Впрочем, сейчас только середина дня, и надежда застать Анжару за завтраком имеет все шансы оправдаться.
Для экономии времени пришлось нанять мобиль. После третьего кабака, возле которого я попросила остановить, вошла, через минуту вышла ни с чем и назвала новый адрес, водитель не выдержал и поинтересовался участливо:
— Муж?
— Что? — не сообразила я.
— Муж, спрашиваю, загулял? — пояснил этот пожилой лысеющий мужчина, разглядывая меня в зеркале заднего вида.
— А-а! Этого ещё не хватало, — поморщившись, отмахнулась я. — Знакомую ищу.
По-моему, он не поверил, но развивать тему и что-то доказывать я не стала.
Удача улыбнулась в шестом заведении. Неплохой результат: мало того, что я угадала с кабаками, так этот ещё оказался не последним на очереди. На несколько секунд выскочив наружу, чтобы расплатиться с водителем, я вернулась в полутёмное и по дневному времени тихое нутро ресторации "Красный жбан". Оная посудина, действительно выкрашенная ярко-алым, гордо возвышалась на самом видном месте, на полке над стойкой, за спиной хозяина.
Правда, каждый, кто хоть раз видел вблизи господина ту Груфа, того самого хозяина, открывал для себя новый смысл названия, гораздо более выразительный и остроумный.
Вигири ту Груфу около сорока оборотов, он широк в кости, приземист и больше напоминает тумбочку, чем живого человека. Тумбочку, увенчанную тем самым красным жбаном — лысой головой, по форме тяготеющей к цилиндру, чуть обтёсанному для придания геометрической фигуре человеческих черт. Да и те, честно говоря, весьма условны: широкая щель рта с узкими губами, грубый квадратный подбородок, щёлочки глаз, лоснящиеся надутые щёки, неаккуратный почти бесформенный нос. Вигири силён как ващур и примерно так же нетороплив и флегматичен, да и шкура у него, кажется, не намного менее прочная.
В общем, ту Груф производил бы исключительно отталкивающее впечатление, но природа явно попыталась искупить свою вину перед человеком, на котором так отыгралась. Стоило хозяину "Красного жбана" открыть рот, и через несколько мгновений о его внешности благополучно забывал любой собеседник. Более обаятельного человека, чем Вигири, я в своей жизни не встречала. Он изумительный рассказчик и умный человек, он остроумен, мудр и весьма благороден, а к собственной внешности относится с иронией. И я лично не удивлена, что госпожа ту Груф — женщина редкой красоты — мужа своего искренне любит и ревнует решительно к каждой особе женского пола старше шестнадцати оборотов. Мужчина с настолько великолепно подвешенным языком не способен уболтать только глухую.
Ту Груф особенно привечает "себе подобных" — то есть, людей словесного искусства, поэтов, писателей и избранных бардов. Здесь часто проходят разнообразные чтения, весьма занимательные выступления музыкантов. В общем, "Красный жбан" — это одно из мест сосредоточения городской богемы и на мой взгляд едва ли не самое приятное из подобных "гнездовий".
Анжара сидела за стойкой, вполоборота к залу, и с печатью меланхолии на выразительном морщинистом лице курила трубку с длинным изогнутым мундштуком и причудливой чашкой, вырезанной из камня. Короткий ёжик серебристо-седых волос на фоне смуглой коричневой кожи смотрится экстравагантней, чем любой другой цвет, который могут предложить парикмахеры, и волосы ту Руже никогда не красит. Зато весьма увлекается росписью по собственному лицу, и макияж её яркостью сравним разве что с театральным гримом.
Низкорослая, откровенно тощая, мамаша Жу обладает осанкой и изяществом профессиональной танцовщицы, хотя, насколько мне известно, к танцам никогда никакого отношения не имела. Одета сегодня Анжара была в широкие узорчатые золотисто-жёлто-красные штаны по свелской моде, белую блузу с объёмными рукавами на манжетах и высоким воротом, отороченным пышным кружевом. На воротнике красовалась камея, от которой вниз, едва не к солнечному сплетению, бежала узкая щель глубокого выреза, обнажавшего острые ключицы и сухую дряблую кожу. Посередине худое тело перетягивал тугой корсаж из светлой хорошо выделанной кожи, откровенно потёртый и местами засаленный.
— Доброе утро, Жу, добрый день, господин ту Груф, — поздоровалась я, присаживаясь к стойке рядом с Анжарой. Хозяин заведения вежливо ответил на приветствие и отхлебнул ещё огры из большой кружки. Ту Руже проследила за моим приближением скучающим взглядом густо подведённых тускло-серых глаз, выпустила несколько сизых дымных колечек в потолок, когда я устроилась на высоком стуле, и только потом соизволила ответить.
— Ну, здравствуй, девочка с шестерёнками. Давно тебя не видно, — голос был равнодушным и звучал так, будто женщина делает нам всем одолжение, присутствуя в этом мире.
Похоже, сегодня речь шла не просто о меланхолии, а о крайней степени разочарования в окружающем мире.
— Работа, — я развела руками. — Выглядишь расстроенной. Что-то случилось? — уточнила я, на всякий случай скосив взгляд на Вигири. Вдруг, в самом деле какие-то проблемы? Верилось в это слабо, но спросить стоило: сообщив собеседнику, что всё тлен и безысходность, и получив в ответ толику даже неискреннего сочувствия, ту Руже становится гораздо благосклонней.
Но ту Груф демонстративно скривился, закатил глаза и выразительно кивнул в сторону стеллажа, заполненного разнокалиберными бутылками с горючими смесями разных цветов и вкусовых качеств. Я с трудом спрятала улыбку и сохранила на лице сочувственное выражение. Всё ясно, этим утром мир мамаши Жу в серо-зелёные цвета тоски разукрасило банальное похмелье.
Впрочем, нет, не банальное; пробить эту закалённую женщину трудно, так что её вечер наверняка удался весьма насыщенным. Ту Руже пить любила и умела, никогда не опускалась до употребления какого-то низкосортного пойла и, стало быть, причиной её сегодняшнего состояния могло оказаться только количество горячительных напитков, влитых в лужёную глотку.
— Мировой Диск опять ускорился, — женщина поджала губы. — С каждым оборотом он крутится всё быстрее и быстрее. Надеюсь, я не доживу до того дня, когда нас всех слизнёт с его поверхности эта сила, как её? Да ты должна знать, девочка с шестерёнками! Что-то там с бегством от центра связано...
— Центробежная сила? — уточнила несколько озадаченно.
— Вот-вот, она самая. Помяни моё слово, деточка! Мы держимся за Диск из последних сил, — сообщила она, погрозив мне загубником трубки, после чего снисходительно добавила: — Впрочем, в твои годы я этого всего тоже не замечала. А потом начинают проявляться симптомы, — со значением выделила она интонацией. — Начинает зверски тянуть прочь от Домны, к тихой провинции и одиночеству, и неуклонно гнуть к земле. — Направленный куда-то вовне взгляд Анжары подёрнулся поволокой, и женщина с сердитым сопением выпустила клуб дыма носом. Нос у неё весьма примечательный — длинный, тонкий, с чуть задранным кончиком и узкими ноздрями, и сейчас он здорово напомнил предохранительный клапан парового котла, стравивший избыточное давление. — Да. Симптомы, — вновь с нажимом повторила она. — Неизбежная, гадкая смертельная болезнь. Называется — старость, — подытожила женщина и умолкла, сосредоточившись на собственных мыслях.
Я вновь с вопросом уставилась на хозяина кабака. Всякое я слышала от мамаши Жу за несколько случайных встреч, но сегодня она вела себя особенно странно. С чего бы ей заговаривать о старости?
— У Анжары вчера был день рождения, — вполголоса пояснил ту Груф, а я глубокомысленно покивала. Это всё объясняло — и похмелье, и тему времени и бренности всего сущего. — Огры? — понятливо предложил мужчина мне, и после кивка достал откуда-то из стойки пузатый керамический сосуд.
Некоторое время мы трое помолчали. Ту Груф, пользуясь тишиной и отсутствием посетителей — занята была всего пара столиков — читал какую-то книгу, Анжара упивалась собственной меланхолией или попросту спала с открытыми глазами, а я думала, как начать разговор. Сложно угадать, что именно придётся кстати: не то поздравления, не то соболезнования, не то комплимент в духе "ты хорошо сохранилась", не то прямолинейное "все там будем".
— Нет никакой центробежной силы, это математическое приведение, — заметила я наконец.
— Как — нет? — ту Руже удивлённо вскинула брови и уставилась на меня. Краем глаза я заметила, что Вигири спрятал улыбку в уголках губ и украдкой показал мне в знак одобрения оттопыренный большой палец.
— А вот так, — ответила, пожав плечами. — Её физически не существует. Есть сила трения и сила упругости, которые сопротивляются ускорению. А центробежную и центростремительную силы вводят для удобства расчётов.
Мамаша Жу выразительно хмыкнула, окинула меня подозрительным взглядом — а потом вдруг громко расхохоталась, запрокинув голову. Смех у неё был сиплый, каркающий, вполне отвечающий хриплому прокуренному голосу, но он неожиданно не вызывал неприязни и раздражения. Наверное, потому, что очень органично вписывался в остальной образ.
— Хорошо меня эта девочка умыла, а, Гирь? — хлопнув ладонью по стойке, заявила Анжара. — Плесни-ка и мне огры, глядишь, в мозгах прояснится. Ладно, а ты чего хотела-то, девочка с шестерёнками?
Прозвище это она мне придумала почти сразу, через пару минут знакомства. Полностью оно звучало как "девочка с шестерёнками в голове", и я до сих пор не понимала, какой именно смысл в него вложен. То ли "девочка, думающая о шестерёнках", то ли "девочка, у которой шестерёнки вместо мозгов". Учитывая личность мамаши Жу и её любовь к афористическим высказываниям, не удивлюсь, если подразумевались оба варианта и ещё какой-то третий, не пришедший мне в голову.
— Ничего неожиданного, нужна информация, — честно ответила я. Ту Руже такую прямолинейность не одобряет, но я совершенно не умею плести словесные кружева, и даже пытаться не собиралась.
— Я не мешаю? — вежливо уточнил хозяин заведения.
— Может, даже поможешь, — успокоила его. Мои собеседники озадаченно переглянулись, и Анжара восхищённо присвистнула.
— Определённо, ты сегодня не устаёшь меня восхищать. И какого рода информация тебя интересует?
— С кем в последние дней двадцать мог контактировать Чичилин ту Варш?
— Деточка, я надеюсь, ты не собираешься возвращать его любой ценой или страшно мстить? — по-птичьи склонив голову набок, с непонятным выражением уточнила она.
— У меня есть дела поважнее, — выразительно скривилась я. — Ну так что?
— В последние дни он активно и, кажется, весьма успешно увивается вокруг Шантар ту Таре, изображая пылкую страсть. Самоубийца.
— Почему? Из-за её папочки?
— Не только, — неожиданно возразила она. — У этой мышки свои зубки будь здоров, голову откусит — не заметишь. Впрочем, если он решил найти тихую гавань и устроиться под крылышком этой девочки на исключительно законных основаниях, дорога, может, и стоит сожжённого чандра. Только не верится мне, что папаша одобрит такой брак. В общем, напрасно он влез в эту семейку, нечего нашему брату там делать.
— А помимо ту Таре? — поинтересовалась я.
— Помимо? — она выразительно изогнула брови и побарабанила пальцами по полированному камню стойки. — Это интересно. Дай-ка подумать...
— Может, посещал какое-то непривычное место или сболтнул о чём-то вроде любви всей его жизни? — предположила я, поскольку мамаша Жу продолжала сосредоточенно хмуриться. Феноменальная тренированная память этой женщины и уникальная способность оказаться в нужное время в нужном месте приводили к тому, что всю нужную информацию она получала, не предпринимая для этого почти никаких усилий. Если где-то проходил какой-то слух, он непременно достигал чутких ушей госпожи ту Руже и откладывался в её голове, чтобы остаться там навсегда и быть извлечённым при необходимости.
— А ведь и верно! — протянула она, и уголки нарисованных губ приподнялись в удовлетворённой улыбке. — Есть кое-что.
— Цена вопроса? — понимающе уточнила я.
— Да там информации с пылежоркин... нос, — отмахнулась она и жестами попросила у Вигири блюдце, чтобы выбить трубку. — К тому же, без твоего уточнения я могла и не вспомнить. Так что — завтраком меня покорми, и в расчёте.
— Договорились.
— В общем, ещё до того, как от тебя сбежать, он одному приятелю под вино рассказывал, что встретил женщину своей мечты. Я после подумала про Шантар ту Таре, а сейчас вспоминаю — нет, не о ней шла речь. Он среди прочих громких красивых слов восхищался её волосами, а у этой девочки стрижка чуть длиннее, чем у тебя; уж точно не "роскошные локоны цвета неба". И ещё одна странность. Примерно в то же время, когда состоялась та пьяная беседа — а было это чуть меньше малого оборота назад — его пару раз видели в публичной библиотеке, и провёл он там много времени, а не зашёл и сразу вышел. Не мне тебе рассказывать, насколько далёк этот мальчишка от литературы. И по художественной надобности он пошёл бы не туда, а в библиотеку при школе художественной артели: там тематическое собрание не хуже, но зато близко и все свои. Да и на подготовку к охмурению дочки властелина пара не похоже.
— Пожалуй, — медленно кивнула я, принимая информацию к сведению, — а более свежих слухов о нём не ходит?
— Слухов — нет, есть достоверные факты, — усмехнулась Анжара. — Папаша потенциальной невесты активно собирает информацию о ту Варше. Где бывает, с кем общается, чего стоит. Хорошие деньги предлагает!
— И ты не соблазнилась?
— Нет уж, с таким один раз свяжешься — потом не развяжешься. Там без меня доброхотов и сочувствующих хватает, а я толкучку не люблю. Одно дело — с тобой за чашкой огры перемыть мужик кости у, а другое — идти на поклон к ту Таре. Я женщина гордая и пока не нищая, обойдусь. Так что — уступаю тебе право насолить бывшему самолично.
— А если ту Таре сам придёт? — с иронией уточнила я.
— Гори ты в Домне со своими шуточками, — пожелала мамаша Жу сквозь зубы, раскуривая трубку, которую за время беседы успела прочистить и набить по-новой. — Я художник, у меня слабое сердце и больные нервы, имей совесть!
— Извини, — покладисто ответила я на эту тираду и не стала объяснять, что была вполне серьёзна.
Ещё некоторое время мы поболтали ни о чём, ту Груф рассказал пару свежих анекдотов и я, расплатившись, откланялась.
Тому факту, что предположения относительно Чичилина начали оправдываться, я не удивилась. Он действительно достаточно бесхитростный тип, предсказать его несложно. Если бы я дала себе труд задуматься и обратить внимание на все поступки и слова мужчины раньше, заметила бы написанные на лбу намерения, и расставание не стало бы сюрпризом. А если не заметила, значит — не хотела замечать и, стало быть, сама дура.
Но продолжать думать об этом не хотелось, сколько можно! Теперь гораздо интереснее выяснить, что это за женщина и на кого она работает? И при чём тут, в самом деле, библиотека? Место встречи как в дешёвом шпионском детективе, чтобы подогреть в жертве азарт? Все мы любим сказки, и у каждого они свои...
