Я сейчас точно не знаю, сколько мы пробудем в том милом уголке, но то, что коневодческое хозяйство прочно обоснуется здесь это точно. Поэтому нам нужно многое, но не сразу и не всегда даром. Вы, как успели убедиться, в накладе не останетесь. Сейчас нам нужно построить дома и помещения для техники, а также склады под фураж, чтобы можно было перезимовать в нормальных условиях. Поэтому стройматериалы, которые вам в настоящий момент ни к чему, нам бы здорово пригодились. И не отказались бы от трактора и другой строительной техники и инструментов. Трактор с прицепом и навесным бульдозерным оборудованием не помешает и сейчас. Я что-то не уверен, что все машины смогут по каньону проехать. Прошедшие по весне сели наверняка и здесь потрудились. Вот трактор и пригодится. А чтобы шел не пустой, загрузить цементом, я имею в виду тележку прицепную. А лесоматериалы и другие, нужные для стройки вещи можно будет и на машинах завезти. Не думай, не бесплатно, за все заплатим. Как, такой расклад тебе, выполним? Не чересчур я прошу?
Мирзо что-то обдумывая в уме, немного помолчал, и решительно кивнув головой, как бы соглашаясь со мной, сказал:
— Думаю, что сумею убедить сельчан в необходимости отблагодарить вас. Тем более если в дальнейшем будем сотрудничать. Корма ведь вам не только сейчас нужны будут. Для нас это пусть и не большая, но перспектива. Мы кроме этого еще дадим двадцать овец из совхозного стада. Овцы у нас хорошие не хуже ваших коней котируются, шерсть всегда шла на ковры. С фабрикой ковровой у нас договор на поставку уже был на всю пятилетку заключен. Так что если не пустите под нож, то и вы сможете, лет через пять поставлять шерсть для ковров и других дел. Ну а дальше по ходу дела будет видно. Все делается, как вы понимаете только через труд. Сейчас я планирую выехать со своими людьми домой, и постараюсь вместе с вашим караваном отправить все, что обещал. Нам, дехканам много не надо, но и свое просто так не отдадим. И хорошо когда рядом есть друзья готовые прийти на помощь. Я почему-то думаю, что с вами мы найдем общий язык, порукой этому стали наши сегодняшние дела.
Мирзо не стал больше ничего говорить, только задал вопрос:
— Вы, как я понял, остаетесь здесь, и будете ждать остальных?
— Да мы остаемся здесь, не забудь все рассказать капитану и если будет необходимость, помогите с табуном. Может им что-то понадобится.
И Мирзо со своими людьми уехал на машинах, оставшихся от убитых владельцев. Оружие и снаряжение, снятое с бандитов едва смогли вместить в багажники легковушек, так много его набралось. Я не удержался и один из пулеметов стоящих в разрушенном нами доте забрал, якобы для охраны перевала. Может и правда устроить здесь пост наблюдения? Правда, видимости, что в одну сторону, что в другую, ноль. Сплошные скалы и камни. Нет, на постоянку конечно ни к чему, а вот временный, пока табун не пройдет, поставить можно. Я велел осмотреть повнимательней местность вокруг перевала бойцам спецназа, с целью обнаружения более удобного места для расположения блокпоста. На себя взял разведку дальнейшего маршрута и на реквизированном джипе попылил по дороге к каньону.
Глава тринадцатая. Каньон.
Только спустился с перевала и буквально через два километра увидел каньон. Спуск в него я заметил не сразу. Каньон уходил куда-то дальше вдоль основной трассы, образуя глубокое ущелье совсем рядом с дорогой. Лишь небольшая колея накатанная машинами, отходившая от основной дороги вправо указывала на возможный спуск по обрывистому берегу каньона. Не заметная взором дорога, так как из-за каменистой почвы в глаза не бросалась, и увидеть её можно только тогда когда кто-то её специально ищет, как я сейчас, например, зная, что где-то она должна быть, смог увидеть этот отнорок, да и то не сразу.
— Интересно, а как же здесь спускаются лошади? Дорога явно узковата и справа внушительный обрыв. — Я осторожно стал спускаться по этой, если можно так назвать, дороге. Видно было, что пользуются ею, очень редко. Слева почти отвесная стена, справа обрыв, а если дождь, то наверняка не проедешь, хотя спуск довольно пологий. Дожди здесь вымыли весь грунт, только камни остались.
— Может, я не там спускаюсь? Про такую дорогу стоило рассказать заранее. Хорошо хоть поворотов больших нет. А если сверху упадет камень? Страшно!
Но, тем не менее, я спустился, дорога оказалась не такой уж заброшенной и даже чистой. Видимо наш "завхоз" подчистил ее, так как другой дороги здесь, по всей видимости, нет. Остановившись на дне каньона и посмотрев вверх, удивился тому, что отсюда дороги не видно, она сливалась с почти отвесной каменной стеной. Казалось, что здесь имеется только резко уходящая вверх стена. Лишь небольшой выступ, нависающий над каньоном, говорил о наличии дороги, которая и ведет на дно природного образования. По дну этого огромного "оврага" текла небольшая речушка, я бы назвал даже ручей. Вдоль этой речки шла небольшая накатанная колесами машин колея, которая петляла между больших камней, и уходила вслед за каньоном вдаль.
Довольно таки широкий, там, где я сейчас стоял примерно метров восемьсот, каньон навевал мысли о неземном его происхождении, уж слишком нереальной была окружающая меня местность. Трещина в земной коре, а по-другому и не назовешь, вполне возможно образовалась в результате тектонических сдвигов и нависающие крутые скалистые склоны по бокам непроизвольно угнетающе влияли на человека, впервые попавшего сюда, хотелось как можно быстрее выбраться из этой дыры обратно. Небольшой кустарник, росший вдоль ручья и одиноко стоящая чинара вот и вся растительность, которую я видел вокруг. Видимо, в дожди здесь не проехать, не пройти, так как ручей наверняка превращается в бурную горную речку, заполняя местами и весь каньон. Песчано-каменистый состав почвы создавал нереальность окружающего меня необыкновенного ландшафта. Виднеющиеся тут и там отвесные многометровые стены местами достигали не менее сотни метров. Только небольшие полки и уступы скрадывали вертикальность высоких стен каньона. Вот и этот спуск образовался за счет уступа, полого спускавшегося с вершины стены. Суровая красота ущелья восхищала и поражала, и как мне кажется не только меня. Её невероятная магическая сила и мощь надолго приковывала внимание, придавая особую выразительность очертаниям неземного ландшафта. Русло реки загромождено большими и малыми глыбами, а протекающий ручей по дну поражает своей игривостью и чистотой.
— Прямо как будто в гостях у иблиса, и дорога эта ведет в его чертоги, — подумалось мне, и я невольно передернулся — и хунуковато что-то здесь, солнце вроде светит также как и наверху, никуда не исчезло с небосклона, да и куда оно могло деться. Но впечатление, что находишься на дне колодца, есть, и это немного беспокоит.
Я не стал проверять дорогу дальше. Раз есть колея, значит, кто-то уже проезжал. Только вот спуск меня немного напрягал, я просто не представлял, как можно здесь гнать табун.
Обратный подъем по уступу на джипе прошел на удивление легко. Двигатель спокойно урчал, и машина вскарабкивалась довольно таки уверенно, но все равно я страшно боялся, что вот сейчас на меня упадет большой камень из тех, что нависали вдоль всей этой "дороги".
Глава четырнадцатая. Толи месть, толи мародерство, толи....
Вернувшись к временному нашему лагерю, я убедился, что о недавно прошедших здесь перестрелках ничего не напоминает, ребята все, что можно использовать в дальнейшем уже собрали и загрузили в кунг. Заметив, что среди наших снуют и те двое молодых солдат, которых освободили из плена, я подозвал их к себе и спросил:
— Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о себе и каким образом здесь оказались?
— Меня зовут Дмитрий Усопин, — начал один из военнослужащих — служил в рембате под Душанбе, автоэлектрик я, а это Николай Хромов, он моторист. Эти вот кунги и БРДМ наши, то есть были нашего взвода. Мы отстали от колонны из-за поломки этой БРДМ и производили ремонт, когда на нас напали бандиты. Водители машин сидели в стороне, а мы вчетвером занимались ремонтом. Еще с нами был прапорщик и два сержанта, они пошли в кишлак, чтобы купить продукты. Бандитов было не много, но мы даже и не подумали, что они начнут стрелять. Водители как сидели вместе, так и погибли сразу вместе и еще двое из ремонтников, а мы с Колей были под машиной и остались живы. Что с прапорщиком и сержантами стало, мы не знаем, во всяком случае, мы их больше не видели.
— Так в кунгах была походная автомастерская? — перебил солдата я.
— Да, так и было, ремонтно-слесарная мастерская, но не на базовой машине ЗИЛ-131, а на двух машинах ГАЗ-66 с кунгами. Они все оборудование выгрузили в поселке, а нас вначале посадили в подвал, а потом отвезли сюда, чтобы мы осматривали машины, которые они забирали на перевале.
Меня заинтересовало, что у них была целая автомастерская, нам бы она тоже пригодилась. Что такое МРС-АТ-М1 я представление имел. Одних комплектов инструмента и приспособлений там море. Если конечно прапор все не распродал.
— Скажи-ка мне братишка, а машины были полностью оснащены или так себе?
— Не все конечно было в наличии, но в основном вполне хватало для ремонта машин в дороге. Не было только крана-стрелы, а остальное в наличии.
— А тот кишлак, где разгружали машины, вы запомнили?
— По дороге дальше, названия не помню, но до него других поселений не было, когда нас туда везли, я смотрел по сторонам, и других кишлаков не видел.
— Ну и что теперь собираетесь делать?
— Вот и мы с Колей задумались. Спасибо что освободили нас, а то мы себя здесь почувствовали в роли рабов каких-то. Чуть что не так, то сразу прикладом по хребту, или пендаля по заднему месту. И ничего не сделаешь, ответа от нас естественно и не могло быть. Боялись, что и нас убьют. Мы-то сами с Волги, с Саратова, а здесь служили с момента призыва на срочную службу. Домой ехали, а тут вот такое. Как нам быть дальше даже не представляю. Денег нет, еды тоже, вообще нет ничего. Где теперь наш батальон не знаем. Спасибо вам, вы нам помогли. Может и сейчас, что-то подскажете?
Я не представлял, что в этом случае мы можем сделать. Одних оставлять нельзя, могут снова попасть в передрягу. Оставить с нами? Но ребята хотят домой. Не понятно, почему командование рем бата не бросилось их искать? Это же не просто самоволка, они с техникой зависли тут. Или им уже было все равно, пропали ну и пропали. Бардак, какой, однако.
— Ничем помочь вам ребятки мы не сможем, разве только снабдить вас деньгами и продуктами на дорогу. Но доберетесь вы или нет, я не знаю. Можете снова угодить в рабы, тут сейчас така-а-я-я неразбериха, и погибнуть можете в момент не за хер собачий. Так что решайте сами. Можете, конечно, и с нами поехать, мы все тут такие, ищем, где можно спокойно без войны отсидеться. Но как видите не получается спокойно, приходиться и стрелять.
— А куда вы двигаетесь, если не секрет? — заговорил, наконец, и Коля.
— Нас много, и семьи с нами тоже едут и как уже, наверное, заметили и военнослужащие с нами, но они в основном местные, хоть и не все таджики. Среди военных, которые едут с нами в команде двое только с России, с Дона, а остальные в основном с Душанбе. Волею случая все мы оказались в одной упряжке, вот и везем её сообща, куда кривая вывезет, но с целью выжить самим и дать возможность выжить и своим семьям. Так что можете к нам присоединиться, но домой в таком случае попадете не скоро.
— Мы и сами понимаем, что служба наша не закончилась, но мы хоть живы в отличие от наших ребят. Подумаем немного, но по всему видно лучше задержаться в дороге, чем быть на том свете.
— Умные слова ты Николай говоришь, да и подумать, конечно, нужно. А пока с ребятами поговорите, может они, что умное вам подскажут.
Нам пришлось и эту ночь провести на перевале одним. Хорошо хоть одеяла и матрасы теперь теплые были, а то можно было и задубеть. Хунуковато джигитам без одеял было бы. Надо для всех завозить такие одеяла на зиму, а то беды не оберешься. Ведь дети с нами, а на улице уже осень, и вот-вот снег выпадет.
Я ожидал колонну к вечеру, не раньше, и мысль смотаться на БТРе и грузовике в тот кишлак, где бандиты разгрузили автомастерскую, меня посетила еще вчера, сразу после разговора с солдатами. Бандитов там осталось наверняка, не много, судя по вчерашним ответам пленных. Против нашего отряда вряд ли кто-то рыпнется. Зато получим много нужного для обеспечения ремонта нашей многочисленной техники.
Все! Решено. Едем.
— Матсур — позвал я молодого друга — иди сюда разговор есть.
— Смысл есть, но опасно. — Заметил молодой человек сразу же, как только выслушал меня. — Вдруг там весь кишлак на вас поднимется? Что тогда? Людей у тебя кот наплакал. Может лучше наших подождать и посоветоваться? — Матсур явно боялся попасть в еще одну передрягу.
— Волков бояться в лес не ходить, как говорил мой командир роты. А он всегда был прав. Я же не полезу сразу туда. Мы проедем по кишлаку, посмотрим, что к чему, а уж потом и решим, стоит или не стоит затевать реквизицию награбленного. А если кто-то там и вякнет, то мы еще и контрибуцию на них наложим за убитых солдат.
— Я заметил за вами Абил одну вещь. Если вы чего-то уже решили, то переубедить вас не возможно. Вы старший, вам и решать. Что я думаю по этому поводу вам до лампочки, непонятно зачем спрашивали.
— Ну и ладушки. Тогда тебе оставаться здесь за старшего, с тобой останутся еще двое солдат и БТР один, а с остальными мы смотаемся в кишлак с неожиданным визитом. Этих солдат новеньких я тоже забираю. Они визуально смогут показать, где этот кишлак. Если раньше нас прибудет караван, то пусть не ждут, а едут дальше и начинают спуск в каньон. Я почему-то думаю, этот спуск нас задержит надолго.
Я быстро довел до команды нашу задачу, выгрузили из кунга и БТРа все, что недавно загрузили, и мы выехали на нем и ГАЗ-66 в путь. Впереди ехал я в кабине, а за рулем машины сидел Николай. В закрытый кузов не стал никого сажать, чтобы не повторять ошибки бандитов. Зато на БТРе дополнительно к его собственным пулеметам в открытом люке расположился пулеметчик с РПК. Ехали довольно таки долго, когда неожиданно Николай приостановился и сказал:
— Вот тут мы ремонтировали БРДМ и тут расстреляли наших товарищей. Может, глянем, а товарищ прапорщик?
— Даже если они не закопали трупы, то все равно уже ничего не найдем. Не будем себя расстраивать, поехали дальше. — Мне совсем не хотелось видеть на этом месте остатки брошенных без погребения сослуживцев Николая, и смотреть, как они будут сдерживать слезы отчаяния. Ничто и никто не вернет погибших, мы тем более. Собирать по всему полю останки растащенных зверьем костей нам просто некогда.
Через пять километров показались строения, и мы въехали в кишлак. На въезде был шлагбаум, но открытый и рядом никого не было. Дорога шла вдоль обрыва, который переходил в русло реки протекающей по дну небольшого ущелья, а слева шли дворы глухой стеной, выходившие на дорогу. Дома скрывались под сплошным покровом зелени садов. Хоть и была уже осень, но деревья еще стояли с зеленой кроной и смотрелись, как разноцветный ковер, состоящий из множества ярких ниток. На фоне песчано-коричневых гор это было красиво. Мы доехали до переулка, и Николай повернул в него.
