Далее разговор опять перешел на финансы и промышленность, который был прерван курьером, принесшего выше описанную радиограмму. После отдания необходимых распоряжений, разговор и работа с документами продолжилась.
* * *
Долго ли, коротко ли. Но достройка клипера, получившего имя 'Касатка', окончилась. Ходовые испытания клипер выдержал достойно. Капитан официально назначен, команда набрана и укомплектована. Опять и 'Паллада' и 'Касатка' были загружены грузом и пассажирами по полной. Снова из первенца 'витязей' вынули балластные камни и вместо них уложили стволы 'единорогов' различных калибров и назначения. А так же ядра, пустые оболочки бомб и граната к ним. Таким же 'балластом' заполнили и 'Касатку'.
В июле Черный побеседовал еще раз, с уже официально назначенным капитаном Климом Шараповым. Больших требований новый капитан не высказывал, только спросил, кого назначать капитаном вновь заложенного клипера. Когда Мечеслав честно ответил, что они еще не рассматривали этом вопрос. То Клим немного помявшись предложил на этот клипер капитаном своего старого товарища по морским походам и помощника Карпа Ломанный Нос. На возражения воеводы-боярина, что Карп возможно не сможет управлять таким кораблем в открытом море. Шарапов возразил, что даже в настоящее время Ломанный Нос уже справиться с управлением 'Касатки', а впереди еще два года и за это время Карп, на должности первого помощника капитана, еще многое узнает. Мечеславу на эти логические суждения нечего было возразить и он согласился назначить Карпа Ломанный Нос первым помощником капитана на 'Касатку'. Тогда Шарапов спросил соизволения зачислить в команду, для обучения вождению судна и последующей сдачей экзаменов на офицеров и капитанов своих двух сыновей Фрола и Афанасия, сынка Карпа— Акинфия и своего поморского зуйка Василька. На что Черный так же согласился. Капитаны флоту Российскому, в том числе и торговому все равно нужны и их необходимо готовить. А тут человек сам вызывается подготовить одного капитана через два года и четверых чуток попозже. Так зачем ему мешать. Такую инициативу необходимо поддерживать.
Все погрузочные работы закончены, в основном груз составляли оружие, боеприпасы, части разобранных механизмов водяной мельницы, листы меди, медные гвозди, различные метизы и слитки металлов. На оба судна утрамбовали тысячу пятьсот пятьдесят человек. В большинстве это были закончившие курс обучения в Петроградском учебном морском центре, матросы, канониры, морские пехотинцы и стрельцы береговой охраны. Но в числе переселенцев было два десятка молодых семей мастеровых, в основном каменщиков.
И вот утром 1 сентября от причалов верфи 'Архангела Михаила' отошли два корабля, с белыми и черными бортами, с узкими, длинными корпусами и острыми форштевнями, которые как клинки, разрезали морскую гладь, под целыми облаками белоснежных парусов. Пройдя по уже не раз пройденному 'Палладой' маршруту, корабли перенеся без чувствительных потерь встречные шторма, 10 октября вошли в ставшую уже родную для экипажа 'Паллады' гавань Порт-Росса и с трудом найдя место для стоянки, в забитой судами бухте, пришлось по маневрировать 'Палладе' на машине, ведя на буксире 'Касатку', приступили к разгрузке пассажиров и грузов.
Остров Тортуга. Карибское море. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1557 года от РХ.
В полдень 1 ноября 1557 года к ушкуйникам пожаловали давно ожидаемые, хотя и не званые гости. С находящегося в дозоре 'Архангела Михаила' передали по радио, что ими наблюдаются паруса, числом более полутора десятков, идущих под испанским флагом курсом на Тортугу. К вечеру этого же дня вся эскадра ушкуйников в семнадцать вымпелов, во главе с 'Палладой' и состоящая из одних галеонов, вышла из гавани и направилась в сторону южной оконечности Тортуги, где и легла в дрейф в видимости берега.
Утром 2 ноября паруса испанской эскадры возмездия появились в проливе Тафта, напротив входа в гавань Порт-Росса. Наблюдением в бинокли с дозорных башен верхнего и нижнего фортов были установлены силы 'гостей'. Всего с 'визитом' прибыло шестнадцать вымпелов под золотисто-пурпурным стягом Кастилии. Флагманом являлся огромный, по местным меркам, сорока пушечный галеон 'Милагрос', с ним прибыли галеоны, каракки, каравеллы и одна большая барка. Испанский адмирал, командующий пришедшей эскадрой, дон Хуан Мартинес де Рекальде, не решился с наскоку входит в гавань. О приходе карательной эскадры 'витязей' предупреждал и Брусилов из Мехико, сообщивший о принятии решения, выделенных силах и данные о командующем карательной экспедиции. Так же о прибытии в Гавану карателей, донесла и агентура Воротынского, она же сообщила и время отбытия галеонов из Гаваны. Вот и болталось две пары галеонов московитов в дозоре, на путях предполагаемого следования армады.
Корабли эскадры де Рекальде легли в дрейф на траверсе входов в бухту. Пара двадцати пушечных галеона 'Инфанта' и 'Сан-Антонио' подошли ближе и оставаясь вне досягаемости пушек фортов, как они думали, в течении остатков светового дня, проводили разведку будущего места сражения. Рассматривали в подзорные трубы гавань, город и форты. К этому времени в гавани оставались только барки с каракками и каравеллами, но стоящие так плотно, что перекрывали оба входа в гавань. Каких-либо активных наступательных действий испанский адмирал в этот день не предпринимал. Ночь прошла спокойно. Главное веселье началось рано утром, только, что рассвело, и по воде проходов в гавань и самой гавани ещё стелился туман, не истаявший под лучами только что взошедшего из океана солнца. Полоса тумана, скрывающая очертания предметов выше двух метров от уровня воды, покрывала и саму гавань, и отмели, и даже неширокую полоску поверхности самого залива. Этот час и был выбран доном Хуаном для нанесения внезапного удара по 'гнезду' пиратов. Корабли входили в пиратское 'логово' двумя кильватерными колоннами. Правую, идущую через Западный проход, возглавлял 'Инфанта', мателотом шел двадцати четырех пушечный 'Санто Кристо де Варгос', за ним шестнадцати пушечная каракка 'Санта Мария', за её кормой младший флагман тридцати двух пушечный 'Инфант', за младшим флагманом двадцати пушечный 'Индиано', за его кормой виднелась пятнадцати пушечная каракка 'Флора Ла Мар', потом в колонне шла двенадцати пушечная каравелла 'Ла Калитана' и замыкала колонну каравелла 'Вискания', вооруженная девятью пушками. Левую колонну, идущую через Восточный проход, возглавлял 'Сан-Антонио', мателотом шел двадцати четырех пушечный 'Сакраменто', за ним восемнадцати пушечная каракка 'Сан-Габриэл', потом флагман 'Милагрос', за флагманом двадцати пушечный 'Сантьяго', со следующей за ним караккой 'Санта Каталина Монте Синай' с шестнадцатью орудиями, замыкали строй девяти пушечная каравелла 'Бермуды' и двухмачтовая барка с шестью орудиями 'Скат'.
Идущие авангардными под всеми парусами 'Инфанта' и 'Сан-Антонио' на полном ходу ударились форштевнем в натянутые ночью бронзовые цепи. Благо прецеденты использования цепей для гаваней имелось предостаточно. Да и сами ушкуйники, недавно в Ла Романа, использовали для защиты гавани эрзац-цепь из пеньковых канатов, которая сослужила московитам хорошую службу. От резкого толчка стоящие на палубе люди не удержались на ногах и попадали. Большую часть пушек сорвало с мест и бросило вперед, ломая и снося все и всех на своем пути. Опережая их, по орудийным палубам поскакали ядра и покатились пороховые бочонки, часть, из которых была открыта и рассыпала своё содержимое по палубам. В результате чего, от выпавших из рук канониров фитилей, вспыхнул рассыпанный порох, от которого занялись доски палубы, а спустя короткое время начали раздаваться взрывы, это начали рваться бочонки с порохом на орудийной палубе, до которых добралось пламя, добавляла огоньку в разрастающиеся пожары. На кормы малых галеонов, навалились их мателоты, рулевым которых просто некуда было деваться в узостях проходов в гавань. При этом снеся шканцы и ютовые надстройки своих меньших собратьев. Такелаж бизань и фок мачт столкнувшихся судов перепутался. В течение 20-25 минут, после столкновения, практически одновременно взорвались 'Инфанта' и 'Сан-Антонио', огонь подобрался к запасам пороха в их крюйт-камерах. Такому быстрому уничтожению способствовали и брандскугелы, прилетевшие на головные галеоны из двенадцатифунтовых крепостных 'единорогов'. Горящие обломки взорвавшихся галеонов, дождем обрушились на палубы, рангоут и такелаж мателотов, сумевших только обрубить перепутанные канаты и отбуксировать себя от передних галеонов спущенными шлюпками. На них мгновенно вспыхнули паруса, от них занялись канаты такелажа, реи и иной рангоут, горящие куски которого начали сыпаться на палубы, добавляя все новые очаги пожаров на 'Сакраменто' и 'Санто Кристо де Варгос'. Но и это оказались не все несчастье, поджидающие испанскую эскадру. Рулевые следующих за первыми мателотами каракк 'Санта-Мария' и 'Сан-Габриэл', так же не смогли сманеврировать в узостях проливом и в свою очередь проломили юты впереди идущих мателотов, надежно застряв в их надстройках и перепутав с ними свою оснастку. Движение обоих кильватерных колонн застопорилось, корабли сбились в кучу, на входах в бухту. Вот в эту корабельную 'толпу' и ударили ядра крупнокалиберных 'единорогов' нижнего форта, которых поддержали артиллерийские залпы из орудий меньшего калибра. Залп тяжелых орудий, с малой для пушек данного калибра дистанции, сразу нанес невосполнимые потери судам испанцев. Первым и последующими залпами, раздавшимися через минимальные периоды, были сбиты или повреждены большинство пушек на верхней палубе, сбыты по одной, а на некоторых судах и по две мачты. Что лишало галеоны, какой-либо возможности не то что маневрировать, но и полноценно двигаться. Так потеряли по две мачты 'Санта Мария', флагман 'Милагрос', младший флагман 'Инфант'. Улетело за борт по мачте на 'Сан-Габриэле', 'Сантьяго', 'Индиана'. Оставшиеся невредимыми 'Флора Ла Мар', 'Санта Катарина Монте Синай', 'Ла Калитана', 'Бермуды', 'Вискани' и 'Скат', попытались помочь своим попавшим в западню сотоварищам. Бортовыми залпами своих пушек они пытались подавить орудия форта. В течение часа продолжалась эта дуэль. Её результатом стало затопления 'Флоры Ла Мар', которой ядра тяжелых орудий нижнего форта сумели проломить почти полуметровый дубовый борт, на уровне ватерлинии. Были сбиты с верхних палуб, оставшиеся пушки на обездвиженных кораблях. Пожары нанесли такие повреждения, попавшим в затор галеонам, которые исключали, какое-либо их дальнейшее участие в бою. Огонь и ядра, нанесли сильнейшие повреждения парусной оснастки, уткнувшихся в кормы передовых мателотов, караккам. Были сбиты часть пушек и нанесен серьезный ущерб такелажу и рангоуту концевых кораблей, пытавшихся вести артиллерийскую дуэль с 'единорогами' форта.
Заключительную точку в сражении поставила эскадра ушкуйников, которая около полудня подошла с юга к месту сражения. Капитаны каракки, трех каравелл и барки, увлеченные сражением, слишком поздно увидели за своей спиной паруса кораблей ушкуйников, когда последние перекрыли им путь в открытое море. Зажав оставшиеся суда испанцев между орудиями форта и пушками эскадры, как между молотом и наковальней, приватиры в течение двух часов потопили 'Санто Кристо де Варгос', 'Сакраменто', 'Ла Калитана' и 'Скат'. Принудив остальные суда испанцев во главе с флагманом 'Милагрос' сдаться. Самому адмиралу дону Хуан Мартинес де Рекальде пришлось переломить свою кастильскую гордость, идти на шлюпке, во главе своих капитанов и флагманских офицеров, на борт 'Паллады', где и передать свою шпагу Черному. Вместе с де Рекальде сдали свои шпаги его заместитель и еще двадцать девять офицеров. Итогом сражения было полное уничтожение эскадра. При этом девять судов— галеоны флагман 'Милагрос', младший флагман 'Инфант', 'Сантьяго', 'Индиана', каракки 'Санта-Мария', 'Сан-Габриэл', 'Санта Катарина Монте Синай, и каравеллы 'Бермуды' с 'Вискани' были захвачены с разной степенью повреждения, но после проведения ремонта, способные к дальнейшему использованию. Семь судов потоплены — галеоны 'Санто Кристо де Варгос', 'Сакраменто', 'Сан-Антонио', 'Инфанта', каракка 'Флор Ла Мар', каравелла 'Ла Калитана' и барка 'Скат'. Пленены испанские солдаты и моряки — адмирал эскадры, вице-адмирал, двадцать девять офицеров и семьсот тридцать восемь рядовых солдат и матросов. На флагманах была захвачена эскадренная касса в 68 000 песо.
Расчистка входов в гавань заняла три дня. За это время были разоружены, очищены от груза и отбуксированы в море остатки 'Сакраменто' и 'Санто Кристо де Варгос', палубы которых возвышались над волнами. Со дна проливов подняты обломки затонувших кораблей, захламивших фарватер, в том числе их пушки и корабельные кассы.
7 ноября эскадра ушкуйников вошла в Порт-Росс и завела захваченные испанские галеоны. Высадив пленных и перегнав корабли в бухточки северного побережья Эспаньолы, где проведя обычные процедуры по санитарной обработке захваченных кораблей, приступили к кренгованию и ремонту трофейных судов.
От атаки испанцев на удивление отбились довольно легко. Опять без безвозвратных потерь, при девятерых легкораненых. При этом прихватили трофеев, только деньгами свыше полутора сотен тысяч песо. А еще корабли, штурманские инструменты и карты, пушки с порохом и остальным боезапасом, мушкеты и боеприпасы к ним, холодное оружие, некоторые экземпляры даже очень хорошего качества и в дорогом изготовлении, не стыдно будет и какому-либо правителю подарить, кирасы с морионами и другими предметами, востребованными в разнообразном хозяйстве артельщиков. Да кроме того и пленных свыше семисот человек захватили. Да не простых. Более чем за три десятка можно и выкуп взять не малый, уже сами прямым текстом спрашивали о суммах выкупов за них, рыцарские традиции, мать их так. Рыцарь рыцаря на поле боя не убивает специально, а берет в плен для выкупа. А прибавить к ним ранее захваченных офицеров и просто богатеньких горожан с купцами, среди них даже еще один адмирал имеется. Вот и еще не одна сотня тысяч серебряных кругляшек, именуемых коротко— песо, в казну артели поступят.
* * *
20 ноября в Порт-Иван, к Логутову, для усиления, вышел корабельный отряд в составе тридцатиорудийных галеонов 'Князь Олег' под командованием Ивлева-младшего, и 'Грозного' со старшим офицером корабля на квартердеке, пары девяти пушечных каравелл 'Вера' и 'Надежда' и трех барок, парой двухмачтовых и одномачтовой. На судах перебрасывались полусотня стрельцов, шестиорудийная конная батарея трехфунтовых 'единорогов' с расчетами и упряжками, шесть десятков кавалерийских лошадей, четыре десятка вновь образованных семей мастеровых и крестьян из числа выкупленных из турецкой неволи, с рабочими конями, волами и прочей нужной живностью и необходимым скарбом. И самое главное, на 'Грозном' шел отец Семион с семье и церковной утварью для будущей церкви. Оба галеона оборудовали прибывшими на 'Палладе' радиостанциями и на 'Князе Олеге' половина капитанской каюты была заставлена ящиками с радиостанцией, с увеличенной дальностью, антенной, запасными частями, телефонным коммутатором, аппаратами и проводами. Все это предназначалось для установке в форт и во вновь строящийся город-порт, по мере его строительства и роста.
