Отпетые отшельники

— Господин! — робко вякнул наш гид.

— Что, джигит, хочешь ещё таньга? -удивился я его нахальству.

— Нет, господин. На базаре все видели, что я с вами. Ахмет-Ага тоже видел. Он не простит: теперь меня зарежут. — пробормотал пацан.

— И что ты будешь теперь делать? — опешил я.

— Господин, возьмите меня с собой. Я вам хорошо служить буду.

— Муса, а как же дома, родители? — Вот не было мне печали.

— Сирота я, господин. И живу на базаре.

Сзади кашлянул Драп: — Приручил — отвечай.

"Чёрт! Как всё нелепо и не вовремя."

— Ладно, Муса, лезь в лодку. Живо! Потом с тобой разберёмся.

Татарчонок шустро шмыгнул в шлюпку и присел на дно между банками. Следом полезли мы с Вовой. Я ухватился за румпель, а он пристроился сбоку на кормовом рундуке.

— Пошли, ребята! — махнул матросам.

На "Котёнке" уже выбрали якоря и вёслами разворачивали его к выходу из бухты.

— Вова, я нифига не понял. С какого бодуна этот вонючий бурдюк запсиховал? Ты ж к нему со всем вежеством и восточным политесом, а он начал орать и истерить.

— Командор, не бери в голову. Не истерил он, комедь играл. Ты заметил, как он дёрнулся, когда я сказал, что мы заплатим золотом, да ещё про диковинки добавил? Вот и решили они с Селимом развести нас на бабки как лохов. Базар-то восточный, а мы иноземцы, да ещё и гяуры. Свара им нужна была. А потом набежала бы свора со стражей, нас бы упаковали и вытрясли всё, что имеем.

— Кстати, стражи я чота так и не увидел. — напомнил я. — Бухали наверное где-то или квашеную капусту у селянок пробовали на предмет качества.

— А вот и он, лёгок на помине! — кивнул Драп на берег.

Я оглянулся. С базара к пристани резво спешили жирный ага и шестеро его мордоворотов-металлистов. Нам до нашей шебеки оставалось метров десять.

— Суши вёсла! Шабаш! — отдал я команду и вильнул румпелем, притирая шлюпку к трапу.

— Принимай концы!

В темпе поднялись на борт. Лодку поднимать не стали, привязали длинным буксиром к корме.

— Ну и шо мы таки имеем с этого базару? — с ехидной улыбочкой встретил меня Димыч. — Кипишь был, а хде тарарам?

— Димыч, давай потихоньку выгребай на выход. Вон видишь ту глисту с вёслами? — я указал на длинную галеру у пристани. — Вон тот упитанный товарищ в чалме на корме очень интересуется содержимым наших кошельков.

Ага уже стоял возле бизани галеры и бдил на нас в огромную подзорную трубу, хотя до нас было чуть более 100 метров. Может страдает близорукостью, бедненький.

Мы медленно махали вёслами на север к выходу из бухты. Отошли метров на двести и капитан стал помаленьку розгоняться мотором, одновременно поднимая паруса. Обогнули мыс и поймали ветер.

Я всё время наблюдал за галерой. Особой суеты на ней не заметил, отойти от пристани они не пытались. Напротив, человек 20 с рубящим и колющим инструментом сошли на берег и бегом припустили на базар.

— За невольниками к Селиму побежали, — хмыкнул Драп, — сейчас погрузятся и догонять нас будут.

— Муха!— я вспомнил о Гавроше.

— Да, господин! -нарисовался он рядом. — только я Муса.

— Теперь нарекаю тебя Мухой. По-русски. А скажи, Муха, Ты знаешь, сколько у Ахмета на галере воинов?

— Обычно 5-6 дюжин, да три дюжины матросов, да на вёслах более сотни. Но те в цепях сидят, невольники.

— Однако, более сотни мужиков с метизами на палубе! — присвистнул Кэп.

— Только большая часть людей Ахмет-Аги сейчас на берегу по духанам бузу пьёт. Ещё вчера начали. Я видел. Ага их и за час не соберёт.

— А пушек у него сколько?

— Четыре больших пушки на носу, две пушки поменьше на корме по бортам и ещё большие пищали над гребцами. Восемнадцать пар вёсел, по три гребца — резво отрапортовал узкоглазый бесёнок.

— Мда-а. — опешил я, — Да ты, воин, и Ёган Вайс, и Мата-Харя в одном флаконе, в натуре. Откуда всё знаешь?

— Я прошлым летом просился в команду к Ахмет-Аге. Две недели был на галере, а потом ногу подвернул и он меня выгнал на берег.

— Ясненько, ты весьма ценный кадр. А сейчас марш на камбуз к коку и делай, что он скажет. Скажи ему, пусть он тебя сначала вымоет с песочком, а потом накормит. И сиди внизу как мышь под веником, пока не позову.

Малец исчез. Димыч удивлённо уставился на меня:

— Ты откуда его взял, такого шустрого?

— Сам припрыгал. Местный Вергилий по базару. Сирота, а после сегодняшнего на базаре ему не жить. Вот и забрал с собой, глядишь пригодится. А потом высадим где-нибудь подальше, денег дадим. Вот и будет у нас тут свой шпиён.

— Разумно. — согласился Димыч.

— Слышь, Яш. Коли у нас больше часа есть, может не стоит шибко торопиться?

Пусть соберутся, подмоются, помолятся и за нами в погоню кинутся. А то убежим далеко, ещё не догонят. Ага-то в свою позорную трубу нас уже наверняка сосчитал. Всего 17 гавриков, плюс Муха, против его сотни. Да и вёсел наших четыре пары против его 18-ти. А главное, ни одной серьёзной пушки на борту. Он наверняка уверен в своём превосходстве, погонится обязательно. А ежели мы сейчас уметнёмся за горизонт, может и полениться, и раздумать. "Мануша" вона уже в створе входа в Севастопольскую маячит. Надобно её отогнать подальше штоб спектаклю не испортила.

— Зачем подальше? Наоборот, пусть заходят, становятся у северного берега напротив Южной и бдят за агой. А как те отчалят, нам цынканут. А я покедова небольшую аварию тут изображу.

— Ладно, пойдёт. Ты пока трудись, а я пойду эти мощи Тортилы с себя сброшу, ить никаких силов уже нету цэ адское пекло терпеть! — нырнул в тень кормовой каюты и потянул с себя ненавистную рясу. Через пять минут выскочил на палубу в одних плавках и попросил матросов окатить меня несколькими вёдрами забортной воды.

— Ух! Блаженство!!! Теперь можно жить дальше. — "Десантники" проделали это двадцатью минутами раньше и были уже вполне счастливы, потягивая "сухешник" из холодильника. Я тоже нацедил себе кружечку из запотевшего кувшина.

Мы уже зашли за мыс и находились напротив будущего памятника затопленным кораблям.

— А вот это уже, кажись, по наши души. — Димыч махнул зажатым биноклем за корму. — Я так понимаю, что твой Ага уже позаботился, штоб мы не потерялись.— и передал мне бинокль.

Из Южной, из-за мыса выскочила какя-то лодочка с мачтой, но не под парусом. В ней четверо усиленно гребли, а пятый сидел на руле. Лица явно не славянской национальности.

— "Так, они за нами следят, а мы делаем вид, что их не заметили." — процитировал Яша незабвенного Луи де Фюнеса и увлек меня под кормовую надстройку. Потом махнул рукой матросам на баке.

Что-то над головой щёлкнуло и с грохотом рея грот-мачты повалилась вниз, не долетев до палубы каких-нибудь трёх метров. Матросы заорали, заматерились и засуетились на палубе.

— А вот теперь мы очень поспешно и бестолково начнём ремонтироваться. — удовлетворённо заключил капитан и пошагал, громко матерясь, к мачте.

Разглядев, что мы ложимся в дрейф, лодочка филёров свернула к берегу, а затем и вовсе развернулась, и спряталась за мысом.

Я потянулся к рации:

— "Котёнок" "Мануше", "Котёнок" "Мануше", — позвал я Петручио.

— "Мануша" очень внимательно слушает ,— тут же отозвался Пен, — что у вас случилось? Помощь нужна?

Они были уже от нас в километрах двух и падение паруса ясно видели.

— Так, небольшая запланированная катастрофа. Подманиваем противника. — успокоил я. — Петь, заходи в Севастопольскую и стань напротив Южной у северного берега, так, чтобы её просматривать. Там напротив нашей Нахимовской площади пару деревянных пристаней. Ежели от них отойдёт сине-красная галера, дай нам знать.

— Понял, делаю. Что-то намечается? — уточнил Пётр.

— Эти нехорошие люди и редиски очень хотят нас обидеть. И где-то через час бросятся за нами в погоню, мне каацца.

— Вы, что там кого-то побили или грязно домогались? — хохотнул Петручио.

— Да нет, сидели, примус починяли, а на нас местные амбалы наехали. Дикие и некультурные люди. Чес-слово. Да ты же сам всё слышал!

— Значит теперь ждёте, чтобы не очень устать убегая?

— Однако, ты Догада! Думаю, они захотят погонятся за нами. Мы пойдём в отрыв на запад, а потом повернём на юг. Но шибко спешить не будем. А ты чапай за ними следом по дуге километрах в 5-7. Отойдём на десяток километров от берега и потом поиграем с ними в кошки-мышки.

— Тош, 5-7 километров — это полчаса, а то и час, если догонять. Не много ли?

— Петя, ближе не стоит, ещё спугнём. Мы не подпустим их близко. Это же галера, гребцы не железные, а на парусах мы им и фору можем дать. Только они об этом не знают. К тому же у нас и "такелаж не в порядке". Тебе только морду чайником и делать вид, что ты "не с нами". Держись к берегу, Ветер позволяет. А когда начнём танцевать фокстрот, скоординируемся.

— Понял, "Котёнок", понял. Пру в бухту. — закрыл связь Пен.

— Димыч, всё слышал? Что скажешь?

— Шеф, гэниально! Ветер с северо-запада. Выгребать из Севастопольской они будут в основном на вёслах. Так что сразу шибко не погонятца.

Димыч притулил нашего кошака к южному мысу входа в Артилерийскую бухту. На нём и теперь стояли какие-то пушки в проёмах невысоких, совсем несерьёзных стен. Я вообще здесь не увидел никаких, одним своим видом внушающих уважение, крепостей. Кое-где среди скал попрятались несколько батарей не очень больших пушек. Крепостные стены представленны в основном старинными развалинами.

Лодки филеров Аги не было видно, но сами они часто мелькали за прибрежными камнями.

— Капитан, ты бы распорядился к обеду накрывать. Жрать хочется, ажно сил нет.

— Цум бефель, шеф!

Мы успели всей командой пообедать, поплавать вволю вокруг шебеки, покурить и позагорать немного, когда ожила рация.

— Командир, сине-красная галера отвалила от причала и держит курс на выход из Южной.

— Понял, Петя. Мы тоже выходим в море. Дай им выйти и скрыться, и следуй за ними. Не отсвечивай очень, уходи сразу к берегу, а их мы поведём мористее вокруг Херсонеса. До связи!.

Яша уже распоряжался на палубе. Застрекотала якорная лебёдка. Команда ставила паруса. Ветерок был довольно напористый, волна небольшая. Так что, мы сразу правым галсом потянули на запад вдоль изрезанного берега. Братья отшельники стояли по постам. С парусами довольно уверенно и споро управлялись одни волонтёры.

Вызвал на палубу Муху.

— Юнга, ты говорил, что ещё одна галера Ахмет-Аги вчера ушла в Кафу?

— Да, господин. взяли несколько бочек с водой и перед закатом уплыли.

— А какого цвета та галера? Опознать сможешь?

— Да, господин. Такая же сине-красная, две мачты. Паруса некрашенные. Только немного поменьше и пар вёсел всего 16. Люди Аги вчера говорили на базаре: Ахмет-Ага возьмёт невольников у Селима, потом пойдет на север, в Гезлёв и дальше, скупать рабов. А потом будут ждать Махмуда в Балаклее, штобы вместе идти в Стамбул.

— Так, Муха. Нам, наверное, скоро придётся подраться, пострелять. Вон видишь твой бывший хозяин решил за нами погоняться, — я показал за корму,где в двух километрах из-за мыса вынырнула сине-красная галера.

— Давай, ныряй в трюм и не показывайся пока не позову. Увижу на палубе, выброшу за борт. Усёк, юнга? — он испуганно закивал. — Да, тебя накормили?

— Да, господин. Очень хорошо покормили, вкусно. И "компота" очень много дали. Я так ещё ни разу не ел. Благодарю, господин! — татарчонок похлопал себя по вздувшемуся пузу.

— А теперь, брысь! Исчезни!— рявкнул я строго и уставил бинокль на галеру.

Было видно, что возле мыса галера притормозила, приняла с подошедшей лодки троих филеров. Лодку подымать на борт не стали и она с двумя гребцами почапала к берегу. А галера, поднимая и настраивая паруса, устремилась за нами.

Ну-ну. Ветер в помощь! В бинокль разглядел, что и на нашей шхуне , стоящей на противоположной стороне бухты, началась суета.

"Итак, господа, фокстрот начинается! Командовать парадом буду я!"— не совсем скромно подумалось мне.

Расстояние между нами и преследователями уже было около 2,5 км.

— Димыч, вот так и держи. — подошёл я к капитану. — Ихние пушки до нас не достанут, а сами мы пока стрелять не будем.

— Яволь, шеф! — опять подколол меня одессит. Правильно, нечего учить папку уговаривать мамку.

Скорость на лаге была около 12 км/ч. Ветер благоприятный и устойчивый. Волнение ниже двух балов. Плыви и радуйся. Резерв парусной площади имеется.

Галера даже только под парусами от нас не отставала. Вернее Яша, манипулируя своими парусами, не убегал от неё. Отойдя от Херсонеса на 10-12 км, легли на курс параллельный берегу. Сзади слева на фоне скал на горизонте маячили паруса "Мануши". в двух километрах в кильватере резала волны галера Аги.

— Чёрт! — рука метнулась к микрофону.

— "Мануша", ответьте!

— Здесь "Мануша". — тотчас отозвался Пен.

— Петь, совсем забыл... На галере скорее всего будут невольники, женщины и дети. Да и на вёслах рабы-кандальники. Не увлекайся. Ты там ребят предупреди, чтоб работали ювелирно. Процедура стандартная: разбиваем руль, роняем реи и отстреливаем с одного борта вёсла. И ещё, у них на баке четыре крупные пушки по курсу и две средних по бортам на корме, ну и фальконеты.

— Тош, насколько крупные и насколько средние?

— А чёрт их знает, не успел померить. Так что, поберегись, не подставляйся под залп. На палубе до сотни вооруженных рыл, учти это.

— Не беспокойся, Казлодуев! Буду бить аккуратно, но сильно!— голосом Папанова заверил он меня.

— Петь, отработаете по рулю и вёслам, а потом лучше по-снайперски стрелковкой. Выбивайте с палубы артилерийскую прислугу и абордажников. — никак не мог я успокоится.

— Не боись, Тош. Женщин и детей при пожаре будем выносить в первую очередь.

— Ладно, Петро. Мы сейчас попытаемся помотаться в панике туда-сюда, спасаясь от этих сарацинов-флибустьеров недоношенных. А ты по-тихому подкрадывайся к ним сзаду на верный выстрел. Потом мы оторвёмся вперед и в сторону, сбросим паруса и будем атаковать их со встречного курса, а ты дефлорируй ему очко. Начинаем танцевать!

— Яша, танцуй!

— Уже начал.— хмыкнул капитан. Стоял-то рядом и всё прекрасно слышал.

— Антоша, ты чё так сёдни вибрируешь? Прямо сам не свой.

Я ничего не ответил и с биноклем полез на ют.

Гл. 9

Крымский поход (Часть2) —

Танцуем фокстрот

Солнце уже давило градусов на тридцать. Слева берег тонул в дымке испарений. Если нас и видели оттуда, то только верхние паруса. Димыч направил шебеку мористей. Ветер дул нам почти точно в корму, Галера, как привязанная, вильнула за нами, настраивая паруса. Похоже, что Пен не стал добавлять паруса, а добавил хода машиной, не меняя курса. "Мануша" шла под османским флагом. Пройдя минут десять этим курсом, Яша поменял галс и устремился ближе к берегу. Матросы на палубе чётко отработали манёвр парусами. На галере опять сели нам на хвост и из бортов выдвинули вёсла. Через пять минут хода под парусами и вёслами стало заметно, что они нас потихоньку догоняют. Скоро мы пересекли курс Пена и Яша снова сменил галс и пошёл от берега, якобы выжимая всё из парусов. Так повторилось ещё два раза и дистанция между нами сократилась почти до километра. Гребцы на галере махали вёслами уже около двух часов и заметно сдавали темп. Последний раз Ага пересёк курс шхуны всего в 600 метрах от её бушприта. "Мануша" невозмутимо пёрла вперёд, не обращая внимание на путающихся под ногами отморозков. Только "отпетые" с палубы крыли их турецким матом и грозили кулаками за подобное хулиганство на воде.