Ангел живо поинтересовался:
— Да? И что же было с этой сорокой потом?
Машинально я сказал правду:
— Её съел орел.
Уриэль весь так и взвился от возмущения.
— Вот видишь, Михалыч, выходит твое лечение не спасло бедную птицу и она стала добычей орла!
— Да, нет же, Ури, все было не так — Принялся я оправдываться перед ангелом — Просто, пока сорока выздоровела, она стала совсем ручной и мы опасались выпустить её на волю, но и держать эту наглую, горластую и вечно голодную крылатую бестию в квартире тоже было не сахар. Да, и гадила она где попала, вот дочь и отнесла её в зооуголок. Ну, а там эту бедную Настю в один прекрасный день скормили орлу. Так что скажи мне на милость, при чем здесь мое врачевание?
— Ну, тогда другое дело, Михалыч. — Сменив гнев на милость, пробормотал ангел и вновь улегся животом на кушетку.
Уриэль лежал передо мной на своем хрустящем ложе с бутылкой коньяка в руке, положив подбородок на деревянное изголовье кушетки и распластав сломанное крыло на обеденном столе. Пока я раскладывал свои принадлежности на изящной этажерке, девушка стала выстригать перья в месте перелома. Для того, чтобы Уриэлю эта процедура не доставляла никаких неприятных ощущений, я уже сделал ему заморозку хлорэфиром, который нашел среди Лехиного запаса лекарств и он даже не дергался, когда она выщипывала перья и пух.
Когда Лаура выстригала ангелу перья, я успел заметить, что в них копошатся какие-то мелкие насекомые и потому прежде, чем сложить сломанные кости и наложить лубок, я побрызгал на оба белоснежных ангельских крыла аэрозолем от блох полагая, что он окажется достаточно действенным. Потравив это мелкое зверье, я, для начала, напичкал Уриэля полусотней таблеток глицерофосфата кальция, мумиё, разведенным на коньяке и, на всякий случай, ещё и солпадеином.
На десерт я скормил ему добрую половину пузырька таблеток, которые купил для попугайчиков своей дочери и которые, якобы, улучшали рост перьев и их внешний вид, надеясь на то, что все это поможет ангелу поскорее выздороветь. Под коньяк все это пошло просто на ура и я после всех этих предварительных процедур с уверенным видом принялся шаманить над его сломанным крылом.
Операция не заняла много времени. Кость была сломана ровно, без осколков и вскоре была аккуратно сложена воедино и крепко стянута лубком. Уриэль в это время даже не дышал, но, чтобы видеть все самому, вывернул свою шею так, что я даже испугался за него. Кожа, мышцы, кости, да, и сами перья крыла и впрямь имели чуть ли не стальную крепость и потому я особенно не церемонился и вместо бинтов применил простые струбцины из дерева и проволоки, подложив пол лубки мягкую ткань, сложенную в несколько слоев.
Зато это позволило мне сохранить Уриэлю его прекрасные, почти метровой длины, маховые перья. Правда, одного пера он все же лишился. Когда на крыло был наложен, и стянут пятью струбцинами, лубок, Лаура выдернула из крыла перо и тут же с невинным видом заявила:
— Ой, Ури, а у тебя перо выпало. Пожалуй, я возьму его себе на память об этом удивительном дне.
Реакция Уриэля-младшего на эту, в сущности невинную, проказу, поразила меня в самое сердце. Ангел, лежавший пластом на холщовом матрасе, туго набитом хрустящим сеном, резко встрепенулся и приподнявшись на руках, вывернул голову, вообще, чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Пристально глядя на Лауру, он ворчливо сказал девушке:
— Дорогая моя, хотя я и получил сегодня хорошую взбучку, все-таки чувствую в себе достаточно много сил для того, чтобы переспать с тобой.
— А больше ты ничего не хочешь? — Высокомерным тоном ответила ему Лаура, пряча перо за спину — Можно подумать, что я попросила у тебя это перо. Оно просто вывалилось из твоего крыла и поэтому ты можешь тут же забыть о своих ангельских прихотях, ничего я тебе не должна, так и знай.
Прочитав такую отповедь любвеобильному ангелу, Лаура все-таки поторопилась уйти. От таких слов девушки Уриэль уныло уткнулся носом в матрас и обиженно засопел. Впрочем грустил ангел не долго и уже несколько мгновений спустя он поинтересовался у меня:
— Михалыч, скажи, а у вас в Зазеркалье девушки такие же хитрые? Они тоже способны вот так, запросто, взять у человека самое дорогое и даже не одарить его за это своими ласками?
Судя по тону, вопрос Уриэля отнюдь не носил праздного характера и хотя меня самого очень сильно заинтересовала эта ситуация с ангельским пером, я сначала ответил ангелу, хотя и в несколько шутливой манере.
— Ури, девушки в Зазеркалье точно такие же, когда речь заходит о подобных вещах. Ты можешь искать взаимности и осыпать какую-нибудь красотку подарками, а она в ответ будет только поджимать губки и говорить изо дня в день, что сегодня вечером ей необходимо навестить бабушку, завтра нужно будет поехать к дедушке и так до бесконечности. Но позволь и ты мне задать тебе пару щекотливых вопросов. Что-то я никак не возьму в толк, как вы, ангелы, общаетесь с противоположным полом? У нас в Зазеркалье в умных книгах говорится о том, что ангелы это бесполые существа.
Уриэль расхохотался и воскликнул:
— Что за чушь? Михалыч, а как же в таком случае вышло, что я являюсь Уриэлем-младшим? Хотя, откуда вам, простым смертным, живущим в Зазеркалье, знать, что происходит у нас в Парадиз Ланде. Мы, ангелы-мужчины, весьма охотно общаемся как с женщинами из рода людей, так и с женщинами-наядами, нимфами, да, и всеми прочими небожительницами тоже. Если они, конечно, являются человекоподобными существами и не такие обманщицы, как Лаура.
Ответ Уриэля, хотя и прояснил ситуацию, но все же не настолько, чтобы быть уверенным до конца. Похоже, что в Парадизе меня ждало еще очень много удивительных вещей, но в этот момент меня интересовало другое.
— Тогда ответь мне, пожалуйста, еще на один вопрос, Ури. Почему это у вас в Парадиз Ланде перья являются такой ценностью? Сегодня утром Лаура пыталась найти в крыльях той несчастной вороны, которую я убил, ядовитые перья-дротики, а уже к вечеру ей зачем-то понадобилось еще и твое белое перо. Это что, какое-то особое мерило ценностей, белые перья ангелов и черные перья воронов-гаруда?
Говоря, я собрал с этажерки в коробку из под факса лечебные снадобья, после чего выставил на обеденный стол цептеровские бокалы, бутылку коньяка "Камю" и большую коробку шоколадных конфет для того, чтобы как следует обмыть удачно проведенную операцию. Уриэль моментально встал со своего ложа и осторожно пошевелил сломанным крылом. Оно хотя и выглядело с лубком и струбцинами несколько необычно, но уже стояло торчком и не волочилось по полу.
Подтащив к столику табурет, Уриэль взобрался на него с ногами и сел на корточки. Наблюдая за тем, как я открываю бутылку "Камю", он ответил наставительным тоном:
— Михалыч, у людей Парадиз Ланда своя магия и своя волшба. Их секреты мне не известны, но если люди не врут, то с помощью пера из крыла ангела женщины могут творить очень мощные любовные чары. Ну, а что касается тех перьев-дротиков, то тут все объясняется очень просто. Михалыч, я видел убитого ворона-гаруда и тоже искал в его крыльях ядовитые перья из-за чего меня и догнали крылатые дьяволы. Если бы они у меня были, то я их в две минуты превратил бы в камень. Перья воронов-гаруда это единственное средство в Парадизе, чем этих безмозглых тварей можно было убить не приближаясь к ним на расстояние удара мечом, разумеется, за исключением твоего грохочущего оружия. Поскольку перьев не нашла ни Лаура, чьи следы я видел на песке у реки, ни я, то значит они у тебя, мессир?
Весьма отчетливо я чуял через окно, затянутое серебристой тканью запах духов и слышал взволнованное дыхание девушки и потому прежде, чем ответить на вопрос Уриэля-младшего, позвал её, громко сказав:
— Лаура, ты можешь войти и присоединиться к нашей вечеринке. Ури уже не сердится на тебя из-за своего пера.
Звать девушку второй раз мне не пришлось. Через секунду она уже сидела за столом и, невинно улыбаясь, наблюдала за тем, как я разливаю коньяк по бокалам. Её даже не отвратило от застолья то, что мы с Уриэлем дымили, как два паровоза. Отсалютовав бокалом своим новым друзьям, я пригубил коньяк и, надкусив конфету, с невинной улыбкой сказал:
— Как только я определил, что явилось причиной смерти отважного рыцаря, сэра Роланда де-Феррана, я немедленно обследовал крылья ворона-гаруда и сразу же выдернул все их перья-дротики. Мне показалось, что я вправе взять их себе, как честно заслуженный военный трофей. Разве не так?
Лаура, которая уже покончила со своей порцией коньяка и набила рот конфетами, невнятной скороговоркой выпалила:
— Рафумееффа фэр Фифалыф, феть эфо фой фофей.
— Да, конечно, мессир. — Подтвердил Уриэль — Хотя я не думаю, что воронам-гаруда это понравится. Но с другой стороны, что они могут сделать такому великому магу-воителю, как ты? К тому же ты знаешь теперь секретное имя смерти этих зловредных пташек.
Последние слова Уриэля-младшего заинтересовали меня больше всего, ведь и раньше я уже слышал от Лауры, что вороны-гаруда были бессмертными птицами. Если это так и мне действительно удалось убить одну из этих птиц, то, скорее всего, меня и в самом деле в самое ближайшее время могли ждать крупные неприятности и следовало получше узнать о том, что из себя представляют эти самые вороны. Стараясь не выдавать своего волнения, я спросил Уриэля-младшего:
— Ури, а что это собственно за существа, эти самые вороны-гаруда? На первый взгляд они очень похожи на воронов Зазеркалья, только крупнее их раза в три и сделаны из чего-то очень прочного, да, к тому же весят пуда три, не меньше. Ты не мог бы мне рассказать о них поподробнее?
Лаура от удивления вытаращила глаза и смотрела на меня так, словно я порол невероятную чушь. Несомненно, эта милая девушка и впрямь считала меня великим, могущественным и всезнающим магом, а потому даже верить не хотела в то, что некоторые вещи были мне абсолютно неизвестны. Уриэль же, наоборот, счел своим долгом, толково и подробно, просветить меня и потому прикурив одну сигарету от другой, сделал добрый глоток коньяку и стал не спеша растолковывать мне все о воронах, начав с их происхождения:
— Вороны-гаруда, Михалыч, это едва ли не самые древние существа Парадиз Ланда, после ангелов, и самые неуязвимые из всех творений Создателя. Они сильны и опасны даже без своих ядовитых перьев, которыми могут поразить цель с очень большой высоты. Когда в воздух поднимается большая стая воронов-гаруда, это выглядит ужасно. От шума их крыльев невозможно что-либо расслышать и они способны смести с земли хорошо укрепленный замок, но они же и способны лететь абсолютно бесшумно. Они могут подниматься на огромную высоту и, камнем падая с неба, способны пробить самую прочную крышу. Они абсолютно неуязвимы и единственное, что может их остановить, это адское пламя, подобное тому, которое ты вызвал убив крылатых дьяволов. Создатель сотворил их для того, чтобы держать в подчинении всех своих подданных, ведь от яда их перьев-дротиков нет спасения. Сэр Роланд был неуязвим для воронов-гаруда до тех пор, пока черный маг-воитель не разрушил заклятие, наложенное на его шлем. Особенно опасны вороны-гаруда тогда, когда они летят стаей. В этот момент даже драконы уступают им путь и единственные небожители, которых вороны-гаруда никогда не трогают, это мы, ангелы, да, и то лишь потому, что они уважают нас, как самых преданных помощников Создателя. Но все-таки самым опасным из всех свойств воронов-гаруда является их проницательный и быстрый ум. Они стары, как мир, и умны, словно лучшие из магов Парадиз Ланда. Я не знаю ни одного небожителя, которому бы удалось переспорить какого-нибудь старого, мудрого и искушенного ворона-гаруда.
— Эй, Ури, постой-ка, это что же, по-твоему получается, что вороны-гаруда умеют разговаривать? — Не сдержал я своего искреннего изумления.
Вот тут наступил уже черед ангела удивиться.
— Разумеется, Михалыч. А ты что же, даже не успел поговорить с тем вороном, душу которого отправил к Богу?
— Да, ты знаешь, как-то не успел. — Скромно ответил я Уриэлю — По-моему этот нахал счел меня слишком ничтожной личностью, чтобы вступать со мной в долгие разговоры, но и я, если признаться честно, отнесся к нему без должного уважения и вместо того, чтобы решить проблему с погребением сэра Роланда миром, взял и угробил бедную птицу.
Уриэль и Лаура громко расхохотались. Сразу было видно, что преждевременная смерть ворона-гаруда их обоих нисколько не расстроила и не огорчила. Во всяком случае Уриэль махнул рукой и, доливая себе коньяку в бокал, успокоил меня:
— Не расстраивайся, Михалыч, ты оказал этому крылатому убийце большую честь, отправив его душу прямиком в Обитель Бога. Это был взрослый и опасный ворон, настоящий воин, а не какой-то желтоклювый сопляк и к тому же не забывай, перед этим он убил сэра Роланда и у тебя, как у человека, было достаточно оснований, чтобы прикончить его. Правда, я не думаю, Михалыч, что вороны-гаруда станут из-за этого испытывать к тебе особую любовь и признательность, ведь ты, наконец, разгадал секрет их смерти. Теперь, когда только тебе известно имя смерти воронов-гаруда, ты представляешь для них самую большую опасность. Вороны за последние несколько тысяч лет размножились так, что вскоре от них совсем не станет житья, да, и прожорливы они просто безбожно. Если ты сообщишь имя смерти воронов-гаруда небожителям, боюсь, им наступит конец, ведь они давно уже всем надоели. Самое гнусное, что вороны-гаруда весьма часто подряжаются служить магам и те посылают их расправиться с кем-либо из своих недругов. От яда ворона-гаруда никому нет спасения и те перья-дротики, которые ты выдернул из крыльев убитого ворона, имеют очень высокую цену, особенно у магов-отравителей. Если ты намерен разбогатеть, то за эти перья любой из черных магов или колдунов отвалит тебе не один бочонок золота. Кстати, Михалыч, я уже чувствую, что мое крыло пошло на поправку. Ты и в самом деле величайший маг-целитель и если тебе, вдруг, понадобится крылатый спутник в твоем путешествии по Парадиз Ланду, то всего за пару перьев я согласен стать твоим персональным ангелом-хранителем.
У Лауры предложение ангела, похоже, не вызвало никаких негативных реакций и она даже вежливо кивнула головой в знак того, что предложение Уриэля-младшего является вполне приемлемым. Решать такие вещи на ночь глядя я не хотел и потому ответил уклончиво:
— Ури, утро вечера мудренее. Возможно, что завтра поутру у тебя самого могут измениться планы, а потому не будем лучше загадывать. Расскажи мне, Ури, почему это вороны-гаруда идут в услужение к черным магам и ради чего они становятся наемными убийцами. Лично для меня это удивительно, ведь одно дело служить Всевышнему и выполнять его волю и совсем другое, — продаваться какому-то злобному магу.
Лаура не дала ангелу и рта раскрыть, выпалив своей обычной скороговоркой:
— Что же тут удивительного, сэр Михалыч, ведь эти хищные твари не могут никого убивать без приказа, а поскольку они не получают их от Создателя, то охотно слушают магов, ведь им за это разрешается выклевать глаза убитого и выпить его мозг, а уж потом эти твари склюют всю плоть и даже раздробят кости. Уриэль был не совсем прав, когда сказал, что вороны-гаруда абсолютно неуязвимы, каждая третья моя стрела способна серьезно ранить этих убийц и причинить им немало мучений. Если бы не решение сэра Роланда закончить свой жизненный путь там, на берегу реки, тому ворону от меня здорово бы досталось, хотя он трусливо кружил над нами на порядочной высоте. Уж что-что, а достать его я смогла бы.
