Рухнув на землю, Бэйн почувствовал, как треснула еще одна кость, но он уже перешел в шоковое состояние, и не ощущал больше боли. Он лежал неподвижно побитой, перекошенной массой. Кровь из носа и рта заливала горло. Приступ кашля сотряс его тело, и он скорее услышал, чем почувствовал скрежет сломанных ребер.

Все вокруг начало тускнеть. Краем глаза он разглядел лишь покрытые пятнами крови сапоги, движущиеся в его сторону, и только после этого сдался на милость темноте.

* * *

Копеж качал головой, изучая план боевых действий, который Каан разложил на импровизированном столе в своей палатке. Голокарта территории Руусана указывала позиции ситов плавающими над поверхностью красными треугольниками. Позиции джедаев представляли зеленые квадраты. Несмотря на сей высокотехнологичный прогресс, остальная часть карты являла собой простое двумерное изображение окружающей топографии. Оно никак не могло передать ту мрачную разруху, которая фактически превратила Руусан в пустошь, разоренную войной.

Три великих битвы флотилий за прошедший год состоялись высоко над этим миром, каждый раз разбрасывая обломки кораблей проигравшей стороны по практически не населенному миру. Опаленные и покоробившиеся остовы, бывшие когда-то судами, падали в буйные леса, вызвая неистовые пожары, которые превратили почти всю поверхности небольшого мирка в испепеленную и бесплодную землю.

Руусан, несмотря на свой невнушительный размер, стал миром первостепенной важности как для Республики, так и для ситов. Стратегически расположенный на краю Внутреннего Кольца, он, что самое главное, находился на рубеже между безопасным и охраняемым Ядром и остальной Республикой. Руусан был символом. Завоевание его ситами означало дальнейшее их наступление и окончательное завоевание Республики; освобождение подразумевало способность джедаев оттеснить захватчиков и защитить граждан Республики. А результатом этого противоборства явился нескончаемый круговорот сражений, в котором ни одна из сторон не желала признать поражения.

Первая Битва при Руусане наблюдала за нахлынувшим флотом ситов, разбившим на голову республиканские силы с помощью элемента неожиданности и могущества боевой медитации Каана. Вторая битва стала свидетелем того, как Республика попыталась вернуть контроль над Руусаном и потерпела поражение, оттесненная превосходящими силами и огневой мощью противника.

Третье сражение в руусанских небесах ознаменовало возникновение Армии Света. Вместо республиканских крейсеров или истребителей, ситы обнаружили, что столкнулись с флотом, собранным в основном из одного или двухместных истребителей, пилотируемых лишь джедаями. Рядовые солдаты, которые скрепляли армию Каана, не могли противостоять Силе, и Руусан был спасен... на время.

Ситы отплатили Армии Света, собрав все Братство Тьмы в единое войско, и обрушив его на Руусан. Война, которая опустошила верхний мир, опустилась и на поверхность, обернувшись еще более разрушительными последствиями. В сравнении с космическими битвами флотилий, наземный бой был куда более жестким, кровавым и ужасающим.

Копеж ударил кулаком по столу.

— Это безнадежно, Каан.

Другие собравшиеся в палатке Повелители согласно забормотали.

— Позиции джедаев слишком хорошо защищены; у них все преимущества, — сердито продолжал Копеж. — Высота, обороняемые укрепления, превосходящие силы. Нам здесь не победить!

— Посмотри еще раз, — ответил Каан. — Войска джедаев слишком разбросаны.

Крупный тви'лек изучил карту более детально и понял, что Каан прав. Периметр джедаев протянулся слишком далеко от их базового лагеря. Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы понять из-за чего.

Столкновение между армиями джедаев и ситов, ведомыми Мастерами и Темными Повелителями, потрясло основы мира. Мощь силы необузданно бушевала по полям сражений подобно резонансу от взорвавшейся звезды. Города, деревни, простые дома, подхваченные штормом, были уничтожены, оставив после себя лишь смерть и разрушение. Гражданские, угодившие в кильватер войны, вынуждены были спасаться бегством, став беженцами эпической битвы между поборниками Света и Тьмы.

Видя их страдания, джедаи стремились утешить, поддержать и защитить невинных жителей Руусана. Свою стратегию они планировали, основываясь на защите гражданских поселений и районов, пренебрегая даже собственными ресурсами и тактическим преимуществом. Ситы, конечно же, до подобных уступок не снисходили.

— Сострадание джедаев — слабость, — продолжил Каан. — Та, что мы можем использовать в своих интересах. Если мы сконцентрируем все свои силы в одной точке, то сможем устроить брешь в их рядах. Тогда преимущество будет у нас.

Собравшиеся генералы и стратеги Братства Тьмы согласно закивали. Кое-кто повысил голос, ликуя и изливая поздравления. Только Копеж не пожелал присоединиться к торжеству.

— Армия Света по-прежнему превышает нас вдвое, — напомнил крупный тви'лек. — Их линии может кое-где и растянуты, но мы не знаем, где именно они уязвимы. Они в курсе, что наши разведчики наблюдают за ними, и скрывают свое число, так же как и мы. Если атакуем там, где их численность окажется велика, нас разобьют в пух и прах!

Остальные генералы притихли, не разделяя больше энтузиазма лидера, когда был раскрыт столь заметный изъян в его плане. Вновь послышался ропот разногласий и недовольства. Копеж не обращал внимания на реакцию других Повелителей. Несмотря на всю их силу, несмотря на все амбиции, они были словно скопище бант, слепо следующее за стадом. В теории, все в Братстве Тьмы были равны, но на практике же правил Каан.

Копеж понимал это, и готов был идти за ним. Ситы нуждались в сильном и харизматичном вожде, проницательном человеке, чтобы подавить внутреннюю борьбу, терзающую их ряды. Каан был именно таким лидером, и, кроме того, выдающимся военным тактиком. Но этот план был безумием. Самоубийством. В отличие от остальной толпы, Копеж не собирался следовать за Кааном навстречу верной гибели.

— Ты недооценил меня, Копеж, — вновь заверил его Каан спокойным и уверенным голосом, словно заранее предвидел упрек и уже имел на руках готовый ответ. Возможно, так и было. — Мы не ударим до тех пор, пока не узнаем наверняка, в каком месте они уязвимы больше всего, — пояснил Темный Повелитель. — Ко времени нападения, мы будем знать точное количество и состав каждого взвода и патруля вдоль их периметра.

— Каким образом? — спросил Копеж. — Даже наши умбаранские шпионы-тени не могут дать нам таких подробностей. И не с такой быстротой, чтобы использовать их для составления плана атаки. Мы никоим образом не можем добыть информацию, в которой нуждаемся.

Каан засмеялся.

— Конечно же, можем. Один из джедаев предоставит ее нам.

Словно по сигналу раздвинулись полы, прикрывающие вход длинной палатки военного штаба, и внутрь ступила молодая женщина-человек в одеждах Ордена джедаев. Она была среднего роста, но это было единственное, что вообще можно было назвать средним. За плечи ей ниспадали густые черные, с блестящим отливом, волосы. Лицо и фигура были превосходным экземпляром человеческих женских форм; светло-медную кожу оттеняли зеленые глаза, тлеющие жаром как угрозы, так и приглашения. Идя мимо толпы Темных Повелителей, она двигалась с гибкой грацией тви'леккского танцора, со скромной улыбкой на губах притворяясь, будто не слышит их изумленного перешептывания.

Копеж в свое время повидал много поразительных женщин. Среди Темных Повелителей женского пола, что собрались в палатке, были прекрасные дамы — знаменитые за невероятную красоту в той же мере, в какой и за огромную силу. Но когда молодой джедай приблизилась, он обнаружил, что не способен отвести от нее глаз. В ней было что-то магнетическое, что-то, что выходило за грань физической привлекательности.

Она высоко держала голову, гордые черты лица бросили безмолвный вызов, когда она подошла. И Копеж разглядел нечто еще: откровенное честолюбие, дерзкое и голодное.

Стоящий рядом Каан прошептал:

— Изумительна, правда?

Она дошла до середины палатки и грациозно опустилась на колено, чуть преклонив голову в знак уважения Каану.

— Добро пожаловать, Гитани, — сказал он, жестом показав ей встать. — Мы ждали тебя.

— Мое почтение, Повелитель Каан, — промурлыкала она.

Копеж почувствовал, как его колени ослабли от этого чувственного голоса, но одернул себя, вновь возвратившись к абсолютному вниманию. Он был слишком стар и мудр, чтобы дать ослепить себя чарам этой женщины. Его заботило лишь то, что она могла предложить им против джедаев.

— У тебя есть для нас информация? — резко спросил он.

Она склонила голову набок и одарила его любознательным взглядом, стараясь отыскать причину такому холодному приему.

После секундной паузы она ответила:

— Я могу сказать вам, где именно следует ударить по их линиям, и когда. Лорд Хот сделал джедая по имени Киел Чарни ответственным за координирование обороны. У меня есть сведения непосредственно от него.

— Зачем этому Чарни делить такие сведения с тобой? — подозрительно поинтересовался Копеж.

Она подарила ему лукавую улыбку.

— Киел и я были... близки. Мы много, что делили. Он бы и представить себе не мог, что я приду с этой информацией к вам.

Копеж прищурился.

— Я думал, джедаи не одобрительно относятся к подобного рода вещам.

Ее улыбка превратилась в презрительную усмешку.

— Джедаи многого не одобряют. Вот почему я пришла к вам.

Каан сделал шаг вперед, и, прежде чем Копеж смог задать новый вопрос, положил хорошо знакомую руку ей на талию, отвернув ее в сторону.

— У нас нет на это времени, Гитани, — сказал он. — Ты должна дать нам отчет и возвратиться в лагерь джедаев до того, как кто-то заметит твою пропажу.

Она сверкнула Каану ослепительной улыбкой и кивнула.

— Конечно. Нам надо поторопиться.

Он вежливо подвел ее к голокарте. Вокруг немедленно столпилась группа стратегов, заслонив Гитани от глаз пока она раскрывала секреты обороны джедаев. Несколько секунд спустя Каан появился из толпы и вновь встал рядом с Копежом.

— Тщеславие, измена — темная сторона сильна в ней, — прошептал тви'лек. — Я удивлен, что джедаи вообще приняли ее к себе.

— Вероятно, они верили, что смогут направить ее к Свету, — ответил Каан, говоря так же тихо. — Но Гитани была рождена для темной стороны. Как я. Как ты. То, что она однажды примкнет к ситам, было неизбежно.

— Выбор времени удачен, — заметил Копеж. — Может, даже слишком. Есть вероятность, что это окажется ловушкой. Ты уверен, что мы можем доверять ей? Думаю, она опасна.

Каан отклонил предостережение легким смехом.

— Как и ты, Повелитель Копеж. Именно это делает тебя таким полезным для Братства.

* * *

Бэйн плавал в невесомости, окруженный темнотой и безмолвием. Казалось, что его несет по течению в черных водах самой смерти.

Потом сознание начало возвращаться. Его тело, вялое от блаженной бессознательности, вздрогнуло в темно-зеленой жидкости бакта-камеры, вызвав поток пузырьков, которые медленно устремились к поверхности. Сердце забилось, и он услышал, как по венам устремилась кровь.

Глаза резко раскрылись, как раз, чтобы разглядеть меддроида, подошедшего отрегулировать что-то в настройках его камеры. Через несколько секунд частота биения сердца замедлилась, а непроизвольная дрожь контуженных и разбитых конечностей утихла. Но хотя тело и было успокоено транквилизатором, разум Бэйна был теперь в сознании, полный тревоги.

Воспоминания о действиях и боли вспыхивали у него в голове. Виды, звуки, и запахи боя. Он вспомнил приближение запачканных кровью сапог: его кровью. Каз'им, вероятно, вмешался после потери Бэйном сознания, и не дал Зираку добить противника. И потом они доставили его сюда для лечения.

Сначала он был удивлен, что они потрудились помочь ему с выздоровлением. Потом понял что он, как и все студенты Академии, был слишком ценен для Братства, чтобы попросту от него отказаться. Поэтому он выжил... но жизнь его была, по сути, окончена.

Со времени своего прибытия в Академию он трудился только над одной задачей. Вся его учеба, все тренировки, были предназначены для одной-единственной цели: осмыслить и подчинить мощь темной стороны Силы. Тьма должна была принести ему могущество. Славу. Силу. Свободу.

Теперь он будет отщепенцем в Академии. Ему позволят посещать групповые занятия, практиковаться в способностях на тренировочных сессиях Каз'има, но этим все и ограничится. Всякая надежда на индивидуальные уроки с любым из Мастеров умерла вместе с его унизительным поражением. А без особых наставлений, потенциал его увянет и умрет.

В теории, все в Братстве были равны, но Бэйн был достаточно сообразителен, чтобы видеть реальную правду. На практике, ситы нуждались в лидерах, Мастерах, подобных Каану или Кордису. Сильные всегда впереди; слабым ничего не остается, кроме как следовать за ними.

Теперь Бэйн был обречен стать одним из тех, кто плетется в хвосте. Прожить жизнь в раболепии и повиновении.

Через победу мои оковы рвутся. Но Бэйн не нашел победы, и он слишком хорошо представлял себе оковы рабства, которые скуют его навеки. Он был уничтожен.

Вероятно, было бы лучще, если бы Зирак просто довершил работу.

Глава 14

В залах Академии ситов витала атмосфера неестественного торжества. Братство Тьмы одержало сокрушительную победу над джедаями на Руусане, и ликование празднества, которое устроил Кордис в ее честь, задержалось в воздухе. В ходе тренировочных занятий, комплексных упражнений и уроков, слышно было, как студенты азартно перешептываются, делясь подробностями битвы. Джедаи на Руусане были практически уничтожены, говорили одни. Другие утверждали, что пал и сам лорд Хот. Ходили слухи, что Храм джедаев на Корусанте остался беззащитным, и пройдет всего лишь несколько дней, и он будет разграблен Темными Повелителями ситов.

Мастера знали, что большая часть сказанного была либо преувеличена, либо не точна. Джедаи на Руусане были разгромлены, но большинству удалось избежать битвы. Лорд Хот не погиб; наиболее вероятно, что он сплачивал джедаев для неизбежного контрнаступления. И Храм на Корусанте был все еще далеко за пределами досягаемости Каана и Братства Тьмы. Тем не менее, повинуясь приказам Кордиса, преподаватели не препятствовали энтузиазму воспитанников ради улучшения боевого духа последних.

Однако ликующий настрой в Академии мало сказался на Бэйне. Прошло три недели регулярных сеансов в бакта-камере, прежде чем он полностью восстановился от жестокого избиения, причиненного ему Зираком. Обычно ущерб на дуэльном ринге требовал лишь дня или двух в камере, прежде чем студент снова готов был продолжить занятия. Но другие не пострадали так же сильно, как Бэйн.

Харст часто распускал кулаки, и Бэйн за свою юность пережил много зверских взбучек. Суровое обращение научило его тому, каково иметь дело с физической болью, но травма, причиненная Зираком, была гораздо сильнее, чем побои отца.

Бэйн неторопливо прохаживался по коридорам Академии, но медленная походка была скорее выбором, чем необходимостью. Томительный дискомфорт, который он ощущал, был ничтожным. Благодаря бакта-камере сломанные кости срослись, а ушибы полностью исчезли. Но эмоциональный ущерб восстановить было гораздо сложнее.