— Сейчас ты узнаешь, что бывает с недотрогами, сейчас почувствуешь, — тяжело задышал Пискля и достал небольшой нож с тонким и узким лезвием. Подцепив воротник женского комбинезона, он подвел под него лезвие оружия и одним движением разрезал одежду до пояса. При свете ламп крупная женская грудь так волнующе выглядела, что я невольно сглотнул... ну да, я уже сколько времени один и один, скоро возбуждение из ушей полезет. Эх, Фера, Фера, когда мы с тобою вновь увидимся?

Прелести пленницы взволновали не только меня, сами насильники весело загомонили и принялись отпускать сальные шутки. Тот, что держал руки женщины, даже ухватил левую грудь несчастной и принялся её мять.

— Симар, у неё сиськи обалденые, твердые, как и задница, прям не ущипнуть, — причмокнул он и вдруг зажал сосок пленницы пальцами и резко потянул вверх. Женщина громко застонала и попыталась вырваться и даже смогла освободить одну руку, которой немедленно воспользовалась, полоснув ногтями по лицо Пискли. Тот взвыл — на лице, и так раскрашенном темными полосками, появились ещё несколько.

— Держи её, придурок, — заорал он на помощника, — ещё наиграешься.

А потом внезапно ударил дважды пленницу кулаком в живот.

— Вот тебе, потаскуха, вот...

Через две секунды женщину зафиксировали в прежнем положении и Пискля (или Симар, если правильно понял) тут же несколькими движениями ножа разрезал комбинезон до конца, полностью освободив женское тело от одежды. Уголовники тут же принялись обшаривать его жадными и похотливыми взглядами. А Симар к тому же ухватил пленницу за низ живота и сильно, с вывертом ущипнул и громко захохотал, в ответ на её болезненный вскрик и последующее проклятье.

— Симар, и чё дальше? — внезапно поинтересовался у писклявого один из его помощников. — Нам её отвести к Алому нужно, а если притронемся, то нас самих четвертуют.

— Придурок ты, Проб, — тут же отозвался его напарники второй помощник, — такой кайф обломал. Таких красоток нам никогда не попробовать, пока не станем кормчими. Если б эта дура не сбежала и не стала тут прятаться, то и увидеть вот такой не получилось бы...

— Ничего не обломал, — оборвал его Симар. — Проб, Стихар, вы её хотите?

Уголовники словно по команде посмотрели на голую грудь пленницы и неуверенно откликнулись:

— Ну, хотелось бы...

— Конечно, но...

— Без ну и но. Хотите — получите. Оттащим ее сегодня днем в схрон в лесу. И будет наша красавица нас радовать каждый день, пока не надоест или не сдохнет.

— Здорово придумано, Симар. А что Алому скажем? — с сомнением спросил Проб.

— Умерла. Так сопротивлялась, что поучила тяжёлую травму, вот и пришлось её добить и выкинуть в утилизатор. Только смотрите не проболтайтесь сами, а то втроём угодим в утилизатор вместо этой потаскухи.

— Сам подстилка лишайная, — вмешалась в разговор пленница. — Я тебе яйца отрежу, понял? И в рот засуну ещё живому.

— Я лучше их в тебя засуну, — оскалился Симар. — Вот прям сейчас. Попробую тебя, сладенькую. А потом и Проб и Стихар присоединятся. Так, парни?

— А то, — загоготали помощники. Все сомнения и боязнь кормчего ушли далеко в сторону, сейчас ими командовала похоть и вожделение. Зря женщина заговорила и тем привлекла внимание, зря, так у неё были неплохие шансы избежать тесного знакомства с этой троицей и дальней 'заимки', пусть и попала бы под опеку кормчего. Но один не трое... а хотя, кто знает, что там лучше.

Пока размышлял, события подошли к своему пику — писклявый Симар скинул нагрудник, отстегнул набедренники и принялся расстегивать комбинезон. Закончив разоблачаться, он встал над пленницей и застыл на несколько секунд. При этом сделал несколько резких движений тазом и довольно захохотал:

— Как тебе мой малыш, а? Видала штуку: это называется розочка, все бабы от неё тащаться и вопят от удовольствие. Что, не пробовала? Ну, ничего, моя сладенькая, сейчас распробуешь.

И тут женщина рванулась, буквально сделав мостик в попытке вырваться из чужих рук, но бандиты держали крепко, и эта попытка не увенчалась успехом. И тогда женщина зарыдала, и сквозь слезы я разобрал:

— Оставьте меня, пожалуйста... зачем вам я, зачем? У вас же есть женщины, которые сами не против лечь в кровать. А я не хочу! Отпустите... умоляю вас.

— А нам нужна ты, вся такая свеженькая, сладенькая, — загоготал Проб.

И в этот момент я решил вмешаться. Мысленно ругал себя последними словами, приводя кучу доводов, чтобы остаться на верхней кровати, а руки уже ухватились за лесенку, готовясь к спуску.

Несколько мгновений понадобилось мне, чтобы с самого верха опуститься вниз. Ещё секунды три стоял неподвижно, наблюдая за бандитами: не заметили ли чего? Но те слишком были увлечены предстоящим насилием и больше ни на что не обращали внимания. Симар в этот момент только опустился на колени готовясь навалиться на женщину

Быстро скользнув за спину уродам, я ударил пяткой ближайшего по затылку. Удар вышел такой силы, что бандита бросило вперёд, прямо на Симара, лишая того подвижности на ближашие две-три секунды.

— Ты к... — открыл рот второй помощник писклявого. По глупости или из-за неожиданности нападения, он даже не стал отпускать пленницу, продолжая удерживать её на полу, лишив себя возможности защищаться. За это и поплатился: я словно голкипер, выбивающий мяч в поле, со всего размаху пнул его носком ботинка в подбородок. У противника громко лязгнули зубы, что-то хрустнуло, и нелепо всплеснув руками и харкнув крошечным фонтанчиком крови с осколками зубов, он отлетел назад. Этот точно готов.

В этот момент освободился Симар, оттолкнув слабо шевелящегося помощника, бандит скатился с женщины в сторону от меня и только потом встал на ноги.

— Ты откуда взялся, мясо? Жить надоело? — прошипел он. — Тебя же живого в утилизатор спущу ил...

Симар явно был опытным бойцом, лучше меня, и если бы не сползший комбинезон, опутавший ему ноги, я мог с ним и не справиться. А так, видя, как противник замешкался и едва не упал на пол, потеряв равновесие, я бросился на него, обрушив град ударов на его голову. Тот зашипел, попытался закрыться локтями и в этот момент я ударил его по голени ботинком и тут же, воспользовавшись тем, что враг слегка согнулся и опустил руки, оставив незащищенным лицо, ударил раскрытой ладонью снизу вверх, точно в нос.

— Аууааоо...

От боли Симар позабыл обо всём и вместо того чтобы отойти, разорвать дистанцию или закрыться (да уж, поспешил я назвать его бойцом, так, главный драчун на улице), прижал ладони к изувеченному носу, из которого ручьём лилась кровь. Дальше я просто забивал уголовника, не встречая сопротивления. Дважды ударил его по внешней стороне бедра, да так, что у самого болезненно заныла нога. Но Симару было на порядок хуже — он просто упал на пол и задергался в судорогах. Через секунду и вовсе затих, словив от меня несколько пинков по многострадальной голове. Точно так же обработал и его помощников. Один, правда, не подавал признаков жизни, неподвижно распростершись на полу, но рисковать я не стал и слегка побуцкал его череп.

Пока дрался, женщина отползла в сторону, где кутаясь в лохмотья комбинезона, села корточки и внимательно наблюдая за дракой. Когда я закончил с 'контролем', она негромко произнесла:

— Спасибо. Надеюсь, ты не из таких же? По одежды новичок, она у тебя совсем новая. Сегодня спустился?

— Тебе что за дело? Лучше прячься получше, если не хочешь снова попасть в такую ситуацию.

— Здесь прятаться!? Тебя по голове не били случайно? Вроде я не заметила, но вдруг ты с кровати упал, — с каким-то, словно, наслаждением съехидничала спасенная женщина. Я и так еще не успел отойти от драки — адреналин так и кипел в крови, а тут эта со своими подколками. Едва сдержался, чтобы не обматерить от всей души, высказаться так, чтобы оппонента до печёнок пробрало. Но сдержался.

— Послушай...

— Меня Шарной зовут, — тут же перебила меня женщина.

Посчитав про себя до десяти и решив, что немного успокоился, я продолжил:

— Шарна, послушай, если не спрячешься, тебя найдут и сделают что-то похуже простого изнасилования. Возможно, скинут в утилизатор отходов, как говорил вот этот хмырь.

Я толкнул ногой в бок писклявого, лежащего под ногами словно мёртвый, и продолжил речь.

— Живой сбросят, в назидание окружающим. Или на потеху пекам отдадут, которые тебя замучают до смерти. Один за другим будут сменяться, пока ты в сознании будешь. И так безостановочно до твоей смерти.

— Ты так говоришь, словно видел или участвовал в чём-то подобном, — хмыкнула Шарна.

— Не видел и не участвовал, но примерно знаю психологию подобных уродов. Они не приемлют отказа и бунта и наказывают со всей жестокостью.

— Так и тебя накажут, — резонно заметила собеседница. — Неужели считаешь, что никто не заметил твоих разборок? Да половина этих трусов с утра побежит тебя сдавать в надежде, что им достанется подачка от хозяев. Нам уходить нужно из лагеря, скрыться в лесу или на свалках кораблей, где ничего полезного не осталось, но куча мест для укрытий.

Что ж, сисястой красотке в логике не откажешь. Есть у неё изрядное количество серого вещества, которым она умело пользуется.

— Я и не собирался оставаться в лагере, — буркнул я. — Утром ушёл бы и с концами. Слышал, что многие так делают, кто не хочет жить под властью кормчих.

— Вот, — с жаром воскликнула женщина, — вот и я про это. А вдвоём нам легче будет.

— С чего это легче?! У меня навыки выживания в любой местности и условиях есть. А у тебя?

— А я работала аналитиком в одной из частных корпораций и могу пригодится.

— Что за корпорация? — насторожился я. После знакомства с представителями Белоле, любое упоминание корпораций вызывало жжение на макушке и скрип зубов.

— Тебе какая разница? — скривилась собеседница, но, не выдержав моего пристального взгляда, сообщила. — Линейка Трансформаций. Головной офис располагается в системе Дарга-восемь, включена в СНС.

— Мне аналитик не требуется. Тем более такой, что не смог просчитать своего ареста и не способного вовремя скрыться.

— Меня сдали свои же, — со злостью прошипела Шарна. — Усыпили и передали конкурентам вместе с секретными сведениями корпорации. И провели всё так, словно это я добровольно перебежала. Да ещё подсказали конкурентам о чём я могу знать или просто догадываться. В общем, кроме своих секретов предатели слили информацию и о моих...

— И?

— И я их рассказала. Сама. Как только о них спросили!

Женщина с вызовом посмотрела на меня.

— А я тебя ни в чём не обвиняю, — пожал я плечами.

— Они всё равно бы узнали так или иначе, просто изуродовали меня и превратили в овощ. В замен я попросила оставить меня в живых и прикрыть от бывших работодателей... эти гады и прикрыли — отправили сюда. Перед отправкой один из моих недавних коллег, который ренегатом оказался, увиделся со мною и долго смеялся, мол, в такой тюрьме все шансы скрыться от мести корпорации.

— Всё это очень интересно, но я так и не понял — зачем ты мне?

— Но я же говорю — аналитик, могу пригодится, — растерянно проговорила Шарна.

— Знаешь, есть такая поучительная история, анекдотом называется. В общем, идёт Иван по дороге и видит прыгающую лягушку. Замахнулся он на лягушку ногой, хочет раздавить, но та взмолилась: не дави меня, Иван, лучше возьми с собою, пригожусь я тебе ещё. Подумал Иван и согласился, подобрал лягушку и дальше пошёл. А тут мышка перебегать дорогу стала. Иван захотел её раздавить, да промахнулся: шустрая мышка оказалась, убежала она от Ивана. Вот тут ему и лягушка пригодилась. Мораль понятна?

— Понятна. Что ж, пусть так и будет.

— Вот и договорились.

Завершив разговор, я перестал обращать внимания на Шарну и занялся полезным делом: сбором трофеев. Выпустят или нет меня с территории лагеря, но упускать возможность облегчить на первых порах выживание в дикой природе, было никак нельзя.

С Симара забрал кучу полезных вещей: ручной лёгкий станер, похожий на обычный кастет, но с увеличенной ударной частью, две заряженные батареи к нему; многофункциональные очки — защита от яркого света, инфра— и ночная видимость; ножи — тонкий стилет и широкий тесак длиною с локоть; легкую броню — нагрудник, горжет вроде рыцарского, набедренная защита и составная защита спины. Повезло, что большую часть оружия бандит снял вместе с бронёй и отложил в сторону, при себе держал станер, но тот лежал в кармане комбеза и просто напросто запутался в одежде.

С его помощников навар вышел пожиже — две шоковых раскладывающихся дубинки, два тесака, два небольших ножа, раскладывающийся на манер опасной бритвы и имевшие такую режущую кромку, что до неё не только касаться — смотреть страшно. Защиты на них не было, вероятно сняли, когда праздновали со всеми и не успели надеть (или поленились), будучи выдернутыми из-за стола Симаром.

Когда крутил Симара, Шарна неожиданно проявила активность:

— Не знаю как тебя зовут..., — короткая пауза, которую я проигнорировал и странный вопрос. — Эта скотина еще жива?

— Симар-то?

— Я не знаю, как его зовут, — зло прошипела женщина. — Меня интересует: жив ли он?

— Странно, я услышал его имя, а ты нет, — хмыкнул я. — Но если так интересно, то да — он живой.

— Мне было не запоминания, — отрезала Шарна, потом взяв паузу на несколько секунд, вдруг попросила. — Дай мне нож? Тот, маленький. У тебя их все равно два.

— Зачем? Думаешь им отбиться от других или зарезаться?

— Обещание исполнить. Так дашь?

— Какое...а, понял. А сможешь?

Шарна, до этого сидевшая прямо на полу, прижав колени к груди и обхватив их руками, быстро встала. Обрывки одежды мешали ей, и женщина сорвала их и отбросила в сторону, представ передо мною полностью обнажённой.

Я невольно от восхищения задержал дыхание, увидев фигурку недавней пленницы. Налитые груди шестого размера даже не думали падать и вместо этого по-боевому торчали вперёд, приковывая взгляд небольшими, тёмными кружками сосочков, плоский животик заканчивался узкой светлой полоской, опускавшейся до сокровенного холмика, крепкие бедра казались немного полноватыми, но одновременно придавали ещё большей сексуальности.

— Смогу. Так дашь или нет? — твёрдо произнесла Шарна и шагнула ко мне.

— Держи.

Я положил одну из 'бритв' на пол рядом с бессознательным Симаром и отошел к кровати. Внутри я был уверен, что женщина не сможет выполнить обещание лишить насильника его мужского достоинства. Выстрелить — возможно, но не зарезать... Не всякий охотник, настрелявший дюжину кабанов и косуль, сможет добить животное ножом, перерезав тому горло — куда проще потратить лишний патрон (и дело совсем не в страхе встречной атаки — воткнуть нож в еще живую плоть не каждому под силу).