Магический Индекс 1 том

— Может, оно и так, но я поправлюсь и без использования какой-то магии.

— ... Что ты имеешь в виду под "какой-то"? — Индекс сердито надула губы, услышав реплику Камидзё. — Тома, ты что, всё ещё не веришь в магию? Ты упрям как безответно влюбленный.

— Я не это имел в виду, — Камидзё потряс головой, всё еще прижатой к подушке. — Если это вообще возможно, я бы не хотел видеть такое выражение твоего лица, с которым ты говоришь о магии.

Камидзё вспомнил выражение её лица, когда она давала разъяснения о рунной магии на галерее его общежития. Её глаза были холодны как бледный свет полной Луны и точны как часовой механизм.

Её слова были правильными, как у экскурсовода в туристском автобусе, и в то же время человечности в них было не больше, чем в банкомате. Это была сущность, известная как Индекс запрещенных книг, библиотека гримуаров.

Несмотря на это, он не мог поверить, что это была та же самая девочка, которая сидела перед ним. Или, скорее, он не хотел в это поверить.

— ? Тома, ты не любишь разъяснения?

— Ха...? Стой, ты что, не помнишь? Ты говорила о рунах на глазах у Стейла, словно какая-то кукла. Честно говоря, мне это в самом деле не понравилось.

— ...Э... А, понятно. Я снова... пробудилась.

— Пробудилась?

По тому, как она это сказала, выглядело словно та похожая на куклу форма была её истинной сущностью. Словно добрая девочка перед ним была фальшивкой.

— Да, но пожалуйста, не говори слишком много о том, как я выгляжу, когда пробуждаюсь.

Камидзё был не в состоянии спросить, почему. Прежде чем он смог что-то сказать, Индекс заявила: — Говорить, когда ты без сознания — это вроде того, как разговариваешь во сне. Это смущает. К тому же, — сказала она. — Похоже, я всё больше и больше напоминаю бездушную машину, и это меня пугает.

Индекс улыбнулась.

Она улыбнулась так, словно вот-вот упадет в обморок, но не хочет никого этим тревожить.

Это выражение лица не смогла бы изобразить ни одна машина.

Это была улыбка человеческого существа.

— ...Извини, — Камидзё просто извинился. Он пожалел, что хотя бы на мгновение подумал о том, что она не совсем человек.

— Всё в порядке, дурень, — её реплика, оставившая неясным, в порядке ли всё было или нет, сопровождалась легкой улыбкой.

— Ты голодный? У нас есть каша, фрукты и закуски, полный комплект блюд для больного.

— Как это я буду есть, если мои руки...

Он умолк, осознав, что Индекс сжимала в правой руке палочки для еды.

— ... Э, Индекс-сан?

— Хм? Уже слишком поздно об этом беспокоиться. Если бы я не кормила тебя вот так, ты бы за три дня умер с голоду.

— ... Ну ладно. Боже, дай мне немного подумать.

— Почему? Ты не голодный? — Индекс опустила палочки для еды. — Хочешь, чтобы я тебя вымыла?

— ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... Э? — неописуемое ощущение расползлось по телу Камидзё.

"...Э? Что это за ужасное ощущение? Что это за ужасная неловкость, которая заставляет меня думать, что увидев видео событий последних трех дней я бы умер от стыда?

— ... Ладно, думаю, ты ничего плохого не хотела, но просто сиди там, где сидишь, Индекс.

— ? — Индекс помолчала, а затем сказала. — Но я и так уже сижу.

— ...

У Индекс наверняка были самые лучшие намерения, поскольку она сидела с полотенцем, но Камидзё почувствовал, что не может описать их словом "невинные".

— Что это?

— О... — Камидзё умолк и пытался переменить тему разговора. — я думал о том, как ты выглядишь при взгляде отсюда, с этого футона.

— Я выгляжу странно? Я монашка; я умею ухаживать за людьми.

На самом деле он не считал, что она выглядит странно Её белоснежное монашеское одеяние и материнское поведение делали её похожей на настоящую монашку (факт, который показался ему оскорбительно удивительным).

И, что еще более важно...

То, как она смотрела на него своими полными слёз глазами и щеки, покрасневшие от того, что она плакала, делало её довольно...

Но по какой-то причине он просто не выдержал бы, если бы произнес это вслух, так что вместо этого он сказал: — О, ничего особенного. Я заметил, что волоски у тебя в носу тоже серебристые, вот и всё.

— ... ... .........................................................

Улыбка на лице Индекс застыла.

— Тома, Тома. Знаешь ли, что у меня в правой руке?

— Ну, каша... Нет, погоди! Не приноси её в жертву силе тяжести!

В следующее мгновение Тома Камидзё встретил невезуху в виде залепившей ему глаза белой каши и чашки, в которой она была.

Часть 3[ править]

Камидзё и Индекс узнали из первых рук, что футон и пижаму трудно очистить от каши. Индекс сражалась с клейкими зернышками риса, пустив небольшую слезу, пока стук в дверь не отвлек ее внимание.

— Это Комоэ?

— ... Ты что, не собираешься извиняться?

Он не обжегся потому что каша уже остыла к тому времени, как ее вывернули на него, но всё равно Камидзё отключился, когда на него свалились углеводы, потому что он ожидал, что каша будет нестерпимо горячей.

— Э? Что вы делаете у моей двери? — послышался голос из-за двери. Похоже, Комоэ-сенсей заметила того, кто постучал в дверь, кем бы он ни был, когда возвращалась оттуда, где она была.

"Тогда кто же это?"

— Камидзё-тян, я не совсем понимаю, что происходит, но похоже, у нас гости.

Дверь со щелчком открылась, и Камидзё от удивления передернул плечами. За спиной Комоэ-сенсей стояли два знакомых мага. Похоже, они вздохнули с облегчением, увидев, что Индекс сидит как обычно.

Камидзё подозрительно нахмурился. Естественно, не могло быть другой мысли кроме того, что они пришли забрать Индекс. Но они могли забрать ее тремя днями ранее, когда Камидзё был без сознания. У них вряд ли были причины позволять ей бегать на свободе до самого дня её "лечения". Вместо этого они могли запереть ее где-то, пока не придет время.

"... Так почему же они ждали до этого момента, чтобы появиться?"

Естественно, его мышцы напряглись при воспоминаниях о силе магического огня и меча.

Однако, у Камидзё больше не было причин сражаться со Стейлом и Канзаки. Они не были "Силами А группы злобных магов", они были из одной церкви с Индекс и собирались о ней позаботиться. Он переживал за Индекс. В конце концов он не мог ничего больше сделать кроме как сотрудничать с ними и передать её церкви.

Но это была просто точка зрения Камидзё.

У магов не было никаких причин сотрудничать с ним. Попросту говоря, не было никаких причин, почему бы они не могли просто обезглавить его тогда же на месте и забрать с собой Индекс.

Стейлу похоже, доставляло удовольствие то, что Камидзё напрягся, увидев их, и он сказал: — Хе. Похоже, нам нечего беспокоиться, что ты сбежишь с такими ранами.

В этот момент Камидзё наконец понял, что пытается сделать "враг".

Сама по себе Индекс могла бы сбежать от магов. В конце концов она почти год самостоятельно ускользала от церкви. Даже если бы они поймали её и где-то заперли, если бы была одна, она могла бы запросто сбежать.

При том, что осталось всего несколько дней до срока, если бы она действительно подалась в бега, они могли бы не успеть снова поймать её. Если бы они где-то заперли её, она могла бы сбежать, может быть, ей удалось бы сбежать прямо посреди ритуала.

Однако такого не случилось бы, если бы на неё взвалили бремя в виде раненного человека вроде Камидзё. Именно поэтому маги не убили Камидзё и именно поэтому они позволили ему вернуться к Индекс. Они хотели, чтобы Индекс отказалась бросить его, так что он сыграл бы роль удобных оковов.

Они упустили его лишь для того, чтобы смочь с большей безопасностью и наверняка взять Индекс под свою опеку.

— Убирайтесь, маги.

И теперь Индекс стояла между магами и Камидзё.

Она стояла, раскинув руки в стороны. Она слегка напоминала несущее грехи распятие.

Всё шло точно так, как и планировали маги. Индекс отказалась от бегства, поскольку её сковывал Камидзё.

— ... — Стейл и Канзаки одновременно слегка дернулись.

Это выглядело так, словно оба они не могли смотреть на это, несмотря на то, что ситуация развивалась именно так, как они ожидали.

Камидзё задумался о том, каким было выражение лица Индекс. Она стояла спиной к нему, так что он не мог этого видеть, но эти великие маги застыли на месте. Её чувства не предназначались непосредственно Комоэ-сенсей, но и она отвела взгляд.

Камидзё задумался о том, что они чувствовали.

Он думал о том, каково это, когда человек, ради которого ты готов на убийство, смотрит на тебя такими глазами.

— ... Перестань, Индекс. Они нам не враг...

— Убирайтесь!!!

Индекс не слушала.

— Пожалуйста... Я пойду куда вы захотите и сделаю всё, что вы скажете. Просто пожалуйста, умоляю вас... — девичьих слезы смешивалось с враждебным тоном, на который она себя настроила. — Просто не трогайте больше Тому.

И сколько же вреда это принесло магам, которые когда-то были её лучшими друзьями?

На мгновение — всего лишь на мгновение — на лицах магов промелькнули исключительно болезненные улыбки, словно они от чего-то отказались.

Но затем, словно щелкнули переключателем, их глаза стали ледяными.

Это не были взгляды людей, которые смотрят на своего друга; это были леденящие взгляды магов, придерживающихся своих убеждений — уменьшить насколько возможно горе расставания, и не дать ей жестокую судьбу знакомства с ними.

В этих взглядах были их чувства к ней, которые были настолько сильны, что они выбрали отказ от дружбы и стали её врагами.

Их убеждения было не сломить.

Поскольку у них не хватало духу сказать ей правду, они могли лишь смотреть на то, как разыгрывается наихудший сценарий.

— Срок настанет через 12 часов 38 минут, объявил Стейл голосом мага.

Индекс должно быть, не понимала, что означает "срок".

— Мы просто хотели посмотреть, работают ли её оковы или нет, чтобы нам не беспокоиться о том, что она сбежит, когда настанет срок. Они оказались даже эффективнее, чем мы ожидали. Если ты не хочешь, чтобы у тебя забрали эту игрушку, оставь всякую надежду на побег. Понятно?

Это должно было быть притворством. Должно быть, они хотели отпраздновать со слезами радости то, что с Индекс всё было в порядке. Должно быть, они хотели погладить её по голове и прижаться лбом ко лбу, чтобы проверить, нет ли у нее температуры. Вот насколько она была им важна.

Все ужасные слова, которые Стейл сказал об Индекс были лишь для того, чтобы довести это притворство до идеала. Должно быть, на самом деле он хотел сам раскинуть руки в стороны, чтобы стать для Индекс щитом, и Камидзё и представить не мог, какого психического напряжения требовало от Стейла то, что он делал.

Индекс не ответила.

Два мага не сказали больше ничего и просто вышли из комнаты.

"Почему всё обернулось так...?"

Камидзё стиснул зубы.

— Ты в порядке?

Индекс наконец опустила раскинутые в стороны руки и медленно обернулась к Камидзё. Он невольно закрыл глаза, потому что не мог выдержать этого взгляда.

Он не мог выдержать взгляда на лицо Индекс, залитое слезами и полное облегчения.

— Если я заключу с ними сделку... — он услышал голос из тьмы. — Я смогу сохранить твою жизнь от дальнейшего разрушения, Тома. Я больше не позволю им вмешиваться в твою жизнь, так что не волнуйся.

— ...

Камидзё не мог ответить. Он просто думал в темноте своих закрытых глаз.

"... Могу ли я позволить исчезнуть нашим общим воспоминаниям?"

Часть 4[ править]

Настала ночь.

Индекс спала рядом с футоном. Поскольку они уснули еще до заката, свет в комнате не горел.

Похоже, Комоэ-сенсей направилась в общественную баню, оставив их одних в квартире.

Камидзё не был полностью уверен, что это было так, потому что из-за своего плохого самочувствия тоже уснул. Когда он проснулся, уже была ночь. В комнате Комоэ-сенсей не было часов, поэтому он не знал, который час. Воздух показался особенно холодным, когда в его мысли вползло слово "срок".

Должно быть, Индекс невероятно нервничала в прошедшие три дня, потому что она свалилась и уснула с открытым ртом, сраженная усталостью, словно ребенок, утомленный заботой о заболевшей матери.

Похоже, Индекс полностью отказалась от своей прежней цели — всего лишь добраться до англиканской церкви. Если бы Камидзё в своем избитом состоянии заставил себя встать и попытался бы отвести её в церковь, она бы наверняка воспротивилась ему.

Камидзё немного смутился потому что она случайно пробормотала его имя во сне.

Беззащитное, словно у котенка лицо Индекс вызывало у Камидзё смешанные чувства.

Какую бы решимость она ни проявляла, в конце концов всё должно было закончится точно так, как того желала церковь. Неважно, добралась бы ли Индекс до церкви безопасно, или на полпути ее перехватили бы маги, всё равно она попала бы в руки Несесариуса и ей стерли бы воспоминания.

Неожиданно зазвонил телефон.

Телефон в комнате Комоэ-сенсей был старым, с наборным диском; его можно было назвать антикварным. Камидзё медленно перевел взгляд на телефон, издававший старомодный звонок, напоминавший звук будильника.

Он чувствовал, что должен ответить на звонок, но не знал, правильно ли будет снять трубку телефона Комоэ-сенсей без её разрешения. Тем не менее, он схватил трубку. На самом деле, он не так уж беспокоился о том, отвечать ли на звонок, но если бы тот разбудил Индекс, Камидзё почувствовал бы себя виноватым.

— Это я... Ты ведь узнал меня, верно?

Из телефонной трубки послышался вежливый женский голос. Даже по телефону он чувствовал, что она пытается говорить потише, словно разговаривает тайно.

— Канзаки...?

— Нет, было бы лучше, если бы мы не называли своих имен. Она... Индекс там?

— Она спит, но... Стой, откуда ты знаешь этот номер?

— Мы знали адрес, так что узнать номер было несложно, — голос Канзаки не был спокойным. — Если она спит, это то, что надо. Слушай, что я должна тебе сказать.

— ? — Камидзё недоверчиво нахмурился.

— Как я уже говорила, срок наступит сегодня в полночь. Мы составили график, чтобы закончить всё к этому времени.

Сердце Камидзё застыло. Он знал, что другого пути спасти Индекс не было. Он знал это, но когда "конец" предстал перед ним вот так, он почувствовал себя загнанным в угол.

— Но..., — дыхание Камидзё стало неглубоким. — Почему ты говоришь мне это? Просто перестань. Если ты скажешь мне это, возможно, я захочу сопротивляться вам даже если из-за этого погибну.

— ... — в трубке воцарилось молчание.

Однако, это не была полная тишина. Он слышал подавленное дыхание. Это была очень человечная тишина.

— ... Ну, тебе нужно время, чтобы попрощаться?

— Чёёё...?!

— Я буду с тобой честной. Когда нам пришлось стирать ей память в первый раз, мы провели три дня до этого, сосредоточившись только на создании воспоминаний. В последнюю ночь мы не делали ничего кроме как всхлипывая, прижимались к ней. Я считаю, что ты имеешь право на такую же возможность.