Хуторянин.Часть 3

Рыкнул, отгоняя сунувшихся помогать самок и принялся скидывать камни. Могилку разорял без эмоций, ну не испытывалэ никогда уважения к этаким покойникам, вот вопросов к ним хватало. Собака недовольно ворча отошла, но Гретта осталась и пока разбрасывал землю стояла вцепившись в толстую дубовую ветку почти не дыша. Когда поняла, что в могиле тела дочери нет, без сил опустилась в траву.

Падаль не пахла ни выделанной кожей, ни застарелой вонью поддоспешников. Так, легкий привкус плохого неухоженного железа, да ещё от ног ощутимо несло дегтем.

"Охотники столь пахучей гадостью для умягчения и сохранения обуви не пользуются, но и вояки доспех дома не забывают. Оставались купцы, не сами, конечно, пристяж с наемной охраной. Хоть и рановато для них вроде как, но я им ни разу не доктор. Гривень против медяка—недалеко от выпаса найдутся следы каравана, ведущие к дороге, а то и следы стоянки."

За спиной злобно зарычала Гера, бета-самка рвалась к горлу врага, жаждала реванша. Простодушная сука не подозревала о существовании столь умных понятий как сферы влияния и баланс интересов. Ее обуревали понятные и незатейливые желания—вырвать глотки наглецам посягнувшим на стаю. Ну не понимала бедолага толковищ и пацанских разборок. И, видит Богиня, я с ней совершенно согласен, сам едва не ломанулся вперед по горячему следу.

07/05/3003 года от Явления Богини.Дальний Лес

Гретта шустро обустраивала стоянку. Наломав молодых веток соорудила из них под деревом удобную широкую лежанку, прикрыла ее извлеченной из своего рюкзака накидкой. Закончив, осмотрелась прикидывая место для костровища. Хозяина тревожить не посмела, ее от проявленного на хуторе наглого непослушание до сих пор ощутимо потряхивало.

А Чужак с удовольствием лежал на спине прямо на траве примостив ноги на рюкзачок и ни малейшего желания помочь рабыне не испытывал. Земной студент начала третьего тысячелетия изрядно проникся реалиями здешнего средневековья и хлопоты рабыни воспринимал как должное хоть и не спешил перебираться на готовую лежанку. На твердой но теплой земле удалось хорошо расслабиться потихоньку выгоняя вместе с физическим и нервное напряжение.

Там, на пропахшей смертью поляне, он удержался, не бросился сразу в погоню. Как только нашли место где ждал караван так и встали на дневку. Несмотря на нетерпение жаждущего крови Зверя и явное разочарование недовольных самок.

Дедал оказался гнилым дедком, а у гнилого дедка и секреты воняют. Оставлять такого за спиной Чужак не хотел, себе дороже. Старый-старый, а поляну проверит сразу, как добычу приныкает. А раз проверит, то и разберется кто и в каком направлении ушел. И осмелеет, к ведьме не ходи. Поэтому больше Чужак не спешил.

Гретте помощь и не требовалась, бывшая маркитантка смыслила в походном быту куда больше потомственного горожанина. Алекс только запретил разжигать костер—нюх дело тонкое. Рабыня противиться капризам Хозяина не посмела, но возиться не перестала. Сдвинула уложенный шалашиком хворост и на предназначенном для костровища месте выкопала неглубокую ямку способную скрыть небольшой огонь, нарубила и уложила на дно с десяток полешек в руку толщиной. Вновь соорудила поверх них шалашик из сухой мелочи. Теперь развести огонь даже в кромешной ночной тьме дело считанных минут. Турист какой-то там категории быстренько проглотил раздражение от вроде ненужной сейчас, но совершенно необходимой возни… как-то разом оценил насколько ему везло в лесу по первости. Зашевелилась совесть, потому пока рабыня рубила в запас и стаскивала к приготовленному костровищу все сухие ветки, что удалось найти на поляне и вблизи нее, скинул ноги, подтянул к себе рюкзак и, покопавшись, отыскал медную флягу с крепчайшим самогоном двойной перегонки. Услышав легкий шум за спиной поднял голову.

"Прискакала, кто бы сомневался, узрела мои шевеления, увидела флягу и перепугалась, что оголодавший хозяин решил организовать обед собственными ручонками. Или ручечками? Вот и смутно знакомый сверток, точно, это ей Лизка сунула. Ох и спущу по возвращению шкурки с обеих. Лично спущу, мало не покажется… Потом переверну и ещё раз спущу.

Ай я-яй. Пошляк вы батенька оказывается. Ай пошляк."

Недовольно буркнул вынимая флягу:

—Куда спешим, кого бежим?

Из специального пистончика выцарапал zippo заправленную тем же самогоном и вместе с флягой сунул рабыне в руки:

—Плеснешь, прежде, чем поджигать, только не зевай!

На мгновение запнулся, но кивнул на зажигалку:

—Пробуй!

Закивала китайским болванчиком. Эти диковинки она знала. Хозяин показывал старшим бабам как быстро и жарко вспыхивает хворост политый из баклажки хитрым вонючим зельем, а золотую вещицу еще и в руках заставил подержать. Зита тогда единственная осмелилась крутануть большое ребристое колесико и, завизжав от неожиданности, отбросила зажигалку, когда посыпались искры и она выбросила высокий факел чуть коптящего пламени.

Затаив дыхание щелкнула крышечкой и, прижмурившись, крутанула тугое колесико-кресало. Замерла любуясь на огонь. Сейчас он был другой, почти совершенно бесцветный. Растерялась увидев как сморщился хозяин и непроизвольно дернулась к нему рукой спеша вернуть неимоверно дорогую вещь. Затрещали волосы, резко пахнуло паленым… Гретта, тонко взвизгнув от неожиданности и страха, отбросила зажигалку, повалилась на землю и зажмурив глаза, ткнулась в хозяйские ноги. Струна, на которой она держалась весь этот ужасный день, лопнула.

Очнулась от слабой боли. Дернулась и получив еще одну несильную пощечину, обвисла полулежа. Осторожно приоткрыла глаза. Голова удобно покоилась на согнутой хозяйской руке. Сжалась, увидев быстрое движение к лицу второй руки, но удара не последовало. Вместо этого в губы уткнулось медное горлышко.

—Пей!

Послушно глотнула и поперхнулась огненной влагой. Через силу сделала еще один большой глоток, но закашлялась стуча зубами о горлышко и расплескивая самогон. Пламя вспыхнуло в голове, прокатилось огненным шаром по пищеводу, взорвалось в желудке и Гретта вновь потерялась.

—Пей!

Горловина фляги больно вдавилась в зубы. Женщина инстинктивно отшатнулась, напряглась, но покорно глотнула и тут же намертво присосалась к горлышку жадно высасывая холодную, слегка кисловатую влагу. Огонь во рту и в желудке погас, голова медленно закружилась, из глаз потекли неспешные неудержимые слезы. Хозяин осторожно опустил ее голову на что-то мягкое и Гретта так и не выпустив его куртки из судорожно вцепившихся в рукав пальцев, покатилась в глубокие горячие объятия сна. На самом краю почувствовала как что-то сухое ласково мазнуло лоб, но сон уже уносил ее далеко-далеко от забот, страхов и тревог.

07-08/05/3003 года от Явления Богини.Хутор "Речной".Ночь

Короткие летние сумерки легли обманчивым полупрозрачным покрывалом, но на невысокой стене так и не появился наблюдатель, а сдохших собак уже полчаса как пришлось оттащить подальше в кусты и Чужак решился. Полторы сотни шагов от кустов, где он устроил лежку и откуда уже почти час рассматривал почерневший частокол "Речного", до вкопанных в землю бревен Алекс проскочил на четвереньках быстрее, чем олимпийский чемпион делает стометровку. Две минуты на восстановление дыхания и визуальный контроль, еще минута полной неподвижности, но там, за забором, слоновий топот крыс по-прежнему мешался с протяжными стонами, смачными шлепками вожжей и хриплыми вскриками. Короткая веревка с петлей на конце мелькнула лишь на пару пальцев выше кольев и тут же охватив пару заострённых бревен с едва слышным шорохом сползла на локоть ниже. Сумерки уже набрали силу, поэтому просочившееся через частокол тело совершенно терялось на его фоне.

Оба оболтуса были заняты. На стоящих рядом специальных кóзлах смутно белело два раскоряченных, распяленных веревками голых тела. На ближних к входу, младшенький старательно охаживал вожжами дебелую бабу. Над получившим уже свою долю ударов парнем сзади сосредоточенно и напряженно трудился старший. Неслышно повиснув на притолоке, Алекс мягко спрыгнул на унавоженную землю и скользнул в тускло освещенную парочкой поставцов внутренность конюшни—планы можно и поменять, а пренебрегать возможностью разом вырубить три пятых вражеского гарнизона не стоило. Гуманность и человеколюбие опять же в полном соответствии с местными законами. Ну не позволяли подобного уложения о мягком рабстве. Впрочем, оболтусов вырубил и связал, а страдальцев так и оставил, мужику еще и рот заткнул найденной под козлами тряпкой. Техника безопасности рулит!

…Дедал тяжело опустился на лавку в столовой. Стемнело, а поужинать так и не успел. Уж больно день выдался хлопотный, хоть и прибыльный. Удалось утереть нос Григу с его пришлым прихвостнем… Жаль девку не удержал, но коровы и козы уже утречком будут на пастбище у дальней кошары. Хорошие у соседа коровы, Лизка не великого ума баба, но скот обихаживает лучше не надо.

Старик прикидывал как завтра половчее соседа встретить. Он даже с коровами послал только рабов под присмотром третьей жены, уж больно грела надежда, что Григ припрется поутру разбираться или сам-один, или, вообще, пришлет молодого наглеца.

"Это не в лесу из-за кустов голышами швыряться, да арбалетами грозить. На хуторе моя сила. И хрен те, хрыч старый, а не торги. Нашпигуем болтами прямо у ворот, а нет, так на хуторе, все одно, кончим. Вот ежели вчетвером припрутся… Тогда только за воротами бить. Ниче-ниче! Слишком увертливых потом на коняшках догоним."

Старик сердито рыкнул на запропавшую стряпуху, но тут из кухни вместе со скрипом тяжелой двери втекла высокая угловатая тень в странном широком одеянии с капюшоном. Она неслышно скользнула к столу и на оторопевшего хуторянина уставилось острие короткого железного болта. Небольшой арбалет глухо стукнул ложась на широкую грубо сколоченную столешницу.

—Ну здравствуй, соседушка…

Почти неслышный но хорошо знакомый шепот острым ножом резанул по ушам. Дедала захлестнула злоба, он взметнулся над столом разъяренным медведем, отшвырнул тяжелую скамью и… напоролся на торец дорожного посоха.

Алекс направил оружие в солнечное сплетение вздымая врага словно тюк сена на вилах, очень хотелось приласкать старого выкидыша гиены по яйцам, но их надёжно скрывал стол. Дедал ростом оказался далеко не дядя Степа. Тяжелое древко врезалось в толстую бычью кожу широкого пояса и только поэтому хуторянин не сдох на месте. Скрюченное дикой болью тело оторвалось от пола, глухо впечаталось в бревенчатую стену и, зависнув на миг, обрушилось вниз, разнеся вдребезги пристенный сундук.

Второй удар грудью, как и положено настоящему брутальному мужику, встретил сынок-никчёмыш. Ненужному наследничку не повезло—Чужак бил на скрип петель, не оборачиваясь, на обратном ходу и в полную силу. Насмерть бил. Спускать наглый разбой он не собирался. Тем более, нападение со спины. А для разборок и прочего общения и старой гниды много… Потому увенчанный железным подтоком конец с хрустом проломил грудную кость круша ребра и вгоняя их осколки в легкие, разрывая в лохмотья внутренности вместе с сердцем. Тяжелая откормленная туша, вопреки голливудским канонам, не взлетела и не взорвалась. Обвисая на прочном древке, она сдутой резиновой куклой сползла на пол в лужу густой алой крови.

Алекс не видел падения, он и не собирал поворачиваться, когда в него вцепились выцветшие от старости, горящие ненавистью глаза. Дедал оказался куда крепче своих ровесников, он так и не потерял сознания и даже успел продышаться прежде чем его единственный родной сын окончательно затих.

—Будь здрав, соседушка…—повторное приветствие прозвучало предельно издевательски, но Дедал не разобрал слов. Хрипя и задыхаясь он ворочался в груде расщепленных деревяшек, вытянув длинную лапу скреб толстую столешницу заскорузлыми пальцами пытаясь зацепиться, подтянуть отяжеленное ленивой жизнью тело, утвердиться на непослушных ногах. Лицо Чужака свело в жуткую маску. И так-то не слишком благодушная натура землянина за последние месяцы сильно ожесточилась. Новая среда обитания быстро и грубо обтесывала его снаружи, а поселившийся в душе Зверь непрестанно грыз изнутри. Прибить урода хотелось так, что сводило пальцы, но без старого упыря горе-наследнички передерутся раньше, чем его прикопают. Хозяйство побоку, половина рабов сдохнет ближайшей же зимой от бескормицы… Можно угробить всю семейку и захватить хутор… Но вешать себе на холку еще и этот геморр… совсем в лом, слишком уж хлопотно. Налаживать хозяйство, ставить собственных и чужих крыс в стойло—работы на пару-тройку лет, не меньше. Еще и с городские чиновники насядут, бодайся с ними не по-детски, ну не заглатывал еще сосед соседа в Хуторском крае… Тут уж или всё и всех бросать или про поиски плохишей-перебросчиков и вовсе забыть придется. Не-е-е, пережевать бы да проглотить уже откушенное…

Резкий удар кончиком древка по пальцам, противный хруст костей и Дедал взвыл, вскинулся от боли и вновь рухнул на задницу.

—Ты посиди, соседушка, отдохни, я ж не в претензии, что по-домашнему-то, свои чай люди.

Тяжело дыша Дедал жег врага взглядом, злость мутила разум, затмила боль. Не дождавшись ответа, Чужак махом перелетел через стол и наклонившись прихватил железными пальцами подбородок дернувшегося хуторянина:

—У меня сегодня пастушка пропала. Девка-то молодая, глупая, заблудилась… наверное. Найдется… наверное. Мало сама запропала дуреха, так ещё и скот упустила. Мне собачки мои поведали-коровки те к тебе забрели, а ночью их твоя младшая женка на дальнее овечье пастбище угнала… Ты глазенками-то не жги, погань вшивая. Не могла девка мимо ручонок твоих загребущих проскочить. Так что исповедуйся, здешних мест стервятник, да ври поменьше.

Послушав ответное сопение скрежетнул пальцами по грязной морщинистой роже, надавил. Хрустнул покидая челюсть пожелтевший клык и Дедал взвыл. Новая боль прорвалась сквозь злость, страх и ненависть. Порты между его ног потемнели и в нос ударила знакомая вонь смывая кураж и бешенство Зверя. Хитрожопый хуторянин перестал быть, превратился в омерзительную блевотину говорить с которой совершенно не хотелось…

Упирался охотник-овцевод не долго. Терпения и упрямства хватило на парочку зубов да сломанную руку. Не пытался бы врать, обошёлся меньшей кровью. О сыворотке правды и экспресс-допросе Чужак знал только то, что они есть. Из моря мутноватого чтива плескавшегося на просторах интернета да редких оговорок Борисыча. Но и этого хватило с лихвой. Эмпату вообще врать трудно, особенно когда часть ответов он знает. А Лиза порассказала достаточно. И Дедал сломался. В конце говорил уже сам. Медленно, неохотно, но почти без понуканий и вранья:

—С трактирами покатило… В первое лето ещё осторожничал, обошёлся одним да десятком баб. Двоих, самых молодых и красивых, сбыл в бордель свалив на лесное зверьё. Высокопочтенная Файт заплатила за них неплохо. Тогда и обговорили всё до тонкости. Она одна только и знала. На третий год додумался жечь времянки… Пять-шесть, редко восемь-девять молодых баб за лето. Если не хватало, прихватывал у соседей.