Лубакка радостно зарычал.
— Я буду рада посетить твою семью на Кашийике, — сказала Джейна. — Было бы идеально провести отпуск среди зеленых деревьев.
Это было именно то, что ей нужно, чтобы легче было переносить напряжение, которое она чувствовала в плечах и руках, погребальную песнь горя, которая звучала в ее разуме, печаль, которая затопила ее сердце…
Индикаторы мигнули на панели системы связи, которую Лубакка установил на йуужань-вонгский фрегат, и раздался звуковой сигнал.
— Сообщение с флагмана, — сказал Луви.
— И чего хочет генерал? — спросила Джейна.
— Это не от Фарлендера, — сказал вуки, — Сообщение от адмирала Кре’фэя. Он вызывает тебя и генерала Фарлендера с докладом на борт «Ралруста». «Как только Богиня сочтет удобным», говорит он.
«Сейчас нам придется платить за нашу победу», подумала Джейна.
— О доблестная воительница, это дамютек благородного интенданта Холея Крекка?
Татуировки на лице женщины-воина исказились, когда она свирепо посмотрела на Ном Анора. Она махнула амфижезлом в направлении города.
— У тебя нет разрешения находиться здесь! Уноси свои вонючие кости обратно в свой барак!
Ном Анор, все еще замаскированный под рабочего, склонился в притворном смирении.
— Со всем уважением, о коммандер, если это дамютек Холея Крекка, мне разрешено проходить туда.
На охранницу не произвело впечатления, что Ном Анор титуловал ее на два звания выше.
— Это не дамютек Холея Крекка! Проваливай!
Это не был дамютек Холея Крекка, которого Ном Анор просто выдумал, но это был сильно охраняемый дамютек, в который прошел Оними. Это подтверждалось тем фактом, что ездовой квенак фаворита Шимрры стоял перед зданием и спокойно облизывал покрытые мхом камни. Дамютек был большим зданием в форме луковицы, он светился слабым розоватым светом. Здесь присутствовало не меньше взвода воинов, они или стояли на постах или отдыхали поблизости. Для чего бы этот дамютек не предназначался, в нем явно было что-то важное.
У входа в дамютек беседовала пара йуужань-вонгов, по характерным змееподобным волосам в них можно было узнать формовщиков.
— О, горе! О, несчастье! — Ном Анор начал кружиться и бить себя по голове.
Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание еще двоих воинов, один из которых был субалтерном, необычно низкого роста, с волокнистыми волосами.
— Что это значит? — потребовал объяснений субалтерн. Женщина-воин объяснила, и субалтерн повернулся к Ном Анору.
— Здесь нет Холея Крекка! Возвращайся к своему месту работы!
— Но я работаю в дамютеке Холея Крекка! — запричитал Ном Анор, — Мне были даны четкие указания — налево от Площади Священной Власти, потом на юг по Бульвару Сокрушения Неверных, потом у Храма Создателя направо, потом прямо по дороге до конца.
Он снова начал бить себя по голове.
— О, горе! Мой начальник накажет меня!
— Я накажу тебя, если ты не уберешься отсюда! — сказал субалтерн, замахнувшись амфижезлом.
Ном Анор упал лицом в землю.
— Умоляю офицера о прощении! Могу ли я узнать, где я ошибся?
— Твои родители ошиблись, когда произвели тебя на свет, — пошутил один воин, и все засмеялись.
— Что это за дамютек? — спросил Ном Анор, — Как называется это место, чтобы я мог объяснить моему начальнику Холею Крекку, почему я опоздал?
— Этот дамютек только для формовщиков! — сказал субалтерн. Он махнул амфижезлом, и огонь вспыхнул в спине Ном Анора, — Исчезни отсюда, пока они не использовали тебя на свои проклятые кортексы!
Ном Анор отполз в сторону, как большое ракообразное, потом поднялся на ноги и побежал по дороге. Несмотря на боль в спине, он удовлетворенно улыбался. «Воины так предсказуемы», подумал он.
Кортекс — термин формовщиков, обозначавший особую разновидность протокола формовки, который мог быть достаточно секретным, чтобы его разработка проходила в удалении от столицы, и достаточно важным, чтобы его постоянно охраняли подразделения воинов.
И Оними как-то участвовал в этом.
Ном Анор споткнулся на дороге, и от этого боль снова пронзила его спину. Этот воин не слишком сдерживает себя, размахивая амфижезлом. Ном Анор скрипнул зубами, вспомнив об этой наглой низкорослой твари с амфижезлом выше собственного роста, и бросил злобный взгляд через плечо на невысокого субалтерна и его подчиненных.
«Я вам это припомню», подумал он.
И он вспомнил о еретиках, о ненависти, в которой они боялись признаться даже себе, и он подумал:
«Да. С этого и начнется»
Джейна причесала волосы и сменила свой летный комбинезон на парадно-выходную форму для ношения вне строя — самое красивое, что она могла надеть, чтобы явиться к адмиралу. Полную парадную майорскую форму для нее просто не успели сделать — так быстро Джейна продвигалась по службе. Парадно-выходная форма, однако, была достаточно официальной, чтобы Джейна чувствовала себя в ней некомфортно и постоянно дергала воротник, когда вместе с генералом Фарлендером сидела в челноке, летевшем к ботанскому ударному крейсеру «Ралруст».
В шлюзе Джейну и Фарлендера встретил один из адъютантов Кре’фэя и проводил их в адмиральскую каюту. Воздух в отсеках крейсера имел странный пряный запах.
Когда они дошли до каюты Кре’фэя, секретарь заставил их ждать еще четверть часа, пока адмирал не разрешил войти.
Кре’фэй был один в своем кабинете, сидя за длинным пустым столом. Фарлендер и Джейна вошли и отсалютовали.
— Генерал Фарлендер и майор Соло по вашему приказанию прибыли.
Белая шерсть Кре’фэя взъерошилась, когда он ответил на приветствие.
— Вы принесли отчет?
— Да, сэр.
Фарлендер протянул адмиралу диск. Кре’фэй вставил его в компьютер и просмотрел информацию.
— Один корабль потерян, другой полностью вышел из строя, — сказал он, — Потеряна почти сотня истребителей, и спасено только сорок процентов их экипажей — и все это в несанкционированной операции, план которой был разработан младшим лейтенантом.
— Да, сэр, — согласился Фарлендер.
— И ошеломляющая победа, — продолжал Кре’фэй, все еще читая отчет на мониторе. Семь крупных боевых кораблей противника уничтожены, два больших транспорта с тысячами воинов на борту, и командующий вражеским флотом погиб вместе со своим флагманом.
Его глаза обратились сначала на Джейну, потом на Фарлендера.
— Мои искренние поздравления вам обоим, — сказал Кре’фэй, — Хотел бы я, чтобы и другие мои подчиненные демонстрировали такую же инициативу, — он пожал руку Фарлендеру, — Блестящая работа! Я объявлю вам обоим благодарность в приказе.
Джейна покраснела от похвалы адмирала. Она почувствовала, что напряжение в ее мускулах ослабело.
— Спасибо, сэр, — прошептала она, и удивилась, увидев, что Кре’фэй остановился перед ней и смотрит на нее своими фиолетовыми глазами с золотистыми крапинками.
— Я хотел встретиться с вами в относительном уединении, чтобы сообщить новости о вашей семье.
Джейна уставилась на него, чувствуя, что ее охватывает ужас. Ее родители мертвы или захвачены в плен, или, может быть, маленький Бен Скайуокер пойман в Утробе и убит!
— Ваш брат Джейсен бежал из плена и благополучно прибыл на Мон Каламари, — сказал Кре’фэй, — Когда вы сами получите от него сообщение, вы узнаете больше подробностей.
Джейна смотрела на него в изумлении.
— Вы уверены, сэр? — спросила она, — Я видела его… и йуужань-вонги… Я была там…
— Конечно, это достоверные сведения, — сказал Кре’фэй, — Вашего брата показывали в новостях ХолоНета. Он жив и здоров.
Джейна могла только ошеломленно смотреть на него.
«Почему я не знала?»
Именно Джейна утверждала, что Джейсен мертв, хотя Лейя верила, что он жив.
«Почему он не дотянулся до меня через нашу связь близнецов?»
И сразу же к ней пришел ответ.
«Потому что я отрезала его от этой связи…»
После смерти Энакина и захвата в плен Джейсена она почти впала в безумие. Она обратилась к Темной Стороне и посвятила свою жизнь мщению. Она оборвала контакт со всеми, кого любила. В том числе и с Джейсеном, который, может быть, отчаянно нуждался в ней.
Она представляла, что Джейсен снова и снова зовет ее в Силе, и не получает ответа. «Он думал, что я погибла. Какие страдания я причинила ему…»
Она ощутила горечь на языке.
— Не желаете ли присесть, Джейна? — голос Фарлендера приплыл как будто из тумана, закрывавшего ее разум.
— Да… — ответила она, — Если можно…
Она ощупью нашла кресло и, опускаясь в него, пыталась вспомнить подробности разговора. Она посмотрела на Кре’фэя.
— Спасибо, адмирал, — сказала она, — Я очень благодарна вам за это известие.
— Это самое меньшее, что я мог для вас сделать, — сказал Кре’фэй, снова усаживаясь за стол, — Вы и генерал Фарлендер одержали великую победу, и я хотел бы, чтобы вы неформально рассказали мне об этом сейчас, до того, как я соберу совещание.
— Хорошо, сэр, — сказал Фарлендер. Но даже когда он отвечал Кре’Фэю, его глаза встревоженно смотрели на Джейну.
— Ваша тактика предусматривала использование способностей джедаев? — спросил Кре’фэй. — То, что вы называете боевым слиянием в Силе? Их действия были успешны?
— Да, но в наших подразделениях было слишком мало джедаев, — сказала Джейна, — Нам нужно больше джедаев, чтобы использовать все возможности этой тактики. Но даже и тогда… — Она помрачнела, вспомнив Миркр, — Если джедаи не находятся в полном согласии друг с другом, боевое слияние может распасться.
Кре’фэй отмахнулся от этих сомнений.
— Я пошлю запрос, чтобы нам прислали столько пилотов-джедаев, сколько возможно. Кто знает, что ответит на это Верховное Командование?
— Кто знает… — повторила Джейна. Новая Республика так и не решила, как использовать джедаев в этой войне. Но, с другой стороны, джедаи и сами были не вполне уверены, что им следует делать.
— Я хотел бы сообщить вам и другие новости, — сказал Кре’фэй, — Я только что вернулся с Ботавуи, где окончился траур по моему двоюродному брату Борску Фэй’Лиа. Во время моего пребывания там, я встречался с многими высокопоставленными лицами из правительства планеты, и я рад сообщить, что добился некоторых успехов…
— Это очень хорошо, сэр, — сказал Фарлендер.
— Как вы знаете, политические интриги — обычная вещь в ботанском обществе, — продолжал Кре’фэй, — Периоды, когда мы действовали как единая раса, бывали не слишком часто. Обычно мы объединялись перед лицом общей опасности, как это было во времена Империи. Но сейчас гибель президента Фэй’Лиа привела к тому, что правительство Ботавуи объявило особое состояние войны между ботанами и йуужань-вонгами.
Что-то в словах Кре’фэя заставило Джейну поднять взгляд.
— Особое состояние войны? — повторила она, — Но вы и так находитесь с ними в состоянии войны.
Кре’фэй с особой серьезностью посмотрел на нее.
— Это вы бы назвали «обычной войной», — сказал он, — А особое состояние войны — ар’край — не объявлялось даже в правление Палпатина. Мы объявляли ар’край только дважды в нашей истории, и только тогда, когда само существование нашей расы находилось под угрозой. Ар’край означает тотальную войну на истребление, и мы не остановимся, пока враг не будет полностью уничтожен.
— Вы… уничтожали другие расы? — спросил генерал Фарлендер.
— Да, в далеком прошлом, — ответил Кре’фэй, — Мы не прекращали ар’край, пока последний из противников не был уничтожен. Их имена были вычеркнуты из истории, а их планеты обращены в пыль под звездным ветром.
Он положил руки на стол, белая шерсть отразилась в полированной поверхности.
— Так мы поступим с йуужань-вонгами, — сказал он, — Они будут обращены в прах, иначе… прахом станем мы.
Джейна взглянула на решительное лицо Кре’фэя, и дрожь прошла по ее спине от спокойной уверенности, звучавшей в его словах.
Нен Йим не могла скрыть дрожь, когда она потянулась к Опозоренному, чтобы дать ему пузырь-флягу. Не могла она скрыть и тревогу, когда он открыл флягу и начал выливать бальзам на свое безобразное тело. Щупальца ее головного убора зашевелились от волнения.
— Это для Верховного Правителя! — сказала она.
— Я оставлю достаточно для него, — ответил Оними.
— Должны сохраниться образцы для других формовщиков! — потребовала Нен Йим, — Чтобы они могли создать достаточно этого…
— Я знаю, формовщица-еретичка, — сказал Оними, — Я оставлю и для формовщиков.
Он начал размазывать бледно-зеленый лосьон по своей сероватой зудящей коже, и вздохнул.
— Оно действует, — сказал он.
— Конечно, оно действует, Опозоренный! — огрызнулась Нен Йим. Хотя Оними был ее единственной связью с Верховным Правителем, его наглость иногда была гораздо больше, чем она могла вынести.
Оними, казалось, не обращал внимания на отвращение, которое испытывала к нему формовщица.
— Благодаря твоему труду мы будем спасены, — сказал он, — от этого проклятого зуда.
Бальзам спас и саму Нен Йим от безумия. С тех пор как ее перевели из подчинения Цавонга Ла на Йуужань’Тар, в распоряжение самого Шимрры, она сама ужасно страдала от зуда, причиняемого грибковой инфекцией. Она едва смогла сконцентрироваться на задаче по изготовлению антидота.
Она и Оними находились в помещении, разделенном живыми мембранами-перегородками, пульсировавшими яркой кровью, насыщенной кислородом. Фосфоресцирующий мох наполнял помещение красноватым светом, что было полезно для работы со светочувствительными тканями. Острый аромат лосьона контрастировал с органическими запахами, наполнявшими лабораторию. Запах крови с медным привкусом, земляной запах протоплазмы, тканей, с которыми Нен Йим выполняла пересадки, мутации, и проводила прочие эксперименты.
Она совершала ересь. Восьмой кортекс был известен йуужань-вонгам как абсолютная степень знаний формовщиков, самое совершенное из знаний, данных богами в древние времена, известное только Верховному Правителю и немногим мастерам-формовщикам, разделявшим с ним это знание.
Только эти немногие, видевшие восьмой кортекс, знали, что это всего лишь обман. На самом деле, он был практически пустым. В нем содержались только несколько передовых протоколов, и почти все их Шимрра уже отдал своему народу.
Знания, подаренные йуужань-вонгам богами, подходили к концу. И тогда Шимрра нашел Нен Йим, формовщицу, которая была признана виновной в ереси: она не хотела просто повторять протоколы, данные богами в древние времена, она искала новых знаний. И сейчас задачей Нен Йим и ее адептов было наполнить восьмой кортекс новыми знаниями, создать новые протоколы, которые помогли бы йуужань-вонгам выиграть войну и благополучно жить в их новом доме.
Нен Йим имела доступ ко всем ресурсам йуужань-вонгов. Ее исследования считались более важными, чем даже военные нужды. Ее группе предоставили специальный дамютек, изолированный и тщательно охраняемый. Единственным, кого пускали в дамютек, был Оними…
