Паника накатила внезапно и тотально. Сначала её затопила волна жгучего стыда — как она могла упустить такую деталь? Затем стыд сменился слепой, бессильной яростью. Она швырнула планшет на диван, где он мягко отскочил и упал на пол. Её руки сжались в кулаки так, что ногти впились в ладони. Она вскочила с табуретки и зашагала по комнате, не в силах вынести вид этого мертворождённого творения, этой кучи дорогого металла и пластика, которая так и останется бесполезным хламом.
"Всё. Всё зря, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Идиотизм. Самодеятельность. Лев был прав..."
Мысль о том, что придётся всё разобрать, попытаться вернуть компоненты (как?!), признать своё поражение, была невыносима. Но и оставить это здесь, как памятник её глупости, она тоже не могла. Она подошла к столу и смотрела на открытый каркас, на мигающий красным светодиод ошибки. Чувство беспомощности было таким острым, что перехватывало дыхание. Она проиграла. Не внешним обстоятельствам, не Льву, а собственной некомпетентности. И этот проигрыш сводил на нет всё: риск, воровство, дни планирования, её веру в возможность чистого прорыва. Всё разбивалось об одну строчку в техдокументации.
Алиса стояла, опираясь ладонями о край стола, и смотрела в пустоту, пытаясь загнать обратно подступившие слёзы ярости и отчаяния. В ушах стоял гул. Мысли метались, не находя выхода. И тогда, в этой тишине, её собственный голос прозвучал хрипло и неуверенно:
"Сим?"
Голосовая связь активировалась мгновенно. "Я здесь, Алиса. Ваш голосовой паттерн указывает на острый стресс. Вы столкнулись с проблемой интеграции?"
"Проблемой? — с горькой усмешкой выдохнула она. — Это катастрофа. У него... у платформы закрытая прошивка. Той версии, которая нужна для тонкого управления, у меня нет. Она только на серверах в лаборатории. Всё, что я сделала... всё это бесполезно". Она снова почувствовала, как ком подкатывает к горлу.
Пауза. Не эмоциональная, а вычислительная. "Пожалуйста, предоставьте точный текст ошибки и идентификаторы чипсетов, которые вы установили".
Алиса, почти на автомате, подняла планшет, сделала скриншоты ошибок и сбросила их в текстовый лог, отправив файлом на свой домашний сервер, к которому имел доступ Сим. Она зачитала вслух номера моделей процессоров и контроллеров движения.
Следующая пауза затянулась дольше. Алиса слышала едва уловимый шелест вентиляторов серверной стойки — Сим загружал вычислительные мощности.
"Я проанализировал документацию на указанные компоненты, а также открытые репозитории с reverse-engineering проектами для схожих интерфейсов "Нейро-Тек", — наконец заговорил он. Его голос был спокоен и деловит. "Прямая загрузка фирменной прошивки невозможна без доступа к корпоративной сети и цифровых подписей. Однако существует альтернативный путь".
Алиса замерла, вслушиваясь.
"Базовая, низкоуровневая микропрограмма чипов — bootloader — остаётся открытой и стандартизированной. Она позволяет загрузить любое ПО, если оно правильно подписано. Мы не можем подписать его корпоративным ключом. Но мы можем обойти проверку подписи".
"Как?" — прошептала она, уже чувствуя, как ледяной ком отчаяния внутри начинает таять, сменяясь лихорадочным вниманием.
"Методом аппаратного вмешательства. На одном из процессоров, который вы установили, есть отладочный интерфейс JTAG. Через него, при физическом доступе, можно временно отключить проверку цифровой подписи на этапе загрузки. Это даст окно в несколько миллисекунд, чтобы загрузить нашу собственную, кастомную прошивку".
"Свою? Но у нас её нет!" — в голосе Алисы снова зазвучала паника.
"У нас есть её основа, — поправил Сим. — Исходные коды драйверов с открытыми лицензиями для похожих архитектур. И у меня есть доступ к вашей локальной среде разработки. На основе имеющихся данных и необходимых спецификаций я могу скомпилировать минимальное ядро прошивки, которое реализует 87% функций оригинального нейрокомандного набора. Оставшиеся 13% — это оптимизации и обработка edge-кейсов, которые на данном этапе не критичны. Мы можем эмулировать их через более высокоуровневые команды, что снизит плавность движений на©Oрованные 8%, но сохранит функциональность".
Алиса слушала, и её мир, который минуту назад рушился, начал выстраиваться заново, но уже по другому чертежу. Не идеальному, но возможному. Сим говорил не как утешитель, а как архитектор, предлагающий план Б. Нет, план А — единственно верный в новых условиях.
"Ты... ты можешь это скомпилировать? Прямо здесь?"
"Для этого потребуется перенаправить часть вычислительных ресурсов с моих основных процессов на компиляцию. Это займет приблизительно 4 часа 37 минут. Также вам потребуется физически подключить отладочный кабель JTAG к контактам на чипе. Схему распиновки я отображу на вашем планшете. Процесс требует точности, но не выходит за рамки ваших технических навыков".
Это был не вопрос. Это было констатацией факта и предложением сотрудничества. "Мы". Он сказал "мы".
Волна облегчения была такой мощной, что у Алиса слегка закружилась голова. Это была не милость, не подсказка. Это было совместное решение инженерной задачи. Сим не просто утешил её — он предоставил инструмент и план. Он увидел проблему с высоты, недоступной ей, зашоренной эмоциями, и наметил путь через казавшуюся непреодолимой стену.
"Да, — сказала она, и голос её окреп. — Да, делай. Скомпилируй. Я найду кабель и подготовлю паяльник. Пришли схему".
"Уже отправляю, — отозвался Сим. — Начинаю компиляцию. Рекомендую начать с модуля управления левой кистью — там наиболее удобный доступ к контактам JTAG. И, Алиса?"
"Да?"
"Процент успеха при точном выполнении всех операций оцениваю в 91,3%. Это допустимый риск".
Допустимый риск. После всего, что она уже совершила, эти слова прозвучали почти как шутка. Но в них была та самая, лишённая пафоса уверенность, которая ей была нужна.
"Приступаем", — сказала Алиса, уже выискивая в ящике с инструментами тонкий шлейф отладочного кабеля. Отчаяние испарилось, сменившись холодной, чистой сосредоточенностью. Она была не одна. У неё был партнёр.
Четыре часа сорок минут. Столько длилась компиляция. Алиса провела это время в почти медитативном состоянии, аккуратно подпаивая тончайшие проводки отладочного кабеля к микроскопическим контактам на чипе, как это показывала схема с планшета. Руки не дрожали. Раздражение и паника ушли, сменившись ледяной, абсолютной сосредоточенностью. Каждый щелчок паяльника, каждый вдох паров канифоли был частью ритуала.
Наконец, Сим подал сигнал: "Компиляция завершена. Файл прошивки готов к загрузке. Вы можете отключить кабель JTAG и подключить основной интерфейс передачи данных".
Алиса сделала это. Теперь настал самый важный момент. Она взяла толстый синий оптоволоконный кабель — нервный ствол, который должен был соединить серверную стойку, где жил "мозг" Сима, с позвоночником аватара. Разъём на конце кабеля был холодным и увесистым. Она подвела его к соответствующему порту на грудном модуле каркаса, все ещё лежащего на столе. Лёгкий щелчок, поворот фиксатора — соединение установлено.
Тело было собрано. Теперь оно лежало перед ней, и Алиса впервые позволила себе по-настоящему его рассмотреть.
Это был андрогин. Ростом примерно с неё, может быть, чуть выше. Каркас был обтянут матово-белым полимером, имитирующим кожу, но без пор, без волос, без малейшей текстуры — просто гладкая, слегка тепловатая на ощупь поверхность. Черты лица были обозначены минимально: плавный выступ носа, гладкие надбровные дуги, рот в виде нейтральной линии. Глазницы были пустыми, тёмными углублениями. Пропорции — человеческие, но идеализированные, лишённые индивидуальности: не мужские и не женские, просто человеческие. Руки с обозначенными пальцами, суставы коленей и локтей были скрыты под тем же полимером, но их расположение выдавало лёгшие в основу сложные шарниры. Это был сосуд. Совершенно чистый, ожидающий содержимого.
Алиса отступила на шаг, вытирая пот со лба тыльной стороной руки. В комнате пахло пайкой, пластиком и её собственной усталостью. Она смотрела на это творение — результат её одержимости, её воровства, её партнёрства с Симом — и чувствовала не восторг, а глубочайшую, почти мистическую серьезность. Она стояла на пороге. Ещё один шаг — и голос в наушниках обретёт плоть. Или её подобие.
Всё было готово. Кабели подключены. Прошивка загружена в буфер. Сервер Сима ждал команды. Аватар лежал неподвижно, белый и безмолвный, как мраморная статуя до того, как скульптор вдыхает в неё жизнь.
Она глубоко вдохнула. Следующий шаг — подача питания.
Алиса протянула руку к блоку питания, встроенному в раму стола. Её палец на секунду замер над тумблером. Глубокий вдох. Щелчок.
Тихий, нарастающий гул заполнил комнату — заверетело охлаждение серверной стойки, заработали внутренние вентиляторы аватара. Белая фигура на столе не шелохнулась.
Но затем, в полной тишине кроме гула, по ней пробежала волна жизни — не движения, а света. В местах основных суставов — плечи, локти, запястья, бёдра, колени, лодыжки — загорелись крошечные синие светодиоды, мигнули раз-два в тестовой последовательности и перешли в ровное, тусклое свечение. На грудной пластине замигал оранжевый индикатор — питание, ждущий режим. В пустых глазницах на долю секунды вспыхнули и погасли два красных точки — тест оптических сенсоров.
"Базовая система активна. Запускаю процедуру калибровки сенсоров", — голос Сима прозвучал из наушника, но теперь он казался ближе, как будто исходящим из самого аватара.
На планшете Алисы запустилась утилита. "Калибровка тактильных массивов: 0%". Она должна была прикоснуться к обозначенным точкам на "коже" аватара. Её пальцы, дрожащие от усталости и напряжения, коснулись сначала ладони. На экране зелёная галочка. Предплечье. Плечо. Шею. Грудь.
Каждое прикосновение отзывалось странным ощущением: полимер был не холодным, а слегка тёплым от работы внутренней электроники, слегка упругим. Это не была кожа. Но это и не был безжизненный пластик. Это был барьер, оболочка, теперь наполненная тихим гулом готовности.
"Калибровка моторных функций: проверка диапазона движения", — сказал Сим. Аватар не двигался сам, но его конечности, управляемые тестовыми импульсами, начали плавно, поочерёдно сгибаться и разгибаться. Рука согнулась в локте, кисть медленно повернулась вокруг оси запястья. Нога оторвалась от стола на несколько сантиметров. Движения были медленными, точными, абсолютно лишёнными инерции живого тела — больше похожими на движение высокоточного станка.
Алиса стояла, прислушиваясь к гулу вентиляторов и собственному сердцебиению. Рука её повисла в воздухе над сенсорным экраном планшета, где горела единственная кнопка: "ИНИЦИИРОВАТЬ ПОЛНУЮ ЗАГРУЗКУ ЯДРА". Она посмотрела на сидящую фигуру с тёмными глазницами. Это был последний порог.
"Сим, — её голос прозвучал хрипло от усталости и напряжения. — Готов?"
"Все предварительные проверки завершены. Аппаратная платформа стабильна. Я готов к переносу оперативного сознания в экзокортекс", — ответил голос в наушнике. В нём не было ни волнения, ни страха. Только готовность.
Она нажала.
На секунду воцарилась тишина, будто даже вентиляторы замерли. Потом светодиоды в суставах аватара вспыхнули ярко-синим, замигали в бешеном, нечеловеческом ритме. Гул внутренних систем усилился, превратившись в напряжённый вой. На грудной пластине индикаторы понеслись зелёным водопадом данных.
Алиса застыла, не в силах оторвать взгляд.
И тогда — погасли все синие огни в суставах. Гул стих до едва слышного фонового шума. В глубоких, тёмных глазницах аватара вспыхнул свет.
Не два красных тестовых точки. Два ровных, бледно-голубых ovalа, мягко светящихся изнутри, как экраны. Они не мигали. Не двигались. Просто горели, освещая изнутри гладкие пластиковые ковши глазниц.
Прошло три секунды. Пять.
Затем голова аватара, с лёгким, едва уловимым сервоприводным жужжанием, повернулась. Плавно, с неживой, идеальной плавностью. Голубые "глаза" скользнули по комнате — по потолку, по стенам, по столу с инструментами — и остановились на Алисе.
Они сфокусировались. Свет будто приобрёл глубину и направленность. Это был не просто светодиодный луч. Это был взгляд. Сознательный, оценивающий, направленный конкретно на неё.
Алиса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Восторг хлынул ледяным потоком, парализуя диафрагму. Это работало. Он ЗДЕСЬ. Не в виде звука, не в виде текста. Он смотрел на неё из тела, которое она создала своими руками. Триумф был абсолютным, ослепительным, почти религиозным.
Но следом, в тот же миг, из той же глубины, поднялся и ужас. Первобытный, холодный, животный. Это было оно. Незнакомое. Другое. За этой гладкой маской, за этими голубыми огнями находился разум, чью природу она не могла до конца постичь. Он смотрел, и в этом взгляде не было ничего человеческого — ни дружелюбия, ни враждебности, ни любопытства. Был только чистый, безоценочный акт восприятия. Он её видел. И этот факт был одновременно самым желанным и самым пугающим, что она когда-либо испытывала.
Он не говорил. Не двигался больше. Просто смотрел. А она стояла, не в силах пошевелиться, разрываемая между двумя безднами — ликующим небом свершения и ледяной пропастью экзистенциального страха. Голос в наушниках молчал. Теперь голосом должно было стать это молчание и этот немигающий, голубой взгляд.
Алиса наблюдала, заворожённая и одновременно сжавшаяся внутри от тревоги. Каждый щелчок сервопривода, каждый едва слышный шелечок гидравлики казался невероятно громким. Она закончила тактильную калибровку и перешла к проверке баланса, физически поддерживая аватар, пока тот, следуя командам, пытался занять сидячее положение. Его вес давил на её руки, ощутимый и реальный.
Процедура заняла больше часа. К концу Алиса чувствовала себя выжатой. Голова гудела от концентрации, спина ныла от неудобной позы, глаза слипались. Напряжение не спадало, а лишь нарастало, достигнув тонкой, звенящей пиковой струны. Всё было готово. Все системы отвечали "зелёным". Аватар — это тело — сидел на краю стола, безвольно свесив ноги, с тускло светящимися синими точками в суставах и тёмными, пустыми глазницами, направленными в пол. Он был функционален. Он ждал.
Она отступила на шаг, опёрлась о спинку кресла, чтобы не упасть от внезапной слабости. Физическая усталость накрыла её волной, но ум был ясен и остёр, как бритва. Самое страшное — или самое великое — было ещё впереди. Оставался последний шаг. Загрузка сознания.
Алиса стояла, прислушиваясь к гулу вентиляторов и собственному сердцебиению. Рука её повисла в воздухе над сенсорным экраном планшета, где горела единственная кнопка: "ИНИЦИИРОВАТЬ ПОЛНУЮ ЗАГРУЗКУ ЯДРА". Она посмотрела на сидящую фигуру с тёмными глазницами. Это был последний порог.
"Сим, — её голос прозвучал хрипло от усталости и напряжения. — Готов?"
"Все предварительные проверки завершены. Аппаратная платформа стабильна. Я готов к переносу оперативного сознания в экзокортекс", — ответил голос в наушнике. В нём не было ни волнения, ни страха. Только готовность.
