Эпоха Полтины. Декста Квинта.

Кейн вышел вперёд и протянул было руку, но потом, спохватившись, отдёрнул её. Его собеседница на это лишь едва заметно нахмурилась. Да уж, видимо он совсем разучился общаться с нормальными женщинами. Вконец стушевавшись, Кейн хлопнул себя по бедру и спросил:

— А вы?

Винтадка немного помолчала, раздумывая над его вопросом, потом всё-таки ответила:

— Сэллиона Макфрай. Но здесь меня все называют просто Сэлл. — Она указала ножом на табурет рядом со столом. — Присаживайтесь, вы ещё слишком слабы.

Кейн не стал противиться, чувствовал он себя ещё действительно не очень хорошо. Усевшись, вновь смутился, только на этот раз из-за забурлившего на всю кухню живота. Сэлл наполнила деревянную плошку горячим супом с мясом и поставила перед ним.

— Ешьте. Джо сказал, что вы должны хорошо поесть и потом выпить вот это. — Она достала из фартука плотно закупоренную баночку с каким-то мутным варевом. Увидев кислую рожу Кейна, Сэлл не терпящим возражения тоном добавила: — Джо самый лучший врач, которого я знаю. И если он сказал, что вам нужно это выпить, то лучшее, что вы можете сделать, это послушаться его.

— Ну раз вы так говорите...

Он взял лекарство и поставил на стол. Потом больше не в силах сдерживаться, с жадностью набросился на еду. Сэлл поджала губы, наблюдая за с аппетитом поедающего её варево мужчиной. Помешкав, она всё же подошла к шкафчикам и достала оттуда глиняный кувшин, из которого наполнила кружку и поставила рядом с Кейном, а сама села напротив него — хоть он и один из "синюшников" (так они называли эгидовцев из-за синих мундиров), которые хотят наложить свои загребущие лапы на её город, но сейчас он был её гостем, а винтадцы всегда чтили гостеприимство.

Кейн с набитым ртом промямлил благодарность и, отхлебнув из кружки, изумлённо вскинул брови.

— Винтажка! — воскликнул он. — Будь я проклят! Сто лет её не пил!

Кейн за несколько глотков осушил кружку и Сэлл, с невольной улыбкой, подлила ему ещё.

— Простите меня пожалуйста, — виновато произнес Кейн, уже более сдержанно отпивая напиток. — Просто никогда не думал, что когда-нибудь попробую её вновь. Большое вам спасибо, она просто великолепна.

Он с наслаждением, мелкими глоточками, выпил всю винтажку и блаженно прикрыл глаза, чувствуя освежающую прохладу, растекающуюся по груди. Винтажка, можно сказать, была их национальным напитком и в Акмее её было не достать. Обычно её варили женщины, хотя и мужчины не гнушались научиться винтажеварению, чтобы потом тихими вечерами распить кувшинчик другой с лучшим другом. Кейну вдруг стало дико тоскливо и его хорошее настроение пропало также внезапно, как и появилось. Он сгорбился и уставился в пустую кружку подавленным взглядом.

"Да, сидеть на скамье и потягивать винтажку в компании лучшего друга — что может быть лучше?" — неожиданно возникшая мысль вновь разбудила ноющую боль в голове, о которой он уже и забыл. Перед глазами помутнело и ему стало дурно. Выпавшая из ослабевших рук кружка покатилась по столу. Уперевшись в стол локтями, он закрыл лицо ладонями и попытался унять головокружение, а с ним и содержимое желудка.

— С вами всё в порядке? Мэссэр Кейн? — хозяйка озабоченно всматривалась в его побледневшее лицо.

— Всё хорошо, не волнуйтесь, — ответил он превозмогая слабость. — Просто я, видимо, ещё не совсем пришел в себя.

— Выпейте лекарство, которое оставил Джо. Должно помочь.

Кейн непослушными пальцами взял со стола склянку и, выдернув пробку, залпом выпил её содержимое. Жидкость была тягучей, но вопреки ожиданиям, не противной. Через некоторое время он с удивлением отметил, что ему стало намного лучше — по крайней мере тошнота и головокружение прошли, а боль в голове стала едва заметной.

— Что это такое? — Брустер с любопытством повертел в руках склянку, но каких либо надписей не обнаружил. — Ваш Джо мог бы заработать кучу денег, продавая эту штуку болеющим с похмелья. Прямо волшебный эликсир.

— Мужчины в Винтре тоже ценят его лекарство именно по этой причине. — Она забрала пустую склянку и, ополоснув в ковше, убрала в настенный шкаф. — Они даже в шутку называют его "похмелкой".

— Ну вот, я почти угадал. — Кейн внимательно посмотрел на неё. — Мэссара Макфрай...

— Сэлл, — перебила она его.

— Сэлл, — кивнув, поправился Кейн. — Как я сюда попал? Что произошло? Да и где я вообще тоже было бы неплохо узнать.

— А вы ничего не помните?

— Абсолютно.

— Ну, — она нахмурила брови и машинально убрала со лба несуществующую чёлку, — вас принес Хельм, велел позвать Джо. Он пришел и осмотрел вас, сказал, что судя по всему ничего серьезного нет и вашей жизни ничего не угрожает. Как мне потом рассказали, вы потеряли сознание у озера. Хельм очень испугался, что вы можете умереть — уж чего-чего, а вот смерти командира синюшников нам тут точно не надо.

— Хороший у вас маир, — усмехнулся Кейн.

— Да, — согласилась Сэлл, не обратив внимания на сарказм в его голосе. — Он великий человек. Этот город ещё стоит только благодаря его усилиям. Мы же по мере сил стараемся чтить старые законы и традиции.

Не ожидая такого серьёзного ответа на его шутливое замечание, Кейн нахмурился и по привычке почесал подбородок.

— Н-да... Это всё?

— В принципе да. Они ушли, оставив лекарство и велев мне приглядывать за вами. И ещё сразу сообщить, если ваше состояние ухудшится. — Сэлл немного помолчала, а потом негромко добавила: — Вы провели здесь всю ночь, и почти всю ночь кричали во сне.

Он поднял взгляд.

— Всю ночь? И я кричал?

Она молча кивнула. Кейн ошарашено уставился на свои руки. Он помнил, что проснулся с криком, но чтобы кричать всю ночь? Он покачал головой.

Других снов Кейн не помнил.

— А почему же вы тогда меня не разбудили?

Он вновь посмотрел на неё, но Сэлл отвела взгляд. Нервно убрав со лба невидимые волосы, она всё же ответила:

— Вернувшись с войны мой муж часто кричал во сне. И я никогда его не будила. — Сэлл так внимательно посмотрела на Кейна, что ему стало не по себе. — Когда мужчины стонут во сне, их лучше не трогать — мало ли какие демоны терзают их души.

Они помолчали. Поблагодарив за вкусную еду, Кейн поднялся из-за стола и нервно прошелся по кухне. Дико хотелось курить и он осмотрелся в поисках своих вещей. Но его взгляд остановился на маленькой кушетке, на которой, по всей видимости, провела ночь хозяйка дома. А уж где ночевал её муж, лучше и не спрашивать. Чувствуя неловкость, он обернулся к ней.

— Сэлл, извините за то, что доставил неудобства.

— О, не беспокойтесь. Всё нормально, — она улыбнулась. — Я так часто сплю здесь, что это уже даже стало привычкой.

Кейн рассеянно кивнул и тут увидел висящий над комодом мушкет. Заинтересованный, он приблизился вплотную, чтобы рассмотреть его. Это была одна из старых моделей, но содержали её в превосходном состоянии. Увлечённый, Кейн не заметил, как Сэлл поднялась из-за стола и встала рядом с ним.

— Нравится?

— А? Да, конечно. — Он протянул руку и сжал сухое дерево приклада. — Хороший мушкет. Я помню эту модель ещё по войне, сам носил точно такую же. Мы ещё называли её "пчёлкой", за характерное жужжание во время выстрела. Военный трофей?

— Да, трофейный, — равнодушно подтвердила Сэлл. — Муж прошел с ним всю войну. Из него же и застрелился три года назад.

Кейн убрал руку с приклада и внимательно посмотрел в её спокойные глаза, которые она не сводила с мушкета.

— Мне очень жаль.

— Не стоит. — Сэлл пожала плечами. — В последние дни перед смертью он практически не спал — боялся вновь увидеть сны. Война редко возвращает нам тех, кого мы на неё отправляем. Мой муж не был исключением.

Кейн вновь перевёл взгляд на мушкет. Она права — война ломает людей. Человек, побывавший на войне, своими глазами увидевший смерть и убивавший ради того, чтобы самому не быть убитым, уже никогда не станет прежним. И не важно, что ты убивал ради великой цели — убийство всегда остаётся убийством, ради кого или чего бы ты не воевал. Однажды убив, будь готов к тому, чтобы до конца своих дней видеть во снах убитых твоей рукой.

Но дело было не только в этом.

Он сжал кулаки, унимая охватившую руки дрожь.

Ветераны страдали не только от "призраков" войны. Было и множество других последствий, вызванных как магическими ранами, так и столкновениями с колдовским ужасом или, что ещё хуже, прямым воздействием на души солдат — имперские чародеи владели широким арсеналом, который колонисты с лихвой испытали на своих собственных шкурах.

— Мне пора идти. У меня ещё много дел.

Развернувшись, Сэлл направилась к выходу, но на пороге остановилась. Сложив руки за спиной, она обернулась к нему и опёрлась на открытую дверь.

— Знаете, я регулярно чищу его и обновляю порох. Это на случай, если вы, подобно моему мужу, решите прекратить ваш бой с демонами.

Некоторое время они смотрели друг на друга, а потом Сэлл вышла из дома, тихо прикрыв за собой дверь. Кейн посмотрел на мушкет и задумчиво провёл пальцами по гладкому железу ствола. Потирая большим пальцем четыре других и размазывая по ним ружейное масло, он невольно скосил глаза на оставленный на столе кувшин с винтажкой.

Нет. Крики своих демонов он уж как-нибудь приглушит и без этого. А сейчас прекращать их "битву" он ещё не готов.

Пока не готов.

8.

— Ты кажется не понял меня, Уилторс, — процедил сквозь зубы Фальфард, — мэссэр Мальфит сегодня никого не принимает. И для тебя никто исключение делать не собирается. Так что если тебе что-то нужно — Я, тебя слушаю.

Костоправ в бессилии сжал челюсти так, что у него вспухли желваки. Но он мог злиться сколько угодно, сути это не меняло — к начальнику его не пропустят и он зря загонял лошадь. Разве что он попытается силой проникнуть к нему, а это было не очень хорошей идеей. Конечно, оставался ещё лейтенант, хотя Бэн и предпочел бы обсудить всё непосредственно с "головой". Но за неимением этого...

Он окинул взглядом коротышку, облокотившегося на письменный стол. Непосвященный мог бы подумать, что Сиплый был "всего лишь навсего лейтенантом", но членам гильдии было известно, что он уже давно должен был взлететь по военной иерархии, но сам отказывался от повышения, оставаясь в ранге лейтенанта. Чем было обусловлено такое решение никто не знал, хотя догадок ходило великое множество. Самым популярным считалось мнение о том, что Сиплый дослужился до звания непосредственно на войне, а все прочие, полученные "просто так", достойными не считал. Вторым по популярности бытовал слух, что таким образом он отдаёт дань памяти погибшим. В общем, все прекрасно понимали, что слово сиплого лейтенанта не обсуждается и к нему стоит относится, как к приказам самого Кастора Мальфита.

— Хорошо, — скрежеща зубами, наконец сдался Костоправ. — Я бы хотел обсудить вопрос Винтры.

Фальфард нахмурился.

— Вам выдали это задание всего несколько часов назад, а вы уже бежите за советом к начальству? Да ещё и с утра пораньше? Я был о вас лучшего мнения.

Бэн едва сдержался, чтобы не размозжить ему голову.

— Вообще-то, господин лейтенант, у меня имеется конкретное предложение по решению вашей проблемы.

— Неужели? — Сиплый выгнул бровь. — Тогда чего же вы ждёте, рядовой? Прошу, просветите меня.

Костоправ в очередной раз испытал облегчение от того, что не потащил с собой Армастро — ни к чему сейчас терять авторитет в глазах паренька и просвещать в особенности их с Брустером повышения в звании.

— Я думаю, для вас не станет новостью то, что разговоры в деле Винтры бессмысленны. — Он смотрел лейтенанту прямо в глаза. — И если честно, я считаю, что всё это наше задание сплошная туфта. Средство пустить пыль в глаза и потянуть время. На самом деле вы не знаете, что предпринять, потому что Кромберг не отдаст вам город. По крайней мере пока он жив и является маиром. — Бэн сделал паузу. — К счастью, и то и другое можно легко исправить.

— Поясни. — Лицо Фальфарда осталось невозмутимым, не дрогнул ни единый мускул.

— Поясняю — за пределами лагеря я оставил одного паренька, он главарь одной из банд численностью в несколько десятков человек. Все, естественно, отморозки, но важно другое — многие из них были изгнаны из Винтры по разным причинам и поэтому любовью к маиру не пышут. Их можно использовать для устранения Кромберга и совета в целом.

— И это всё? — Сиплый хмыкнул. Выпрямившись, подошел к тумбе и взял графин с водой и наполнил стакан. — Эта идея не нова, Элдор. Проблема в том, что изгнанных не пускают в город, а для прямого нападения банды слишком малочисленны. Мы думали над объединением нескольких групп в одну, но отказались от этого, — он отпил ледяной воды, — слишком хлопотно и рискованно.

— Возможно, раньше так и было, — возразил Бэн, — вот только ситуация немного изменилась. Мне стало известно, что завтра в городе пройдёт праздник Тнилка.

— Тнилка? — уже с интересом переспросил Фальфард. — Это достоверная информация?

— Отведи Опекун-Витазарх от меня свои очи, если это не так.

Сиплый в задумчивости кивнул, хотя едва не закатил глаза и не фыркнул при упоминании имперского божка.

— Продолжай.

— Суть в том, что на празднование пускают даже изгнанных. Это может сыграть нам на руку. Они уберут маира и всех, до кого смогут дотянутся. Да, их будет мало, всего несколько десятков, но хаос и смятение будут обеспечены, можете мне поверить. Особенно, если у горожан не будет доступа к складам с оружием.

— И ты сможешь всё это устроить?

— Если вы дадите мне доступ к особым игрушкам Борба, то да, — без тени сомнения ответил Бэн.

Лейтенант поставил стакан на стол и, заложив руки за спину, стал мерить шагами комнату, изредка бросая на него странные взгляды.

— Допустим. — Он остановился. — Что ещё тебе потребуется?

— Чтобы ваши отряды были неподалёку. Члены банды должны верить, что гильдия их поддерживает. К тому же, дополнительные силы могут потребоваться для того, чтобы навести порядок и перебить, — Бэн криво усмехнулся, — бандитов.

— Не лишено смысла, — согласился Сиплый и, подойдя к столу, извлёк из ящика магифакт "коннехсор" — наполненный туманным голубым сиянием кристалл связи — и поднёс его ко рту. — Алгоритм "оружейная".

Через некоторое время из камня раздался приглушенный, басовитый голос:

— Алгоритм принял.

— Борб, это Фальфард. Сейчас к тебе придёт Элдор Бэнталиор Уилторс, выдай ему всё, что попросит.

— Будет выполнено, господин лейтенант.

Отложив коннехсор, Сиплый с улыбкой посмотрел на Костоправа.

— Ну вот и всё. Действуй, Элдор.

Светало. Клочья тумана собирались вместе, образуя местами плотный покров, устилающий землю. Дэйк уже порядком продрог, когда наконец из ворот лагеря Эгиды появился Костоправ. Он подъехал к нему и весело сообщил:

— Ну вот, приятель, я всё уладил!

— А мне что, разве не нужно лично увидеться с вашим, — он тут же поправился: — то есть твоим, начальством?

По дороге Костоправ попросил обращаться к нему по имени и не "выкать" — а к просьбам Армастро предпочитал прислушиваться.