Всадница.

— Они просто не знали, что и Сэрин и Дариэль повстречают тебя, — поспешила разрядить обстановку Лиа, но я уже кипела праведным негодованием. По-правде говоря, мне уже осточертело блуждать по всем этим туннелям и катакомбам в поисках неизвестности. Почему неизвестности? Все просто — выход я отчаялась найти уже давно.

— Не знание, не ограждает от последствии-и-и-и-и-ий!

Последнее мое возмущение, пришлось на неожиданное (как обычно!) падение. Собственно низверглась я с небес на землю, а точнее на все тот же отполированный пол, по причине полного отсутствия сосредоточенности на движении! Оказывается в пылу перечисления всех достоинст и недостатков двух отдельно взятых мужчин, я принялась идти, причем незнамо куда и как! Отсюда весьма закономерная последовательность...

И вот лежу я себе на полу, отдыхаю от жизни такой непростой, а подо мной подают признаки жизни два дракона. Активно так подают, по плечам и ребрам! Пришлось подыматься, в попытке сохранить остатки тела в целости.

— Откуда ушли, туда и вернулись, — обреченно констатирую, попутно осматривая притерпевший изменения маникюр. — Хуже всего, что ноготь отрастить весьма долгий процесс, а в этой, прости Господи дыре, даже захудалой пилочки не накопается. Эх!

— Мы столько прошли и вернулись к началу! Аурика, а ты о когте беспокоишься! — вспыхнула на удивлении Лиа.

— Поддерживаю! — пискнула Сансет, вскарабкиваясь по штанине к плечу.

— Окей, босс, завязываю, — покорно соглашаюсь, злить Каду не хотелось, я еще отчетливо помню плевок огнем в лицо дяди. Интересно как он там?

— Может, пойдем отсюда? — испуганно пропищала Санни. Она успела вскарабкаться на свое место и теперь отчего-то жалась к шее, хотя кроме музыки ничего кругом не наблюдалось.

— Аурика, что думаешь? — вопросительно повернула мордочку Лиа, заглядывая в глаза. — Аурика?

Я видела встревоженные мордашки моих любимых девочек, но ответить не могла. Казалось, звуки невидимой арфы, тонкими, но прочными цепями скользят по телу, опутывая его, делая его ватным, будто чужим...

Шаг. Другой. Поворот и взмах руками. Снова поворот и шаг. Мир вокруг сливался в сплошную мазьню, перебиваемую лишь льющимся с витражного потолка светом и приглушенными голосами Ли и Сэт, пытающимися до меня докричаться. Вскоре я перестала воспринимать окружающее пространство. Мое тело кружилось в странном танце, чарующий свет проникал даже сквозь сомкнутые веки. Голоса девчат, сменило нежное пение. Слов было не разобрать, но казалось, будто поет ангел, столь завораживающе-пленительным был женский голос. Песнь проникала в самые глубины, погружая в навеянный сон.

* * *

Два маленьких дракончика вспархнув вверх, наблюдали за своей хозяйкой. Свет падал на золотые волосы и тогда они вспыхивали, словно солнце в ясный день, длинные ресницы отбрасывали тени на высокие скулы, неуловимым образом меняя черты лица, делая его взрослее.... На губах играла улыбка, и казалось, их хозяйку в данный момент ничего не заботит, будто она возвращается к жизни от долгого сна.

— Верни Аурику! — Лиакада встопорщила гребень, гневно сверкая очами на статую. Теперь, для маленькой рассветной драконицы стало понятно, кто именно заманил их в сети Иллизиума!

— Пусть она и беспомощней ребенка, но она НАША хозяйка! — присоеденилась к сестрице закатная. Несмотря на все недостатки Аурики, Сансет было завидно наблюдать столь тесную связь между рассветной сестрицей и доставшейся им напополам хозяйкой. Драться с сородичами у драконов не принято без особой нужды, а вот делить двоим хозяина, никому прежде не доводилось, посему малышка и задирала крайнего — Аурику. Но сейчас, тонкая нить связи звенела подобно натянутой струне, вынуждая древние инстинкты договора просыпаться.

Невидимый кукловод, будто повинуясь грозному желанию, обрезал нити. Не закончив поворот, Аурика медленно опустилась на пол.

— Покажись!

И снова требование было выполнено. Рука об руку двое ступили прямо к ногам распластавшейся на раскрашенном мерцанием от света мраморе девушке. Оба с золотыми волосами, вот только у женщины, чья статуя возвышалась позади, оттенок напоминал то же солнце, что и в волосах Аурики, а у сопровождавшего ее мужчины, прическа казалась отлитой из тонких нитей золота. В глазах женщины царило бескрайнее небо, а глаза мужчины походили на озера с расплавленным золотом, где единственным мостиком служил змеиный зрачок. Такие похожие и такие разные. Всадница и ее дракон.

— Зачем вам Аурика? — злобно ощерила иголочки зубов Лиа.

— Когда была я молодой и очень даже-то живой, то танцевала так же я, — пропела молодая женщина, наклоняясь к своей юной копии. Две синевато-рыжие струи пламени, сплетаясь в один шар, грозящий если не спалить дотла, то сильно потрепать ожившую легенду. Но попытке не суждено было увенчаться успехом — огненный сгусток полыхнул в отчаянье, высокой стеной взмывая прямо перед лицом не дрогнувшей женщины и тут же опал, исчезая в пустоте.

— Не вставай на нашем пути, дядя, — угрожающе зашипела Сансет, чем лишь вызвала улыбку на лице мужчины, — пусть ты нам прародитель, но она, — маленькая лапка махнула в сторону дрыхнувщей без задних ног Аурики, — наша хозяйка и мы будем ее защищать!

Быть прародителем, значит иметь власть над своими потомками. Дракону в человеческом облике не нужно было ничего делать, один лишь взгляд золотых очей и две малышки свернулись возле своей хозяйки.

— Уложил такую охрану одним лишь взглядом! — женщина хихикнула, опускаясь на колени рядом с девушкой, но при этом как можно дальше от ее драконов. — Мой герой!

— И к чему были все эти испытания? Или после стольких лет, тебе просто захотелось поиграться? — дракон улыбался, но голос его был серьезен.

— Игры? — горькая усмешка на красивых губах. — Та ноша, на которую я ее обрекаю, совсем не игрушка. Мне хотелось знать, сможет ли она не сломаться, неся на себе весь мир?!

— Каков же твой вердикт, любовь моя?

— Она сможет, ведь она это, то лучшее, что осталось от меня...

Больше не говоря ни слова, Повелительница сняла с себя тонкий венец, в последний раз любуясь на изящество тонкого рисунка между четырьмя изогнутыми шипами... Вздох, и сверкающий венец плотно обхватывает голову своей новой владелицы.

— Я не желаю тебе той же участи, что постигла меня, но такова наша судьба. — Едва слышный шепот слетает с губ Отдающей, слышный лишь Принимающей. — Если тебе когда-либо потребуется совет или просто станет грустно, ты всегда сможешь найти нас здесь...

Женщина встала с колен. Чему-то улыбнувшись, глядя на спящую, прикрыла глаза и развернувшись, шагнула за спину дракона.

— Сила венца более не поддерживает меня и я не смогу выйти отсюда, поэтому ты, моя любовь проводишь нашу новую Повелительницу к выходу, где ее ждут.

— Как пожелаешь, — мужчина прикрыл змеиные очи, склоняя голову, а когда открыл их вновь, Его Всадница исчезла. — Я обязательно вернусь к тебе. Ты не будешь здесь в одиночестве!

Горечь, прозвучавшая в словах, ввергла бы в пучину печали любого услышавшего.

* * *

NEW!Глава 4.

Урок выживания.

Проснулась я оттого, что кто-то легонько гладит меня по волосам. Ощущение было приятным до тех пор, пока мой интеллектуальный процессор не перезагрузился и подобно антивирусу не подкинул окошечко с воспоминаниями. Подскочив как ужаленная чуть ниже спины осой, охнула и вновь вернулась в лежачее положение.

— Не стоит быть столь резкой, — мягкий, обволакивающий голос смеялся.

— Спасибо конечно, но где я, черт побери?

Тело казалось мне фаршем, пропущенным пару раз через мясорубку, а затем заботливо ложенным обратно в кожу, но хуже было голове — гул стоял там, словно монахи игрались колоколами, предварительно зажав многострадальную черепушку в тисках! Еще немного и меня стошнит. Честное пионерское! Будто прочитав мои мысли, все те же нежные руки, ласково убрали прилипшие к лицу пряди и с каждым новым прикосновением, головокружение отступало, наполняя тело силами.

— Тебе пришлось пройти испытания Дворца Королей, но теперь все хоршо. Береги себя и свое наследие.

— Наследие? — непонимающе хмурюсь. Мысли все так же разбегаются. Словно вспышка, воспомиание о ко-то важном: — Лиа! Санни!

Сильные, несомненно, мужские руки не позволили подняться, лишь осторожно переложили поудобнее, так, чтобы я могла касаться непослушными пальцами чешуйчатых шкурок моих малышек.

— С ними все впорядке. Они защищали тебя, поэтому мне пришлось их усыпить, — несколько виновато. — скоро они проснуться и вы отправитесь туда, где и должны быть.

— Погоди. Я не понимаю, — как же хрипок мой голос.

— Ты все поймешь, когда придет время, — добро и нежно звучал прекрасный голос, хотя я могла поклясться, что нежность была адресована не совсем мне... Пытаться что-либо понять не пыталась. Голова целей будет. Да и обладатель гпнотического голоса сказал., что всему свое время, а зачит подождем. — Иногда богами не рождаются, ими становятся.

На столь странной ноте мягкий голос затих, исчезнув вместе убаюкивающими прикосновениями, вместо них в напряженно пульсирующи мозг ввинтился другой глас.

— Аурика! Прошу, очнись!

Этот голос никогда не был столь мягок, в нем не были слышны даже проблески тревог и уж тем более заботы и все же...

— Ты должен мне полноценный отдых и ванную, Сэрин! — хрипло прошипела я, открывая слезящиеся от обилия солнечного света глаза.

— Да.

Привычное ехидство вернулось к учителю, хотя я то и дело улавливала затихающую тревогу в его голосе. Подумать только, руки, способные в один миг оборвать жизнь, руки, силу пальцев которых я ощутила собственной шеей, сейчас так трепетно держали в объятиях, что боль и сомнения схлынули прочь, смытые волной силы, источаемой мужественным телом. Какая у Сэрина широкая грудь, какое же это наслаждение прижиматься к ней всем телом, слушая размеренное дяхание, стук сильного и, несомненно, горячего сердца.

Сэрин

Чертова девчонка! Если это месть, то весьма изощерення! И где спрашивается, ее носило двое суток? Дариэль Алан Ист Драгон был стоь щедр в высказываниях, что на миг показалось девчонка ему дорога и от этого стало еще паршивее!

Нашлась! Какое же облегчения я испытал в тот миг, сжимая хрупкое тело испещеренное синяками и ссадинами. А в каком состоянии бы ее одежда!

Один единственный вопрос бился в голове: что произошло? Ответ, на который огненной стрелой пронзил надежно укрытое ледяной коркой сердце, причинив адскую боль. Мерцающий венец украшал ярко сияющую золотом копну волос — проклятье каждому, кто его наденет. Острые зубья вызывали, казалось бы, навечно похороненные воспоминания, но боль от них н затухала никогда, становясь сейчас лишь сильнее.

Продолжение пишется...