Cлепая Совесть

Ноэлия

Никак не могу осознать, что уже всё. Впрочем, не всё же, впереди ещё последняя церемония. Но дороги назад уже нет, даже иллюзии, будто что-то ещё можно изменить, не осталось. Зато музыка, огни, поздравления — откуда-то приходит ощущение праздника. Жених... или уже муж? Никак не пойму. Танцует только со мной, улыбается только мне, так предупредителен, учтив, что в душе снова растёт надежда.

У Дарсаля сегодня какое-то особенное положение, даже жаль, что не прикрывает меня. Ругаю себя, привыкла-то как, а ведь поначалу злилась и вздрагивала! А тут прямо ему уже и отдохнуть нельзя, разбаловалась.

И конечно же, к нему моментально липнут всякие, одна за столик присаживается, другая заговорить пытается. Но я давно дала себе слово не реагировать на них. Не моё дело, не должно меня задевать. Ведь не задевает же, что остальных мужчин тоже вниманием не обходят?

Любопытство, конечно... ну, надеюсь, что любопытство — заставляет периодически посматривать, ведь сегодня он в особом статусе. Но Дарсаль верен себе: танцевать не идёт и, насколько могу судить, беседы поддерживать не слишком расположен.

— Вас что-нибудь смущает, любимая? — щекочет ухо голос императора.

— Что вы, — машинально провожу рукой по ключицам, по метке. Красиво смотрится, наверное. Никаких колье не нужно. — Всё замечательно!

Завтра последний день, отданный на сборы. А послезавтра с самого утра выезжаем. Медленно, с заездом в крупные города — не знаю, кому это нужно, как по мне, лучше бы поездом поскорее до границы. Но всю дорогу придётся в фертоне трястись, что тут, что в Айо. По-моему, традиции иногда не мешает менять... подстраивать под современные реалии. Если появится возможность, непременно этим займусь.

Алму не вижу, как обычно где-то пропадает. Убеждаю себя, что в дороге наговоримся, всё равно делать нечего будет. Зато Хельта весь вечер со стариком Хармасом, даже странно. Ладно, какое мне дело, главное, что к Дарсалю больше не лезет. Хотя я же вроде уже решила, что мне нет дела и до тех, кто лезет к Дарсалю. И даже до тех, к кому он сам решит... полезть.

Почему же тогда ощущение, будто меня предали? Ведь знала же, что он лишь исполняет долг...

Всё пытаюсь найти мадам Джанс и девочек — они должны находиться на специально отведённых зрительских местах, за заслоном из наших охранниц. Йована, в смысле. Пора бы сменить понятие "наши", наверное. Но людей так много, огромная колышущаяся масса, никак не разглядеть.

Вечер несётся, вызывая гремучую помесь эмоций. Противное женское тщеславие — я в центре внимания, мой жених — сам император соседнего государства, предмет всеобщей зависти! И ведь смотрела бы сейчас со стороны и тоже думала, как же его невесте повезло! Хоть бери да самой себе завидуй, что не устраивает-то?!

И пьянящее ощущение причастности к чему-то великому, историческому, пусть фальшивое, но осознание, будто я тоже имею отношение к судьбам мира, могу хоть на что-то повлиять! И поверх всего этого такая тоска, спутница последних дней. Кажется, всё променяла бы, лишь бы сидеть сейчас на берегу озера, в нашем с Алмой любимом уголке, и ничего не знать ни об императоре Айо, ни о его Слепых Стражах.

Постепенно все разъезжаются. Провожаем, благодарим, обещаем приезжать. Звучит фальшиво, однако зарождает надежду. Пусть такую же фальшивую, но вдруг когда-нибудь смогу ещё раз дома побывать?

Император доводит до двери, как обычно останавливается. Разворачивает меня к себе. Смотрю вопросительно, пытаюсь понять, что дальше. Ивен с Дарсалем чуть позади стоят, молчат. Наверное, должна буду научиться воспринимать их как... ну не знаю, необходимый элемент интерьера. Но не могу. Ни в какую.

Иллариандр медленно приближается, руки скользят по открытой спине, подаётся вперёд. Быстрее, чем успеваю сообразить, ощущаю губы на губах, теряюсь, понятия не имею, что с ними делать, но император ненавязчиво подталкивает мои руки к себе на плечи, обнимаю.

Губы настойчивые и в то же время мягкие, приоткрывают мои, прикасаются языком. Почему-то в голову лезут мысли, скольких девушек он перецеловал. Или наоборот, поцелуй императора — честь, редко кому доступная? Впрочем, не сказать, чтобы казался неопытным, правда, я тоже тот ещё эксперт. Я-то и целовалась всего однажды, с тем, с кем не должна была! О ком не должна сейчас думать! Почему же тогда так не хватает тёплой энергии, вырывающейся изо рта, придающей совершенно особенный привкус, оплетающей моё тело, прикасающейся так, как никогда не коснётся рука. Господи, пусть Стражи не узнают, о ком я сейчас думаю!

Иллариандр всё продолжает целовать, запускает пальцы в мои волосы, направляя голову. Стараюсь отвечать, сосредоточиться на процессе. Приятном же. Алма вон, похоже, чуть не всю свиту перепробовала, а мне и двоих много. Точно что странная.

— Как же тяжело ждать, знала бы ты, — шепчет Иллариандр, дыхание неровное.

— Зачем? — недоумеваю, ведь всё уже давно решено.

— Официальная церемония, приличия, чтоб их, — смеётся, ещё раз прикасается губами к губам.

— Мне тоже тяжело, — соглашаюсь. Не скажу, чтобы невтерпёж. Но не обижать же суженого.

Дарсаль

Единственное ответственное задание, и то не могу исполнить как надо. Слышу каждое, даже самое тихое слово, вижу, как наливается аура Ноэлии алым возбуждением, запах феромонов, к которому должен бы уже привыкнуть, перестать замечать, а он наоборот, только распаляет, заставляет усиливать контроль, сжимать омаа.

Осознание, что ты предназначена другому, всё нестерпимее. Нельзя относиться к императору как к мужчине. Дело Стража — служить. Только как избавиться от крамольных мыслей, что будь на его месте кто другой, я непременно попытался бы? Даже зная, что Слепому мало что светит. Впрочем, видя твою реакцию на его поцелуи...

Заткнись.

Ноэлия, наконец, неохотно уходит к себе, иду за ней. Похоже, только меня радует необходимость соблюдать приличия.

Приближается к зеркалу, рассматривает метку.

— Почему тут? — спрашивает вдруг, прикасается. — В Айо так у всех принято, или только у императоров?

— У всех. Считается, это даёт выбор, спрятать ли свадебную метку под одеждой, или выставить на обозрение.

— У вас там разве вечная жара?

— Нет, — улыбаюсь. А кроме всего, у основания шеи ещё и один из энергетических центров ауры. Вряд ли совпадение. — Но метка может и через одежду просвечивать... если не шуба, конечно, — ощущаю улыбку в ответ. — Просто одна из давних традиций. Считается, это было пожеланием первой жены первого императора.

— Нужно будет изучить историю Айо... с обеих сторон, — бормочет. — У вас же там есть книги? Местные-то я закупила.

— Конечно.

— Ммм... а Алма где, не знаешь? Я её под конец и не видела.

— Отвезли домой на гравикаре, я проследил.

— Спасибо, — тёплая волна искренней благодарности. — Ой, ты устал, наверное. Отдыхай.

Не успеваю ответить — появляются служанки, с радостными поздравлениями начинают разбирать причёску, благодарю, ухожу.

"Дарсаль! — вдруг врезается в мозг недовольный голос императора, похоже, воздействие усилено, слишком резко и неожиданно. — Что это мне Ивен рассказывает! А?!"

"Не могу знать, мой повелитель", — отвечаю, хотя знаю, конечно же.

"Что ты там с метками натворил?"

"Они не визуализировались, мой повелитель, у меня не было другого выхода. Пришлось наполнить своей энергией. Возможно, я поступил неверно? Мне показалось, что сорвать церемонию было бы неприемлемо."

"Да кого вы мне нашли! — в сердцах возмущается император, почти рычит. — Одни проблемы от неё, даже метка нормально не становится! Ну, Дарсаль! Молись, чтобы эр Рамар смог всё исправить, не то пожалеешь о том дне, когда поступил ко мне на службу!"

Кажется, я уже о нём жалею.

"Молюсь, мой повелитель", — отвечаю.

Иллариандр рвёт и мечет. Похоже, Ивен расставил собственные акценты. Наверняка император всех Стражей опросит. Я никогда не был душой компании, кто их знает, чего ждать. Возможно, сочтут, будто несчастный случай с невестой, страдающий повелитель и новая кандидатура, способная утешить его горе, стали бы лучшим выходом.

Но наш командир всегда был справедлив. На него вся надежда. Да и нет другой такой ауры. И она, аура, совершенно однозначно показывает, что девушка сможет родить от повелителя. Разве не это самое важное в данном случае?

В голову лезут мысли о защите, дарованной Лексием. Жаль, настроена на меня, никому не передать. Нужно будет для Ноэлии ещё одну попросить. Добраться бы до дома без происшествий.

Скидываю опостылевшую синюю форму, иду в душ. Долго стою под струями, едва не пропускаю момент, когда служанки оставляют императрицу одну. Но Ноэлия, вместо того, чтобы ложиться спать, мечется по апартаментам, словно загнанный зверь. Вдруг чёткое направление внимания, приближается ко мне. Выключаю душ, бесов Раум, ни халата, ни свежей одежды. Оборачиваюсь полотенцем, спешу в комнату.

Стучит, хочу ответить "минутку, моя госпожа", но она тут же заходит — странно, впечатление, словно куда-то собралась. Не вижу, конечно, но ощущение, будто одета по-прогулочному. Пытаюсь сообразить, зачем. На пороге застывает, явная волна смущения и чёткий, материальный взгляд. Бесов Раум, Ноэлия, чужие жёны туда не смотрят!

Ноэлия

Ох, ничего себе, как-то привыкла я, что он всегда наготове, не ожидала... Ну и глаза у Дарсаля, даром что Слепой, как никогда остро осознаю: рядом мужчина, а не просто приставленный ко мне охранник. Взгляд непроизвольно скользит по мокрым плечам, груди, твёрдому животу с теряющейся в полотенце дорожкой волос.

Ох, кажется, злится, или просто неприятно, что врываюсь, а ведь он мог бы оказаться и вовсе не один!

Поспешно смотрю на кровать, убедиться, что ничего не испортила, снова на Стража. Останавливаю свой собственный взгляд, ну правда же не видела никогда полуодетых мужчин, да ещё и так близко, всё внутри аж загорается новым, незнакомым ощущением. Отворачиваюсь.

— Извини, — бормочу, — я... предупредить. Я просто... я хочу домой. Последний раз переночевать у себя в комнате, позавтракать с девочками... Понимаешь? — поднимаю на него глаза, кивает, по-моему. У меня в висках уже так стучит, что сама себя скоро понимать перестану. — Ты можешь отдыхать, я позову кого-нибудь другого... Мариса, наверное? Он вроде бы говорил, будет рад...

Кажется, несу какой-то бред, но Дарсаль прерывает:

— Я не могу отпустить вас, — отвечает, — сейчас оденусь. И другую охрану тоже нужно позвать.

— Обязательно? — спрашиваю тоскливо. Опять кивает. — Хотя бы пусть в отдельной машине едут...

— Хорошо, передам, — соглашается. Снова ловлю себя на том, что рассматриваю рельефные объёмы статного торса. Кажется, по всему телу Стража вьётся едва уловимый дымок омаа, с губ и ладоней ощутимее, глаза и вовсе огнём горят. Опять вспоминаю опередивший законного жениха поцелуй, пугаюсь собственных недозволенных мыслей, бросаюсь к двери. Останавливаю сама себя, там же другие Стражи увидеть могут.

— Да оденься ты уже! — не выдерживаю.

— Сейчас, моя госпожа, — не могу понять, что в его голосе: то ли смех, то ли наоборот, некоторая досада. Заставляю себя посмотреть, но он уже отвернулся к шкафу, одежду достаёт. Разглядываю широкую спину, чёртово полотенце, руки чешутся, так и хочется провести по влажной коже.

Дарсаль уходит в ванну, наконец, вздыхаю почти с облегчением. Сердце скачет, напоминаю ему, что у меня есть муж. Уже почти. Может, попросить Иллариандра в таком виде пройтись? Его и потрогать можно будет. Наверное. Нервно хихикаю, пытаюсь представить, как я подкатываю к императору с такой просьбой. Час от часу не легче.

Настроение, ещё недавно подхватившее меня с кровати, заставившее одеться в обычные брюки, покидать в сумку ночную рубашку с зубной щёткой, кажется, выравнивается. Во всяком случае, выть на Раум уже не хочется, нервно тереблю метку, по-моему, она потеплела слегка. Или это я потеплела.

Дарсаль выходит в обычной коричневой форме, упрямое воображение всё дорисовывает то, что скрывается под кожаным нагрудником и плотными брюками. Личный Страж окидывает меня своим пугающим взглядом, хочу спросить, можно ли идти, но как-то это... неудобно. Снова осознаю, что он видит все мои эмоции, наверное, совсем за дурочку сочтёт. Ещё и императору доложить может. Опять расстраиваюсь.

— Машина ждёт, — сообщает тихо. Воспринимаю слова сигналом к действию, решительно отворяю дверь, как бы так научиться оставлять разум и эмоции холодными, чтобы все подряд не могли их рассматривать!

Едем молча. В который раз поражаюсь, насколько вышколена охрана Иллариандра. Знаю же, что следуют за нами, но нигде не вижу. Кажется, я благодарна Дарсалю, мог же обмануть, будто сами будем, я бы и не заметила.

Только сейчас начинаю сомневаться, в пансионе все уже спят, наверное. Хотя если были на церемонии, то наверняка не успели ещё. Этим себя и успокаиваю.

Действительно, огни горят — в холле и нескольких комнатах наверху. Наши с Алмой окна выходят на другую сторону, куда и столовая. Прошу сделать круг, Дарсаль передаёт за загородку водителю. В моей комнате темно, а у Алмы свет горит. Собирается, наверное. Вспоминаю, как в детстве мы пытались их вычислить, махали друг другу из окошек, казалось так сложно...

Гравикар возвращается к центральному въезду, останавливается перед воротами. Дарсаль привычно открывает дверь, в темноте его тело почти светится.

— С тобой можно вместо фонаря ходить, — снова нервно хихикаю. Дарсаль молчит, но кажется, на этот раз снисходительно. Мне сегодня простительно, у меня сложный день был.

Ворота уже закрыты, звоню решительно. Появляется Марта, руками всплескивает, отворяет.

— Что же вы, госпожа Ноэлия, не предупредили, мы бы подготовились... — начинает причитать.

— Соскучилась, — вздыхаю.

— Сейчас мадам Джанс позову, да вы проходите, — бросает украдкой взгляд на Дарсаля. Тут уж и вторую машину вижу, подъезжает. Впрочем, уверена, если бы нужно было сделать всё незаметно — я бы и не заподозрила. Да и через забор всегда можно перелететь, неприлично только.

Захожу в холл, слёзы на глаза наворачиваются, вдруг ощущаю, какой же родной, привычный здесь запах, какая же я дура, что не появлялась! А может и нет, потом ещё тяжелее рвать было бы, может наоборот, дура, что сейчас припёрлась.

— Ноэлия? — мадам Джанс на ходу запахивает выдающийся бюст новым халатом, на лице следы косметики, волосы растрёпаны. Быстрее, чем успеваю сообразить, бросаюсь к ней, так хочется, чтобы обняла, как в детстве!

На минуту застывает, потом прижимает к себе, усаживает здесь же на старый протёртый диван. Вспоминаю, что они ремонт планируют.

— Можно я... — начинаю, голос рвётся, перехватывает. — Хочу последний раз у себя в комнате переночевать...

Мадам Джанс молчит несколько секунд, вздыхает тяжело.

— Простите, Ноэлия, если бы я знала... Мы новую девочку взяли в вашу комнату. Вы же не заезжали, мы думали, уже и не появитесь. Если хотите, я её сегодня к себе заберу. Но... остатки ваших вещей в кладовой, на случай, если вдруг что-нибудь понадобится, только зачем вам...