Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А вам-то зачем его умение? В Зилотии первым делом пальцы на одной руке отрезают, а затем и язык. Чтобы не волхвовали против хозяина. Главное, что грасс.
— Э, нет. А, может, он и не грасс? Если простой вилан, то дешевле стоит. Если волхвовать умеет, тогда точно грасс.
— Вы хотите убедиться? Только без меня. Расплатитесь, а потом подальше отъедете и там проверяйте.
Старший задумался, потом вижу, что его взгляд остановился на мне.
— А вот он скажет.
— Не соврет? — засомневался отшельник.
— С пристрастием допросим — скажет всю правду.
— Товар попортите, этому цена хорошая. Вначале заплатите, потом пользуйтесь.
Старший перевел взгляд на Дири, пацан как раз очнулся и удивленно хлопал глазами.
— Тогда этот скажет. Такого и попортить не жалко. А мы его аккуратненько. Руки и ноги целы будут, а уши илоту не нужны.
Я, кажется, понял, о чем это они говорят. Работорговцы (или кто они там?) собрались Дири мучить, пытать будут про Эрве. А я никак ему помочь не могу, сам связанный валяюсь. Еще я понял, что бандитам нужно, чтобы Эрве умел волхвовать. Тем самым подтвердится, что он грасс.
— Дяденьки, — как можно жалобнее я обратился к ним, — я все скажу. Ну, пожалуйста!
Хотел еще слез добавить, как это у Эрве получалось, но не умею так делать, хоть убейте!
— И что ты скажешь? — спросил старший меня?
— Про господина Эрве. Он грасс из Силетии. Волхвовать умеет.
— Да? И что он умеет?
— Заклятия делает, пальцами что-то выделывает, слова какие-то шепчет, а потом так больно становится! Очень больно.
— А еще что умеет?
— Больше он мне ничего не показывал. Я к нему нанялся в Миртерии.
— Ну, видите, белобрысый и в самом деле грасс и волхвовать умеет, — Тенто был доволен.
— Ладно, товар портить не будем. И с Силетией, кажется, не наврал. В Миртерии белокурых мало, а в Силетии есть.
Я обессилено повалил голову на землю — Дири сумел спасти. Пока приходил в себя, чужаки стали торговаться с Тенто. Сговорились за всех нас на шестнадцать балеров. Потом все, кроме одного, оставленного сторожем, отправились в дом. Обедать будут.
Пока бандиты ели, я успел пацанам рассказать, что было, пока они в отключке находились, заодно мысли высказал, как это нас одурачили. Бандит, стороживший пленников, сидел рядом и молчаливо слушал наши разговоры, время от времени ухмыляясь. Когда я говорю про наши разговоры, то имею в виду меня и Дири. Эрве-то лежал с кляпом во рту. Ему не поговорить. Зато слушать может.
Спустя какое-то время сторожа сменил другой, отпустив его пообедать, а через некоторое время из дома вышли все остальные. Меня перевернули на живот, и один из бандитов уселся мне на спину в районе плеч, достал кинжал и приложил его к моей шее. Другой бандит начал веревку на руках развязывать. Развязал, в сторону отшвырнул, мои руки вперед переместил и новой веревкой заново связал.
— Заговоренная, не развяжешь, — добавил он.
Потом, когда мы были в пути, во время привала Дири объяснил его слова. Веревка магией пропитана, просто так не развязать, не перерезать. Только маг может ее заговором снять.
Следом за мной таким же образом перевязали Дири, а потом и за Эрве взялись. Здесь предосторожностей больше было — все-таки опасаются, как бы тот какую-нибудь волшбу не сотворил. Заговоренной веревкой ему помимо рук еще и ноги перевязали. И кляп оставили во рту.
Затем всех нас тюками уложили на спины лошадей, бандиты вскочили в седла и двинулись на юг. Дорога мне и пацанам далась тяжело — попробуйте весь день, кроме небольших привалов, полежать поперек коня, свесив вниз голову и руки с ногами. И веревки впились, конечности так затекали, что на привалах мы с трудом восстанавливали их работоспособность. Только-только удастся начать шевелить руками и ногами, как снова нас на коней кидают и дальше везут.
Руки во время привалов мне развязывали, да толку-то что? Сил на магический удар не было, даже на легонький, а бандитов не один, целых четверо. В таком состоянии мне никак с ними не справиться. Эрве тоже руки развязывали, но при этом кляп не вынимали, а у самого Эрве кинжал у горла держали. Чтобы, значит, даже и не пытался волшбу учинить. Кляп тоже вынимали, но уже потом, когда руки и ноги снова связаны были. Вот так мы и ехали, мучаясь.
Через пять дней почти добрались до степного становища. Форпост степняков здесь. У тех какое-то подобие государства имеется. Еще за сутки до этого главарь со своим помощником о чем-то пошептался, а потом к нам направились. Сначала к Дири подошли. Развязали руки, рубашку сняли. Руки связали, ноги развязали, штаны сняли. Я немного напрягся. Что это они собрались делать?
А бандиты уже к Эрве подходят и то же самое с ним делают. Раздевают догола, а затем надевают на Эрве одежду Дири. Под конец и Дири одет оказался — в одежду Эрве. Ну, и обувку тоже поменяли. У Дири на ногах была обувь, которую пацан снял с одного из горских мальчишек, теперь на ногах красовались кожаные грасские сапожки.
Когда они пацанов переодевали, удивились воронам, выклейменным на его груди. Ворон в Миртерии выжигают преступникам. Только какой из малька преступник? К тому же рецидивист — ворон-то целых три. Помощник старшего бандита припомнил, что в Силетии вороны — знак принадлежности к знатному роду. На том бандиты и успокоились. Да только ненадолго, пока штаны с Эрве не сняли. Снова удивились. Малек, а как взрослый.
— Может, в их Силетии все такие благородные? — вопросил помощник. На том и унялись, начав напяливать на Эрве одежду Дири.
Я так и не понял, зачем они переодевание устроили. Но на следующий день, когда мы въехали в степное поселение, то первым делом с наших бандитов налог на провоз пленников потребовали. Раскосый степняк дважды обошел вокруг нас, примеривался, а потом щелкнул языком и на меня показал. Потом до меня дошло, что он меня в качестве уплаты подушного налога потребовал. Старший с ним заспорил, тот в ответ, но уже на Дири показывает. А бандит Эрве ему подсовывает. Тот ни в какую, другие степняки подскочили, тоже что-то гортанно выкрикивают. Спорили недолго, и старший бандит обреченно махнул рукой. Один из степняков с важным и довольным видом подхватил Дири и куда-то понес. А другой выдал бандитам две дощечки с дырочками и потерял к нам интерес. Да, забыл сказать, перед тем, как въехать в степной форпост, бандиты перевязали Дири заново, вместо заговоренной веревки обычной связали, а у Эрве кляп вытащили. Эрве все равно ничего вымолвить не мог — кляп за эти дни язык ему основательно приморозил, только мычать пока может, пока еще гортань разработается.
Нас с Эрве снова погрузили на спины лошадей, и бандиты опять двинулись на юг. Пока я висел и трясся на лошадиной спине, понял, что же учудили бандиты. Они знали, что степняки налог на провоз живого товара возьмут, вот и подсунули им Дири, переодев в хорошую, пусть и запылившуюся одежду. Знали, что на мальца, одетого в старье, не глянут.
А что теперь с Дири будет? На привале я задал этот вопрос бандитам. Один из них пожал плечами:
— Продадут дальше на юг. Редко, когда для своих нужд оставляют.
Я сжал от бессильной злости зубы. Продадут на юг. Снова илотом станет. Он же мне верил, думал, что я могу чуть ли не все. Такими восторженными глазами на меня смотрел. А я лежу и ничего сделать не могу.
— А нас куда? — продолжил я.
Бандиты промолчали, а потом тот, который был у старшего в помощниках, тоже заинтересовался.
— Забид, а этих-то куда? Из-за двоих такой путь проделали. Из-за пятнадцати балеров разницы. Раньше ты на такой куш и не смотрел.
— Думаешь, грасса мы богатому зилоту продадим?
— А разве не так?
— Нет, Накад, нет. Он дороже тулата пойдет. Вот сколько, думаешь, он стоит?
— Больше тулата? Полтора? Нет? Два? Не может быть. Это если его отец или родня выкупит, но мы же не в Силетию едем. Продавать будем все равно посредникам, а это четверть цены долой.
— А десять тулатов не хочешь?
— Десять? Ты смеешься!
— Или даже двадцать. И совсем я не смеюсь. Ты про Кардис слышал?
— Ну, было дело. Отобрали его у рилийцев.
— А кто отобрал, знаешь?
— Какие-то пришлые.
— Да, пришлые. Из-за Большого Моря.
— Ну?!
— Рилийцы два-три поколения назад нашли дорогу через Большое Море. Там тоже земли есть. А перед ними острова. На островах тех дикари живут. За островами земли тянутся, там тоже люди живут. Дикие наполовину. У тех даже бронзы нет, не говоря о железе. Коней тоже нет. Вообще нет. Несколько сотен рилийцев разбили все многочисленные войска местного правителя. Те же из оружия имели деревянные мечи, да плетеные щиты. Две легких мортиры решили дело. После выстрелов все дикарское войско разбежалось. А вот потом... Что потом было, знаешь?
— Откуда?..
— Потом с севера еще воины пришли. То ли союзники дикарям этим, то ли тоже желали земли захватить. Из трех сотен рилийцев, что в сражение с новыми врагами вступили, едва ли десяток вернулся. Угадай, сколько тех новых врагов было?
— Да как угадаешь тут!
— Пять или шесть. Если даже и больше, то десятка не наберется.
— Как это? — бандит Накад опешил.
— Рилийцы чем многочисленных дикарей победили? Оружием. Так и новые побили рилийцев за счет оружия.
— И какое же оружие?
— А такое... Из пистоля сколько выстрелов сделаешь? Один. Потом долго заряжать надо. Хорошо, если еще пару раз выстрелишь. Да и то, если враг далеко будет. А раз далеко, то попасть трудно. Хороший лук бьет намного дальше. Так?
— Это известно.
— А у чужаков оружие стреляло за версту, да метко. Из их пистолей не один выстрел без зарядки получался, а сто или пятьсот даже.
— Не брешут?
— Нет. В Кардисе то же самое было, свидетели остались. Немного уцелело, но остались. И получше мортир оружие было. Говорят, в руках то оружие держать можно, настолько легкое. А поражает лучше десятка мортир. Кардис большой город, укрепленный. Так?
— Да, наслышан.
— Чужаков было десятка полтора. И город они за полдня взяли. По морю пришли с западных заморских земель на рилийском корабле. Его они за Большим Морем захватили.
— А что же своего корабля не было?
— Вот и я о том. Оружие такое — сами боги послали, а корабль рилийский. Знать, не мореходы они.
— Да что же это за чужаки такие? — Накад и два других бандита слушали главаря с открытыми от удивления ртами.
— Чернокожие. Жителей города и окрестных сел или вырезали, или илотами сделали, заставив на себя работать. А сами в Зилотию человека послали. Хорошие деньги за илотов предлагает. Только чернокожие им нужны. А особливо их грассы интересуют. Только не те, что в Зилотии в илотах обретаются, которые без пальцев, без языков. Грассы им нужны, волхвовать умеющие, особливо молодые.
Главарь посмотрел на Эрве, лежащего неподалеку.
— Так те им наколдуют. Не боятся чужаки заклятий? — Накад недоверчиво покачал головой.
— То мне не ведомо. Но раз берут, значит, управу какую знают.
— А грассы такие им зачем?
— И это мне не ведомо. Но мнится, что сами чужаки дара не имеют, вот и хотят что-то от грассов. А раз помоложе предпочитают, видать, дрессировать будут. Мы ведь к грассу Трастену зачем ездили, — старший понизил голос, но я сумел услышать, — сообщение оставили, что за каждого грасса пять тулатов обещано. А этого мы меньше чем за один тулат сторговали, — теперь старший говорил громко и весело.
— Вот оно что, — протянул его помощник.
— Так что, считай, мы не только поручение выгодное выполнили, но еще попутно хорошо заработали! За этого я дорого возьму. Заплатят!
— Ценный пленник, — протянул помощник, — как бы не заболел или еще что похуже. Вон какой слабый.
— Да? И то верно. Как бы дар не потерял. С такого станется.
— А без дара эти чернокожие его не купят. Так?
— Так, так. Давай-ка его развяжите, руки помните, не то не восстановятся, а без рук какая же волшба. Потом снова свяжите, а кляп выньте, тоже пусть отдохнет.
— Не мешало бы их в речке какой-нибудь встречной искупать вместе с одеждой. Насквозь провоняли.
— Пожалуй, так и сделаем.
Я разговор бандитов слушал и обалдевал. Они же про попаданцев говорят. Ясно же, что те чернокожие — попаданцы, у которых наше современное оружие. Земли за Большим Морем — это же Америка. При открытии ее Колумбом местные еще дикарями были. И железа у них не имелось. И коней. Это я точно знаю. Когда Кортес воевал с Монтесумой и один из его людей свалился с коня, воины ацтеков в панику пустились, они думали, что конь и человек — это одно целое. Единственное, что меня напрягло, так это то, что чужаки чернокожими были. Может быть, попаданцы эти не из нашего мира? И такое вероятно. Хотя, в том же США мулатов до чертиков.
Почему только они, чернокожие? А мой отец как в попаданцы попал? Дядя Петар пригласил его и еще двух друзей. У нас четверо по мирам ходило, а там, наверное, негр, то есть, афроамериканец, проход нашел, вот своих и пригласил. Оружие в Америке запросто купить можно. Точно, американцы это. А почему жителей этого самого Кардиса вырезали, а взамен местных чернокожих выкупают, так тоже все легко объясняется. Расисты они, не все, конечно, но многие. Белых ненавидят, а своих черных привечают. Об этом еще Хайнлайн роман написал. "Свободное владение Фарнхэма". Сильная вещица! Эти, значит, такие же. И попадать к ним в руки желания не было. Хотя меня, наверное, продадут местным рабовладельцам, это Эрве отправят в Кардис.
После того разговора у костра отношение к нам со стороны бандитов улучшилось. Не ко мне, конечно, а к Эрве. Тому и руки стали чаще развязывать и массировать их помогали. А я пристяжным пошел. Ну там, помощь нужду справить. Не будут же они этим заниматься. Я слуга, как они считали, вот, значит, мне за грассом и ухаживать. А для этого и мои руки надо размять, а то они в последние дни плетью висели.
Через день после того разговора на первом дневном привале жестко связанные руки мне развязали, дали возможность их разработать. На ногах тоже послабление сделали, веревку так расслабили, что я уже мог ходить — по-гусиному мелкими шажками. Потом ножом две ямки на земле расковыряли, одну для моих нужд, другую для Эрве. Помог я грассу, снял штаны, усадил, а сам смотрю по сторонам, да руки дальше массирую.
Один нас сторожит, но не так внимательно, как в первые дни. Куда нам бежать? На многие дни вокруг степь, по которой разъезды степняков рыскают. Вчера один такой к нам подъехал, поинтересовался пленниками, то есть мной и Эрве. Старший две дощечки с дырочками показал, степняки успокоились — за нас налог уплачен. Да и как удрать? У меня на ногах сейчас веревка, Эрве полностью связан. Потом меня свяжут, его развяжут, только уже двух сторожей приставят.
Второй бандит у костра кашеварит, а старший с помощником в сторонке на травке разлеглись, отдыхают.
Сижу я, значит, в ямке, нужду справляю, а сам на веревку смотрю, смотреть-то не запрещается. Вот если бы я руками ее стал трогать, тогда сторож бы прикрикнул. А так он спокоен, откуда он знает, что я зажечь веревку могу? Веревка из нескольких сплетенных нитей. Вот я их по очереди и жгу. Запах, конечно, есть, только и от костра тоже запах тянется. Пережег веревку, встал, штаны натянул, обманно сделал несколько гусиных шажков в сторону сторожившего нас бандита, да и подскочил, уже не скрываясь, к нему. Тут и мастерства никакого не надо — бандит сидит, голову удивленно тянет.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |