Солнечная Сторона

"Эх, Артемка-Артемка! — снова думалось ему. — Самая малость требовалась, чтобы остаться живым, — прогнуться и промолчать..."

С этими нелегкими мыслями дядя Миша улегся в тот вечер спать.

III

Наутро, стоя у прилавка, дядя Миша уже не вспоминал об Артемке, привычно поглядывая на озабоченные лица прохожих и угадывая возможных покупателей. Все шло как обычно. Несколько человек, проходя мимо, кивнули ему, один из прохожих покрутился у его прилавка, пощупав пару персиков. Две женщины случайно остановились у прилавка поговорить и долгое время загораживали собой товар. Дважды, окидывая взглядом фрукты, прошел мимо прилавка местный участковый. День дяди Миши начинался словно по многократно проигранному сценарию.

Но вдруг сердце дяди Миши екнуло от неожиданности. Человек, похожий на Артемку, снова показался среди прохожих. Дядя Миша на этот раз уже не отводил от него взгляда. Буквально впившись в незнакомца глазами, дядя Миша пристально изучал его. И чем дольше он это делал, тем сильнее и сильнее все в нем холодело. Он обнаруживал все больше и больше сходства незнакомца с Артемкой.

На этот раз незнакомец шел медленно, осматриваясь по сторонам. Неожиданно его взгляд встретился со взглядом дяди Миши и... остановился на нем.

Артемка!!! — в душе у дяди Миши все окаменело.

Незнакомец замедлил ход. Мягкая радостная улыбка засветилась на его лице. Он задумчиво, но каким-то отсутствующим взглядом посмотрел на дядю Мишу и вдруг, развернувшись, пошел прочь.

Дядя Миша остолбенел от неожиданности.

Это был точно Артемка! Незнакомец ведь явно узнал его.

Дядя Миша двинулся было вслед за уходящим незнакомцем, но ноги вдруг будто одеревенели. Дядя Миша с ужасом обнаружил, что с трудом шевелит мышцами своего тела.

Почти минуту он простоял на месте, и только тогда, когда Артемка окончательно затерялся в толпе, дядю Мишу словно отпустило. Не помня себя, он бросился вдогонку за уходящим Артемкой, но того уже нигде не было. Дядя Миша добежал до следующего перекрестка. Артемка исчез. Дядя Миша еще немного покрутился на месте и, сникнув, поплелся назад.

Но это же невозможно! Артемка погиб на его глазах. Его тело случайно обнаружили деревенские мальчишки. Об этом тогда написали все местные газеты. А через полгода, когда после гибели босса следствие восстановило полную картину произошедшего, пресса вспомнила об этом вновь. Фотография Артемки попала на первые полосы газет.

Артемка погиб, в этом не было никакого сомнения. Чудо ошибки и исцеления просто исключено. Тогда кто же этот незнакомец?

"Артемка-Артемка-Артемка... — крутилось в голове у дяди Миши, — Нет-нет! — отвечал он сам себе, — Этого не может быть!"

Вечером дядя Миша рассказал обо всем соседу.

Дядя Миша занимал комнату в двухкомнатной квартире. Во второй комнате жила семья — мужчина, женщина и их взрослеющий сын.

Когда-то у дяди Миши была своя квартира, но после того, как он долгое время побыл безработным и у него кончились последние копейки, он продал квартиру и купил эту комнату. Таким образом он приобрел не только комнату, но и соседа, с которым практически каждый вечер сиживал на кухне за бутылкой пива.

Сосед выслушал его и, пожав плечами, спросил:

— Ты пил накануне?

Дядя Миша слегка оторопел.

— Только пиво! — сказал он недовольно. — Ты на что, Никола, намекаешь!?

— Не намекаю, а констатирую, — сосед его, также растерявший все в своей жизни, когда-то был младшим научным сотрудником. Сейчас по внешнему виду соседа трудно было предположить такое, и лишь замысловатый язык, которым тот выражался, мог выдать его ученое прошлое.

— У тебя же налицо характерные признаки алкоголизма, — сказал сосед. — Пивного алкоголизма, — уточнил он.

— Да я ж не пью...

— Ну-ну! Свежо предание...

— Да только пиво!

— Но систематически. Для появления чертиков этого достаточно.

— Да пошел ты! — выругался дядя Миша.

— Уже пришел! — отреагировал сосед. — Я, думаешь, сам не алкоголик?... Тоже алкаш!

Сосед криво усмехнулся. Дядя Миша удивленно посмотрел на него.

— Алкаш-алкаш! — нахмурившись, кивнул сосед. — Уж я-то симптомы знаю.

— Ты что говоришь: Артемка мне привиделся, что ли? — спросил дядя Миша.

Сосед усмехнулся и промолчал.

— Но он же признал меня!

— Вот именно то, что он узнал тебя, и означает, что он тебе привиделся. Дальше узнавать тебя начнут... эти самые...

— Кто?

— Ну эти...! Как их?... Чертики!

— Да пошел ты! — вновь выругался дядя Миша.

Он встал и, махнув рукой, направился в свою комнату.

"Алкоголизм! — недовольно думал дядя Миша. — Какой такой алкоголизм?!"

На следующий день дядя Миша был неспокоен. Он не просто окидывал обычным взглядом прохожих, а высматривал. Против своей воли он выискивал в толпе незнакомца, похожего на Артемку.

День был непривычно жарким, однако протекал он, как обычно. Как обычно, дяде Мише кивали, как обычно, подходили и щупали товар, как обычно, суетились у прилавка. Постепенно дядя Миша успокоился и стал прикидывать ожидаемую сумму дневной выручки. Но вдруг он вскрикнул от неожиданности. Прямо перед ним стоял Артемка и смотрел ему в глаза.

Ящики с фруктами повалились на землю. Вместе с ними упал назад и дядя Миша.

Сидя на земле, он с испугом смотрел на незнакомца.

Нет, это ему не чудится. Артемка смотрел на него, явно удивляясь его реакции.

— Дядя Миша! — вдруг тихо, но внятно проговорил Артемка.

Его голос еще больше напугал дядю Мишу. Он непроизвольно пополз назад.

— Дядя Миша! — изумленно проговорил незнакомец. — Неужели вы не узнали меня? Это же я, Артем!

Мир поплыл перед глазами дяди Миши, и он повалился в темноту...

IV

Когда дядя Миша открыл глаза, он обнаружил себя в кровати в своей комнате. Рядом сидели сосед с соседкой.

Женщина убрала с его лба влажное полотенце.

Сосед усмехнулся.

— Придется тебе день отлежаться, — сказал он. — Голодный обморок.

Его жена мягко улыбнулась.

— Что ж вы ничего не рассказывали? — спросила она. — Я вот суп вам наварила.

— Дай-дай ему горяченького! — проговорил мужчина. — Он, оказывается, только пивом все эти дни и питался.

Дядя Миша приподнялся на локти. Тело ощущало слабость. В голове вихрем пролетели последние мгновения перед обмороком.

— А где...? — спросил он. — Ар...

У него перехватило дыхание.

Сосед снова усмехнулся.

— Твой приятель, — сказал он, — еще круче меня оказался. Мне до всякого доводилось напиваться, но чтобы говорить, что вы мне сейчас снитесь, — такого со мной не бывало.

Артем хмуро брел по улице.

Точнее говоря, он нигде не брел. Ему снилось, что он идет по улице. По очень странной улице. Она была как будто очень знакома и... совсем не узнаваема. Вообще, странные сны ему стали сниться в последнее время. Вот уже дважды ему снился дядя Миша. Первый раз это было вчера. Ему приснился дядя Миша, торгующий фруктами. В первый момент Артем даже испытал приятное теплое чувство. Ведь дядя Миша уже давно сильно болен и очень редко встает с постели. Однако, как такое часто случается во сне, через некоторое время ему увиделось, что никаких фруктов нет, как нет и дяди Миши. Перед ним был просто перекресток. Сегодня дядя Миша приснился вновь. Он опять стоял за прилавком с фруктами. На этот раз Артем постарался не терять его из виду, он подошел к нему, но тут начались странные вещи. Дядя Миша отчего-то сильно его испугался. Он упал, потеряв сознание. Вокруг него случилась суматоха, забегали люди, появилась Скорая помощь. И произошла абсурдная вещь: врач Скорой отказался везти дядю Мишу в больницу. "За бесплатно, — сказал он, — я вам только голодный обморок запишу". В общем, приснилась какая-то ахинея!

Странный, очень странный сон. Каждую ночь он возобновлялся, подобно долгому многосерийному фильму. Погрузившись в этот сон, из него не удавалось выйти. Могли меняться люди, картины, но он постоянно видел себя в каком-то странном городе. Точнее сказать, он видел свой родной город, который был каким-то необычным и почти неузнаваемым. Странным было и то, что все в этом сне выглядело очень реальным — и улица, и люди, и даже невыносимая жара. Все было настолько ясным и четким, что в некоторые моменты к Артему даже приходили сомнения — сон ли он видит.

Сегодня ему опять снился жаркий день и практически пустые улицы. Он брел по пустым тротуарам среди пустых домов. Из головы все еще не выходил эпизод с потерявшим сознание дядей Мишей. Это была еще одна странная особенность сна. У него могли всплывать в памяти разные картины и даже эпизоды, при этом общая канва сновидения не терялась, чего никогда не бывает в обычном сне. Артем шел, а у него перед глазами стоял перепуганный взгляд дяди Миши и падающие ящики с фруктами.

Вдруг что-то остановило Артема на месте. Он отвлекся от своих мыслей и увидел лежащие поперек тротуара бревна. Тут же была груда ветвей с зелеными листьями. Они лежали в полном беспорядке, преграждая ему дорогу. В нос ударил запах свежераспиленного дерева.

Перед ним лежало то, что еще несколько минут назад было большим тополем. Рядом стояло еще одно такое же дерево. Похоже, что оно тоже было обречено — на нем в разных местах были сделаны надпилы. Вокруг никого не было. Жаркая улица была совершенно пуста.

Артему стало жалко деревья. Он погладил шершавый ствол стоящего тополя и вздрогнул от неожиданности. Бугристая кора очень явственно ощутилась его ладонью. В его сознании снова колыхнулись сомнения, сон ли ему снится. И тут одна мысль пришла ему в голову.

"Сейчас я проверю, — подумал он, — сон я вижу или явь. Если это сон, то пусть дерево исчезнет! Зачем ему гибнуть под пилой?"

Вслед за его мыслями толстый ствол дерева начал медленно растворяться в воздухе, его листочки стали полупрозрачными, и лучи солнца начали пробиваться на асфальт.

Рука Артема, лежащая на коре дерева, мягко провалилась в пустоту. Он улыбнулся. Ему понравилось играть своим воображением. Еще несколько мгновений, и тополь полностью растворился.

Артем отступил на шаг назад, глядя на пустое место.

"Вот так! Все-таки я сплю".

Он еще недолго постоял на месте.

"Надо бы идти домой просыпаться. Жарко тут".

"А куда домой!? — тут же усмехнулся своим мыслям Артем. — Знать бы отсюда дорогу туда".

И он, повернувшись, пошел в неопределенном направлении...

Спустя несколько минут у распиленного дерева озадаченно стояли несколько человек в робах. В руках у одного из них была бензопила. Они подрядились спилить два тополя. Один спилить успели и отлучились на несколько минут в магазинчик, находящийся поблизости. Когда вернулись, другого дерева не было... — просто не было! Не осталось даже следа. Будто и не стояло оно здесь. На его месте росла пожухшая на горячем солнце трава.

Один из работников присел на корточки и пощупал землю, откуда несколько минут назад рос большой тополь.

— Бред какой-то, бригадир, — сказал он. — А здесь точно было дерево?

Тот, кого назвали бригадиром, неопределенно мотнул головой.

Остальные тупо смотрели на примятую траву.

Из магазинчика вышел толстяк.

— Ну что встали?! — крикнул он издалека. — Оба тополя спилили? Загружайте в машину бревна, убирайте мусор и идите получайте деньги.

Бригадир перевел на него пустой взгляд.

— За два тополя? — протянул он.

— А за сколько? Не за три же! Тут только два было.

— Два? — бригадир снова посмотрел на траву.

— Мужики! — говорил он через час своей бригаде, когда они направлялись за расчетом. — Запомните, мы спилили два тополя! Два! Ясно? Два тополя!

— А как же? — начал было возражать один из них.

— А никак! — оборвал бригадир. — Кто будет говорить, что пилил только один тополь, тому заплачу, как за один. Бригада же получит за два тополя. Ясно?! С остальным пусть сам хозяин разбирается, сколько у него их тут росло.

— Но ведь был же тополь и исчез... будто не было. Это же бред какой-то... колдовство!

— Забудь! Деньги получим и сваливаем. Бред — не бред — это уже нас не касается, мы свою часть договора выполнили: двух тополей нет. И, вообще, лучше приткнись! Нынче, кто больше задает вопросов, тот меньше имеет.

И бригада замолкла.

Боязливо оглядываясь и втянув головы в плечи, шабашники, будто крадучись, просеменили в магазинчик. Так они и вошли в него, один за другим, озираясь по сторонам. Спустя некоторое время из двери магазина выглянул бригадир. Он с опаской посмотрел на то место, где стояли тополя, и бочком вышел на улицу. Так, не отрывая взгляда от места своей работы, он засеменил, почти пятясь, в противоположную сторону. Точно так же следом вышли другие члены его бригады. Все они поспешили скрыться за ближайшим поворотом улицы.

Если бы кто-нибудь увидел их в эти минуты, он подумал бы, что эти люди совершили какое-то преступление. Но смотреть на них в эту минуту было некому. Стояла невыносимая жара, и улица была совершенно пуста.

К вечеру в городе разразилась сильная гроза. Немногие очевидцы наблюдали странное явление — в небе полыхнула молния лилового цвета...

V

Поздно вечером к дяде Мише в комнату заглянул сосед.

Он нетвердым шагом подошел к столу и, оглядываясь на дремлющего дядю Мишу, протянул руку к пустой тарелке.

Дядя Миша открыл глаза.

— Вот, — проговорил сосед, — пришел забрать. Как ты?

Дядя Миша хотел было ему ответить, но смог лишь чуть-чуть приоткрыть рот. Тело было непослушно.

— Ох ты! — тихо воскликнул сосед. — Да ты совсем плох!

Он снял с его лба полотенце и, намочив его в стоящем рядом тазике, снова накрыл им лоб.

— Здорово ж тебя свалило! — проговорил сосед. — И, главное, лечить не на что. Здоровье в наше время перестало быть бесплатным.

Он присел на табуретку рядом с кроватью.

— Питаться тебе получше надо, — сказал сосед. — Витамины нужны. Истощил ты себя.

— Ну погоди! — продолжил он после некоторого молчания. — Придумаем что-нибудь. Завтра с утра сбегаю кое-куда.

Сосед снова замолчал.

Некоторое время он просидел рядом с кроватью, о чем-то задумавшись.

— Ты почему один? — спросил он, наконец. — Женат был когда-нибудь?

Дядя Миша снова смог только приоткрыть рот.

— Молчи-молчи! — сказал сосед. — Извини, запамятовал. Говорил ты уже... говорил.

— Однако, вот ведь, казалось бы, — сказал он после недолгого молчания, — семейное дело. Оно, как бы, хлопотное. Одному, как бы, и вольготнее... а вот такого казуса не приключилось бы. Жена бы голодного обморока не допустила. Взять вот тебя. Разве она позволила бы тебе одним только пивом питаться? Тем же деньгам она своим женским умом лучшее применение бы нашла. Мужик ведь в еде ничего не понимает.

— Ты посмотри, — продолжил сосед, — сколько баб одиноких! Они ж как без мужиков томятся. Вот ведь какая интересная природа у них. Они без семьи не чувствуют себя полноценными. Мужику этого не понять. Каждой нужен очаг, каждой, чтобы выйти в свет, нужна свита из детей и мужа. Это у них вроде наших рангов и чинов. Иная только для того, чтобы такой ранг иметь, готова на своих плечах тащить и очаг, и мужа, будь он даже самым последним негодяем. Они будто застыли в том времени, когда на земле матриархат был. И они эти законы матриархата до сих пор блюдут. Времена меняются, а их матриархат как был, так и живет. Он не замечает никакого общественного прогресса. И в этом есть свой глубокий смысл. Семья — ячейка. Это не пустые слова, а сохранить эту ячейку сможет только баба. А для этого баба должна считать семью своей, должна видеть в ней свою цитадель, должна видеть в ней смысл своего бабьего жития. Мы только думаем, что семья у нас развивается, стала другой. Но как бы мы ее ни классфи... классиф.ци... в общем, как бы мы ее ни называли, чтобы общество не развалилось, семья в бабьих глазах должна всегда оставаться матриархальной. Бабы меж собой должны выстраивать свои матриархальные ранги и чины, должны козырять друг перед другом своими свитами. Они испокон веков живут своей собственной, бабьей цивилизацией. У нас на Земле их, как бы, две — этих цивилизаций. Одна мужская — с государствами, политикой, войнами, другая — женская — с их допотопным домашним очагом и свитами. Мы живем во времени и истории, они времени и истории не ведают. Они будто не из нашей Вселенной, будто из иной Материи, которая просто не измеряется временем. У них и строй мысли другой — прямо как у каких-то инопланетян. Ты вникни как-нибудь в их разговоры. Для мужика — это пустота, но в них глубокая житейская и только бабам понятная философия. Глупыми (на наш мужской взгляд) бабьими сплетнями скрепляются наши домашние очаги. Мы — мужики — вкладываем себя в прогресс, науку, общество, а они — бабы — в то, чтобы сберечь нашу человеческую породу. Они оберегают нас самих от нас же самих — от нашего прогресса. Они словно ниспосланы нашей Вселенной, чтоб уберечь ее...