Генерал Лорэн командовал войсками Восточного Рубежа чуть меньше года. Это был немолодой человек с твердым, будто высеченным из глыбы, лицом и слегка раскосыми глазами. Карьера его сложилась непросто, и из более чем сорока отданных службе лет, тридцать девять он потратил на то, чтоб дослужиться до полковника, на чем и должен был остановиться. Но, примерно за год до смерти, его впервые отметил король Дарвин, и стал активно продвигать вверх по служебной лестнице. Так, всего за год, из скромного коман-дира полка Лорэн превратился в одного из тех людей, кто определяет военную политику государства. Никто не мог сказать, чем такой человек смог привлечь внимание монарха. Прямолинейный и неуступчивый, генерал быстро нажил множество врагов в армейской среде, но, несмотря на это смог удержаться и после смерти Дарвина. Ланс сомневался, что свой перевод из столицы на Восток Лорэн воспринимает как начало опалы. Его нынешняя должность формально соответствовала предыдущей, чего для человека такого склада, как генерал вполне хватало. О Лорэне ходило множество сплетен и анекдотов в Свете, часто обидных и несправедливых, но сам он, скорее всего, об этом и не подозревал. Подобное отношение к нему отчасти было вызвано стремительным взлетом, но, с другой стороны, выскочкой, назвать его язык ни у кого не поворачивался. И лишь в одном этому человеку трудно было отказать — в критические моменты, генерал всегда оказывался на правильной стороне.
Все это пронеслось в голове принца, пока командующий медленно поднимался из-за стола.
— Ваша Светлость, это... это Вы?
Ланс насмешливо кивнул. Спохватившись, хозяин кабинета выбежал из-за стола и вы-тянулся перед принцем.
— Добрый день, командующий. Садитесь, прошу вас.
Пока генерал неуверенно топтался у своего кресла, Ланс удобно устроился.
— Садитесь же, генерал.
Лорэн напряженно сел на самый краешек и прокашлялся.
— Ваша Светлость, это так неожиданно. Я никак не ожидал Вашего прибытия сегодня.
Было забавно следить за его лицом. Растерянность, непонимание, легкий испуг, накла-дывались на малоподвижные черты, придав в итоге лицу какое-то туповатое выражение. А прищур глаз оказался тем, чем был на самом деле — всего лишь врожденной аномалией, не подкрепленной ни малейшей искрой гениальности.
— Так и было задумано... в некотором смысле. Мое прибытие не согласовано с осталь-ными членами Королевского Совета, и я здесь, можно сказать, инкогнито.
— Понимаю, — проговорил генерал неуверенно.
Ланс доверительно подался вперед.
— И я хотел бы, — он понизил голос, — еще некоторое время побыть в таком положении.
— Но как же, Ваша Светлость?! — растерялся командующий. — Ведь Вас узнают!
Ланс едва не рассмеялся.
— Если меня представите вы, то не узнают. Я просто буду очень похож. И еще, имейте в виду, что посланник знает, кто я.
— Посланник? Но ведь он расскажет...
— Кому? — перебил Ланс. — Мелким дворянам и офицерам, шатающимся по городу? Ко-нечно, кто-то из его свиты все поймет. Ну и что? Посланник не станет болтать, он здесь видит интригу и наверняка захочет понаблюдать за ней.
— Да, конечно, Ваша Светлость.
— Сколько людей в имперской делегации?
— Около полутораста человек.
Ланс покачал головой.
— И в самом деле, многовато. Если я хоть немного смыслю в этих делах, то к началу церемонии, она увеличится, как минимум, вдвое. Вам будет нелегко присматривать за все-ми. Среди них много женщин?
— Пока нет ни одной, Ваша Светлость.
— Нет? — Ланс поразился, но быстро взял себя в руки.
Ему-то какое дело до всего этого?
— Что ж, тем меньше проблем с их размещением. Как я успел заметить, вы поселили их в центре города?
— Да, Ваша Светлость, — буркнул командующий и нехотя добавил:
— Они ведь гости.
— Гости, — хмыкнул принц. -Достаточно ли в вашем распоряжении людей?
— Хватает. Мы контролируем все подъезды к городу.
— Ну-ну, что-то я не почувствовал никакого контроля. В город я въехал с севера.
— С севера? — на лбу командующего проступила испарина. — Там у нас конные разъезды с пятнадцатиминутным интервалом.
— Интервал сократить до восьми минут, — приказал Ланс, смеясь в душе над комизмом ситуации, — так каковы, вы сказали, наши силы в городе?
— Две пехотные роты и четыре десятка полиции и жандармов.
— Видел я ваши пехотные роты. ...м-да.... И это все?
— В течение десяти часов город будет оцеплен тремя защитными периметрами.
Всё это очень напоминает манеру Леонарда вести дела. Похоже, братец всё подгрёб под себя.
— Леонард приедет тогда же?
— Не знаю, — командующий выглядел удивленным. — Его Светлость должны приехать с основной делегацией только завтра к полудню.
— Верно. — Ланс улыбнулся, — простите за маленькую хитрость.
Генерал расслабился.
— Ну что вы, Ваша Светлость.
Ланс выдержал паузу, затем благожелательно осмотрелся. Собеседник оттаивал прямо на глазах.
— Значит, Леонард поручил лично вам подготовить это место для встречи? Что ж, вы неплохо справились с заданием. Надеюсь, запахи краски до завтра выветрятся, доски мос-товых притрутся. Изнутри здания также хороши, как и фасады? Отделочные работы за-вершены?
— Последнюю бригаду отослали этим утром, Ваша Светлость. Мы вызвали лучших в этих краях мастеров.
— Герцог Фредерик с братом не приедут, вы учли это? — спросил принц, и почти не удивился, увидев на лице Лорэна мимолетное неудовольствие.
— Мне известно это, Ваша Светлость, — коротко ответил тот.
"Вот теперь точно всё. Сведения получены ... и не поняты, но ясно главное — власть поменялась. Из двух полюсов: дети короля — дети герцога, мой генерал выбрал первый. Поскольку в этих вещах он дока, было бы глупо не прислушаться к нему. Быть может, те-перь и отношение ко мне изменится. А пока надо уходить. На волю, к Винсу!
Внешне, Ланс еще больше расслабился.
— Ну ладно, вы молодец, генерал.
На Лорэна, однако, похвала не произвела впечатления. Он сидел, набычившись, и раз-глядывал, лежащие на столе кулаки.
— В чем дело, командующий?
Генерал поднял глаза.
— Простите, принц, я, конечно, всего лишь солдат, и обсуждать приказы не мое дело, но... ходят слухи, что мы отдаем Порте наши земли?
От этого человека принц не ожидал ничего подобного, поэтому скрыть своего удивле-ния не сумел.
Ланс вздохнул.
— Понимаю вас, и не могу осуждать. Все что происходит здесь — только одна грань проблемы, но, поверьте, существуют и другие, с которыми также нельзя не считаться. Знайте одно: никто ничего от нас не получит.
Он внимательно наблюдал за собеседником, фиксируя реакцию на свои сова. Коман-дующий слегка приободрился, но было ли это результатом его убеждения или самообма-ном, сказать было трудно. В любом случае, последним своим вопросом, Лорэн поднял свой авторитет в глазах принца.
...— И потому, — закончил Ланс, — сегодня вечером я уезжаю?
— Уезжаете? На ночь глядя?
— Уезжаю, — отрезал Ланс. — Разве я не говорил, что здесь проездом? Генерал, очень важно, чтоб я увиделся с нашей делегацией до того, как они появятся здесь. И вы мне по-можете в этом.
— Это нетрудно будет устроить, Ваша Светлость.
Глаза принца насмешливо блеснули.
— Думаете? Что ж, выполняйте, но учтите, что мое инкогнито должно быть сохранено. И эскорт мне не нужен. И еще одно: из-за моего отсутствия, вам придется объясняться и с Посланником.
— Но почему, Ваша Светлость?
— Хотя бы потому, что он удивится, узнав, что я исчез. Кстати, направляясь сюда, я обнаружил за собой слежку. Объяснять, кто ее устроил, нет надобности?
— Имперец. — выплюнул собеседник.
— Но доказать ничего невозможно, — сказал Ланс, и не давая собеседнику опомниться, продолжил:
— А потому уйду я также тихо, как и пришел.
— Но мы у себя дома, Ваша Светлость! Я не понимаю.
Ланс ударил ладонью по столу.
— Хватит. Лучше подумаем, как устроить мой отъезд.
Генерал Лорэн затерялся в толпе и какое-то время Ланс был предоставлен самому се-бе. Пока не прибился к группке гостей, в которую входили несколько офицеров и молодых людей из дипломатического корпуса. Представление прошло гладко. Получив несколько удивленных взглядов и замечаний по поводу своей внешности, он был оставлен в покое, и вскоре уже привычно поплыл по волнам светского приема. Лорд Сарах должен был поя-виться ближе к полуночи, но принц рассчитывал к этому времени уже покинуть город. Объяснить его исчезновение должен был командующий. И не только лорду Сараху.
— Э, а капитану, я вижу, не слишком-то это и интересно, — донесся веселый голос.
— Что? — спохватился он. — Простите, задумался.
— Наш друг, паркетный воитель, считает, — обратился к нему один из офицеров, — что слово "защищать", в устах военного всего лишь эвфемизм слов "разрушать", "уничтожать" и тому подобных. Как вам это нравится?
— В этом есть некоторое противоречие, но, возможно, он и прав.
Собеседники в штатском зааплодировали.
— Что я слышу? — воскликнул офицер. — И вы против нас?
— Почему против? Просто, мне еще не приходилось что-либо защищать, не разрушив, или на худой конец, не сломав при этом хоть какой-нибудь мелочи.
— Ваш склад ума не соответствует вашему занятию, — заявил один из дипломатов. — Пе-реходите в наш корпус.
— Нет, благодарю. Я, в общем-то, ничего против разрушения не имею. В конце концов, разве сама жизнь не есть постоянное разрушение чего-либо, или кого-либо?
Военные дружно расхохотались.
— А мы всего лишь ускоряем его! — воскликнул кто-то из них.
— Но, это грубо и примитивно. Победить без боя, без крови, одной лишь силой разума — разве это не более эффектно?
— Что-то я не слышал о таких победах.
Кто-то из военных снисходительно хмыкнул, но дипломат только улыбнулся и зага-дочно переглянулся со своими коллегами. Лансу он казался совсем мальчишкой и очень забавным.
— Я знаю одно, — проговорил принц, — когда дипломатия пасует мы, военные, частенько в состоянии исправить положение, но я никогда еще не слышал о спасённых дипломатами, уже проигранных армией, битвах.
Жизнерадостный гогот военных завершил его тираду.
— Скучно, господа, — сказал в пространстве Ланс. — Пожалуй, я пойду.
Оставив спорщиков, он пересёк анфиладу забитых людьми помещений и, совершенно случайно, вышел в огромный зал, поразивший его своими размерами. Он и домов-то таких больших в этом городишке не видел! Он осмотрелся. Народ в город прибывал постоянно, но знакомых лиц, к счастью, он не встретил. Самое время потихоньку ускользнуть.
Он развернулся, несильно толкнув проходившую мимо женщину... и слова извинения застряли у него в горле.
— Вы? — только и смог произнести принц.
Сейчас на ней не было нелепого балахона, сейчас она была неописуемо прекрасна, и несколько бесконечных мгновений Ланс не мог вымолвить ни слова.
— Простите. — одними губами прошептал он.
Девушка внимательно, но без недоброжелательности, смотрела на него. "Ну, и глази-щи!" — подумал принц, теряясь под ее взглядом. Почувствовав это, она мягко улыбнулась.
— Ну что вы.... Как ваша рана, господин капитан?
Его губы помимо воли растянулись в улыбке
— Я совершенно здоров. Заверил принц, и признался. — Как хорошо, что я встретил вас. Ваше исчезновение из миссии расстроило меня.
— Отец Мор так и сказал мне. Откровенно говоря, я удивилась, ведь вы так старательно играли роль больного, что, кажется, ничем вокруг и не интересовались.
Он смутился.
Они неспеша двинулись по залу, рассекая толпу и никого вокруг не замечая. Ланс поймал себя на мысли, что его больше не заботит цель своего присутствия здесь, а волнует только желание собеседницы говорить с ним. Или не говорить. И еще, он не мог забыть тот ее первый взгляд. Он несмело посмотрел на спутницу и неожиданно встретился с ее пытливым взглядом. Им овладело жгучее смущение, и он попытался отвести глаза, но тут что-то странное случилось: непрерывный звон стекла, гул голосов отошли на второй план, пропала неловкость, и перед ним были теперь только ее огромные карие глаза. Он утонул, растворился в них, мгновенно смиряясь с тем, что ему уже не суждено выплыть на поверх-ность.
А потом всё оборвалось. Словно включенный кем-то, вернулся звук огромного пере-полненного зала, и снова они были не одни. И вернулась неловкость. Захотелось что-то сказать, что-то несерьезное, но он чувствовал, что нельзя, и он уже знал, что хочет сказать, но не мог, и только пробормотал, опуская глаза:
— Простите.
Она кивнула в ответ, переступила, потом вдруг заглянула ему в лицо, но тут же отвела взгляд и принялась с излишней озабоченностью кого-то выискивать в толпе.
— Что же, мы так и будем здесь стоять?
— Ни в коем случае. — ответствовал он, мысленно костя себя за нерасторопность.
А вокруг кипел прием. Все гости разбились на многочисленные группы, постоянно сливающиеся друг с другом, либо наоборот, распадающиеся, или же пополняющиеся за счет людей, беспорядочно кочующих по залу. Оживленно разговаривали, непринужденно хохотали, глупо хихикали. Безмолвно носилась прислуга. Стало совсем тесно, и время от времени, то там, то тут просили прощения, на самые различные лады. Звенело стекло, сту-чали приборы. И, заглушаемая этим гамом, угадывалась мелодия, и даже не одна, а не-сколько, из разных концов зала. Лансу все это основательно надоело.
— Ну, вот что, — решительно объявил он, — либо вы меня уведете туда, где тихо, либо мне придется украсть вас, и унести туда самому. Ведь должно же здесь быть такое место?
В небольшом полутёмном зале они были совершенно одни. Легкое вино пьянило и кружило головы. Ланс обнаружил, что ему не хочется быть остроумным, не хочется быть снисходительно-сдержанным, подчеркнуть мужественным. Не хочется говорить и делать все то, что обычно говорят и делают в подобных случаях. Он был просто самим собой: болтал какие-то веселые глупости, смеялся, внимательно слушал, и это казалось ему есте-ственным и единственно верным. Временами он спохватывался и с тревогой посматривал на спутницу, но она тоже смеялась, когда было смешно, шутила и пила вино.
— ...Я ведь вижу, вы не такой, как остальные гости и военные. Обычно офицеры ведут себя по-другому. Ну-ка, признавайтесь, кто вы? — в который раз спрашивала она.
— Нет, — он отрицательно качнул головой. — Угадайте.
Она мгновенно задумалась.
— Что-нибудь необычное... о-о, вы чернокнижник!
— Нет, — отвергнул Ланс, хотя и не совсем уверенно.
— Укротитель диких зверей?
— Нет.
— Шпион?
— Как можно! — ужаснулся он.
Она посмотрела на него преувеличенно-пронзительным взглядом и уверенно заявила:
— Вы поэт, и попробуйте только заявить, что я не угадала!
Возражать он не стал.
— Вы написали хорошую толстенную поэму.
— Нет, она тонкая и скучная, — решился возразить он.
— Она вам не понравилась? — огорченно спросила Иль.
— Увы.
— Ага, ну тогда вы написали другую, и уж она-то вам понравилась точно.
