Термит

"Константин Чернов. Хулиган, дебошир и наркоторговец. Пророк?!"

Термит отпихнул от стола парня, что настойчиво шел ва-банк, и занял его место.

— Нечего дитя обижать, — ответил он на возмущенные взгляды.

К счастью, играли по-маленькому. Термит в карты играл нечасто и не был лучшим знатоком покера, но оказался самым выдержанным и терпеливым из игроков. Пока они блефовали с мусором, он спокойно дожидался хорошей карты и брал банки с сильными комбинациями.

После пары кругов ему довелось сыграть розыгрыш против хмыря с лезвием. Он начал с парой вальтов, на флопе пришли разномастные туз, десятка и валет. Таким образом, Термит получал сет, тройку вальтов. Он повысил ставку, хмырь ответил.

"Наверное, у него на руках туз. И умник надеется обставить меня с парой. Хе-хе!"

На четвертом круге дилер выложил даму. Термит чекнул, предоставив право хода противнику. Тот повысил.

"Черт, неужели у него стрит? Неужели у него на руках король и десятка? Тогда я в заднице!"

Термит посмотрел в круглые стекла, за которыми скрывались глаза... Пророка?

"Может быть, он и Чернов. Но кто поручится, что он не в сговоре с Мордредом?"

— Ходи давай! — прокричал ему на ухо один из зрителей.

— Думаю же! — огрызнулся Термит.

"Я уже поставил слишком много, чтобы теперь выйти из игры. Нужно продолжать. И будь что будет".

— Олл-ин.

Он сдвинул все свои монеты и купюры в центр стола. Хмырь ответил тем же.

Дилер выложил последнюю карту. Туз.

"Туз! Мне доехал фулл-хауз, хе-хе!"

Термит едва не рассмеялся, когда хмырь с лезвием открыл своих короля и десятку. Он швырнул на стол пару вальтов и сказал:

— Я пришел, чтобы освободить тебя. От денег.

Хмырь демонстративно зажал лезвие между пальцев и протянул Термиту руку поверх стола.

"Он узнал меня. Он Пророк. Теперь посмотрим, у кого комбинация сильнее — у меня или у Мордреда".

Он осторожно пожал протянутую руку.

25. Фальшивка

Железная лестница сотрясалась и грохотала, когда двое спускались по ней в сырую бездну. Помещение внизу было залито водой. Гладкая, как зеркало, поверхность отражала мятущиеся лучи двух фонариков. Люди, пригибаясь, чтобы не удариться о низкий потолок, перебрались через комнату по дощатому настилу. Миновали несколько коридоров, зал с множеством разновеликих труб и оказались в бункере.

— Так это ты Пророк. Никогда бы не подумал...

— Я в долгу у тебя, Охотник. Скажи, и я кому угодно очко на зенки натяну.

— Я ценю это, Костя.

— Никотин. Они зовут меня — Никотин.

— Хорошо.

Их голоса глухо звучали из-под масок. Оба человека то и дело озирались и умолкали на полуслове, настороженно прислушиваясь.

— Слушай меня, Никотин...

Две головы соприкоснулись.

Глухой шепот, глухой смех.

Никотин протянул руку, задрал рукав. Ремень послужил жгутом.

Охотник разломал стену и достал из-за панели заполненный шприц. Высветил голубую вену. Игла легко и привычно вонзилась в тело; нано-структуры смешались с течением крови.

— Все, — прошептал Охотник.

Он потрепал союзника по плечу, но Никотин сбросил его руку и шагнул в темноту.

Пробравшись между сплетенными трубами, Никотин полез вверх по лестнице. Им завладело странное чувство — будто он забыл о чем-то очень важном. Оно гнало его вперед.

Никотин никогда не любил людей. Но в его теперешнем состоянии они раздражали донельзя. Он обошел "казино" и прилежащие коридоры, едва удерживаясь от желания набить морду первому встречному.

Люди... их сущности так явно просвечивали через маски, что это раздражало. Никотин мог с полувзгляда отличить героинового наркомана от спайщика, проститутку от просто шлюхи, мусора продажного от мусора принципиального. Правда, последние в коридорах все не попадались, они сосредоточились в зале, где играли в карты.

Никотин, раздраженный и злой, кружил между столами, задевая мужчин и женщин. Он увидел Охотника, тот в углу обнимался с какой-то девицей и поглядывал на него, на Никотина через ее плечо.

"Ублюдок, развлекается, мерзавец, пока я... пока я..."

Он не мог ответить самому себе, что же хочет сделать. Казалось, его потаенными желаниями управляет кто-то другой.

И тут один из молодых полицейских сгреб выигрыш со стола, где резались в очко, и вышел в коридор. Он шел, оглядываясь по сторонам и теребя ширинку.

— В туалет хочешь? — пророкотал Никотин сзади.

Пацан обернулся:

— Ага.

"Мне не нужно, чтобы он обмочился", — подумал Никотин.

Он отвел парнишку к лестнице и показал ему ядовитое озеро. Тактично отвернулся и подождал, пока мусор закончит свои дела. Хотелось то ли выпить, то ли покурить, то ли поесть чего. Никотин массировал пальцами виски и плавно, размеренно дышал через респиратор.

— Спасибо, — сказал полицейский.

— Угу, — пробормотал Никотин.

Он прижал мусора к стене, правой рукой задрал ему подбородок и с почти волчьим рыком вцепился ему в горло. Сначала зубы скользили по плотной, соленой от пота коже, но скоро Нику удалось ее прокусить. Его рот наполнился чужой кровью.

"Контакт жидкостей. Вот тебе контакт".

Он чуть разжал зубы и водил по краям раны языком, позволяя смешаться своей слюне с кровью полицейского.

Мусор кричал. Отчаянно, без остановки — но маска прекрасно заглушила вопли.

Его кровь, смешанная с потом, была соленой.

Пальцы Никотина барабанили по пластиковой стене, и он почти физически ощущал, как та разогревается и начинает испускать яд.

Мусор сорвал маску и жадно вдохнул отравленный воздух.

Его крик сменился хрипом, а потом он просто безвольно опустил голову.

Никотин отошел и взглянул на паренька. Глаза того были мутные; явно начало действовать зелье Охотника. Это было страшно, хотя все полицейские и относились к ненавистным, презренным тварям.

Дрожа, Никотин вытер окровавленный рот и надел маску. Его внезапно прошибло холодом, а он ненавидел холод. Когда было холодно, он сразу вспоминал пустые вокзалы, и дешевые бары, и фойе какого-то института, где он притворялся местным вместе с черной кошкой, которая сидела на его коленях, пригревшись. Он вспоминал приятеля, заснувшего по пьяни на морозе... насмерть. Да и протез в левой ноге сразу отзывался болью на холод.

— Мусора... — прохрипел Никотин. — Ты найдешь для них подарок в стене.

Полицейский пялился на него остекленевшими глазами. Кровь стекала по шее, расплывалась черным пятном по синей куртке. Никотин поправил воротник мусора, так, чтобы он прикрывал рану. Потрепал подопечного по плечу и ушел, не оглядываясь.

Когда он скрылся в тени, полицейский начал действовать. Он обходил периметр, методично отдирая пластмассовые панели со стен. Под одной из них обнаружились спрятанные шприцы. Полицейский улыбнулся им туманной улыбкой и осторожно переместил в карман.

Он быстро взобрался по лестнице.

Шею, как шарфом, охватила пульсирующая боль. Зато дышать было легко — без маски же. Полицейский попытался вспомнить, почему он должен надеть маску, но никаких резонов в голову не пришло. Дурацкая вещь была выброшена в лестничный пролет. Гулко стукаясь о железные ступени, она упала в темноту.

Полицейский нащупал шприц в кармане и вошел в игральный зал. Несколько человек уставились на него в удивлении.

Он обвел зал взглядом. Более трети картежников оказались переодетыми мусорами. Он не помнил, откуда у него эти знания, но многих он мог бы назвать по имени. Его пальцы сжались в кулаки. Ненависть бурлила в горле, даже начало подташнивать. Поддельные звезды злобно светились-скалились со стен, будто догадываясь о его чувствах.

Полицейский прикрыл глаза, и перед его внутренним взором промелькнули кровавые, мрачные картины. Он хотел их всех убить. Содрать с живых кожу, медленно выпустить кишки и заставить проклятых мусоров жрать собственное дерьмо. Причин этой ненависти он тоже не помнил.

— Паш, ты в порядке?

Голос был знаком, и от него ярость спазмом сковала горло. Полицейский молча поманил мусора. Они вышли в коридор, свернули за поворот.

— Ты весь бледный. Где твоя маска?

Не говоря ни слова, полицейский выдернул из кармана руку с зажатым в ней автошприцом и вонзил в шею заботливому собеседнику. Тот закричал, но его собственная маска заглушила вопль.

Полицейским навалился всем телом на противника и прижал его к стене. Одновременно он достал из его кармана рацию. Она была настроена на постоянную трансляцию: даже теперь кто-то слушал их разговор.

— Да все путем! — громко и весело сказал полицейский. — Пойдем еще сыграем в дурака.

И поставил громкость принимаемого сигнала на ноль. Совсем уничтожить рацию было нельзя, это немедленно подняло бы тревогу.

Человек у стены уже не сопротивлялся. Он прислонился к панели, на которой было изображено солнце: злой техно-ангел в противогазе и с пылающим желто-алым нимбом.

Они вернулись в зал. Полицейскому уже полегчало, ненависть не распирала изнутри. Он весело обвел картежников взглядом, чувствуя себя так, будто смотрит через прицел. На этот раз выбор пал на белобрысого грузного мужчину, игравшего в очко. Полицейский поманил его рукой:

— Разговор есть, пойдем со мной.

Ворча, мусор поднялся со своего места:

— Да в чем дело-то? Ты маску потерял?

Пришлось просто схватить его за руку и так вытащить в коридор. Когда игла автошприца пробила кожу, из зала послышался длинный низкий вопль, заглушивший тихий хрип мусора.

Полицейский отпустил жертву и побежал вперед по коридору. Справа и слева крутились галактики, вспыхивали солнца и ртутными каплями сверкали звезды. Пробитые панели щерились черными дырами. За тонким слоем реальности таилась затягивающая неумолимая пустота.

Наконец он достиг удобного поста — за крутым поворотом в стене между пульсаром и фиолетовой туманностью, похожей на телячье легкое, пряталась укромная ниша. Полицейский спрятался в ней, скрылся в тенях и затаился. В его руке чуть подрагивал новый шприц.

Отдаленные крики приблизились, потом послышался топот ног. Луч фонарика пересек стены крест-накрест, утонув во тьме ниши. Когда показались люди, полицейский пропустил трех первых, которые оказались гражданскими, и набросился на четвертого. Еще один мусор, еще одна вспышка ярости. Еще один укол.

Яркий белый свет ослепил полицейского. Кто-то смотрел, как игла опустошенного шприца втягивается назад, а потом негодяй прыгнул вперед.

Полицейский встретил его ударом в лицо, но лишь разбил руку о жесткую маску. Его самого впечатали в стену. А потом его снова ослепило, на этот раз острой болью, когда неизвестный ублюдок ударил в живот. Кашляя и задыхаясь, полицейский сползал по стене.

А потом его мучитель глухо произнес из-за маски:

— Не трогай меня!

Полицейский, съежившийся на полу, прикрыл голову руками, и противник шарахнулся от этого жеста, будто на него навели дуло пулемета.

— Не трогай меня! — в его голосе слышался панический страх.

Отступая, он натолкнулся на недавнюю жертву, с воплем ужаса распластался на земле и пополз, подвывая, прочь, как раненый краб. А только что уколотый мусор махнул ему вслед окровавленной рукой. И повернулся к полицейскому.

В мечущемся свете фонарика блеснуло лезвие небольшого ножа, красное, будто его окунули в вишневое варенье.

— С-сука мусор! — прохрипел полицейский, кидаясь навстречу.

Несмотря на сбитое дыхание, боль в шее и животе, ненависть придала ему сил. Он сбил противника с ног.

— Мусор!

Смачный пинок под ребра.

— Сволочь!

Еще один.

— Мразь!

Уходя от удара ненавистный мусор перекатился по полу, но это было уже не важно. По коридору бежали люди, и полицейский, повинуясь инстинкту, присоединился к ним.

Его лихорадило. Чужие фонарики казались дальними звездами, а намалеванные на панелях светила — людскими огнями. Пару раз он сильно ударился головой, пытаясь пройти сквозь стену. Но ненависть оставалась с ним и оставалась боль, которая эту ненависть подпитывала. А в кармане еще лежали заполненные шприцы.

Полицейский влился во всеобщий хаос, жаля и тут же скрываясь во тьме. Все время кто-то орал, трещали рассекретившиеся рации, топали по полу тяжелые сапоги. А он все прятался и колол.

Пару раз ему едва удалось разминуться с уже отведавшими шприца мусорами. Они размахивали порезанными руками, пытаясь все вокруг напитать своей кровью. Их остекленевшие тупые рыла были приятны. Как и крики их запаниковавших коллег.

Полицейский кружил по астрономическому лабиринту и, пересекая в очередной раз бывший картежный зал, отметил, что за ним следует хвост. Спрятавшись среди мерцающих колец Сатурна, он подождал преследователя. Тот двигался довольно медленно и неуклюже, грубо распихивая плечами туманности. Его плечи обтягивала черная куртка из псевдокожи, а маска была впаяна в мотоциклетный шлем. Из-за этого соглядатай походил на помесь стрекозы с Дартом Вейдером. Мусор — или нет?

Полицейский пересек межгалактическое пространство, держась за сгустками темной материи. Присел на корточки у пылающей звезды — ее оранжевые протуберанцы-щупальца обвивались вокруг ножек опрокинутого ломберного столика. Вакуум здесь был горьким на вкус. Зато удалось поближе взглянуть на преследователя. Похоже, он действительно не был мусором.

Придя к этому решению, полицейский потерял к соглядатаю весь интерес. Пусть ходит, если хочет. У него еще целых три шприца осталось!

Он отправился дальше.

Далекие звезды качались и подмигивали, галактики приветственно махали спиральными отростками. Полицейский двинулся к прекрасному голубоватому солнцу, но невидимая преграда остановила его. Вздохнув, он пошел вдоль, разбрасывая руками мерцающую пыль. Сбоку дохнула мертвенным холодом черная дыра. Он схватился за сияющий хвост кометы и преодолел опасное место. Обернулся поглядеть, как дела у его собственного хвоста и едва не вскрикнул. Увы, глупец подошел слишком близко к дыре. Как оказалось, ее притяжение не действовало — соглядатай медленно, но верно выходил из ее поля. Ему оставалось совсем немного, когда невесть откуда выскочил еще один человек и толкнул его прямо в темную пасть Пустоты. Преследователь с лязгом провалился в дыру.

"Жаль. Хотя, не исключено, что он все-таки был мусором. Я не видел его лица, поэтому такого исключать нельзя".

Полицейский отвернулся и поплыл дальше через полосу астероидов, нащупывая в кармане шприц.

26. Выстрел

После разговора с Никотином, Термит вернулся в игральный зал и присоединился к игравшим в переходного дурака. Перевернутый ящик, игравший роль ломберного столика, стоял в самом углу комнаты, и Термиту было достаточно лишь поднять взгляд от веера карт, чтобы увидеть все помещение. Он украдкой наблюдал за каждым вошедшим. Это стоило ему пары проигранных партий, причем одну он слил особо позорно, заполучив погоны из шестерок.

— Поздравляю! — язвительно сказала синеволосая девчонка, прикладывая ему к плечам бубновую и червовую шестерки.

Термит покаянно наклонил голову, не переставая исподлобья следить за вошедшим парнем без маски и со странным выражением на лице. Один из игроков что-то сказал незнакомцу, а потом они быстро вышли в коридор.