Практикант

Чуть ли не сходу я угодил в довольно непростую ситуацию, в которой прямо смешались жизненные интересы сразу четырёх групп людей, две из которых мне были не просто противны, а глубоко ненавистны. Как колдунов-сенторов, так и их подельников, бывших охотников, а ныне негодяев и мерзавцев, я люто ненавидел. Этих я был готов передушить всех до одного и даже того хуже, посадить их на кол, настолько они были мне отвратительны. Впрочем, это всего лишь слова. В присутствии Белокурой Салвинг, да, ещё после ночной схватки, я не стал бы этого делать. Увы, но став странствующим рыцарем богини Лирии, да, ещё имея такую напарницу, я уже не мог быть прежним Лемом Додберри. Нет, я не собирался быть милосердным и сострадательным к отпетым негодяям, но и казнить своими собственными руками собственными руками не мог. Как и не мог убивать тех, кто станет сдаваться в плен. Ситуация, конечно, не самая приятная, но ведь я именно поэтому приказал роботам построить на своём острове большую тюрьму. В ней уже сейчас имелось двенадцать тысяч одиночных камер, а скоро станет намного больше, так как мне не хотелось становиться на Риноре ещё и палачом.

Как воевать с местным ортодоксальным отребьем, я ещё точно не знал, но в том, что я буду воевать с ним, не сомневался. Одними словами и уговорами его будет не перевоспитать. Впрочем, в пророчестве Богов ведь и не говорилось, что Годернаут-Разрушитель будет вытирать кому-то сопливые носы и проводить душеспасительные беседы с негодяями, стремящимися подмять под себя тех, кто хоть немного слабее них. Так-то оно так, но уже сегодня я уткнулся носом в сложную дилемму. Помимо тех людей, к которым я не испытывал никаких тёплых чувств, подле этого собрались ещё и два отряда наёмников и их я тоже не считал людьми высоких моральных достоинств. Я никогда не относился с уважением к тем людям, которые соглашались продавать своё воинское искусство за деньги и, тем более, идти в атаку и отнимать чьи-то жизни. Наёмный солдат это тот же наёмный убийца, если он, конечно, не подряжается стоять в какой-то крепости и защищать жизнь мирных граждан. Или сопровождать караваны, охраняя купцов и их товары.

Как раз два отряда именно таких наёмников должны были вот-вот сойтись в смертельной схватке. Северяне охраняли деревню конченых негодяев, а южане вызвались охранять караван ещё более гнусных мерзавцев. Их можно было, конечно, порицать за это, но с другой стороны где им найти других заказчиков? В общем я решил не судить их слишком строго. Мы сбавили ход, так как барон и его конные рыцари едва поспевали за нами и перешли на шаг и я спросил:

— Хорн, скажи мне, все жители Терфаро грешат таким промыслом?

Тот поспешил ответить:

— Что ты, Лем, далеко не все. В этой мерзости погрязло не более трети охотников, а началось это тридцать два года назад. Первых рабынь, которых привезли в Терфаро, схоронили уже лет через десять. За это время те охотники, которые сговорились с колдунами, построили рядом со старой деревней новую и огородили её высоченной стеной. Со своими соседями они теперь и знаться не хотят. Иногда брат с братом не разговаривают, до того дело дошло. Охотники съехали бы уже из этих мест, да, на новом месте, как ты заешь, обустроиться трудно.

Эта новость меня заинтересовала и я поинтересовался:

— Ну, и как живут те жители Терфаро, которые не захотели заниматься таким гнусным занятием?

Барон вздохнул и ответил с прямодушной простотой:

— Бедствуют. Знаешь, Лем, я бы принял их у себя, но побаиваюсь не столько колдунов, сколько их лесных стражей. Вернее боялся, но всё равно мои крестьяне распахивают земель больше, чем нам это нужно. Им помогают в этом жены и дети охотников, пока те занимаются выделкой шкурок. За мехами в наши края сейчас мало купцов едет, но когда я посылаю обозы с хлебом на юг, то мои торговцы берут с собой несколько возов с пушниной. Колдуны бесятся, но ничего с этим поделать не могут, я в своём праве. Они ведь не могут посягнуть на Дегойнские Поля, которые даны Верстгордам самим богом войны Краганом.

— Хорн, а ты не боишься поссориться с Краганом? — Спросил я с некоторой толикой насмешки — Ведь ты пообещал, что постоишь в честь богини Лирии мраморную часовню.

— И построю! — Запальчиво выкрикнул барон — Это же её рыцарь истребил неисчислимые полчища лесных стражей, а Краган ради этого даже и не подумал шевельнуть своей громовой секирой.

Белокурая Салвинг просияла и заявила:

— Барон, я непременно хочу посетит ваш замок. В знак благоволения к вам моей богини, я исцелю всех больных, а старикам верну если и не молодость, то их зрелые, самые прекрасные годы. — После чего добавила, сдав меня с потрохами этому вояке — А мраморную часовню я советую вам заказать у Лема. У него есть железные магические строители, которые умеют стоить дома удивительной красоты, а отца Ларны я сама попрошу изваять из цветного стекла статую богини Лирии.

C глубоким вздохом я попытался отбиться:

— Но у меня нет на это мрамора.

— О, сэр рыцарь, не волнуйтесь, у меня в замке имеется целая груда прекрасного, белоснежного мрамора! — Воскликнул барон — Поверьте, господа, за ценой я тоже не постою. Для меня будет не только почётно иметь в своём баронстве такую часовню, но и символично, ведь сегодня, моя небесная госпожа, исполнилось полторы тысячи лет, как Верстгорды стали властителями этих благодатных мест.

Понимая, что мне не отвертеться, я поторопился сказать:

— Хорошо, я согласен, это будет мой тебе подарок, Хорн. Но учти, в твоей новой часовне я сделаю небольшой предел, посвящённый богу Крагану. Поверь мне, богиня Лирия найдёт, чем подсластить ему эту пилюлю. Тем более, что даже Боги Ринора боятся её гнева.

На том мы и порешили. Тем временем в стане нападающих произошли те самые перемены, которые я ожидал с того момента, как только увидел телеги с деревянными щитами. Поселяне быстро их разгрузили, поставили на колёса, выстроили в одну линию и вытолкали за трёхметровую, мобильную крепостную стену всех наёмников-северян. Всё складывалось, как нельзя лучше и я отдал приказ выстроить вокруг холма ещё две линии силового заграждения. Первая, самая большая, окружила всех вояк, до единого, а вторая, самая маленькая, отгородила колдунов с их магическим куполом от южан. Они были уже готовы, но ещё не включены. Как только северяне понуро двинулись вперёд, настало время отрабатывать деньги, была немедленно выстроена третья линия, отгородившая поселян от их защитников, и вторая, не дававшая сцепиться между собой северянам и южанам. Через три кольца, как только я включил все генераторы силового поля, пролегла защитная аллея. Вот теперь я был полностью готов к тому, чтобы затеять душеспасительную беседу с наёмниками о смысле жизни воина и его чести.

Между прочим, я только сейчас постиг одну неприятную истину. С тех пор, как люди на Риноре впервые осознали роль личности в обществе, то есть стали соглашаться с тем, что кто-то должен стоять во главе толпы, прошло уже более полутора тысяч лет, а они так и не научились любить друг друга и уважать человеческую жизнь и свободу. Хреново. На мой взгляд это говорило, что всё ринорское общество тяжело больно, раз народ за столько сотен лет так и не смог перебеситься. В нормальных магических мирах на это уходило от силы триста, четыреста лет, то есть срок жизни одного поколения магов. Только теперь я понял, почему Боги напророчили этому миру пришествие Годернаута-Разрушителя. Клин клином вышибают и если я буду распускать здесь нюни, то меня самого разрушат на составные части, причём сделают это как раз именно Боги. Н-да, перспектива, врагу такой практики не пожелаешь. Дёрнул же меня чёрт вернуться в академию магии за красивым дипломом, а ведь мог спокойно продолжать службу в имперском магическом спецназе.

Глава 8.

Большая Дегойнская грызня

Когда я приблизился к поселянам, а они уже успели попробовать на прочность силовой барьер и потому многие почёсывали бока, меня охватил жуткий страх. Нет, я испугался не этих бородатых, полупьяных, сытых и холёных верзил. Не страшили меня также как воины, прибывшие в эти края с севера, так и южане. С моей стороны не будет хвастовством сказать, что мне вполне по силам сразиться с ними даже в одиночку. Перебить их всех я не смогу, они попросту разбегутся, но разогнать точно сумею. На это у меня хватит и сил, и боевого опыта, хотя мне и противостояли воины-маги. Про колдунов и говорить нечего не смотря на то, что один из них сумел воздвигнуть магический купол над холмом, который не был для меня непреодолимым. Их я вообще ни во что не ставил по той причине, что они, как маги, были мне не чета.

То, что у меня по спине внезапно заструился холодный, липкий пот, а во рту пересохло, я относил вовсе не на счёт этих вояк. Впрочем, страх, если того не хуже, ужас, охвативший меня, был прямо связан как раз именно с ними. Боги Ринора ведь не зря напророчествовали приход Годернаута-Разрушителя. Похоже, они проводили в этом мире какой-то свой эксперимент, в ходе которого простому, если и вовсе не заурядному, магу предстояло разгрести громадные кучи дерьма. Один из моих бывших бойцов называл это расчисткой Авгиевых конюшен. Не знаю, кем был этот самый Авгий на Земле и какой породы у него были лошади, но на Риноре дела точно обстояли стократ хуже. В общем я только сейчас понял, что разбираться с той проблемой, с которой я столкнулся в Дегойнских Полях, будет куда сложнее, чем истреблять крысомедведей. С ринорцами точно не соскучишься.

Как по мне, так наёмники с обеих сторон, хотя на ангелов они никак не походили, были вполне приличными людьми. Да, но это только на мой взгляд, а у местных Богов он мог быть совсем иным и что тогда? Конец Годернауту со всеми его разрушениями? Более того, в моём задании конкретно говорилось, что я могу не щадить врагов, но на меня ведь никто даже и не собирался нападать. Как колдуны, так и поселяне ни меня, ни барона с его рыцарями даже в упор не видели или упорно не хотели замечать нашего присутствия. Они даже не плевали в нашу сторону, видимо считая, не тронь некое вещество и оно не станет источать неприятных запахов. Ну, и что мне теперь делать в такой ситуации? Специально устраивать с ними скандал, плавно переходящий в мордобой и последующую кровавую битву на полное уничтожение? Нет, для первого выхода в свет Годернаута-Разрушителя такой вариант не годился. Мне нужно было придумать что-то умное и, желательно, не очень подлое.

На счёт умного это ещё куда ни шло, о вот как сделать, чтобы мои действия никто не смог бы счесть подлыми, ещё тот вопрос. Как ни крути, но мы не очень-то ограничивали себя в методах, когда громили тайные базы ортодоксов и их убежища. Шантаж, угрозы, подкуп, прямой обман и многое другое, всё пускалось в ход, когда нужно было найти врага, не говоря уже про то, что в плен мы мало кого брали. Это уже потом, когда лучшие имиджмейкеры империи придумали способ, как можно и о нас рассказать, и императора не подставить, о нас стало хоть что-то известно. Лично я по этому поводу никогда не терзался муками совести. Мне была хорошо известна обратная сторона медали и я не раз видел, какие зверства творили маги-ортодоксы. На Риноре, хотя я и не знал об этом мире очень многого, тоже хватало нелюдей, но при этом нельзя было исключать, что Боги этого мира видят в Годернауте-Разрушителе рыцаря без страха и упрёка, но это не про меня сказано.

В обычной, мирной жизни, я личность ничем не примечательная и даже в компании, состоящей из одного только зеркала напротив, не спешу высказаться первым, хотя иной раз и высказываюсь о ком-либо совершенно не думая о последствиях. Но это в мирной жизни, а сейчас я, можно сказать, очутился на самой настоящей войне, пусть и необъявленной. Боги Ринора почему-то пустили здесь всё на самотёк и люди, нарушая все законы бытия, превратили свою жизнь в самый настоящий кошмар. Хуже того, Боги предрекли приход Годернаута-Разрушителя и им мог стать любой маг, прибывший из другого мира, если ему, конечно, как Питу, не будет приказано просто наблюдать и ни во что не вмешиваться. В общем кому угодно могла выпасть сомнительная честь разгребать все те огромные кучи дерьма, что нагромоздили на Риноре и Боги, и люди, которые, похоже, ничего не знали о гневе Богов, а Боги Ринора, похоже, пустили в этом мире магии всё на самотёк.

Вот и получалось, что мне теперь предстояло разрушить на Риноре ту дикую, античеловеческую общественную конструкцию, которая сложилась в этом мире сама собой. Правда, мне, в отличие от Геракла, придётся иметь дело не с конским навозом, а с людьми и Богами. Не скажу, что маги-ортодоксы имеют куда более тонкую и сложную конструкцию, чем всё, что они творят, но ведь и Боги Ринора запросто могли оказаться на поверку правозащитниками наихудшей породы, считающими, что и у самых отъявленных негодяев есть права. Вот потому-то мне и сделалось страшно. Это на императора Рейнардина мог подействовать аргумент убийственной силы, гласящий, что за добро нужно платить добром, а за зло воздавать по справедливости. Боги Ринора запросто могли отмахнуться от него и занять позицию адвоката дьявола и что тогда? Мысль о том, что Боги могут встать на защиту поселян, торгующих своими детьми и колдунов-работорговцев так возмутила меня, что страх прошел.

Дав Титану шенкелей, я заставил магического коня рвануться вперёд и первым подлетел к силовому барьеру, за которым спокойно восседала на скакуне песочной масти, тоже магическом, молодая, красивая девушка, облачённая в серебряные с чернением, чешуйчатые магические доспехи. Смуглая, черноволосая, с жгучими карими глазами, она сжимала в руках тяжелый боевой лук с наложенной на него длинной, магической стрелой. По сути её лук мало чем отличался от магического безоткатного орудия, стреляющего огненными шарами калибром в сорок пять миллиметров. Вежливо поклонившись девушке, я попросил её:

— Боец, быстро позови своего командира.

Лицо девушки не было закрыто забралом и потому я увидел, как она удивилась. Глядя на меня уже с куда большим интересом, южанка, изгибая своё стройное, сильное тело, повернулась и крикнула:

— Дядя Рафарн, тебя зовёт какой-то господин!

Девушка повернулась ко мне и улыбнулась наивной, детской улыбкой, хотя на шитых золотом перевязях её мечей я увидел пару дюжин серебряных бляшек в форме шлема. Они говорили, скольким врагам девушка снесла голову. Судя по длинным мечам сабельного типа и куполообразному шлему с забралом в виде львиной морды, она была родом из Леванда, области в самом центре Знойного Креста. Левандийцы чаще кого-либо в Знойном Кресте брались за такую нелёгкую работу, как охрана купеческих караванов, идущих из Северного Рина в Южный и обратно. Мне было непонятно только одно, как это они подрядились сопровождать сенторов в их поездке практически в пределах их собственных земель? Именно это я и хотел выяснить в первую очередь. Рафарн и мои спутники подъехали практически одновременно. Командир наёмников-южан, высокий, статный мужчина лет пятидесяти на вид, облачённый в золочёные доспехи, с вызовом в голосе спросил: