По дороге могущества. Книга первая: Возрождение

Нож (бронза) — 1 шт деформированных, 1 шт нормальная.

Кинжал (железо) — 1 шт, нормальный (серый предмет).

Мятые бронзовые доспехи — 1 шт.

Документы личности — 6 шт.

Дриар — 3 шт.

Тайверы — 40 монет.

Куча рваной одежды и прочая бытовая мелочь.

Луки достались Вильяру, как будущему егерю, кольца отдал им, у меня уже есть (для друзей таки ничего не жалко), медальон в результате жеребьёвки ушел к Лютеру.

Ах да! Чуть не забыл про гвоздь своей коллекции!

Огромный меч Посланника: +80 силы. Прочность 42/65.

Требование: Сила 50.

Очень тяжелый, проржавевший меч из качественного железа, требующий недюженной силы для владения им. Судя по клейму на лезвии у рукояти, изображающем огненное пламя, он был отмечен Легендарным кузнецом.

Вот так вот. Меч, отмеченный легендарным кузнецом. Что это значит, я понятия не имею, но звучит внушительно. Ничего, как только окажусь в городе, разузнаю об этом побольше.

Но меч это не всё, что мне удалось получить за убийство рыпохвиста.

Внимание! Получено Достижение "Громила"!

Вами был уничтожен противник, старше Вас на 15 ступеней.

Награда: 10% униаров от Несгораемого Запаса поверженного соперника.

Итог: +209 униаров.

И если достижение было вполне ожидаемо, то вот самой большой неожиданностью стало количество поглощенной силы:

Количество Униаров:

Расходный запас — 1541.

Несгораемый запас — 124.

Сколько-то эта тварь получила за убийство наших товарищей, часть мне досталась за достижение, а остальное, видимо, "пылилось" у неё в расходнике. Сверившись с таблицей ступеней, я выяснил, что могу махом подняться до семнадцатой, если "волью" в несгоранку сразу все униары. Весомо, ничего не скажешь. Но не стоит торопиться — если уж так подфартило, то надо всё хорошенько обдумать и определиться со своим дальнейшим развитием, как силпата. Но — не сегодня. Я устал, ранен, да и пещера, окруженная лесом, кишащем хищными тварями, не лучшее место для неспешных размышлений.

Поужинав, мы ещё долго молча сидели у костра, каждый в своих мыслях. Хотя, если честно, это было не совсем так — не знаю, как остальные, но лично мне просто было стыдно признаваться в том, что я боюсь идти спать...

Этот страх, который посещает меня каждую ночь... в нём было что-то до жути знакомое, и от этого становилось ещё хуже. Я словно бегу от чего-то, но не могу скрыться. Он всегда находит меня, и каждый раз пытается подчинить себе. Днём ты забываешь о нём, но вот ночью...

Ночь — это ЕГО время.

Нет, не правильно... не совсем так...

Не ночь.

Сон.

ЕГО время — это мгновения между сном и явью. Именно тогда он находит меня. Именно в эти секунды его могущество становится безграничным.

Тихий, едва различимый монотонный стук вывел меня из мрачных размышлений. Настороженно прислушавшись, я внимательно осмотрелся. Судя по всему, его источник был где-то рядом...

Вильяр обхватил плечи руками, невидяще уставившись в догорающее пламя, а его зубы отбивали мерную дрожь. Переведя взгляд на Лютера, я заметил, что и он сидит с опущенной головой, сжав губы и стиснув кулаки.

Неужели, и они тоже?..

Да нет, это просто невозможно! Но проверить всё же необходимо...

— Ну что ж, — от звука моего голоса они вздрогнули, — обратный путь долог, так что пора и на боковую.

Рич с Тэком невольно переглянулись и промямлили:

— Да, точно, надо бы...

С явной неохотой Вильяр потушил костёр, вытащил из него горячие камни, хитро выложил на земле и постелил на них наши походные лежаки. Не очень удобно, зато ничего себе не отморозишь. Я с интересом следил за его действиями и не мог удержаться от вопроса:

— Где ты этому научился?

— Да я у егеря обучение проходил, навык Выживание у него получал. Кстати говоря от него и узнал, что на этой горе кто-то завёлся. Мы потом сразу объявление дали и сюда, пока никто другой не прознал. М-да... А Выживание советую по возможности качать, не раз и не два выручит.

— Были бы ещё на него униары, — проворчал Лютер, с кряхтением пытаясь поудобнее устроиться на лежаке. Свой новый посох-меч он при этом положил рядом. — Ну всё, безмятежности и покоя вам, камрады.

Когда все улеглись, я, укрывшись одеялом и поборов дрожь, замер в напряженном ожидании.

И долго ждать не пришлось.

В наступившей тишине я отчётливо слышал их бешено бьющееся сердца, кожей ощущал тревогу загнанного в угол зверя, различал приглушенный плач, который было невозможно сдержать, как и позорно льющиеся из глаз слёзы.

Они боялись. И не надо было быть гением, чтобы понять это.

Но спросить почему я так и не решился.

Закрыв глаза, я накрылся с головой.

И вскоре почувствовал его ледяное прикосновение...

Глава 13.

Я проломил толстую скорлупу яйца своими пока ещё слабыми когтями и вывалился в вязкую жижу, которой было заполнено дно глубокой ямы. Она была тёплая, словно плёнка, в которой я рос. Но совершенно не вкусная.

А я хотел есть. Я был голоден!

Из моего маленького горлышка вырвалось рычание. Перебирая неуклюжими лапами, я добрался до своей скорлупы и стал поедать его вместе с вкусной плёнкой.

Но этого было мало. Я хотел ещё.

И я нашел другие яйца.

Мои братья и сёстры.

Они были очень вкусными и я очень долго питался ими.

Но некоторые успевали вылупиться, и тогда мы дрались. Маленькие и слабые, у них не было ни единого шанса. Мои зубы вгрызались им в глотки, когти разрывали плоть, и мне это нравилось. Так нравилось, что я стал ждать, когда они вылупятся и наберутся сил, и лишь потом сжирал.

Когда никого не осталось, я выбрался из ямы. Этот мир оказался больше, чем я думал. А это значит, что здесь можно найти много еды. Очень много...

Тихо подкрасться к жертве, бросится на неё, стремительно настигнуть и разорвать. Я чувствовал, как их сила перетекает ко мне. Чувствовал, что с каждым убитым становлюсь сильнее. Это было так упоительно, поглощать горячее мясо и пить тёплую кровь. Но ещё прекраснее было те блаженные ощущение, которыми сопровождались мгновения, когда сила и могущество достигали своего пика и переходили на новую ступень.

Я жаждал вновь ощутить их. Стремился во что бы то ни стало стать сильнее.

А для этого надо больше жрать! Больше убивать!

Гора. Большая и опасная. У её подножия были разбросаны старые, не вкусные кости. Нюх подсказывал, что её хозяин силён, очень силён. И это хорошо. Его сила станет моей.

Он тоже почуял меня. Огромный, грозный, лохматый, во много раз больше своих сородичей.

Медведь.

Мы яростно бились, терзали друг друга когтями и зубами, вырывая куски плоти, алкали кровь. Но моя чешуя была толще, а лапы бугрились мышцами. Я пронзил его грудь хвостом и сомкнул пасть на горле. Хруст костей был сладок, как и сила, которую я поглощал подобно кускам мяса.

Его гора стала моей. Мой дом. С тех пор я стаскивал добычу туда, жрал и спал, со временем становясь всё могущественнее. Мяса было вдоволь, но особенно мне нравились двуногие звери. Они были настолько же вкусны, насколько глупы — сами приходили ко мне, чувствуя моё могущество. Поэтому я перестал сразу же вливать в себя всю сожранную силу, предпочитая выставлять её напоказ, чтобы привлекать и заманивать. И я их убивал, всех до единого. Только один раз от меня сбежал двуногий, и это сильно разозлило меня. Он был сильным, мясистым, а я его упустил! Он ранил мне ногу своим длинный когтём и убежал, я не смог его догнать. Обидно, очень обидно...

Я проснулся ночью, когда страшный зверь уже убрался во тьму. Он был единственным, кого я не мог победить. Он всегда приходил ночью, когда я засыпал. Холодный, ужасный, опасный. Я пытался выследить его, но он был хитрее, всегда убегая и скрываясь.

Но сейчас дело было не в нём, а в моей пещере. Я слышал, как что-то копошится в чреве горы, чувствовал, как что-то намного сильнее меня рычит в глубине, лязгая когтями. Внимательно осмотревшись, я увидел узкую трещину, змеящуюся в стене моей пещеры. Она вела в непроглядный мрак, который не мог пронзить даже мой острый взгляд, и именно из неё доносился это клацанье и лязг.

Этот враг не был мне по силам. Пока не был.

Я завалил трещину большим камнем и стал набираться сил, чтобы однажды прокопать путь в глубину и сойтись в битве с порождением Костяной горы...

* * *

Обливаясь потом, я вздрогнул и резко распахнул глаза. В ушах всё ещё звенел рёв рыпохвиста, в предвкушении кровавого пиршества во рту скопилась слюна, а звериный разум захватил всё моё естество.

И лязг. В голове всё ещё слышался непрекращающийся лязг металла из тёмных глубин.

— Плохой сон?

Вильяр сидел у вновь разожженного костра и помешивал кипящее варево.

— Что-то вроде того. — Задвинув в глубины сознания всё ещё стоящие перед глазами образы из сна, я поднялся, размял затёкшую спину и огляделся. — А где Лют?

— Отлить пошел.

— Аа. Тоже надо бы. — Я опустил рассеянный взгляд на свой лежак. — А я во сне ничего не говорил?

— Нет, но рычал будь здоров. Да так грозно, что аж душа в пятки уходила!

— Да ну?

— Древними клянусь! — Вил с ухмылкой поднял над головой ложку. — Хоть сейчас в короли хорьков идти можешь! Моя ложка с тобой!

— Ха-ха, очень смешно.

Быстро собрав постель, сходил по нужде и вернулся как раз к завтраку. Обжигая губы о горячую кашу, мы неспешно обговаривали наши дальнейшие действия, и я не мог не поделиться терзавшими меня сомнениями.

— Кстати, мы эту ящерицу в город своими силами не дотащим. Я кабана-то еле приволок, а тут тушка покрупнее будет.

Лютер изумлённо замер с недонесённой до рта ложкой.

— Вот блин! Как-то не подумал об этом. И что теперь?

Я пожал плечами.

— Да на самом деле это не такая уж и проблема — просто отрубим ему голову и притащим капитану Водлару. Думаю, он не откажется отрядить молодчиков, чтобы доставить остальное.

Но маг всё никак не успокаивался.

— А если кто-нибудь в наше отсутствие набредёт на пещеру? Мы не можем так рисковать!

— А что мы можем сделать? Даже если ты останешься тут охранять, то один всё равно ничего не сможешь, только погибнешь зря. Да и до Рэйтерфола надо ещё добраться, ведь теперь наш отряд не так силён, как был до этого. Втроём шансов будет больше.

— Саргон прав, — кивнул Вил, ополаскивая плошку. — Придётся рискнуть.

— Ну блин-клинтон! Зараза... ладно! Хорошо, сделаем, как ты говоришь.

— Ну вот и славно. Тогда доедайте и выдвигаемся, времени в обрез.

Я не подал вида, но, признаюсь честно, сильно удивился прорезавшемуся у себя командирскому тону. Круто, теперь буду знать, что для того, чтобы стать увереннее, надо всего-навсего взять и завалить огромную кровожадную тварь. Пфф, легкотня!

Как бы мы не торопились, на сборы всё равно ушло немало времени. И не только потому, что отсечь голову рыпохвисту даже при помощи гигантского меча оказалось не так просто, но и потому, что все наши трофеи тоже надо было упаковать. Это кажется, что всё просто, а на самом деле ничего подобного! Если клинки ещё можно связать и перекинуть через плечо, то остальное пришлось заворачивать в тканевые тюки и рассовывать по мешкам да сумкам. Поклажа получилась солидной, весила изрядно, и потому доставляла лишние хлопоты. Вон, на Лютера вообще без смеха не взглянешь — обвешался с головы до ног, едва стоит, красный как помидор, но оставлять хоть что-нибудь явно не собирается. Вильяр, как самый сильный из нас, мог бы не испытывать больших проблем, вот только честь тащить башку ящера впала именно ему.

А что же я в таком случае жалуюсь, да? Сумку в зубы и вперёд, насвистывая весёлую песенку да посматривая на друзей-ишаков. Вот только одно но — мне ведь ещё тяжеленный меч тащить!

Парни заканчивали сбор, а я решил в последний раз пройтись по пещере. Странно, но меня не покидало чувство тоски от того, что приходится покидать её. Словно уходишь из родного дома, в котором рос всю сознательную жизнь. Умом я понимал, что это, скорее всего, остаточное влияние разума убитого мной рыпохвиста, но ничего поделать не мог.

С лёгкой улыбкой рассматривая неровные стены и выпирающие валуны, я встал как вкопанный.

Лязг. Я слышал приглушенные удары и металлический лязг, от которых пол под ногами слегка вибрировал. Глаза сами собой нашарили во тьме пещеры невзрачный камень, который на первый взгляд ничем не отличался от остальных. Вот только я знал, что это не так.

Трещина в стене...

Завороженный, я сделал шаг вперёд.

Рыпохвист завалил её именно этим камнем...

Вытянув руку, я практически ощущал идущие от камня вибрации.

За ним скрывается дорога во мрак, в глубины Костяной горы...

Ладонь легла на шероховатую поверхность. Сердце билось в предвкушении, а в руку отдавали непрекращающиеся удары чего-то величественного. Чего-то, что ждёт уже очень давно.

Ждёт меня.

— Саргон!

Вздрогнув, я отдёрнул руку и обернулся. Вильяр стоял у входа, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Ты оглох? Пойдём, пора уже.

— Да... — я в последний раз посмотрел на камень и облизнул пересохшие губы. — Иду.

Вернувшись в общий "зал", я нагрузился своими вещами, закинул на плечо меч и мы покинули пещеру, перешли через костяное поле и медленно побрели по лесу. По дороге я не переставал думать об этой таинственной трещине, но в конце-концов всё-таки решил пока ничего не говорить о ней Ричу и Тэку. Не от жадности, нет. Просто зная моих товарищей, я был уверен, что они бы предпочли рискнуть и сразу же отправиться в глубины неизведанного. Но я знал, что делать это категорически не стоит.

Если уж двадцатиступенчатый рыпохвист считал, что ещё недостаточно силён для схватки с отродьем Костяной горы, то мы и подавно.

* * *

Дорога до Рэйтерфола, вопреки опасениям, оказалась весьма спокойна. Если не считать нескольких бешеных зверей, с которыми мы без труда справились, нам больше никто не встретился. Скорее всего лесные твари опасались, чувствуя запах железа. Да и голова рыпохвиста наверняка сыграла далеко не последнюю роль, отпугивая большинство хищников.

Вильяр швырнул башку ящера под ноги капитану Водлару и выпрямился, отдуваясь. Тот задумчиво осмотрел сначала её, а потом и нашу команду: вспотевшие, уставшие, в окровавленной и разорванной одежде, обвешанные сумками и вязанками с ржавым оружием, мы представляли из себя весьма эффектное зрелище. Также считали и местные жители, шедшие за нами от самой деревни и теперь окружившие плотным кольцом. Тыкая пальцами в клыкастую пасть убитого монстра, они взбудоражено переговаривались: "Что это за зверь? Никогда не видел...", "Кто эти парни?", "Чувствуешь их силу?", "Мощные силпаты...", "Смотри, какой гигантский меч! У мужика явные комплексы, ха-ха!"

Водлар поднял руку и все разговоры мгновенно смолкли. Ещё немного помолчав, он открыл было рот, но его грубо прервали, не дав сказать и слова:

— Ну и что здесь происходит?! — гвардейцы позади капитана расступились, пропуская вперёд обладателя красивого голоса, облаченного в дорогой бархатный камзол зеленого цвета, не менее шикарные штаны и высокие, скрипящие на всю улицу, кожаные сапоги. Поведя широкими плечами, он положил руку на рукоять украшенного золотом меча, висящего на поясе, и встал в позу, выставляя на показ своё крепкое телосложение. Брезгливо покосившись на отрубленную голову, он повернулся к нахмурившимуся Водлару. — Капитан, не соизволите ли объяснить, по какому поводу собрались все эти... люди?