Герой Империи

— Дельфина! — рявкнул Роланд. — Поджарь его!

— Н-не могу, — ответил ему слабый голос и, обернувшись, наместник увидел свою придворную волшебницу упавшей на колени — видимо Копье Тьмы, прикончившее того Духа, отняло у нее последние силы.

Помянув недобрым словом Семь Матерей, де Вельянтиф опустил взгляд на Клыки Морей. Увы, энергия клинков еще не восстановилась — вделанные в рукоять аквамарины были совсем тусклы. Чувствуя, что предрешенный час близок как никогда, наместник принялся озираться по сторонам, но помощи ждать было неоткуда — дворцовые маги были слишком заняты на крыше, поддерживая барьер, мешавший беспорядочно метавшимся в небесах Духам обрушится на дворец, а его гвардия, сбив строй, с трудом удерживала натиск воинов в белых балахонах у Победной арки.

В отчаянной попытке остановить химеру один из стражей бросился на нее, вздымая руки и бормоча волшебные слова. Клешня монстра схватила его, но его доспехи оказались прочнее, чем у остальных солдат, и подарили ему несколько драгоценных мгновений чтобы закончить заклинание.

Огненный шар расцвел ослепительным алым цветком, в лицо Роланду ударил жар, но когда колдовское марево рассеялось, оказалось что чудовище почти не пострадало. Маг закричал то ли от ужаса, то ли от отчаяния, а затем химера раздавила его и, издав что-то удивительно похожее на злорадный смех, запустило изломанное тело в воздух. Пролетев над головами своих удрученных товарищей, мертвый волшебник ударился об праздничную ель, установленную посреди площади, где и остался, запутавшись в густых ветвях чудовищным украшением...

Пришедшая в голову Роланда мысль бросила его вперед прежде, чем он успел вложить ее в слова. Тело было удивительно легким и гибким, будто прожитые года оставили своего, казалось бы, обезумевшего хозяина, и через считанные мгновения он уже оказался у праздничного дерева. В нос ударил запах хвои, он вскинул руки, и взмахнул мечами, словно ножницами, а затем силой ударился плечом об ствол.

Зеленый исполин, скрыть естественное величие которого не смогли даже усилия сотен декораторов, украсивших его ствол и ветви множеством гирлянд, фонариков и прочей мишуры, пошатнулся. Почувствовав свою судьбу, чудовище заверещало и попыталось отбежать в сторону, но слишком поздно — с чудеснейшим (по крайней мере, для Владыки Сиреневого архипелага) треском, дерево опустилось на монстра, оставив от него мокрое место.

— ...тебе! — усмехнулся наместник, переводя дыхание, но затем поднял взгляд и его ноги буквально приросли к мостовой — сразу пять паукозмеескорпионов двигалось к Дворцовой площади.

Через пару мгновений Роланду вечностью, они ворвались на площадь и врезались в еще не успевшие восстановиться порядки дворцовой стражи. Ее сопротивление было столь же яростным, сколь и бессильным. Резня была столь чудовищной, что даже аскорийские гвардейцы дрогнули, в то время как их противники воспряли духом. Подбадривая себя почти звериными выкриками белобалахонники утроили натиск, и оборона оказалась прорвана.

Хаос воцарился на площади: крики раненных и умиравших солдат слились в единое целое со злорадным смехом (теперь де Вельянтиф не сомневался — это был смех) химер и монотонными причитаниями фанатиков ("смерть Тьме, смерть тебе!"), белые балахоны стояли против черной стали, хитин орошала алая кровь, а нелепые декоративные фонарики словно перемигивались со вспышками боевой магии. В мгновение ока битва схватила наместника и ему не оставалось ничего другого как закружиться с нею в смертельном танце.

Похожий на тролля верзила упал, сраженный ударом в грудь, девица с безумным блеском вскинула руку, и в грудь наместника ударил обжигающий луч, но его талисманы легко погасили примитивное заклинание, а через мгновение он отрубил магичке голову. Пробившийся к Роланду гвардеец попытался что-то сказать (должно быть хотел призывать его спасаться), но не успел вымолвить и слова, как упал на землю с разбитой головой. Багряная пелена застила де Вельянтифу глаза, он отомстил убийце, ушел от направленного в грудь удара молота, убил его хозяина, затем сразил еще двоих, убил третьего, четвертого, пятого... Гора кровавых тел выросла вокруг владыки Сиреневого Архипелага, но он не замечал ее, захваченный горячкой.

Брошенного в молота он тоже не заметил. И даже не почувствовал сломавшего ребра удара. Просто мир внезапно уехал вниз, а в спину ударили камни. Боль наполнила тело, сделав его тяжелее горы Саульрот, Роланд попытался встать, но понял, что не успеет — оставив истребление стражи, одна из химер двинулась на него.

"Это конец", — подумал де Вельянтиф. — "Видать от судьбы и впрямь не уйдешь".

Мысль принесла с собой странное чувство покоя, и Роланд собрал последние силы, приготовившись швырнуть Клыки в приближавшееся чудовище, чтобы хотя бы ранить тварь, но прежде чем он успел пошевелить хотя бы пальцем, и кровавый карнавал неожиданно прекратился.

Он появился словно из ниоткуда — может, спрыгнул с крыши, может вынырнул из переулка, а может сама ночь принесла его на своих крыльях. Его окутывало неземное сияние и смотреть на него было больно как на полуденное солнце, но и отвести взор было невозможно. Мешал страх. Холодный и безжалостный, он не пытался воцариться в душе или затмить рассудок, но воздействовал сразу на тело, поселяя в конечностях позорную дрожь, превращая кости в желе, и заставляя сердце замереть.

Волна ужаса прокатилась по площади не щадя никого: гвардейцы де Вельянтифа побледнели так, что их можно было принять за чистокровных валье'cи, дворцовые стражи застыла словно превратившись в камень, а фанатики неожиданно посыпались на землю, теряя сознание. Страх нарушил концентрацию магов и защитный барьер исчез, но Но и не смотреть было невозможно — не давал страх. Холодный, глубокий и безжалостный, он разлился по площади не щадя никого: гвардейцы от ужаса побледнели так что их можно было принять за чистокровных валье'cи, большая часть дворцовой стражи застыла словно превратившись в камень, а фанатики неожиданно посыпались на землю, теряя сознание. Страх нарушил концентрацию магов и барьер над Дворцом исчез, но небеса уже были чисты — даже Духи и те предпочли скрыться в своей стихии.

Во всем холодном и неподвижном мире мрачной тишины лишь химеры сохранили подобие жизни. Забыв о своих прежних жертвах, они бросились на пришельца, воинственно щелкая клешнями. И погибли. Не было ни вспышек, ни колдовского огня — Роланду на мгновение показалось, будто он увидел, как нечто похожее на гигантскую каракатицу схватило чудовищ и бросило их в свою необъятную пасть, но затем видение исчезло и тела отвратительных гибридов человека, змеи, скорпиона и паука опустились на мостовую, будто срезанные невидимой косой.

Незнакомец удовлетворенно кивнул, а затем зашагал в сторону Роланда. Помешать ему было некому и наместник внезапно ощутил себя ребенком, выброшенным за борт во время жестокого шторма. Волна ужаса накатывали на него одна за волной, грозя навеки унести в пучину беспамятства, и не в силах справиться с ними владыка Сиреневого архипелага, наместник Империи Валье, Рыжий Лобстер Аскории, сделал единственное на что был способен.

— Да кто ты такой, мать твою?! — заорал он во всю глотку, вскакивая на ноги и вскидывая Клыки.

Ответом ему была тишина. Таинственный незнакомец даже не обратил на наместника внимания. Почувствовав, что в душе закипел гнев, Роланд шагнул ему навстречу, но неожиданно он вновь увидел чудовище с множеством щупалец, которые напряженно шарили вокруг, будто пытаясь что-то найти. Чудовищная сила, которой несло от этого видения, заставила наместника остановиться.

— Его здесь нет, — услышал, как незнакомец обратился к кому-то, вскинул голову, но сквозь плясавшие перед глазами искры сумел разглядеть лишь пару размытых силуэтов, стоявших позади убийцы химер — один был высоким и черным, другой — низеньким и серым.

Кем бы они ни были, чудовищная аура не производила на них особенного эффекта — или незнакомец просто не давал ей воздействовать на них? Не став гадать, Роланд прислушался к их разговору. Кажется, они спорили о том, куда им идти теперь, раз "его" не оказалось у Дворца, но, увы после всех ударов в уши будто набилась морская волна, и он мог разобрать лишь отдельные фразы. Де Вельянтиф рефлекторно подался вперед... И это была ошибка.

Его нога не успела опуститься на землю, как на месте странного человека он вновь увидел чудовище. Его тулово напоминало руку или древесный ствол, ветки-пальцы были растопырены во все стороны и безостановочно шевелились, словно пытаясь найти что-то в воздухе, но наибольшее впечатление на наместника произвели размеры. Тварь была огромной — праздничная ель на ее фоне казалась кустиком, ее конечности протянулись через всю площадь, а вершина терялась где-то в небесах. К горлу Роланда подступил комок, последние силы покинули ослабевшее тело, и он медленно опустился на землю.

Потерять сознание, впрочем, не успел. Оно замерло на границах между ясным умом и беспамятством, и продержалось до того момента, как наместника схватили, перевернули, и поднесли к губам пузырек. Эликсир жизни обжег язык и глотку, а затем ухнул в желудок горячей массой, и сразу стало легче — тело перестало казаться отлитым из свинца, взор прояснился, из ушей испарилась вода. Мгновение Роланд лежал неподвижно, наслаждаясь ощущением, но затем услышал как кто-то уверенным (чересчур уверенным) тоном произнес: "Оставайтесь здесь и защищайте наместника, мы пойдем за ними" и резко поднялся, не обращая внимания на робкие протесты склонившейся над ним целительницы.

Загадочный незнакомец и его спутники уже удалялись прочь по главной улице, теми же, кто собирался за ними последовать, были его гвардейцы — а точнее, один из лейтенантов и несколько других человек.

— Отставить, — прохрипел де Вельянтиф.

Его голос заставил солдат обернуться к нему, в их взглядах читалось удивление — впрочем, скорее тем, что он так быстро поднялся, чем характером его приказа.

— Это не наша забота, — все же пояснил наместник. — Сейчас мы должны защитить Дворец. Враги еще могут вернуться.

На самом деле, он был уверен, что нет — судя по всему, на штурм обители Героя Империи были брошены последние силы.

"Но рисковать все же не стоит", — подумал де Вельянтиф. — "Да и потом, хватит на меня сегодня приключений".

Его солдаты подчинились приказу и отдав честь организованно зашагали к махине дворца. Целительница оказалась рядом с ним и буквально силком заставила опереться на себя. Роланд не стал сопротивляться — мог бы дойти и сам, но к чему тратить силы?

"Доберусь до дворца и лягу спать", — подумал он, чуть расслабившись. — "Завтра приму участие в награждении... и больше в Алабастер не ногой".

* * *

497 год от основания Империи.

Левобережный Алабастер, 31 декабря.

Арнольд Амальрик, которого еще называли Красным магистром, не знал, как описать те чувства, что сейчас овладели его душой. Радость, восторг, экстаз — все эти слова казались блеклыми и ничего не значащими по сравнению с одолевавшей его бурей эмоций.

Долгие годы полные самоограничения, притворства и необходимости унижаться перед дураками и прохвостами остались позади, и все то, что он был вынужден подавлять за это время, вырвались на поверхность как потоки лавы, извергающиеся из вулкана.

Арнольд Амальрик забыл обо всем — боль от предательства Лилит, необходимость сразиться с Алебастровой Ведьмой и даже его великая судьба, как-то отошли на второй план по сравнению с возможностью явить себя во всей силе. Опьяненный свободой он носился по городу без цели и направления, щедро сея повсюду семена смерти и разрушения. Гул пожарищ, крики ужаса и боли, звон стали — все это звучало музыкой для его ушей, и перестать танцевать было подобно смерти.

Разваливающийся от старости мастер големов попытался пристыдить его за неучастие в тушении пожара; он заставил его марионеток убить хозяина, а затем разорвать свои тела на куски.

Наконец-то он мог не прятаться!

Отряд рыцарей попытался остановить одинокого мага, что шел улице с потерянным видом; небрежный взмах руки превратил их в живые факелы.

Наконец-то он мог вздохнуть полной грудью!

Завидев магистра Консорциума, испуганные горожане бросились к нему в надежде на защиту; он почти их просьбу, позволив Света прекратить их страдания на веки веков.

Наконец-то он мог делать все что захочет!

Безумное счастье (или счастливое безумие?), овладевшее Арнольдом Амальриком было столь сильно, что он совершенно не заметил того, как мостовая под его ногами неожиданно разлетелась на куски, а земля разошлась. Маг оказался на краю ямы и нелепо взмахнул руками в попытке удержаться, но тут ему в спину ударил огонь.

Неизвестное заклинание не оставляло следов в Астрале, но отличалось огромной силой. Оно с легкостью пробило инстинктивно выставленный Королем Света барьер, и Король Света свалился в мрачный зев рукотворной бездны, стенки которой тотчас сомкнулись.

Рот, нос и уши набились в рот, кости хрустнули и сломались как сухие веточки, но сбитый с толку и растерянный Амальрик нашел в себе силы рвануться вверх. Напрягся, раскидывая земную толщу силой своего волшебства, увидел ночное небо, а затем...

Ослепительная молния разрезала ночь — настоящее копье, собравшее в себя всю силу штормового фронта, обрушилось на Арнольда, стоило ему лишь увидеть небо. Показавшееся из земли магистра изогнулось дугой от неописуемой боли — казалось, что невидимые силы перетряхнули, вывернули наизнанку, а затем разорвали на куски каждую клеточку его тела, после чего отмотали время назад и повторили эту процедуру — и так целую вечность, дикую, адскую, невыносимую вечность.

Яма чавкнула, будто пасть гигантского хищника, проглатывая тело магистра. Только тогда стоявшие за нападением маги осмелились выйти из своих укрытий. Другие бы обязательно испытали гордость за то, что им удалось одолеть столь сильного противника, но не эти люди. В их сердцах не было места таким чувствам. Да и каким-либо другим вообще. Только лишенная эмоций решимость и осознание необходимости двигали ими, и сейчас они требовали убедиться в том, что их враг действительно мертв.

Лидер — такой же коренастый человек в сером плаще и простых доспехах, как и все остальные, подошел к центру ямы. Припал на колено, произнес короткое заклинание, и заглянул в недра земли. Обожженный скелет с висевшими на нем полосками паленой плоти, в которое превратилось тело Арнольда Амальрика, был там. Не шевелился. Лидер сосредоточился до предела, пытаясь уловить малейшие признаки жизни, но не чувствовал ничего.

— Мертв, — обратился он к своим подчиненным — в голосе не прозвучало даже намека на удовлетворение, лишь сухая констатация факта.

— Жив, — раздался позади голос Красного магистра.

Предводитель обернулся, и на его лице промелькнуло что-то похожее на ужас. Враг стоял у него за спиной, целый, невредимый и улыбающийся как после хорошей шутки. Обман? Иллюзия? Нет. Лидер не был бы лидером, если бы его чувства можно было обмануть.