной его бегства с родной планеты. Что ждет землян на Зар-Тенарре? Хо! Вечные силы! Он не может сейчас сказать, что ждет его самого! Да и смогут ли они вообще долететь до Зар-Тенарра? Это он другим говорит, что все так запросто. На самом деле не так уж оно всё и просто. Ни он, ни Зэнь-Ди самостоятельного опыта управления звездолетом не имеют.

* * *

Зое потребовались земные сутки напряженной работы, чтобы подогнать три скафандра под земные тела и провести перепрограммирование их функций жизнеобеспечения. Всё это время она ворчливо отбивалась от попыток помочь ей. Наконец Роман, Профессор и сама Зоя смогли примерить обновку.

Роман всунул ноги в нечто вроде мягких невысоких зеленоватых, несколько странной формы сапог на толстой, слегка пружинящей подошве. Просунул руки в рукава с перчатками (на их переделку ушло больше всего времени). Накинул на плечи мягкую зеленоватую ткань комбинезона, продев голову сквозь довольно тяжелое, толстое и широкое кольцо воротника, тотчас опавшего концами на его грудь и спину. Распахнутые спереди края скафандра сами собой сошлись на груди, животе, передних частях ног. Соединительные швы тут же исчезли, словно их и не было. На груди скафандра проступили очертания прямоугольной коробочки, на которой, однако, не видно ни кнопок, ни рычажков, ни лампочек. Голени и бедра, плечи и предплечья, верхняя часть грудной клетки армированы твердыми пластинами, о наличии которых на снятом скафандре ничего не говорило. Роман похлопал себя по бокам и стал оглядываться в поисках шлема, нигде не находя его. Но в следующую минуту вокруг головы, словно из ниоткуда, образовалось молочно-белое влажное облако. Землянин чуть не подпрыгнул от неожиданности и испуга. Что случилось? Сломал?

Облако, закручиваясь спиралью, стремительно сгущалось, концентрировалось, становясь плотным, серея по мере уплотнения. И вот голова уже окружена прозрачным желе-подобным веществом толщиной сантиметров в пять. Романа охватила паника, так как вещество настолько плотно прилегало и ко рту, и к носу, что казалось — сейчас удушит его. Роман невольно вздохнул, представляя, как в горло хлынет этот густой кисель. Вздохнул раз... другой... третий... Нет, он свободно дышит! И отлично видит сквозь переднюю часть окружившей голову субстанции! Когда же он попытался заговорить, то услышал в ответ чуть измененные, но отчетливые голоса спутников.

Потрогал руками голову — шлем на ощупь с внешней стороны твердый, лишь слегка пружиня под пальцами. Впрочем, непонятно — пружинит ли поверхность шлема или ткань перчаток. Ощущения невероятные — скафандр словно подхватил его в мягкие теплые объятья, помогая в малейшем движении, усиливая его, делая более уверенным и точным. Казалось, сейчас Роман способен без напряжения поднять над собой многотонную скалу и зашвырнуть её на десятки метров вдаль! Скафандр следит за каждым вздохом хозяина, подавая дыхательную смесь ровно в том объеме и ровно того состава, что требуется в данную секунду. Запас воздуха, судя по полному отсутствию каких либо баллонов, совсем небольшой, но, как вскоре убедился Роман, устройство добросовестно и споро чистит и восстанавливает дыхательную смесь, позволяя находится в безвоздушной или ядовитой среде если и не бесконечно долго, то многие и многие часы.

Роман смотрит на товарищей, все они также уже в скафандрах. Савелий Михайлович с восторгом подскакивает на одном месте.

— Что за чудо! — слышит Роман подрагивающий голос, — Горы руками сворочу!

Глаза Профессора сверкают из-за тускловатого, но отчетливо прозрачного колпака, охватившего его голову. Роман поймал себя на мысли, что поверхность скафандра напоминает скорее живую кожу, чем металл или пластик. Шуке подходит к каждому из них и внимательно осматривает, особо наказывая не трогать коробочку на груди. Затем все гуськом выходят сквозь раскрытую Шуке неширокую дверцу в соседнюю комнатку — шлюз. Шуке в ручную плотно закрывает толстую дверь (раздается щелчок) и лишь после этого слышится легкий свист — это начинает уходить сквозь какое-то невидимое отверстие воздух. Скафандры становятся свободнее и уже не так плотно охватывают заключенные в них тела. Впрочем, движения по-прежнему легки и ничем не скованы.

Свист всё пронзительнее и невольно нервы людей напрягаются. Но вот свист выдыхается и смолкает, поглощенный нарастающим вакуумом. Шуке, чуть выждав, подходит к противоположной двери, жмет что-то на ней и дверь медленно, на кривых рычагах, уходит вверх. Сквозь проем в шлюз врывается резкий световой луч. Он не желтый, как на Земле, я ярко-белый, слепящий. Устройство скафандров реагирует мгновенно — поверхность шлемов темнеет.

* * *

Неужели они правда на Луне?! Роман с восторгом смотрит в пепельную даль. Над усыпанной слоем серебрящейся пыли поверхностью — невероятно черное небо с огромными, не мигающими звездами. Кажется — протяни руку и ухватишь ближайшую. Убегающая к горизонту бугристая поверхность планеты напоминает волнующийся океан, вдруг застывший в своем могучем дыхании. Отсюда не видно солнечного диска. Это невероятно — судя по сверкающей почве, отчетливо различимым пологим склонам далеких не то гор, не то холмов — самый разгар дня. А небо совершенно чёрное, как в самую темную безлунную ночь. "Да и откуда тут взяться Луне, если она у нас под ногами?" — усмехается Роман. "А Земля? Где Земля? Она же должны быть здесь в несколько раз больше, чем сама Луна на земном небе?" — он начинает по мере возможности крутить головой, задирая ее вверх. Видя его попытки, Шуке догадался:

— Земля с другой стороны. Её отсюда не видно.

— А-а-а. — разочарованно тянет Роман. Ему очень хочется увидеть Землю. Отсюда — из космоса. С поверхности ее вековечного спутника. Это невероятно! Это фантастика!! Он — настоящий космонавт!!! Или астронавт. Да какая разница! Сколько всего людей побывало на Луне? Единицы. И вот теперь он! И Профессор, конечно. Сквирги не в счет.

— Успеем, успеем. — словно отвечает на его невысказанные мысли Савелий Михайлович. Он с самым деловым видом отходит на несколько шагов и, развернувшись, осматривает скалу, у подножия которой они находятся. И вдруг начинает подпрыгивать на месте. Прыжки высокие, почти метровые. Профессору весело. По-мальчишески, хохочет:

— Смотри! Смотри! Как оно?! Как оно?! А?!

Роман также шагает вперед. Пыль под ногами не мягкая, а какая-то хрустящая, словно наступаешь на рассыпанный толстым слоем сахар. Правда звуков хруста не слышно. Но он чувствует этот хруст своими коленками, всем телом. Роман разворачивается. Почти ровная внешняя стена кратера с небольшим уклонам уходит вверх не менее чем на сотню-другую метров. Тянется в обе стороны, теряясь там плавными загибами.

— Это цирк! — кричит Профессор, — Это настоящий цирк!

— Какой еще цирк? — не понимает Роман, невольно так же переходя на крик.

— Что? — Профессор щурится на него сквозь сумрак стекла, — А-а-а. Цирк. Не тот, где клоуны. Лунный цирк. Кратер. Скальное кольцо. Следы либо давней вулканической активности, либо, что вернее, следы ударов о поверхность Луны упавших на нее сотни миллионов лет назад метеоритов. Наука думает. Она по этому вопросу еще в долгу перед гражданами.

— Какая невероятная высота этого "цирка"! Я всегда считал, что поверхность Луны почти плоская. Ну там, невысокие кратеры, бугры. Может холмы. А здесь настоящая громада.

— Ошибочка, ошибочка, батенька...— оживился профессор.

— Неужели на Луне есть и настоящие горы?

— А ка-а-ак же! — Профессор невольно подпрыгнул, взлетев на полметра вверх и взметнув зависшее по пояс облачко пыли, — Как раз на нашей с вами, обратной стороне Луны, севернее кратера Королёва, насколько помню, раскинулась настоящая горная страна, этакие местные Гималаи. Так вот, пара вершин там вздымается больше чем на семь — семь с половиной километров. Семь с половиной! Семь шестьсот, кажется.

— Это над чем вздымается? Над уровнем местного моря? — попытался пошутить Роман.

— Над условной поверхностью Луны.— не смутился Профессор.

— Над условной? Это что такое?

— Да. Условной. — и заметив, что слушатели по-прежнему не понимают, пояснил, — Так как на нашем спутнике нет настоящих морей, от поверхности которых ведут отсчет на Земле, то здесь принято вести отсчет от условной поверхности планеты, то есть от условной сферы радиусом что-то около 1700 километров. Точнее сейчас не вспомню.

— А Вы знаете, когда образовалась Луна? — вмешалась в разговор Зоя. — И почему она всего одна?

— Действительно, у нашей планеты только один спутник, тогда как у Сатурна и Юпитера их по нескольку десятков. Самых разнообразных. На любой вкус. И с атмосферой и без. И каменистых и заледеневших. И меньше Луны и больше. Зато у Венеры и Меркурия вообще ни одного! А вокруг Марса летает пара жалких булыжников. Их даже планетами то не назовешь. Так — огромные картофелины. Наша Луна всегда повернута к своей хозяйке только одной стороной, поэтому обратная сторона людям до недавнего времени была совершенно не знакома. Что только не выдумывали о ней. И действительно, раз ее не видно — выдумывай что хочешь. Поди-ка, проверь. Кстати и наш друг, Шуке, воспользовался этим, расположив свою базу именно здесь, на невидимой с Земли стороне. На всякий случай, как я понимаю.

Шуке что-то одобрительно пробубнил. Зоя не успокаивалась:

— Почему же Луна повернута к Земле одной стороной? Это всегда было так?

— Нет, нет. Видно, что Вы, мадам, в нашей школе астрономию не изучали. Когда то Луна, так же как и Земля, вращалась вокруг своей оси, то есть вокруг себя. Но сила тяготения близкой планеты-хозяйки постепенно остановила это вращение. Строго говоря, Луна по-прежнему вращается вокруг своей оси. Вращаясь вокруг Земли, она одновременно совершает за то же самое время, по отношению Солнца, и один оборот вокруг себя. И поэтому на Луне так же имеется смена суток. На ней бывает и день, и ночь, и вечер, и утро. Правда эти сутки длятся почти один земной месяц.

— Земля имеет такое большое влияние на Луну? А Луна на Землю?

— Дело в том, что соотношение диаметров Земли и ее спутника довольно близко, по сравнению с соотношением диаметров других планет с диаметрами их спутников, поэтому астрономы часто называют Землю и Луну даже не планетой-хозяйкой и ее спутником, а двойной планетой. Диаметр Луны всего в четыре раза меньше диаметра Земли. Нечто подобное в еще более выраженной форме в Солнечной системе есть только у Плутона с его не так давно открытым спутником Хароном. Там разница еще меньше. Харон всего лишь раза в два меньше Плутона и удален от него гораздо, гораздо меньше, чем Луна от Земли. Вот там, в этой двойной планетной системе, как подозревают ученые, обе планеты друг по отношению к другу всегда повернуты одной стороной. То есть как жители Плутона, так и жители Харона, если бы они там имелись, всегда видели бы соседнюю планету только с одной стороны, как земляне видят Луну. Но самое интересное, что жители Плутона, живущие на противоположной его стороне, даже не подозревали бы о существовании у их родной планеты спутника. Представляете?! Какой удар бы ожидал их местного Магеллана, когда он, огибая родную планету, впервые увидел бы на небе огромнейший шар, во много раз больший, чем Солнце! И о котором его земляки даже не подозревали! Он бы открыл не только шарообразность своей планеты, но и наличие у неё спутника. Сожгли! Ей богу сожгли бы его, как самого отпетого еретика и вруна, благодарные сограждане! — смеётся Профессор.

— Получается и Земля со временем должна остановиться в своем вращении по отношению к Луне? — сделала вывод Зоя.

— Получается. Но этот процесс гораздо, гораздо продолжительнее, так как масса Луны заметно меньше земной, а значит и её воздействие на Землю гораздо слабее. У Плутона и Харона эта разница, мягко говоря, менее выражена. Масса Луны меньше массы Земли примерно в восемь десятков раз, а масса Харона меньше массы Плутона просто в восемь раз. Но все же за каждую сотню миллионов лет сутки на Земле укорачиваются на десять-пятнадцать минут. Когда на Земле жили последние динозавры, сутки на ней составляли около двадцати трех часов. А еще раньше, двадцать два. Когда на ней появились первые живые клетки, часов восемнадцать, а то и меньше. То есть Земля вращалась заметно быстрее.