Башня Близнецов 2к 1ч

— Ну, у тебя, может быть, и нет, — согласилась Вариша. — А вот у меня... то есть у магнуса... что почти одно и тоже в магическом смысле...

Вейтлинь настороженно следила, как её соученица встала и прошлась вдоль книжной полки.

— Нет, не тро... — осеклась в ужасе, когда тонкие пальцы огладили переплёт книги, от одного взгляда на обложку которой у неё закружилась голова и заболели глаза.

— Всё нормально, — сказала Вариша.

— Какое там!.. А если бы она тебя сожрала?!. — завопила Вейтлинь.

— Ну, не сожрала же, — явно рисуясь, Вариша помахала здоровенным фолиантом и уселась с ним за стол.

— Ты, ты, чокнутая, психованная... — Вейтлинь попыталась отодвинуться насколько это было возможно. Чуть не упала со стула, когда книга, отзываясь на прикосновение Вариши, распахнулась. Со страниц исходило зловещее мерцание.

— Злоупотребляешь положением, — тихо сказала Вейтлинь. Вариша глянула на неё поверх густого сияния — из-под чёлки блеснули глаза и камень, вделанный в череп, в середину лба. Девушка холодно улыбнулась.

И принялась читать.

По мере чтения её лицо вытягивалось. Взяв клочок бумаги, она написала несколько формул и уравнений, потом буркнула:

— Ну-ка, проверь меня, — и принялась диктовать. Что-то в её голосе заставило Вейтлинь забыть о грубой форме требования, и девушка зачеркала на листочке бумаги.

— В параметры укладываемся, — сообщила через несколько минут. — Даже, я бы сказала, хорошо укладываемся.

— То есть переброска между порталами нашими и ихними вполне возможна?.. — уточнила Вариша.

— Не только возможна. Очень вероятна. Кстати, чей это — ихний?..

— Дома Матери Зверей, — отозвалась Вариша и почти испуганно уставилась на соученицу. Вейтлинь неторопливо моргнула.

— Что ж, это лучше, чем Дом Чёрной Луны. Хотя и ненамного.

Она старалась не показывать, что ей тоже не по себе.

...Во время оно несколько Домов объединились и совместными усилиями сокрушили Дом Матери Зверей. Разумеется, некоторые секреты магии "зверских" стали достоянием Домов-участников той войны, так же как и разделили между собой территорию, контролируемую "зверскими". Но самые одиозные, тёмные и жуткие тайны негласно оставили в забвении, и точно так же не тронули Лес. Все Дома пристально следили, чтобы никто не посягал на эти знания и на мёртвое сердце "зверских" земель.

Мёртвое ли? Или всё же спящее? Ведь существует Стая...

Тамошний ничейный люд крепко держится за свою свободу, закалённые в схватках с тварями поселяне, объединившись, могут дать отпор и магическому Дому... какому-нибудь заштатному, вроде того же Ветра.

Итак, всё сначала.

Во время побега Сара умудрилась убить — непонятно пока, навсегда или обратимо, — одного из сильнейших троллей Башни, гигантскую Обезьяну. Причём убила особо хитроумным способом — заманила на отключённый телепорт, который сработал и выхватил из каменного тела тролля какую-то часть массы, телепортировал далеко-далеко. Вместе с переброшенной невесть куда материей отправился и носитель души, давным-давно вселённой в Обезьяну.

И теперь Вариша по заданию магнуса и при помощи — хотя следовало бы сказать — при ехидных комментариях Вейтлинь пытается понять, куда мог подеваться Камень Душ.

Во-первых, его могло выбросить в любом телепорте Дома Искусников. Но арт в других замках Дома не появлялся.

Во-вторых, искомое могло оказаться где угодно на прямой линии... нет, не математической прямой, а географической, то есть следующей кривизне поверхности земли... на прямой линии между двумя сходными по калибру телепортами Дома. Искусники имели тринадцать крупных телепортов, и следовало пройти по всем линиям, соединяющим телепорт Башни с остальными телепортами больших замков Дома. Частично это уже было сделано.

В-третьих, перемещение могло замкнуться на телепорты чужих Домов, использующих сходную перемещательную магию. Это, как Вариша только что прочитала, Дом Ветра. Проверить его четыре крупных телепорта не составит труда. Дом возражать не будет — по сравнению с искусниками они слабы.

Дом Вечно Живых силён, однако теперь он союзник Дома Искусников. К тому же "скелетики" не используют троллей, и Камень Душ для них бесполезен. Они с охотой отдадут потерянный арт, тем более за ними сходный должок.

Но есть ещё один давно разгромленный Дом, оставивший по себе недобрую славу — и чудовищ Леса.

Дом Матери Зверей.

Колыхнулись прибрежные заросли. Бесшумно ступая на мягких лапах, из леса вышел старый волк-одинец.

Это был небольшой, но сильный зверь, с серо-рыжей шерстью, с вытянутой наполовину седой мордой, покрытой давними шрамами.

Волк повёл носом вдоль реки, спустился к воде и стал аккуратно лакать. Двинул порванным ухом, услышав дальний звук.

Кто-то шёл по каменному руслу реки. Ветер донёс стук камней, бормотание и плеск. Ветерок донёс странный, чужой запах. Волк невольно ощетинился, показав клыки, но остался на месте. Природная осторожность боролась с любопытством.

Из-за поворота русла показалась странная фигура. Волк решил бы, что это человечий щенок, если бы не запах. Люди пахли иначе.

А так вообще никто не пах.

Фигура резко остановилась, тихо засмеялась.

— Привет, волк, — произнёс человеческий голос.

Одинец предостерегающе заворчал и попятился. Развернулся и одним прыжком скрылся в зарослях.

Джерф вышел встречать друга.

Он почуял его издалека. Не носом — просто ощутил тревогу, даже страх. Одинец бежал, спеша предупредить. В лес пришло зло.

— Привет, старший брат, — присев на крыльцо, он подставил руки, и Одинец ткнулся мордой в ладони, сопел, поскуливал, несолидно подтявкивал.

— Чужак? — переспросил Джерф, поднимаясь во весь рост. — Не тварь Стаи, не человек, что-то третье? Интересно будет посмотреть...

Он повёл носом, ничего не почувствовал, но брат мог чуять гораздо лучше.

Чужака — кто бы он ни был, — на берегу не оказалось. Джерф тщательно принюхался и нашёл следы.

Нет хуже твари, что оставляет следы человека, а пахнет по-чужицки. Джерф тяжело выругался.

— Плохо, Одинец, — волк сунулся утешать, человек потрепал его за уши. — Очень плохо. Знаешь, что это такое? И я не знаю точно, но очень похоже, что он из Стаи.

Волк возмущённо рявкнул.

— Знаю, что ты знаешь этих тварей. Но бывают недоделки, а иногда создаются новые твари — редко, но всё же... как же там в Башне Дома Искусников мне... во, мутации!..

Если это кто-то новенький, плохо.

Джерф присматривался к следам.

— Да, маловат он для ордынца — может быть, разведчик?.. Сколько раз мы таких ловили? Кто знает, куда эта тварь подастся? — следы дальше размывались водой.

Какое-то время Джерф сидел на камне, повесив голову. Потом решительно встряхнулся, запрокинул голову, и тишину леса прорезал тоскливый волчий вой.

И со всех сторон ему отозвались волки.

Джерф махнул вниз по реке, бесшумно ступал по гулкой гальке, тенью просачивался через трескучие тростники, не колыхнув ни единой веточки проходил через кустарники. Сзади нёсся верный Одинец.

После битвы Хегор отсиживался на дне и почти всерьёз жалел, что мужики удумали спалить водяного. Ведь это же гора съедобной плоти. Но потом решил, что водяных есть нельзя — в конце концов, это превращённые люди. Хегор разгадал эту загадку, понял по запаху, да и Делия говорила, что речной хозяин пытался с ней говорить, значит, он сберёг в себе что-то человеческое... пусть совсем мало, не как Хегор...

Отсыпался он в воде — после драки требовалось восстановить силы. Рыбы рядом с хатой водяного не было, зверьё тоже избегало его владений. Выбравшись, Хегор придушил пару зайцев, да поймал гадюку — выползла на камни погреться. На сей раз обошлось без укушения.

Кое-как подкрепившись, он снова залёг спать до ночи. В темноте подкрался к деревне и тут-то узнал, что собаки, в отличие от людей, легко определяют его нелюдскую сущность.

— Да, повезло, что на поиск никто не додумался прихватить кабыздоха... или не успели.

Несмотря на собак, он ухитрился подобраться ближе к дому Бирюка и убедился, что Делия в порядке. Знать бы ещё, как ему удалось исцелить девочку от действия слизи водяного. Просто прикоснулся, желая помочь, и отёк спал, она снова смогла дышать.

— Колдун, — хихикнул Хегор. — Исцеляю прикосновением.

Потом он прокрался к дому старика и нашёл рядом с костром котомку с пирогами и рыбой. Ещё там лежал нож, но Хегор его оставил, тихо попрощался, спустился к реке и пошёл по берегу — обратно к своим землям.

Он двигался несколько дней, с короткими перерывами на охоту, делал петли и убивал попавшихся чудовищ, один раз даже гидру небольшую порубил.

А через день увидел волка.

Хегор остановился от неожиданности, потом тихонько рассмеялся своему испугу.

— Привет, волк, — сказал.

Седомордый волчара, невысокий в холке, но широкий, зарычал и попятился, прыгнул в кусты и только его и видели.

— Вот и поговорили. Неужели я так страшно выгляжу?.. — впрочем, он знал ответ на вопрос. Выглядит нормально — пахнет странно!

Хегор подошёл к тому месту, где видел волка. Принюхался. Пожалуй, он смог бы преследовать зверя по запаху — резкий дух, сходный с собачьим, но всё же не совсем такой, отчётливо чувствовался.

— Интересно, как у змей с носом. В смысле, с нюхом, — пробормотал вслух. Селяне подали ему забавную идею. Можно притвориться каким-нибудь редким оборотнем, тем же змеелаком. — Ну, ноздри-то у них есть, а вот хорошо ли они чуют?

Он вытянул перед собой руку и уставился на неё. По тыльной стороне ладони прошла дрожь, и будто бы чешуйки стали проступать из-под кожи. Сойдёт для тех, кто никогда не видел змеёнышей.

Через какое-то время Хегор услышал волчий вой. Посреди дня? Чудеса.

— Сдаётся мне, что мой знакомец как-то к этому причастен, — пробормотал мальчишка, прислушиваясь к сложным переливам. — Эк рулады выводит, словно ночью зимней...

Певцу отозвались другие волки и, как в самую лютую зимнюю ночь, мальчишке стало не по себе. Он передёрнул плечами и ещё раз напомнил себе, в чём убедился недавно, после победы над матёрым водяным:

— В окрестных лесах нет чудовища чудовищней тебя, — громко провозгласил. — Ты любого волка загрызёшь. Так что не бзди.

Любого волка... а если их будет двое, трое, пятеро, дюжина? А если это будут не совсем волки?

Хегор обратился к тому-кто-внутри, — но тварь не ответила. Она не знала волков и представления не имела, насколько они опасны.

— Лучше не рисковать, — пройдя какое-то время вдоль берега, Хегор погрузился в воду и поплыл.

Джерф бежал, безошибочно находя дорогу в лесу, с лёгкостью уклонялся от хлещущих веток. Тяжёлое копьё в руках хищно целило наконечником в просветы деревьев.

По сторонам от бегущего оборотня стелились серо-рыжие тени. Но они не преследовали двуногого брата, они бежали вместе с ним. Так, как будто он был в их стае... как будто он был вожаком. Время от времени тени издавали короткий взвой, как будто тающий в сумраке леса.

И Джерф отвечал им тем же, указывая направление бега.

...После нападения жизнь немного устаканилась, и он вместе с прочими добровольцами вызвался пройтись по лесу, посмотреть, что да как. Было невыносимо общаться с Игваром, с семьёй Хегора, и вдвойне невыносимо оттого, что они ни в чём его не обвиняли. Сказать другу о недоделке он так и не осмелился.

И, едва представилась возможность, трусливо удрал.

Быстроногий оборотень может быстро обернуться туда, куда человек добирался бы десятками дней, ему не нужна торная дорога, ему ни к чему припасы — в летнем лесу у волка везде стол. В случае чего он может пообщаться с лесными братьями, поспрашивать, даже помощи испросить, вот как сейчас...

Компанию приятелю составил старый волк. Не желая быть убитым при смещении с должности вожака стаи, он ушёл непобеждённым, дав дорогу молодняку, и решил на старости лет повидать мир...

В очередной раз остановившись, Джерф склонился к следам. Ага, здесь кого-то растерзали... белку никак?.. А и быстрый же этот неведомый враг... Тут снова свернул к реке...

И вошёл в неё.

Джерф сунулся тоже, прошёлся, баламутя ил. С того берега подтявкивали возбуждённо молодые волки. Джерф рявкнул на них, молодняк притих и засновал по берегу. Ответили — нет, следов не обнаружено, чужак не переплывал реку, поплыл вниз по течению.

Волки по обеим берегам развернулись широкой цепью. Наверное, впервые стаи объединились, преследуя добычу для общего вожака.

И нагнали её.

— Стой!

Тварь брела по воде. Река здесь широко разливалась, и каменные отмели тянулись на целое поприще. На окрик тварь обернулась. О Лунный Зверь, чем я провинился перед тобой, мысленно возопил Джерф. За что ты так жестоко шутишь надо мной?

Он побежал по мелководью, вздымая тучи брызг. Кажется, тварь не собиралась убегать. Оглянулась по сторонам — волки выстроились по берегам, словно гвардия какого-нибудь Дома, наблюдали за своим двуногим вожаком... готовы загонять...

Вот только загонять не потребовалось. Тварь сама пошла навстречу.

Они встали друг против друга. Издалека обоих можно было принять за людей. Молодой мужчина. Ребёнок. Человеческий щенок лет двенадцати, мокрый, жалкий, с худым голодным лицом, свалявшимися мокрыми прядями волосами.

Зачем-то напяливший обтягивающее трико с рисунком чешуи. Где очи врут — нос не подведёт. Мальчишке не положено пахнуть, как целая лаборатория магнуса Башни Дома Искусников.

Рыба. Змея. Птица. Млекопитающее. Кровь человеческая, но холодная, с оттёнком гнили и почему-то земляного масла. Какая-то химия, от которой свербит в носу.

Да кто же ты такой? Мокрец, зомби, недоделок? Нечто совершенно новое? На неподвижном белом лице жили невероятно человеческие глаза.

Знакомые глаза...

И знакомая кровь.

— Джерф, — сказало вдруг непонятное создание.

Оборотень чуть копьё себе на ногу не уронил.

— Что... как... кто ты?

— Это же я.

— Хегор? — прошептал Джерф, задыхаясь. — Нет, нет, не может быть!.. Ты всего лишь сожрал его!..

— Нет. Я он и есть.

— Этого не может быть!..

— Ты врёшь, ты... всего лишь сохранил его память!..

Не в силах вынести взгляда этих пугающе человеческих глаз, Джерф ударил копьём.