Сад фонтанов

Развернувшись на каблуках, я бросился назад. В пещере никого не было. И тут мне стало страшно, страшно по-настоящему. Я выскочил из подземелья, свалившись с двухметровой высоты. В овраге тоже никого не было. Постоянно срываясь, взлетел наверх. Вокруг были только заросли травы, и никого.

— На-де-еж-да-а!!! — завопил я что есть мочи.

Звук тут же сник, увязнув в окружающих растениях.

— На-де-еж-да-а!!! — взревел я в бессильной попытке вернуть или хотя бы приостановить безжалостное время.

Нога моя подвернулась, и я, не удержавшись, нелепо взмахнув руками, полетел головой вниз в зияющий провал очередной реальности.

"Был и я мальчуган, и в те годы не раз

Про зелёный Чемган слушал мамин рассказ,

Как возил детвору в Брич-муллу тарантас!..

Тарантас назывался арбою.

И душа рисовала картины в тоске,

Будто еду в арбе на своём ишаке, А Чемганские горы царят вдалеке,

И безумно прекрасны собою".

Дмитрий Сухарев

НАЗАД, В ДЕТСТВО

Милиционеры окружали домик очень осторожно, стараясь не шуметь, чтобы изнутри не смогли определить местонахождения окружавших. Может, они боялись, что по ним будут стрелять на звук? Не знаю, но я сразу же понял, где нахожусь. Странно только было то, что прошло так много времени, а они ещё не окружили эту несчастную деревянную пирамиду. Из недр строения слышались невнятные ругательства в промежутках между грохотом ударов. Сразу же за оцеплением образовалось второе кольцо из зевак и случайно оказавшихся здесь прохожих. По-видимому, в этом посёлке не так уж и часто устраивались цирковые представления. Толпа с каждой минутой росла. Население спешило к месту действия со всех концов. Я мельком осмотрел свой теперешний прикид. На мне снова были брюки-дудочки и вышитая рубаха. Памятуя наставления красавицы-незнакомки о том, что здесь такой наряд как раз кстати, я смело затесался в самую гущу, пытаясь пробиться как можно ближе к месту событий. Да только сделать это было практически невозможно. Не добравшись даже до половины, вынужден был остановиться и довольствоваться достигнутым. Видимость, конечно, отсюда была, прямо скажем, никудышная. Пытаясь хоть что-нибудь разглядеть из-за спин и голов окружающих, взглянул вверх и обомлел. На вышке у края пожарной тренировочной площадки сидела, свесив усыпанные комариными укусами и расцарапанные от непрерывного чесания ноги, моя давешняя девчонка с чердака. Тут я по достоинству оценил её умение выбирать места для просмотра подобных зрелищ. Ни минуты более не задерживаясь, выбрался из толпы и, стараясь быть незамеченным, быстренько добрался до вышки, а ещё через полминуты был уже рядом с шустрым дьяволёнком в платьице.

— Всё-таки пришёл, — скорее констатировала, чем спросила, девчонка.

— Угу, — согласился я, устраиваясь поудобнее.

— Тише ты, шпион! Не раскачивай, а то развалится, — предупредила чердачница.

Я промолчал. Между тем, действия разворачивались, неумолимо приближаясь к развязке, то есть к открытию входной двери. Раздался звук продуваемого мегафона, и над головами пронёсся искажённый несовершенной техникой голос:

— Внимание! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Выходить из дверей по одному! Оружие бросать сразу по выходу! Любая задержка оружия в руках и вы покойники! Выходить по моей команде! — Голос на минуту умолк, а потом продолжил: — И так, первый! Пошёл! — что есть мочи рявкнул говорящий.

Двое других в этот момент, выбив из-под двери бревно, рывком распахнули её и бросились наземь ничком. Некоторое время стояла гробовая тишина. В проёме с вытянутыми вперёд руками показалась фигура одного из запертых мной ментов. В следующее мгновение гомерический хохот оборвал тишину. Из бывшей моей ловушки один за другим выходили представители власти, с отвращением швыряя в сторону свои кобуры. Одна из них на лету раскрылась, и из неё вывалился обыкновенный огурец.

— Что за чушь?! — шёпотом удивился я.

Оба мента, павшие ниц пред открывающейся дверью рывком подскочили и, как по команде, синхронно выхватили из своих карманов по паре наручников. Ещё мгновение и вся, освобождённая с таким трудом группа милиционеров оказалась скованная по рукам и ногам. Даже подлый дед был в "браслетах". Начальство, наблюдавшее за разворачивающимися действиями из машины, торчащей далеко в стороне, даже не успело среагировать, настолько быстро и слаженно сработали его подчинённые.

— Отставить! — рявкнули в мегафон, но было поздно.

Такого даже в кино не увидишь. Народ от хохота повалился бы на землю, не стой он так плотно. И посреди этого веселья раздался вопль безногого:

— В-оона он!!! — скованные наручниками руки взметнулись вверх, указывая на меня.

Однако, видно, очень добросовестно дрессировали группу захвата, потому что тут же мелькнул приклад обыкновенной охотничьей двустволки, и дед, как подкошенный, свалился под ноги рядом стоящего мента. Толпа заткнулась, будто с разгону налетела на бетонную стену.

— Ты чо делаешь-то?! — в раздавшейся тишине послышался угрожающий вопрос.

Милиционер недоумённо смотрел на повалившегося старика, только теперь, наверное, начиная соображать, что произошло.

— Разойдись! — запоздало просипел мегафон.

Подозревая, что здесь сейчас произойдёт, я предпочёл не искушать судьбу и, стараясь не шуметь, ретировался восвояси. За моей спиной раздалось сдавленное хихиканье.

Перебегая от одной группы сараев к другой, я добрался до дальнего ряда, идущего сплошняком слева направо.

"Тупик,"— мелькнуло в мозгу, но тут заметил чуть-чуть приоткрытую дверь. Оказавшись за ней, первым делом нашёл щеколду и повернул её, закрывая за собой дощатую "заслонку". Здесь было темно. Очень темно. Как слепой, ощупывая руками всё вокруг себя, и, поминутно наклоняясь, чтобы убедиться в безопасности под ногами, двинулся в глубь этого спасительного создания рук человеческих. О том, что подобных сараев я не видел, говорить нет смысла. Помимо всего прочего, он ещё имел парочку поворотов. На моё счастье, как показалось, направление осталось прежним. Мне же большего и не надо было. Главное — уйти подальше от греха. После очередных двух поворотов направо и налево я упёрся в деревянную стену. Здесь было немного светлее. Тщательное обследование дало свои результаты. Предо мной оказалась ещё одна дверь, но на этот раз запертая с противоположной стороны на обыкновенный крючок. Не найдя подходящей щепки, я вынул свой перочинный нож и отколол от крепёжной доски приличную лучину. Дверь прилегала неплотно, поэтому, просунув свою отмычку, попытался приподнять крючок. Но то ли импровизированный ключ был слишком тонок, то ли крюк был слишком массивен, только моё оружие тут же пришло в негодность. Я вырезал следующую. Эта была потолще и, как следствие, не пожелала пролезать в щель. Так я провозился довольно долго, пока не сообразил, что вместо лучинки можно ведь использовать лезвие ножа. В конце концов запор с весёлым звоном отскочил и, качаясь, как маятник старинных бабушкиных ходиков, повис. Выбравшись наружу, запер за собой дверь и огляделся. Ряд сараев сплошным полукругом подходил к бревенчатому двухэтажному дому, оставляя для прохода всего ничего. Внутри образовывалась круглая площадка, наверное, имеющая предназначение внутреннего дворика. Да только ни одной двери из дома напротив в этот импровизированный двор не выходило. И тут в моей многострадальной голове что-то щёлкнуло. В памяти всплыл приблизительно такой же сарай, с переходами, щеколдами всякими и прочим мусором. Значит, всё-таки был в моей жизни подобный сарай!.. Но место?! Да, место было другим, это точно. Мы тогда забрались в сарай, кто развалился на полках, кто устроился на чурках, а кто и просто на полу. Снаружи нас закрыли на замок. В помещении стало темно и жутковато. Пока все просто болтали, страха не было, но постепенно дети постарше принялись рассказывать страшилки. Я тогда уже побывал в замкнутых помещениях, что не добавило мне восторга от этих воспоминаний. Поэтому я принялся проситься выпустить меня отсюда. Кто-то подал мне круглую железную коробку полную пельменей, чтоб я замолчал. Но жажда свободы была сильней аппетитных (хотя вряд ли они были аппетитными потому, что были холодные и в застывшем жире, чего я так же не любил) пельмешек. В конце концов я добился своего, и хозяйка сарая, девочка лет тринадцати вывела меня через запасной ход. Там тоже была щеколда, но открытая. Видимо, этим путём принесли столь желанное всеми угощение.

Волна воспоминаний схлынула так же неожиданно, как и накатила. Продолжать торчать здесь было глупо, и я широким шагом двинул напрямик к правому проходу. Вырвавшись из сарайного плена и оказавшись на улице перед каким-то административным зданием, над парадной которого висел флаг, ещё раз осмотрелся. Этот дом был бревенчатый, но уже трёхэтажный, правда, по длине эти два строения были абсолютно одинаковы. Выяснять предназначение данного объекта не входило в мои планы. Повернув направо, направился по улице, как мне показалось, вниз, мимо различных домов и двориков, ограждённых и без оград. Вскоре слева показалось что-то, напоминающее штакетник. Я остановился. За этой импровизированной изгородью раскинулся стадион. Между двух пародий на трибуны находилось не менее карикатурное футбольное поле. В самом ближнем углу, прямо напротив того места, где я стоял, имелась огромная яма, наполненная водой вперемешку с мазутом. Я бы даже сказал, что мазута там было больше. Почти на середине этого уникального водоёма дрейфовала не менее грязная шпала, на которой верхом, как на коне, сидело в ряд пять мальчишек. Они усердно гребли. Кто руками, кто обыкновенной палкой, кто просто болтал ногами, пытаясь сдвинуть эту "лодку" с места. На берегу стояли ещё двое пацанов. Один в белой рубашечке и в синих штанишках. Другой в обыкновенных, по-видимому, когда-то белых, трусах. Последний ожесточённо жестикулировал, неоднозначно требуя воссоединиться с горе-мореплавателями. На его счастье, повинуясь какому-то внутрилужному течению, "чёрная бригантина" величественно приблизилась к берегу, но не настолько, чтобы на неё можно было просто так шагнуть с берега. Призывавший, не долго думая, прыгнул, целясь усесться верхом, как все. Но в тот момент, когда обе его ноги коснулись палубы судна, последнее ловко увернулось и, сделав невероятный пируэт, перевернулось кверху брюхом. Фонтан грязных брызг взметнулся в небо. Мальчишка, оставшийся на берегу, вдруг метнулся в сторону и побежал. Некоторое время на поверхности воды никого не было. Вероятно, яма оказалась достаточно глубока. Потом постепенно стали появляться чёрные головы ныряльщиков. Я сосчитал их. Все были на месте. Плавать никто из них, конечно же, не умел, и потому от их барахтанья брызги летели во все стороны. Кто-то даже попытался ухватиться за рядом плывущую шпалу, но она оказалась увёртливее, и пацанёнок снова скрылся под водой. Я растерялся, понимая, что они тонут, но чем можно было им помочь? Тут в поле зрения снова появился бегущий мальчишка в праздничном одеянии. Он бежал со всех ног, но как-то уж слишком медленно и с некоторой натугой. За ним тянулся высоковольтный кабель. А позади, в противоположную сторону от его бега, катилась, раскручивая провод, огромная катушка, на которую и был намотан этот импровизированный "спасательный круг". Парнишка подбежал к краю ямы, и тут катушка с грохотом врезалась в тыльную сторону трибуны. От удара она немного откатилась и шмякнулась на бок. Пацан только вздрогнул, но смотреть не стал, а размахнувшись, швырнул конец кабеля в самую середину "купального бассейна". Ещё некоторое время в воде барахтались, но вскоре один за другим, держась за провод, на берег выбрались шесть отважных пловцов. Боже! Какие они были "чистенькие"! И тут произошло самое смешное. До этого момента смекалистый мальчишка стоял и улыбался, глядя на то, как его товарищи целые и невредимые покидали опасное место крушения своего корабля, но тут к нему бросились все спасённые и принялись обнимать!!! Я рассмеялся, представляя себе, что ожидало всех купальщиков дома, а уж об одетом... Посмеиваясь, продолжил свой путь.

Вскоре забор кончился, и я обнаружил, что в тупике. Точнее, дорога уходила влево, обходя стадион с обратной стороны. Прямо передо мной было что-то вроде больницы или бани. Выяснять, что именно, я не стал, а просто последовал за дорогой. Но как только слева закончился штакетник, ограждавший футбольное поле, так пришла к своему завершению и улица, снова делая поворот влево. Получалось, что я вышел на параллельную улицу. Невдалеке стояла лошадь, запряжённая в обыкновенную телегу, груженную бидонами. Из здания напротив вышла женщина и, подойдя к повозке, принялась разбирать поводья. В этот момент из-за ограды послышался ликующий вопль, и на дорогу посыпались давешние мальчишки. Женщина от неожиданности выронила вожжи. Толпа черномазых пацанов радостно брала штурмом транспортное средство праотцев. Я опёрся на ограду и чуть не свалился наземь. Кусок штакетника с треском обвалился. Женщина мельком глянула в мою сторону, ничего не сказала, а, подобрав поводья, тронула кончиком кнута понуро стоящую кобылу. Та нехотя двинулась вперёд. Ребятня в телеге восторженно завизжала. Женщина прикрикнула на них и пошла рядом с повозкой. Вскоре шумная компания скрылась за поворотом. И тут меня как громом поразило. Я вспомнил! Да, да! Это же я! Я был тем самым пацанёнком в белой рубашечке! Ох! Как же мне тогда досталось! Память услужливо выдавала на поверхность всё, что до сего момента таилось в глубоких её тайниках. В следующее мгновение я рванул с места вдогонку за телегой. Опередить её можно было, лишь пройдя сквозь стадион, и я, не раздумывая, одним прыжком преодолев рухнувшую преграду, побежал по полю к противоположному краю этого странного детища труда человеческого. Я знал, что произойдёт потом. Непреодолимая, щемящая душу ностальгия требовала опередить их и увидеть, вернее, поговорить с самим собой в возрасте семи или восьми лет. И женщину я вспомнил — это была наша соседка тётя Рая. Она работала на конюшне, развозя завтраки по школьным буфетам. А пацан в бывших некогда белыми трусах был никто иной, как её сын Павлик.

Добежав до конца, не стал искать выход, а просто перемахнул через забор, благо он не был таким высоким.

— Для многоборца не плохо.

От неожиданности я споткнулся и упал на колени прямо перед таинственной незнакомкой. Сцена, скажем, ну прямо из средневековых романов.

— О! Мой рыцарь! Я вас прощаю. Встаньте же, я согласна стать дамой вашего сердца!.. — сквозь смех произнесла она.

Я поднялся и принялся быстро отряхиваться. В мои намерения не входила длительная беседа с этой странной особой.

— Вы это куда так торопитесь? — спросила она.

— Можно подумать, что вы не знаете, — довольно недружелюбно ответил я.

— Ну, разумеется, знаю. Потому и спрашиваю. Неужели вы ещё не поняли, что за временем не угонишься?! — она с искренним сожалением посмотрела мне прямо в глаза.

Я смутился и отвёл взгляд.

— Тут детишки на лошади должны вот-вот проехать, — чтобы как-то загладить неловкость, заговорил я.