— Да, ты прав, пойдем, конечно, да и в новом платье торговаться как то не с руки, гномы же такие скряги. Где там у вас гномья слободка или улица где живут и торгуют подземные жители?
Сивка споткнулся на ровном месте и удивленно выпалил:
— Дариа, а с чего ты взяла, что гномы делают оружие?
— Ну как с чего, это все знаю, что гномы — лучшие оружейники, ювелиры, изобретатели и самые тугие на скидку продавцы.
— Я, конечно, не знаю как у вас в мире, но у нас самое лучшее оружие куют тролли. Они так у нас и называются Мастера оружия.
— Тролли? — распахнула я глаза. — Эти огромные, волосатые, тупые уроды, промышляющие грабежом и всегда стоящие со своими палицами в авангарде войск всяких темных личностей?
— Дариа, тролли никогда не воюют, оружие куют, да, но даже Темный Лорд никогда не пошлет на войну таких хороших кузнецов как они. Их вещи уникальны, оружие стоит больших денег, поэтому оно передается из поколения в поколение. Работы известных тролльих мастеров принято коллекционировать, и на каждую, даже самую простую вещицу, приходится копить долгое время. У меня подковы сделанные троллем, и за каждую я отдал по пять золотых, но это был практически подарок.
— Видимо я поспешила называть тебя Сивкой, если бы назвала Серебряным копытцем, то попала бы в точку, потому что твои подковы явно сделаны из серебра. Не может простая железка стоить таких денег.
— Если хочешь сберечь свои копыта, то выложишь и не такие деньги, а если тебе их не жалко, то можно купить крысючью подделку и в лучшем случае ты ее тут же потеряешь, а не повредишь себе ногу, — не согласился Сивка.
В своей пропаганде троллей единорог разошелся не на шутку.
— Самые лучшие поварихи это — троллихи. Наш Император считает за честь для себя, если кто-то из них соглашается поработать на дворцовой кухне.
Вот с этим я была готова согласиться, уж кому ли как не этим знатокам сто одного способа приготовления блюда из человеченки быть поварихами. Я уже открыла рот, чтобы заявить об этом Сивке, но глядя на его начинающий светиться рог, поняла что он меня не прикалывает. И тогда мне стало жутко интересно, а что тогда тут делают гномы. Пока мы шли до Оружейной улицы, Сивка рассказывал мне удивительные вещи.
Гномы в этом вывернутом на изнанку мире, были творческой интеллигенцией, научной элитой, классиками литературы, звездами шоу-бизнеса, знаменитыми художниками, модными кутюрье, тонкими знатоками вин и изысканными гурманами, в общем, они были кем угодно, но только не ковыряющимися в горах коротышками. И в горах-то они не все жили, а там жили только те, кто хотел в тишине и покое, поскрипывая перышком, кропать очередной научный трактат, покуривая трубочку вести философские диспуты или изобретать велосипед. Остальные предпочитали селиться на предгорьях или в долинах, где выращивали местных овечек, виноград и самые лучшие на Светлой стороне розы. Ни один гном не будет пить самогон или пиво, только изысканные сорта знаменитых на всю Империю гномьих вин. Гномы терпеть не могут махать секирами, а предпочитают изящно фехтовать рапирами или вступать с обидчиком в переписку. Лучшие адвокаты, риторы и ораторы тоже были гномами.
Любой местный князек, если в течение года не покупал хоть крохотную картину кисти гнома, то моментом вылетал из императорского двора. Император рассуждал, что какой прок держать при себе и кормить какого-то голодранца, который не может наскрести приличную кучку золота для покупки маленькой картины известного художника. Вспомнив исторические книги и рассказы деда, я согласилась с ним, что у нас, что в Европе всегда при дворе оттиралось нищебродье в надежде урвать жирный кусок.
Гномки так же по мере сил не отставали от своих мужчин. Они были законодательницами моды во всем. Если гномка бы ради шутки явилась на Императорский прием с дырявым решетом на голове, то на следующем рауте в точно таком же пришли бы все дамы. Лучшие ткачихи, портнихи, вышивальщицы, мастера батика, парфюмеры, создатели косметики и авторы слезливо-сопливых любовных романов — все это гномки. И они вовсе не скрывались от людей, а наоборот вели активную светскую и общественную жизнь.
На закономерный вопрос, а кто тогда добывает руду и всякие каменья, Сивка уже не удивляясь моему невежеству, поведал о том, что это делают цверги, леприконы и гоблины. Гоблины были лучшими шахтерами и золотоискателями, а цверги и леприконы — ювелирами и инженерами. Причем они не горбатились с утра и до ночи в шахтах или в мастерских, наоборот, их рабочий день составлял всего пару часов в день, и то под настроение. Они работали только в своих родовых каменоломнях, приисках и мастерских. А вот на императорских коротали время до отправки в штрафбат преступники.
Еще удивительнее оказалось то, что все таверны, кабачки, гостиницы почти всегда содержали оборотни, а перевертыши шили самую лучшую обувь. Кстати, оборотень от перевертыша тут отличался тем, что оборотень мог обернуться, когда захочет, а перевертыш — только в первый день полнолуния каждой из лун. Дроу тут вместо того чтобы стачивать зубы об камни, прогрызая путь к солнцу из пещер, крышевали весь преступный мир. Все воры, убийцы, проститутки, каталы платили им дань. Вампиры оказались лучшими врачами, а лесные и домашние духи — ветеринарами. Русалки были местными спасателями Малибу, а баньши трудились на ниве предупреждения преступности, вернее, трудились стукачами при местных отделениях милиции. А вот эльфы... Эльфы занимали тут нишу, которую в моем мире занимали выходцы из Кавказа. В свободное от кадрежа местных девиц время они скупали и перепродавали сельхозпродукцию, выращиваемую местными фермерами. Торговали подделками, наштампованные ловкими ручонками крысюков, и держали стационарные точки продажи еды. Их светлые жены сидели в эльфийских лесах, гнали довольно паршивый самогон и воспитывали как своих законных отпрысков, так и полукровок, которых им периодически подбрасывали зарабатывающие в поте лица деньги любвеобильные мужья. Со временем, полукровка наравне с законным отпрыском вставал к прилавку. Но только в отличие от последнего, незаконный сын или дочь никогда не допускался к ведению семейного бизнеса. Максимум, на что он мог рассчитывать, так это на место младшего помощника менеджера по продажам, то есть "принеси, прими, подай, иди на хрен, не мешай". Та милая продавщица, что не дала нам с Сосискиным сегодня умереть с голоду, как раз и была полукровкой.
Когда я наивно поинтересовалась, а как же знаменитая эльфийская точность в стрельбе, Сивка заржав, проинформировал, что эльф дракону в тыл с пяти шагов не попадет, и то, если сможет натянуть боевой лук. Нет, луки они носят, но исключительно для красоты.
— Господи, Сивка, а кто у вас тогда защищает рубежи родины, как вы вообще тут воюете, если тебя послушать, так все усилено занимаются зарабатыванием денег? — Взвыла я пароходной сиреной.
— Мы все служим в императорской армии по двенадцать циклов луны каждый год, а элиту наших войск составляют нанятые Императором орки. Остальные как могут сами защищают свои дома, — гордо ответил мой сегодняшний лектор.
— Короче, армия у вас почти нерегулярная, и каждый партизанит сам по себе, — подвела я итог.
За увлекательным рассказом я и не заметила, как мы пришли на Оружейную улицу и Сивка провел меня в самую большую лавку.
Глава одиннадцатая
В лавке за прилавком сидел тролль. Гориллошкафоподобный покрытый рыжей шерстью мужик, развалившийся за прилавком и громко чавкающий. Он, окинув нас ленивым взглядом, скривился при виде веселой расцветочки моего костюма, сочтя нас явно несерьезными покупателями, уткнулся в огромную лоханку и продолжил методично работать челюстями.
Я огляделась. Все стены, витрины и прилавки были завалены всякими непонятными для меня железяками, кольчугами, а по углам стояли броне-майки, броне-кальсоны и различной модификации кастрюли на голову. При виде всего этого, я сразу почувствовала себя на месте жутко ревнивой жены, которая вечно везде таскается за мужем, и поэтому вместо того, чтобы жаловаться по телефону маме на мужа-козла, вынуждена находиться в магазине, торгующим автозапчастями. Только ей за ее мучения вполне могла перепасть дешевенькая помада, изготовленная руками трудолюбивых китайцев, то мне от хронически безденежного Сивки такой роскоши можно было не ожидать. С отсутствующим видом я рассматривала все эти мечи, кинжалы, сабли, рапиры и то, что я не знаю, как называется, потому что холодное оружие всегда было вне сферы моих интересов. Никакой блеск стали, изящество рун, пробегающих по клинкам, гарды в виде оскалившихся зверей, не могли меня заставить выдохнуть страшное женское "ХОЧУ". Мне было глубок фиолетово на камни, украшавшие рукоятки этих хреновин, потому что единственные каменья, которые могли бы вызвать во мне интерес — это камешки повышенной каратности в ювелирных изделиях.
Если для кого-то меч и был продолжением руки, то у меня эти фаллические символы не вызывали никакого желания удлинить ими даже мизинец на ноге. Чтобы потянуть время до оглашения отрицательного результата нахождения здесь, я подозвала восторженно пялившегося на волнообразный дрын Сивку и на ушко сказала:
— Сивка, а вот когда мы шли к Яфону, я там с девкой видела похожего мужика, только он поменьше был в габаритах, это был тоже тролль?
— Нет, Дариа, это полукровка, видимо, его мать — человеческая женщина или орка.
Я нервно закашлялась, а Сивка скабрезно улыбаясь, добавил:
— Среди женщин всегда найдутся любительницы в некотором роде выдающихся частей тела мужчин.
У меня совершено не было желания просвещать Сивку о преследующим многих мужиков заблуждения и о ценности размеров кое-чего, поэтому я отошла к стенду с какими-то топориками. Очень быстро устав натирать себе глаза об этот металлоломом, я направилась к прилавку с кинжалами. В конце концов, уходить без покупки было неудобно, мы ж побеспокоили звоном колокольчика у двери такого занятого товарища, да и кинжал будет неплохой заменой тупого кухонного ножа, за который я взяла манеру хвататься. Поковырявшись с умным видом в куче холодного оружия, я выбрала украшенный всего одним скромным мутноватым камешком тесак, напоминающий мамин любимый разделочный нож.
— Сколько? — спросила я, подойдя к местному продавцу-кассиру.
— Пятьдесят золотых это работа мастера Громоглода Младшего, — дыхнул мне в лицо вчерашними щами тролль.
Услышав сумму, я протяжно свистнула. Нет, я теперь такая богатая, что все обитатели Рублевки нищета против меня, но отдавать такие деньги за кусок металла, да еще без алмаза "Граф Орлов" на рукоятке, показалось мне верхом расточительства.
— Дариа, не раздумывай, бери это вполне приемлемая цена, мастер Громоглод Младший не так известен как Громоглод Старший, — начал убеждать тот, кто отвалил двадцать золотых за тряпку, которая от силы тянула на пять медяшек (после получения сдачи от продавщицы булок, я уже имела представление о том, что тут явно не знали что такое инфляция и высокие цены).
Я с жалостью посмотрела на удобно лежащий в ладони кинжал и тихонько поинтересовалась у Сивки, сколько процентов скидки я могу выжать из этого симпатяжки.
— Не хочу тебя расстраивать, но если ты скинешь хотя бы пол золотого, то завтра у нас поднимется на небе четвертая луна.
Я не желала сдаваться просто так и выпускать из своих цепких ручонок то, что в них попало, даже если мне это на фиг не надо. Ничего не поделаешь, мы женщины все такие, цапнем что-то, а потом думаем "А на хрена я это купила да еще за такие деньги?".
— Я попробую, если не получится, уйдем, попытка не пытка.
— Дариа, мы можем позвать Сосискина, если он так тебе понравился, — особо не веря в чудо, отозвался любитель покупать не торгуясь.
— Я смотрю, Сивка, у тебя задница уже зажила и ты уже не боишься лишиться еще одной ее части. Если мы его позовем, он тебе пол филея отглодает только за то, что ты меня сюда затащил, учти я тебя сдам при первой возможности и скажу, что ты еще подбивал меня купить этот кинжал, мне свое здоровье дороже.
От таких несправедливых с его точки зрения слов, Сивка задохнулся от возмущения, но мне было не до него. Я нацелилась торговаться до победного, зря, что ль к бабушке на работу постоянно ходила, и она меня учила сбивать цену? Да она меня лично придушит, если узнает, что я ее посрамила в глазах коллеги по работе.
Начать решила издалека:
— Уважаемый, я с рождения копила на подарок для отца к его выходу на пенсию, но у меня не хватает несколько монет, вы не могли в честь завтрашнего бракосочетания дочери многоуважаемого градоправителя уступить мне его за сорок пять золотых.
— Пятьдесят, — равнодушно ответил тролль, даже не посмотрев в мою сторону.
— Живу я на границе Империи, но, услышав, что в вашей лавке продаются изделия работы мастера Громкохрюка Среднего, я потратила долгий путь, отбиваясь перочинным ножом от насильников и грабителей, чтобы порадовать больного отца, а вы не хотите уступить мне пару монеток, — продолжала гундосить я.
— Пятьдесят золотых, и не Громкохрюка Среднего, а Громоглода Младшего, — все так же равнодушно ответил он.
Волосатый бизнесмен явно не хотел идти мне на встречу. Я вздохнула и выудила из своей памяти те незабываемые минуты, которые провела, отчаянно торгуясь на восточных базарах. Для пущего раззадоривания вспомнила Стамбульский базар и ринулась в бой:
— Сорок пять или я покидаю эту лавку детских игрушек.
— Мое слово пятьдесят, — уже заинтересовано ответил хозяин скобяной лавки.
— Тридцать пять или я сажусь на крыльцо твоей лавки и буду говорить каждому входящему что ты продаешь крысючьи подделки.
Видимо, крысючьи подделки — больное место всех местных произоводителей, потому как через минутное молчание, мучительно сопя он выдавил:
— Сорок девять золотых и девяносто девять серебрушек.
— Тридцать или я скажу градоправителю, что ты скрываешься от налогов и ведешь черную бухгалтерию.
— Сорок девять и девяносто восемь, — сквозь зубы процедил хозяин лавки в ответ.
— Ха, видимо не так тут чисто с бухгалтерией, коли волосатик поплыл, — захлопала я про себя в ладошки.
— Двадцать пять или я донесу Императору что ты не только утаиваешь налоги, но и поставляешь оружие Темному Лорду, вот он обрадуется там как раз недобор в гарнизон на границу.
— Демон с тобой сорок восемь и половина золотого и проваливай отсюда, — взревел он в ответ на мои инсинуации.
— Двадцать или завтра дам на тебя наводку темному колдуну, он как раз ищет подопытного для нового эксперимента, — пропела я на эти попытки меня разжалобить.
Тролль налился кровью и, нависнув надо мной, заорал так, что со стен попадал почти весь арсенал
— Сорок девять и чтоб духу твоего тут не было!!
Еще через полчаса моего откровенного шантажа и беспочвенных наездов я мило предложила:
— Пятнадцать, бесплатные ножны, мешок с эмблемой магазина и пятидесяти процентная скидка на все последующие товары.
— Забирай и проваливай отсюда, — почти плакал тролль, кидая мне ножны.
