* * *
В самом начале ноябре в Петроград прибыл гонец из столице, с грамотой Ивана IV, в которой указывалось, прибыть к средине декабря в Москву, для аудиенции у Русского царя, воеводе уральского уезда боярину Черному с боярами Басмановым и Брусиловым. Времени оставалось чуть-чуть и уже в последней декаде ноября, только-только установился санный путь, бояре вышли в столицу вместе с обозом, перевозящем царскую долю от прошлогоднего второго туркестанского похода, передачу которой задержали для перевода всей доли в серебряные монеты. Шли ходко, с частой сменой лошадей, но новому пути проложенному от Петрограда до Белова, от него на Казань, потом до Нижнего Новгорода, дальше по Оби в Москву, а там и столица, в которую и прибыли в конце первой декады декабря. И уже 15 декабря уральские бояре, в том числе и находившиеся в столице Граббе, Золотой и Родин, по повелению государя предстали пред его очами.
Аудиенция проводилась в Большом зале Грановитой палате, при всей Боярской думе и государевым дворе. Правда иноземных послов не пригласили, да им и так многие из присутствующих расскажут в красках о проведенном приёме.
Грановитая палата с Красным крыльцом. Современный вид.
Шестеро бояр, одетые и разряженных, как и полагается их статусу и положения, то есть богато, дорого, пышно и неудобно при носке, поднялись по металлическим плитам Красного крыльца, мимо золоченных каменных львов и живых краснокафтанных стрельцов, но так же застывших изваяниями, как и стоящие рядом с ними каменные статуи. Палаты и переходы, украшенные фресками, на христианские библейские сюжеты или нейтральными растительными орнаментами, тянулись, как и при прошлом проходе через них. Однако, с прошлого приема имелись сразу бросаемые в глаза отличия. Так ранее подслеповатые окна, едва пропускающие дневной свет через куски слюды, вставленных в переплет окон, теперь заменили одним, единым листом прозрачного стекла, вставленного в те же окна даже без переплета в оконной раме. Лестница, ведущая на второй этаж Грановитой палаты, была полностью заключена в зеркальные стены, состоящие из широких, высоких, выше человеческого роста, листов зеркал, так же как и оконное стекло, выделки фабрик Уральского уезда. Даже привычным к зеркалам 'витязям' было неуютно идти между двумя рядами зеркал, когда слева, справа неоднократно отражаешься ты и твои товарищи. Эти же картинки, убегают вперед и назад, многократно отражаясь в листах полированного и покрытого амальгамой стекла. Что же чувствуют хроноаборигены впервые попавшие на эту зеркальную лестницу, можно представить, но побыть на их месте никому из поднимающихся по ступеням боярам не хотелось. Наконец прошли эту лестницу-коридор, поднялись на второй этаж, ещё одно помещение и остановились перед закрытыми дверями в зал, у входа в которой по обеим сторонам застыли статуями воины в черных кафтана. Буквально минуты через три, они открылись, выпустив боярина лет пятидесяти и 'витязей' пригласили пройти в зал. Пройдя через распахнувшиеся двери, они попали в Большой зал, где прямо перед ними, на другом конце помещения, сидел на троне, полностью покрытом пластинами из слоновой кости с рельефными изображениями— двухголовых орлов, разных зверей, птиц, купидонов, сцен из древнегреческой мифологии и из Старого Завета, царь Руси Иван IV. Правда изображения были плохо видны, прикрытые сидящим на троне монархом. Зато сам государь был прекрасно видим, от Шапки Мономаха на голове, как сначала решили 'витязи', однако более сведущий в этих вещах Граббе пояснил, что это был другой венец, известной как Шапка Казанская, символизирующую подчиненность земель бывшего Казанского ханства, русскому царю. Далее лежали на плечах и спускались на грудь бармы. Даже на вид, тяжелые, шитые золотом, украшенные самоцветами, золотыми пластинами и серебряными, покрытых эмалью медальонами, с изображениями религиозного характера. Под которыми был надет легкий шелковый опашень красного цвета, между его бортами выглядывал шитый золотом малиновый парчовый длиннополый кафтан. На ногах, из под края опашеня с кафтаном выглядывали носки темно-багровых сафьяновых сапог. В правой руке монарх держал костяной, выточенный из бивня и украшенный золотом с самоцветами скипетр. На груди, свисая с шеи на массивной золотой цепи, какого-то хитрого плетения, висел крест, выполненный из золота с обычным для крестов барельефом Христа. Как пояснил после приёма знаток Граббе, это были ещё одни регалии Московского двора, цепь 'злата аравийского золота' и 'крест честной животворящий', то есть крест, содержавший, как считали при дворе, частицу того самого Креста, на котором был распят Иисус Христос.
Сам зал тоже изменился. В окнах так же сверкали большие цельные листы стекла, потолок, подпирали колоны, покрытые пластинами сорской ямши, мрамора, малахита и иных уральских поделочных камней, сложенных умельцами в неповторяемый красивый орнамент, радующий глаз. С потолка свисали на позолоченных цепях полдюжины литых, покрытых сусальным золотом люстр, на дюжину свечей каждая, украшенные шлифованными линзами-отражателями из хрустального стекла. И красиво и часть света отражает вниз, увеличивая силу свечения люстры. Там и сям, вдоль стен, между покрытых восточными шерстяными пушистыми коврами лавками, высились подставки, с декоративными фарфоровыми и хрустальными вазами, украшенными небольшими букетиками цветов, изготовленных из покрытого эмалью золота с серебром и самоцветов.
Перед входом в зал и в самом зале вдоль стен стояли и сидели пожилые и старые, осанистые мужчины с длинными, седыми бородами, в шитых золотом парчовых и бархатных богатых длиннополых одеждах, в высоких бобровых или в более низких, отороченных собольим мехом шапках. Хотя хватало мужей и помоложе, но одетых так же дорого и не практично. Вот перед этой публикой и разыгрался спектакль. Зашедшие в зал уральские бояре были препровождены сопровождающим к трону, около которого, отвесив низкие поклоны, они остановились. В это время дворцовые слуги начали вносить в зал дюжину сундучков, которые, отрыв крышку, ставили полукругом перед троном. Сундучки содержали жемчуг и другие драгоценные и полудрагоценные камни, различные кубки и чаши из золота с серебром украшенные камнями, с выбитыми изречениями или растительным орнаментом, виднелась даже пара старинных литых чаш, с барельефами каких-то охотничьих сюжетов.
Золотые монеты Индии, могуры.
А один, даже не сундук, а так большой ларец, был доверху заполненный золотыми восточными монетами, в основном персидские ашрефи, да бухарские дирхемы, но попадались и индийские могуры, опознаваемые из-за прямоугольной формы и 'червячков' надписей, а так же и 'общепринятой' условно круглой формы, и арабские динары с арабской вязью сур из Корана. Пару больших сундуков наполняли дорогие, с позолотой и самоцветами на рукоятях и ножнах, сабли, мечи, кинжалы, тонкой работы, блестящие брони в виде, юшманов, колонтарьев и просто мелкозвенцатых кольчуг, шлемы различных восточных фасонов. Все это и преподнес Черный от имени боярства Уральского уезда государю в дар. При этом произнес верноподданную короткую речь. Монарх милостиво принял подарки. По знаку Ивана IV, откуда то из-за трона вышел подьячий и развернув свиток зачитал написанный на нем текст. Коротко, речь в царском указе шла о пожаловании княжеским титулов воеводу Уральского уезда боярина Черного Мечеслава Владимировича, за присоединение к царству огромных земель на юго-востоке государства, приведению под государеву руку местные племена, одержанные при этом победы, организацию городов, слобод и деревень, руководство ими, ежегодные большие поступления в государственную казну, огромный вклад в завоевание городов — Полоцк, Витебск, Рига и разгром столицы Литвы-Вильно. С этого дня именоваться боярину Черному, князем Белым, по имении заложенного им в новых землях города Белый, на реке Белая.
Ещё четыре указа зачитывал подьячий. Согласно которым были пожалованы княжеским достоинством еще четыре уральских боярина. Боярину Золотому за то же что и Черному, но без побед на Урале, вместо них указали организацию монетного двора и выпуска русских денег, теперь он именовался князем Уральским, по имении заложенного им в новых землях города Уральск, на реке Урал (Яик). Боярин Брусилов стал князем Турестанским, за приведения под руку русского государя Хорезмского ханства и за огромную помощь при взятии Полоцка. Боярин Басманов стал князем Рижским за завоевание Риги и её присоединение к Руси и за огромную помощь при взятии Полоцка. Боярин Полухин стал князем Поморским, за создание флота для Русского царства и успешные действия в Заморской Руси при защите православных людей и фактическое присоединение к России заморских земель. А неофициально, была доведена до 'витязей' и ещё одна причина получения Полухиным княжеского достоинства— его рейд в Англию с примерным наказанием 'англицких немцев за их великое небрежение государевой честью'.
Так же всем 'свежеиспеченным' князьям, царь пожаловал в Московском уезде небольшие 'дачи', в одну небольшую деревушку, по три-пять дворов. Но главное, теперь вновь пожалованные московские помещики и русские князья, попали в 'московские списки', открывающие им доступ к высшим государственным должностям. Царские указы о пожаловании титулов и жалованные грамотки на подмосковные деревеньки, передали награжденным и собственно на этом аудиенция закончилась. Но перед самыми прощальными поклонами, Иван Васильевич поманил Черного и тихонько спросил его.
-А скажи-ка князь,— после этих слов царь усмехнулся, бросив быстрые взгляды на онемевших от таких новостей присутствующих в зале бояр,— твой боярин выполнить, что задумал.
-Выполнить государь. — Твердо ответил Мечеслав, сразу понявший о каком боярине спрашивает монарх.
-Передай ему, выполнить все и в срок, быть и ему князем.
-Исполню государь.
-А теперь ступай князь. -во весь голос сказал Иван Грозный.
Откланявшись и выйдя из Большого зала, 'витязи' без заходов куда-либо, направились на своё столичное подворье, необходимо было срочно и без лишних ушей обсудить сложившуюся ситуацию. Мгновенное обострение отношений между 'витязями' и старой московской аристократией, из-за царских пожалований, требовали адекватной реакции, для чего и было необходимо уединиться и обговорить, обдумать свежую информацию.
Пока шли по дворцу, потом до коней и ехали в московскую клубную резиденцию, Черный не переставал восхищаться царем. 'Ай да Иван Васильевич, ай да с....ин сын. Молодец. Нет право молодец, ГОСУДАРЬ. Вон как лихо щелкнул по носу 'старичков' из своего окружения. Да и нас приблизив, сразу оградил от смыкания со старой аристократией. Они нам этого ни в жизнь не забудут. И нам огородил 'стойло'. Будете со мной, не обижу наградой. Вот в открытую сказал, что если в будущем году Слепцов Ревель возьмет, то быть ему князем Ревельским, нет скорее Колыванский, исходя из проводимой политики закрепление завоеванных земель в Прибалтике. А чуть, что против его воли сделаем, просто сдаст этим волкам.'
* * *
До конца года, вернувшийся в феврале этого году к одновременцам Михаил Немеровский, у которого за прошедшие годы, успели сложится не плохие торговые отношения с датскими негоциантами, по поручению руководства клуба сумел выйти на окружение датского короля Фредерика II, получил у него аудиенцию и предложил монарху весной следующего года купить у него полудюжину готовых к бою галеонов. Торговались долго и наконец достигли договоренности о продаже датской короне в мае 1566 года шести полностью снаряженных к походам и боям галеонов. В связи с отсутствием у Фредерика денег для оплаты кораблей, покупку Дания совершила в кредит, под заклад острова Борнхольм, в обеспечение сделки.
* * *
Все-таки в этом году Иван Грозный ввел с стране опричнину. Но введенная опричнина и известная попаданцам по их истории опричнина, имели некоторое различие. Во первых царь не уезжал из Москвы и продолжал править страной из Кремля. Во-вторых отдельный опричный полк не создавали, хотя сами опричники имелись, но это, в своём большинстве, скорее были этакими комиссарами при местных земских начальниках или управленцы-технари в опричных землях. В третьих, эта опричнина намного явно выражено несла финансово-экономическое направление. Только перечень отошедших под личное царское управление территорий даёт представление о целях затеянных мероприятий. Государь забрал в свой опричный удел: города Вологду, Вязьму, Суздаль, Козельск, Медынь, Великий Устюг, Архангельск, Архангеломихайловск с волостями и иные уделы, а так же все земли Уральского уезда. То есть к опричным территориям отошли все города с окружающими их землями, приносящие наиболее большое поступление в казну. Доходы со всех опричных земель теперь шли лично царю и тратились им по своему усмотрению. Таким образом все 'витязи', как бояре Уральского уезда, враз стали опричниками, так как все они занимали хоть какую-то хозяйственную, административную или военную должность в уезде.
* * *
Пока первые лица руководства уезда ездили в столицу и обласкивались государем, их подчиненные выполняли свою привычную и для большинства хорошо знакомую работу. Тем более, что все собрания компаний были проведены, урожай собран, убран в закрома, итоги деятельности за год вчерне подбиты, ещё до отбытия руководства в Москву. В декабре половили в низовьях Урала из подо льда 'царскую рыбу', не отказавшись и от простой рыбки. Большую часть оставили у себя. Меньшею, но зато лучшею часть, отправили в начале января следующего года, с ежегодным 'рыбным' обозом в столицу. А перед этим, в конце декабря, попаданцы, оставшиеся в уезде, совместно встретили Новый 1566 год. Организовав праздник не только для себя, но и для населения своего уезда.
Заморская Русь. Январь-май по новому стилю 1566 года от РХ.
Традиционное январское совещания флагманов и капитанов флота, постановило, в этом году нанести максимальный финансовый урон Испании, в отместку за прошлогоднее нападение на свои анклавы. Да и пора уже мириться с королем, для чего и стало необходимым, по возможности, полностью перекрыть перевозку ценностей из колоний в метрополию. Иначе Совет Индий и Каса де Контратасьон будут постоянно мстить за понесенные убытки. А так поставить их в безвыходное положение, полностью перекрыв поступления средств из Нового Света и предложить мир на более-менее приемлемых для Мадрида условиях. Как объект проведения операции определи Гавану, в её порту по весне собираются суда 'Серебряного флота' со всех колоний, перехват которых, лишает испанскую власть, всего годового поступления средств из Америки.
Вторым значимым вопросом, рассмотренном на совещании, была проблема поднятия затонувших около входа в порт Новгорода-Испанского, в декабре прошлого года, испанских и английских судов. Вообще-то расчистка фарватера началась сразу же, на второй день, после разгрома карательной армады. И если у негодных для подъема судов, обобрав их, используя подводные колокола и водолазные костюмы, предварительно огородив место работ прочными сетями, для защиты от акул, просто взорвали корпуса. Потом подняв со дна и вытащив из воды их обломки. То с легшими на грунт на ровном киле или с небольшим уклоном и практически целыми, за исключением проломленных днищ, без повреждения килей, огромным стопушечным четырехмачтовый английским военным кораблем 'Соверин оф Сиз' и сорокапушечным испанским галеоном 'Нуэстра-Сеньора-де-ла-Пура-и-Лампиа-Консепсьон', так поступить не решились, 'жаба' задавила. Это ж сколько монет сразу в воду выкинут. И вот обозначив их настоящими, хотя и деревянными бакенами, начали на, к счастью свободных, стапелях Новгорода-Испанского, строить широкие, высокобортные, плоскодонные баржи с усиленным, хотя и из дерева, силовым набором. С которых и планировали начать подъем обеих кораблей. Согласно решения к концу апреля обе баржи должны быть готовы, а к концу мая оба корабля обязаны быть подняты и отбуксированы к стапелям, на которых они и будут установлены для ремонта.
