Перед бурей 2-3

А вот кто-то не побоялся сунуться...

Симона застыла столбом. Скорее ощутила, чем увидела, что остальные столпились вокруг. Луиса встала перед нею, сейчас вышибет из транса оплеухой, как тот парень делал...

Однако удара не последовало. Симона определила того, кто пытался до неё дозваться — он самый, любитель руки распускать. Интересно, с чего бы ему говорить именно с ней?..

— Это Джонатам? — торопливо спросила Луиса. — Я вижу, но почему-то плохо...

— Кто?.. А, да. Он.

— Что он говорит?

Симона дёрнула головой — не мешай.

— Так... Поторопиться — это я поняла. Что-то про целительство... Он ранен... и не только он...

Все столпились вокруг неё, благоговейно внимали. Луиса нетерпеливо притоптывала.

— В общем, ты там нужна, — заключила Симона, возвращаясь из Живы. — Им всем досталось, а кто-то при смерти...

Она осеклась.

— Спасибо, — отрывисто сказала Луиса. И даже улыбнулась. Симона не ответила на улыбку. Они враги, помни это.

— Интересно, — задумчиво произнесла "враг". — Почему он явился тебе, не мне?

— Потому что я — Слухач? — предположила Симона.

— Может быть, — кажется, Луису такое объяснение не устроило.

Они вышли к реке, и Лаг-Аргаран открылась во всей своей красе. Лежащий Барс как будто линял. Неровные уродливые пятна чёрного и серого, пожарищ и снега. Луиса оглядела гору, неодобрительно покачала головой.

— Никогда не соизмеряет силу...

— Я правильно поняла?.. — Симона робко кашлянула. — Он ведь Носитель Дара?

Луиса хмуро поглядела на неё и шагнула в реку, побрела к тому месту, где два больших валуна обозначали брод.

— Да, — неохотно сказала уже на том берегу, когда Симона уверилась, что ей не ответят. — Сказать, какого Дара именно, или догадаешься сама?

Симона подняла взгляд на Лаг-Аргаран. Да, догадаться было нетрудно.

— Наверное, он всех их убил, — тихо проговорила девушка. — Наверное, это хорошо...

Две группы вышли к подножию горы одновременно.

— Вот... он... — задыхаясь, Джурай предъявил носилки. Луиса лишь мельком глянула на Александра, покачала головой.

— Здесь я ничего сделать не могу. Он сам очнётся, или... или не очнётся.

Целительница встала на колени около Арагана, поводила рукой над обломком стрелы, тронула запекшуюся вокруг кровь.

— Поднимите выше... И разойдитесь, нечего пялиться!.. — вспылила вдруг.

Люди поспешили отойти прочь. Радоничи почти бегом, воличи с неохотой, оглядываясь. Симона замешкалась, глядя, как ладони целительницы замедляют свой танец над телом, в котором едва теплилась жизнь. Луиса подняла голову.

Она ничего не говорила. Просто смотрела ей в глаза.

Симона с усилием отвела взгляд. Сделала шаг, другой, как будто преодолевая сильный ветер. На третьем чуть не наткнулась на Джонатама.

Он ничего не делал, не пытался приказать, просить, молить. Он просто смотрел, глаза в глаза.

Симона медленно кивнула. Будешь мне за это должен. Что-нибудь. Она вернулась к плоскому валуну, на который водрузили носилки.

Да, враги. Убийцы. Но не помочь умирающему она не могла.

Целительница лишь посмотрела испытующе и кивнула. Расстегнула свою сумку.

— Я почти ничего не умею, — всхлипывая от вдруг охватившего душу облегчения, сказала Симона.

— Меня ты проверила вполне нормально, — Луиса повела плечом. — И потом, когда удирала...

Она смутилась.

— Ладно, начали... А вы пока срубите нормальные носилки вместо этого!..

Ранним вечером они вышли к деревне Проклятых.

Араган "повернул вжиль", как говорила мэтресса Элана. Он даже очнулся на какое-то время, и Луиса напоила водой с порцией дурманики.

— Нельзя, чтобы дёргался. А если ещё про Алека узнает...

Вой так и не очнулся. Лежал, примотанный к своим носилкам. Луиса лишь перебинтовала ему руки, испятнанные стигматами.

Кэвина тоже заштопали и заверили, что "до свадьбы заживёт". Всю дорогу он не отходил от носилок своего дора, и никто не оспаривал его место рядом с Алеком. "Оруженосец" чувствовал, что его считают малость чокнутым, но ему было всё равно.

— Не знаю я!.. — огрызнулась Луиса на очередной вопрос, очнётся ли Алек. — Будь здесь Майнус, или кто-нибудь из старших воев или целителей, они бы сказали. А я всего лишь ученица, которая только что получила платок!..

Симона вздрогнула, посмотрела на неё.

Ранним вечером печальная процессия выбралась к деревне Проклятых.

Радоничи, ещё недавно с таким энтузиазмом следующие за Алеком, были растеряны и подавлены. Теперь, когда самое большое гнездо разбойников было разорено, а сам дор то ли выживет, то ли нет, они не знали, что делать. Джонатам, Джурай, Луиса и Тролль совещались вполголоса, призвали к себе Пегого и Миха.

— Давайте сделаем то, что и велел нам дор, — сказал "оруженосец".

— Тебе он, может быть, и дор, а нам... — буркнул Джурай. — А что он велел?

— В письме. Возвращаться в Дорнох, забрать мать, брата и отправляться... — Мих споткнулся, но всё-таки докончил, — к вам...

— Угу. В Злые Леса, — воличи насмешливо переглянулись. Мих смутился ещё больше.

— Приказы приказами, но вот так бросать народ Алека не годится, — сказала Луиса, посерьезнев. — Лесами рыскают недобитые разбойники, статовцы мутят воду, а церковники не реагируют, ещё какие-то стрекозы появились летающие...

— Завтра идём в Дорнох, — приговорил Джурай. — Предупредить радоничей. И, может быть, к тому времени что-нибудь изменится...

Он покосился в угол, где на лавке лежал Алек, неподвижный и равнодушный ко всему миру.

— Он как?.. и отец — выдержат переход?

Луиса и Симона переглянулись.

— Выдержат, — с уверенностью сказала целительница. — Алеку безразлично, Араган же... надо с ним ночь посидеть. Вроде на поправку пошёл, но мужчина пожилой, а мы ему заживление подхлестнули, как ещё пойдёт...

Симона согласно кивнула. Джурай поглядел на неё, на Джонатама. Тот дёрнул плечом, — давай сам.

— Послушай, — странно было видеть Бешеного смущённым. — Мы... В общем, мы тебя отпускаем. Спасибо, что спасла Арагана... и вообще помогала нам... и... короче, ступай куда хочешь.

Симона сначала оторопела.

— Иди с миром и не греши больше, да?!. — рыкнула вдруг разъяренно, Джонатам аж шарахнулся. — Хороши отпускающие!.. Ты свободна, вали в тёмный лес!..

— Тебя никто не заставляет уходить сейчас, отправишься утром... — поспешил сказать Джурай.

— Тропами недобитых разбойников!..

— Пройдёшься с нами до Дорноха, — вмешался Джонатам. — Умеешь ездить верхом? Коня дадим...

Симона прыгнула. Махнула с места на целую сажень, налетела на Джо, сшибая с лавки. Они покатились и врезались в стену. Девушка оказалась сверху, бестолково молотя кулаками, зашарила по поясу, разыскивая нож. Оглушённый Джо еле успел перехватить её запястья.

На мгновение все опешили. Потом лавки опрокинулись, стол отъехал в угол, разлетелась по полу нехитрая снедь. Тролль и Джурай вцепились в Симону, которая билась в истерике и всё пыталась достать Джо. Тот откатился в угол, подальше от разъярённой девчонки, и шмыгал разбитым носом.

— Ну-ка... — Луиса положила руку на лицо Симоны, та обмякла и беспомощно разревелась. Целительница поставила лавку и помогла сесть. — Все вон.

Мужчины поспешили выполнить приказ, почти бегом выскочили из дома.

— Это, между прочим, и тебя касалось.

Джо встал, с изумлением потрогал щёку, распаханную ногтями девушки. Тихо помянул Проводника и его тварей.

— Иди-иди. Сам управишься, не настолько велики твои ранения.

Джонатам фыркнул. Подошёл к Симоне, не обращая внимания на предостерегающий возглас целительницы, и взял её за руки. Девушка брыкнулась.

— Пусти... скотина... — прохлюпала носом.

— Ты не виновата, — Джо не подумал отпускать. Луиса поглядела, как девушка всхлипывает, цепляясь за руки эмпата, решила, что лишняя здесь как раз она, и тихонько попятилась к двери. Ещё бы Алека прихватить.

— Ты не виновата.

— Нет, — всхлипнула Симона. — Я предала их.

— Ты всё равно ничего не смогла бы сделать...

— Я могла бы умереть вместе со всеми.

Джонатам взял её за подбородок, глядя в глаза.

— Оставь эти мысли, — негромкий, проникновенный голос обволок, лаская, заставляя себе верить. Симона встряхнула головой, сопротивляясь волшебному действию голоса, усмехнулась окровавленным ртом. Это что же, я? — подумал Джонатам. Нет, сама искусала губы до крови.

— Я Слухач, — сказала девчонка. — Меня нельзя заморочить.

— Я и не пытался!.. — оскорбился Джонатам, мысленно себя обругав. Мог бы сам понять...

Заморочить... Мысли зацепились за слово и пошли дальше, раскручивая цепочку воспоминаний. Туман над рекой, седой мальчишка сидит на берегу, глядит на пляшущие в воздухе камешки. Тогда Джонатам тоже считал себя предателем... да он и был предателем, что бы там не говорил великодушный Алек.

Он заговорил, негромко, убедительно, словно рассказывая притчу или пробуя слова для запечатления в книге. Девушка затихла и слушала. Наверное, Джонатам впервые в полную силу задействовал свой талант сердцеведа.

Ремешки и бусы так и мелькали. Мысли были далеко. Мона потянулась, отложив рукоделие и разминая кисти, запустила босые ноги в жёсткую шерсть Клыка. Пёс лежал, растянувшись на траве, заворчал, прихватывая зубами пятки.

— Чего подкрадываетесь, как тати? — поинтересовалась девочка. Сзади раздался слитный разочарованный вздох.

— Как у неё получается? — спросила Кнопка. — Ещё ни разу не удалось подловить...

Мона усмехнулась невесело. Да, умение контролировать окружение ей кое-чего стоило...

Подруги подошли, уже не скрываясь.

— Не рано ли вам на сеновал? — пропела Кнопка из-за плеча. Мона не глядя махнула за спину пучком кожаных ремешков. Судя по ойканью, попала.

— Отстань!.. Мы не ради всяких глупостей туда лазили.

— А, значит, для умностей? Каких? — Кнопка уселась рядом. Улитка одним прыжком вскочила на низкую ветку рядом и заболтала ногами. Клык заинтересованно следил.

— Давай, рассказывай, нам интересно, какие умности могут происходить на сеновале!.. — потребовала.

— Гарий путешествовал, — Мона продолжила трудиться над хитроумным сплетением кожаных полосок. — Он просил, чтобы я за ним присмотрела.

— Сумасшедшие, — неодобрительно пробормотала Кнопка. — А если он заблудится где-то там?

Мона промолчала. Они, конечно, подруги, но повторять им слова Гария, который обещал в случае чего найти к ней дорогу из любого конца мира, девочка поостереглась.

— Тем более в том безобразии, что творилось сегодня утром?

Мона не отличалась чувствительностью к этим вещам, но даже она что-то ощутила. Гарию так и вовсе плохо стало — то ли оттого, что он целитель, то ли из-за побратимства с Алеком, который, кто бы сомневался, был прямым участником утреннего "безобразия"... что бы это ни было.

— Он не такой дурак, чтобы соваться в Живу, когда там происходит такое. Отправился, когда уже всё поутихло.

— И что же это было?

— Гарий не разобрал толком. Слишком далеко. И ходил он по верхам.

И недолго, потому что я испугалась за него и тронула за плечо, и мальчишка тут же вернулся в тело...

— ...Купаться ушёл. Я не стала... стеснять.

— Чудаки эти радоничи, — прокомментировала Кнопка.

— Разные народы — разные обычаи, — сказала мудрая Улитка. — Да, и про обычаи...

Она с подозрением уставилась, как Мона перебирала стеклянные бусины.

— Ты что, серьёзно?

— А почему бы и нет? Я уже достаточно взрослая.

— Ой-ой, взрослая она, замуж пора!.. — фыркнула Эрика. Она была немного младше подруги.

— Не замуж, — Мона низала бусины на ремешки, закрепляла узелками, — но танцевать Огненный Танец уже могу.

Она завязала на запястье только что сплетённый браслет, крутанула кистью, отчего бусины весело защёлкали друг о друга.

— Огнёвка будет танцевать Танец Огня! — объявила Кнопка. — На это стоит посмотреть. А Гарий-то сможет пройтись по углям? — озабочено поинтересовалась. — Ведь действительно разные обычаи.

— Ты же не будешь говорить, что Гарий тут не при чём, — подпела Улитка.

— Не буду, — с достоинством сказала Мона, и подруги поперхнулись смешками.

С тех пор, как Мона вернулась, подруги её не узнавали. Девочка стала серьёзнее и спокойнее, немного смирила свой "огненный" характер. В общих чертах Эрика уже знала, что произошло во время путешествия. Но Мона всячески уклонялась от расспросов, опасаясь поссориться с ней, Кнопка вообще перестала заговаривать на эту тему.

Мона встала, не одевая черевики, прошлась по траве. Туда, сюда, лишь намечая движения. И заскользила, легко ступая, в древнем ритме ритуального танца. Улитка, поймав такт, захлопала в ладоши, Кнопка подхватила. Мона закружилась, притоптывая, бусины застучали друг о друга.

Гарий возвращался с реки, застыл в стороне, откровенно любуясь. Невесёлые мысли, одолевающие его после путешествия, мгновенно вылетели из головы.

Мона почувствовала восхищённый взгляд и застыла на полушаге в полуповороте, бросила взгляд через плечо.

— Сейчас в обморок грохнется, — предрекла Улитка, которая иногда бывала вредной.

Гарий действительно чувствовал некоторую слабость в ногах. На всякий случай он подошёл к черёмухе и сел.

— Ну как? — поинтересовалась Мона вполголоса.

— Здорово, — честно сказал Гарий.

— Да я не про это!.. — девочка чуть покраснела. — Готов дать отчёт о своём путешествии? Или он весь будет состоять из... — она поводила руками, передразнивая его обычные "объяснения" после полётов.

— Тут скорее всего не вот так, — Гарий тоже плавно помахал руками, — а вот примерно так, — несколько раз сильно хлестнул по воздуху. — Мне просто опыта не хватает истолковать, что я видел.

— А ты расскажи, может быть, мы истолкуем, — прозвучал сторонний голос.

Дети подхватились, Кнопка ойкнула и схватилась за громобой, Мона растерянно метнулась, то ли оружие выхватывать, то ли огнём бить. Гарий шатнулся закрыть их собой, хватаясь за рукоять ножа. Улитка свалилась со своей ветки и попыталась спрятаться за стволом черёмухи. Даже Клык, кажется, вздрогнул от неожиданности.

— Наставница... наставник... — пролепетала Мона. Кажется, кто-то тут только что воображала себя опытной войей, к которой и не подкрадёшься неожиданно?..

Верея с удовольствием разглядывала смущённых учеников. Майнус опирался на посох, опустив веки, он казался сонным и ко всему равнодушным, но каждый под черёмухой ощущал направленное внимание слепого мыследея. Гераж потирал ладонью щетину, скрывая улыбку.

— У вас тут совет? — поинтересовался.

— Ну да... что-то вроде, — пробормотал Гарий.

— Интересно... — проскрипел старик. — Может быть, и нам чего присоветуете?..

Гарий вдруг выпрямился и окаменел, уставясь в пространство. Повисла тишина, все с любопытством смотрели на него. Майнус хмурился, тоже каким-то образом наблюдая мальчишку — и при этом "видел" больше, чем все остальные.

— Троллик? — осторожно позвала Мона. Гарий очнулся.