Лишившись двух проблем одним махом или точнее плюхом, девочка не нашла причин отлынивать от приготовления пищи, хотя её познания в этой области могли быть лучшей причиной для отказа. После потопа за печью образовалась несусветная свалка из мешков, горшков и банок, гору венчали две толстые, не подающие признаков жизни рыбины. Каринка, тяжело вздохнув, посмотрела в грустные глаза жертвы и пошла будить несчастного гроллина. Вскоре признанная Кирхом относительно свежей рыба была обезглавлена и выпотрошена. Карина поджала губу и едва не расплакалась от этого зрелища. Второй раз, почти прикорнувшего невурлока пришлось разбудить для добычи воды, поскольку пить, то, что оказалось после потопа в бадье, было весьма сомнительным удовольствием. Третьего раза Карина просто не могла допустить, потому что чувствовала ответственность и за его синеватый оттенок кожи, и за вконец покрасневшие глаза.
Стол был уставлен по всем правилам из книги домоводства. В нужных местах стояла смесь из круп, не поддающаяся разделению, банка с сырыми травами, широкая миска с водой и усекновенной рыбой, необходимая утварь и даже подобие полотенца. Только, как действовать дальше для достижения требуемой парной рыбы и бульона с травами, что обещала составительница книги рецептов, девочка представляла с трудом. Каринка, закатала рукава, зажмурилась от страха и осторожно опустила ручки в миску.
"За что мне всё это? Я сейчас бы согласилась даже на гороховую кашу.... Где же сейчас Лоран?"
— Да никакой ты ни ведун! — раздался прямо в голове слегка раздражённый и непривычно резкий голос длинноволосого невурлока.
— Я — не ведун!?! — рявкнул угрожающе Владомир. — Да я ведун ещё получше Корсач! Да у меня способности на порядок выше! Да я сейчас...
— Ну что ты пыжишься? — ядовито растягивал слова, словно шипел, Лоран. — Чего напрягаешься. Я же вижу, что ты не можешь.
— Могу, — упрямо сипел юноша, словно на него навалили троих гроллинских лошадей, — сейчас...
— Просто признай...
— Нет!!! Я — ведун, я слышу глас!!! — надрывно, на грани отчаянья кричал командир.
— Голоса и блаженные слышат, мальчик! Это чушь! Это нам не нужно! Таких по семь на сотню! Вы только гадить можете! Вам только пасть на замке держать нужно, большего и не возьмёшь. Через таких до людей добираются, через таких тупых и тщеславных... Ведуны видят! Что ты можешь?
Неожиданно что-то мягко отстранило её в сторону, голоса пропали, и Каринка словно пришла в себя после забытья.
— Кирх, — испуганно пискнула девочка, прижимая к груди мокрые ладошки, — а-а-а Вы не спите? В-вам нужно отдохнуть. Я и сама справлюсь. Вам не стоит беспокоиться...
— Просто отойдите, — сдержанно и от того не менее сурово и вкрадчиво объяснил невурлок, занимая место возле стола и принимаясь чистить рыбу.
— Но, Вы же себя плохо чувствуете, — залепетала Карина, понимая, насколько опостылела лихорадящему мужчине.
— Глупости, — Кирх постарался отвернуться от охраняемой, и по возможности забыть о её существовании, хотя бы на время готовки.
— У Вас жар! Вы не понимаете всю важность лечения! Я обещала, что буду за Вами присматривать и...
Мужчина тяжело выдохнул, справляясь с приступом праведного, но совершенно неоправданного гнева, упёрся руками в столешницу и по словам проговорил:
— Просто отойди, сядь где-нибудь и не мешай.
Девочка истерично икнула и послушно отползла в угол, не решаясь уже пояснять невурлоку в таком состоянии, что рыбу так готовить просто кощунственно, а эти травы совсем не подходят для натирания. Она вообще стеснялась подавать признаки жизни, пока Кирх, борясь с едой и слабостью, хмурой тенью шатался от стола к печи.
"Интересно, какова на вкус еда, приготовленная врагом Императора? Если он хочет свергнуть Империю, значит должен быть ну очень талантливым. Распространяется ли только понятие таланта на такие вещи, как готовка, стирка и скоростное чтение. О чём я только думаю? Он же того и гляди сознание потеряет, как тогда его можно заволочь на печку? Или лучше оставить здесь? Ведь пол чистый, только пододвинуть от двери подальше, чтоб не просквозило..."
На этом Каринария Корсач и порешила, отдавая невурлоку на растерзание кухню и, на всякий случай, отворачиваясь к стене, чтоб сильно не расстраиваться.
Экспериментирующие вернулись только к вечеру, уставшие, но довольные. Правду, преображение домика разительно подкосило их приподнятый настрой, но, убедившись, что всё особо ценное присутствует, гроллины, боязливо поглядывая на девочку и Кирха, начали снимать верхнюю одежду. Лоран дотошно инспектировал каждый уголок и заметно нервничал. Владомир же, несмотря на общее раздражение по поводу результатов, пребывал в благостном расположении духа, приписывая своим неожиданно появившимся способностям чудесное выздоровление, и даже порадовался таким изменениям в быту. Радовался он, как полагала девочка, ровно до ночи, поскольку, выдержит ли его теперь ларь, оставалось под вопросом. Отсутствие приличного завтрака и обеда послужило весомым основанием для здорового аппетита у мужчин, хотя с каждой новой ложкой рыбно-крупяной смеси нездорового оттенка лица их становились скучнее.
— Корсач, — Владомир обернулся к девочке, сидевшей отдельно и старавшейся достойно проглатывать совершенно несъедобное варево, — ты абсолютно ценный и уникальный объект военных действий. Ты, я бы даже сказал, уникальное оружие, только помогать Империи можешь, будучи заброшенной в тыл врага. Те, кто выживут после твоей уборки, от готовки потеряют боеспособность окончательно.
Каринка едва не подавилась ужином и от неожиданности залилась густой краской, лишний раз подтверждая домыслы молодого офицера. Мужчины слаженно засмеялись, особенно от того, что лицо Кирха могло служить лучшим доказательством эффективности Корсач, как оружия.
— Вкус этой несравненной... — Лоран слегка призадумался, лукаво улыбаясь и помешивая ложкой свою порцию, — еды отсылает меня глубоко в воспоминания, омрачённые опытом общения с одной молодой и не в меру... талантливой особой. Горький опыт и едва не состоявшаяся язва сделали меня совсем неприхотливым, но... странный цвет этой пищевой смеси заставляет меня поверить, что здесь не обошлось без помощи Кирха...
Обваренный невурлок разом посерел и так злобно глянул из-подо лба на собрата, что командир выронил ложку. Тихая и от того ещё более хмурая ярость, больше напоминавшая смесь гремучей обиды со стыдом и бессилием, не достигла цели и заставила Лорана уже открыто расхохотаться. Как подумалось Карине, предыдущие попытки сурового невурлока готовить также не имели успеха у дегустаторов.
— Бедный, несчастный Кирх, — длинноволосый ехидина скорчил умилительную рожицу, — если бы я знал, что тебя будут обижать и эксплуатировать, то ни за что не оставил бы одного с этой жестокой и кровожадной девицей.
— Это не правда! — не выдержала таких издевательств девочка, её натура требовала справедливости, ей, конечно, тоже не нравилась еда, но она же терпела. — Я, может быть, по мере своих сил, и мучила Кирха, что, безусловно, не входило в мои планы на сегодня. Только с ужином он сам помогать вызвался. Я тут не причём! Это было его добровольное, хотя и не обдуманное решение. Я-я вообще собиралась парную рыбу с бульоном и гарниром приготовить...
— Получается, — прервал её праведный порыв юноша, — что из-за твоей уступчивости мы остались без приличного ужина?
Глаза Владомира угрожающе сузились, будто он был страшным и ужасным колдуном и сейчас плёл в мыслях смертоносное проклятье на голову невинной девы. Лоран тихо похмыкивал в рукав, поглядывая то на собрата, то на командира.
— А ты не Ведун, — Каринка от растерянности не нашла ничего лучшего как злобно и необдуманно обличить юношу в его несостоятельности, — и не угрожай мне!
Девочка опрометью бросилась за печку и завесила за собой разом укоротившуюся штору. Она просто сгорала от стыда и даже если б Лоран, как и обещал, пошёл бы её выковыривать оттуда, то не смог бы даже найти меж сумками и мешками. Карина была уверенна, что поступила неправильно и дочь Авераса Корсача должна была вести себя по-другому, а потому только беззвучно костерила себя за недостаток выдержки и силы воли, чтоб своевременно реагировать на подобные шутки.
Не дождавшись объяснений и выслушав неразборчивое ворчание командира, мужчины с трудом доели ужин. Кирх вернулся на печку, словно уже записал это каменное сооружение в свою собственность и успел срастись с ней душой и телом. Владомир принялся придирчиво перебирать сгруженные на лавку вещи, сортируя свои от одежды невурлоков. Посудой в этот раз занимался Лоран, напевая себе в полголоса какую-то песенку. Именно она и заставила девочку тихонько выползти из-за другого бока печи и настороженно прислушаться. Ошибиться было тяжело: эту же песенку напевали гроллины, когда они покидали Постав, только слова тогда показались Карине просто странными. Теперь же они неожиданно пробудили в её памяти недочитанную сагу про мечи и каменных тварей. Безусловно, Лоран пел обычную песенку пограничников, только заменял фривольные стишки отрывками из древней саги на почти забытом языке.
— Так это Вы пели во время поездки? — девочка осмелилась подать голос из своего укрытия. — Хотя нет, тогда голос был грубее и гнусавее. Или у Вас неожиданно появился музыкальный слух, или тогда Вы издевались специально.
— А это имеет значение? — известие о том, что его предшественник не отличался музыкальными способностями, отчего-то порадовало мужчину и расположило к беседе.
— Нет. Просто Вы поёте очень древнюю сагу, которую вряд ли можно найти в обычных песенниках. Мне очень интересно, о чём в ней повествуется.
— Да? — невурлок улыбнулся и ненавязчиво выволок девочку за руку из-за печи. — Это наша национальная песнь, что-то вроде символа. Его не существует в песенниках. Слова этой песни передавались из поколения в поколение в устной форме из-за особенностей языка. Он настолько древний, что уже никто не сможет понять его. Поэтому, барышня, при всём своём желании я просто не в силах приоткрыть вам смысл "Наследия Чибиса".
Прятаться обратно было глупо и не совсем подходяще, поскольку ловкий мужчина уже заслонил своими плечами такой удобный путь бегства. Поэтому Каринария Корсач натянуто улыбнулась и села на скамью возле стола. Она неожиданно подумала, что при таком непутёвом командире и отсутствии такого надёжного хотя бы по виду Люпина, ничего не мешает гроллинам вести себя недостойно и тем более намеренно говорить неправду.
— Вы меня обманываете, Лоран, — как можно спокойнее постаралась ответить ему девочка. — Песня эта, безусловно, редкая, но отнюдь не реликтовая. Её свитки можно достать в библиотеке многих родов, а прочтение, хотя и занимает много времени на расшифровку, возможно при наличии знаний в области древнего языка.
— Ты не знаешь, о чём говоришь, — заметил мужчина с неизменной улыбочкой.
— Это Вы не понимаете сути проблемы. Если не знаете перевода чего-либо, не нужно убеждать других, что этот перевод невозможен. Вы поступаете не красиво.
— А ты совершенно не знаешь правил хорошего тона, — Лоран хохотнул и едва удержался от щелчка девушки по носу. — Потому что постоянно перечишь старшим.
— Я не владею хорошими манерами? — едва подавила возмущение юная Корсач, но быстро справилась с захлестнувшими эмоциями. — А вы считаете себя старшим на каком основании? По происхождению? Званию? Или положению в обществе?
— И по первому, и по второму, и по третьему, — самообладания Лорану тоже было не занимать, мужчина сел на полку возле печи и пристально уставился на собеседницу. — Однако я имел в виду разницу в возрасте, но, если именно она тебе меньше всего важна, то.... Что ты скрываешь, девочка? Ведь что-то даёт тебе повод поддерживать о себе такое высокое мнение, быть такой надменной и самолюбивой после всего случившегося. Ты настолько уверена в себе, что позволяешь себе оставаться вне группы даже при смертельной опасности? Кто-то обещал тебе защиту? Тот, кто стоит за нападениями?
Владомир, изображавший полное углубление в заточку оружия, совсем притих и почти растворился с мебелью, неудачно скрывая за тишиной собственную заинтересованность разговором. От напряжения на лбу юноши выступили капельки пота, он опасался услышать лишнего и при этом настолько хотел приблизиться к ужасной тайне, что даже не замечал, как десять минут подряд точит ножны.
— Не представляю, на что Вы пытаетесь намекать, — Карина боялась даже лишний раз шелохнуться, поэтому просто копировала матушкин тон и позу оскорблённой невинности.
— Может, ты просто маленькая лгунья? — ухмылка невурлока стала такой мягкой и доверительной, что девочке приходилось бороться с желанием расплакаться. — Хочешь перед незнакомыми взрослыми дядями разыграть из себя значимую личность. Хочешь показаться великосветской аристократкой из правящего рода, что может на что-то рассчитывать. Открой глазки, девочка, ты в лучшем случае станешь маленькой и незаметной жёнушкой уездного дворянчика с кучей долгов и мизерным наследством. Ты не будешь командовать вассалами или ведать делами Империи. Ты просто горожанка, которую по чистой случайности препровождают из пункта "А" в пункт "В"...
— Что даёт Вам право меня оскорблять? — наверное, глаза девочки всё-таки покраснели и увлажнились, а плечи невольно дрожали, только голос удавалось пока сдерживать. — Вам не должно быть никакого дела до аристократки или горожанки, которую Вы сопровождаете. И то, кем я стану или не стану в жизни, не имеет никакого отношения к глубине моих познаний в языках.
— А кому нужны твои познания? Подумай, где они пригодятся? Или уже пригодились? К чему вся эта чванливая учёность на пустом месте? Будто от нескольких книжек ты станешь важнее? Ты так думаешь? Ты думаешь, что от этого становишься персоной первой величины?
— Я-я-я, — Каринка с ужасом осознала, что сил держаться против этого красноглазого у неё больше нет, а выбежать из дома она не сможет, — не желаю с Вами продолжать разговор.
— А я желаю...
— Лоран, — с печи свесилась рука Кирха и перехватила собрата за воротник, — перестань гнобить девушку. Если твоя амбициозность жаждет сегодня кого-то подавить, выбери жертву имеющую возможность за себя постоять.
— Мне стоит погнобить тебя? — невурлок легко и непринуждённо перестроился на игривый лад и даже легкомысленно рассмеялся.
— Если в твоих принципах добивать раненых, — казалось, Кирх сразу понял смысл словесной игры собрата и моментально в неё включился, — то попробуй...
— Потом, когда ты выздоровеешь, — уклончиво ответил мужчина и по пальцам расцепил захват на вороте. — А когда ты выздоровеешь?
— Четыре-пять дней...
Если бы девочка сейчас была способна думать спокойно и так же спокойно воспринять услышанное, ей непременно стало бы стыдно за то, как по её вине отодвинулись сроки исцеления. По счастью, она этого не слышала, а поспешила улизнуть обратно за печь, где мышью прикорнула на полу возле тёплой кладки.
Сразу же после обнаружения исчезновения оппонента Лоран взобрался на печь к собрату. Они ожесточённо спорили о чём-то на своём языке жестов до перелома пальцев, хотя лица оставались спокойными и равнодушными. Владомиру ничего не оставалось, как разочарованно плюнуть под ноги, воровато затереть (вдруг охраняемая взбесится из-за попрания чистоты) и отправиться спать, ловя равновесие на раскачивающейся из стороны в сторону крышке.
