Право на одиночество

— Какое там, — Максим Петрович хмыкнул, — она до конца жизни от мужиков шарахалась, как от бубонной чумы. Не желала ни с кем разговаривать, кроме меня и брата, даже слесарей и электриков посылала на три буквы. Мама очень помогла нам с женой, когда родилась Анжелика, да и к воспитанию Алисы руку приложила...

С женой... я вздрогнула и отняла у Громова свою руку. Он немного удивлённо посмотрел на меня.

— Наташа, что с вами?

— Просто... немного жутко, — я даже почти не соврала. — Ваша мама уже умерла?

— Да, три года назад.

Громов смотрел на меня как-то странно. Словно понял, почему я отняла свою руку... но нет, этого просто не может быть.

— Видите, Наташа... не каждому в жизни так повезло с родителями. А ваши были прекрасными. Я понимаю, вы скучаете по ним. Но нужно жить дальше.

— Я и живу, — огрызнулась я, отодвигая пустую тарелку.

— Живёте, — и Громов, воспользовавшись случаем, снова взял мою руку. — Но вы ничего не чувствуете, Наташа. Ваше сердце продолжает биться, но вы закрыли его от любых привязанностей, потому что больше не хотите испытывать боль от потери любимых. Вы как спящая красавица — да, вы живы, но... вы спите.

— И что? — я не понимала, к чему он клонит.

— Вам нужно проснуться.

Проснуться... если бы я ещё знала, как. Но вслух сказала иное...

— Зачем? — тихо спросила я. Громов, кажется, слегка удивился. — Зачем мне просыпаться? Родители — это единственные люди, которые никогда бы меня не предали. Но они ушли навсегда. Зачем мне просыпаться и открывать своё сердце кому-то ещё, постоянно ожидая, что он либо уйдёт, либо предаст? Я не выдержу больше... лучше не привязываться, не чувствовать, не любить...

Он смотрел на меня с такой нежностью и таким сочувствием... И меня внезапно начало это бесить. Да и вообще, почему я тут рассуждаю о своей жизни со своим же начальником?

— Максим Петрович, — я попыталась улыбнулась, кажется, получилось кривовато. — Пожалуйста, оставьте эту тему. Это моя жизнь, и я проживу её так, как мне хочется.

В последний раз сжав мои пальцы, Громов убрал руку. Жаль...

— Простите... я вас не обидела?

— Нет, Наташа, — он покачал головой. — Мне не на что обижаться.

Я вздохнула с облегчением.

— Есть только одна вещь, которую я хотел бы вам сказать. Вы... всегда можете довериться мне. Я никогда вас не предам, обещаю.

Я посмотрела в серые глаза Громова и поняла, что верю ему.

Ночью мне снились родители. Мы вместе собирали землянику. Мне было всего десять, впереди ещё половина школьных каникул, а дома меня ждала интересная книжка...

— Лизхен, Наташик, бегите сюда скорее! — кричал папа. — Здесь целая поляна!..

И мама, наклоняясь, срывала для меня землянику горстями. И я ела эти кисло-сладкие ягоды, прижимаясь губами к её ладони.

Я проснулась со слезами на глазах... И в который раз пожалела, что не смогла остаться в своём сне навсегда.

Среда и четверг пролетели быстро. Вечер среды мы с Максимом Петровичем посвятили покупкам сувениров. Было очень забавно смотреть, как он выбирает подарки для жены и дочерей. И я сразу поняла, что Громов очень хорошо знает характеры своих близких. Судя по подаркам, старшая дочь и жена действительно похожи друг на друга, а вот младшая... Не представляю, как такие разные люди уживаются под одной крышей.

— А как Анжелика и Алиса общаются между собой? — спросила я у Громова, когда он ходил из угла в угол в магазине с товарами из кожи.

— Никак, — хмыкнул мой начальник. — Они и не дружат, и не ссорятся. Слишком разные.

Странное чувство согрело меня изнутри... Если Анжелика похожа на жену, а Алиса — на Максима Петровича... Получается, он со своей женой тоже — слишком разные?

Хоть это чувство и грело меня, я понимала, что оно нехорошее, и поэтому постаралась отбросить ненужные мысли.

Вечером в четверг мы уже должны были улететь в Москву. Ушли с выставки в два часа, поели, вернулись в отель, собрали вещи и отправились в аэропорт. Вылет был в шесть вечера.

— Не жаль возвращаться? — улыбнулся мне Громов, когда мы входили в самолёт.

Что я могла сказать... С одной стороны, было немного жаль... Особенно когда я понимала, что теперь не смогу столько времени проводить наедине с Максимом Петровичем, болтая о пустяках. После возвращения в Москву почти все наши разговоры будут о делах.

А с другой стороны — я хотела домой. Я соскучилась по Алисе, по своему дивану, по Светочке...

— Немного, — в конце концов ответила я.

Через полчаса мы взлетели. А ещё через три часа я сошла с трапа и, вдохнув полной грудью весенний московский воздух, поняла — я дома.

Но домой в полном смысле этого слова я приехала уже за полночь. Мы с Громовым решили ехать в разных такси — он тоже торопился, и как не хотелось мне с ним расставаться, всё-таки пришлось позволить погрузить себя в отдельное такси.

— Спасибо, Максим Петрович, — улыбнулась я ему на прощание, а потом, подумав, добавила:

— Мне было очень хорошо с вами.

Он улыбнулся и, наклонившись, легко коснулся губами моей щеки.

— Мне с вами тоже, Наташа.

Пожал мою руку и закрыл дверь машины. Ничего лишнего...

Квартира встретила меня оглушающей тишиной. А затем...

— МЯЯ-УУУ!

И на меня откуда-то прыгнуло нечто серое и стремительное, чуть не сбив с ног. Я почувствовала, как острые когти впиваются в плечо.

— Алиса, девочка моя хорошая!..

"Хорошая девочка", кажется, и вправду решила меня разорвать. В любом случае, оторвать кошку от себя я не смогла — когти Алиса запустила очень глубоко... кажется, куртку придётся выбрасывать. Ну и ладно.

И я, стянув сапоги, шагнула в комнату и повалилась на диван вместе с Алисой. "Фыр-фыр-фыр", — урчала она мне на ухо.

— Я тоже очень скучала, Алис.

Я чуть не заплакала. Чёрт побери, в последнее время я стала чересчур сентиментальной...

И у меня было странное ощущение, что это происходит из-за таяния моих внутренних льдов.

А на кухне меня ждала коробка конфет и красивая открытка, подписанная корявым Аниным почерком:

"С возвращением, лягушка-путешественница!

Хотела купить тебе цветочек, то потом вспомнила, что ты у нас баба ненормальная и цветы не любишь. Так что кушай конфетки, кушай и толстей, а то совсем отощала, позор! Схватить не за что!

P.S. Позвони мне в пятницу — хочу увидеть тебя вечером в субботу. Отказы не принимаются!"

Громко рассмеявшись, я открыла коробку с конфетами. Алиса сидела рядом, на стуле, и смотрела на меня совершенно очумевшими от счастья зелёными глазами.

Тринькнул телефон. Дважды. Первая смс была от Антона.

"С возвращением, пчёлка! Завтра жди от меня письмо с красивыми фотками!"

А вторая... от Громова.

"За эти дни я привык желать вам спокойной ночи, Наташа. Так что добрых вам снов и до понедельника!"

Несколько секунд я стояла, словно оцепенев, а затем, прижав телефон к груди, тихо сказала:

— Господи, спасибо тебе за них.

Вечером в субботу Аня потащила меня в бар. Слава богу, её "друзей" там не было, зато к нам примотались два парня, которые, кажется, очень хотели секса вчетвером. Аня очень ловко их отбрила, но неприятные ощущения у меня остались — уж очень навязчиво один из них трогал меня за место пониже спины.

— Не парься, слышь, — размахивая стаканом с коктейлем, успокоила меня подруга. — Если париться о каждом придурке, который тебя лапает по причине своей озабоченности, никаких нервов не хватит.

Но в целом вечер был хороший. Хотя такие вот вечера я могу терпеть только ради Ани... всё-таки не очень я люблю кучу пьяных людей и громкую музыку. А, да, ещё и табачный дым...

В понедельник я мчалась на работу с радостью. И я даже не могла понять, чему рада больше — тому, что увижу Светочку? Или Громова? Или я просто по работе соскучилась?

Света, кстати, меня чуть не задушила в объятиях, громко вопя на весь кабинет:

— Зотова, вернулась!! Вот счастье-то!!

— Тише ты, фурия, — я тщетно пыталась её отпихнуть. — Ты мне сейчас все рёбра переломаешь, и останется на рабочем месте только мой трупик...

Ухмыляясь, Светочка отпустила меня.

— Ну, как съездили? Как тебе Максим Петрович в более интимной обстановке? — и она лукаво подмигнула.

— Интимной? — я подняла брови. — Ты имеешь в виду выставку?

Несколько секунд Светочка просто смотрела на меня, а затем вздохнула.

— То есть, ты хочешь сказать, что у вас с ним ничего не было? — кажется, она была разочарована.

— Нет, — я рассмеялась. — Ты чего, Свет, он ведь женат!

— Как будто это хоть кому-то мешает...

— Мне мешает...

— Ладно, с тобой всё ясно, — она опять вздохнула. — А у нас тут, между прочим, новый директор по маркетингу! В пятницу заявился на работу.

— М-м, — я загрузила электронную почту и чуть не заплакала от количества присланных за неделю писем. — Ну и как он, хоть лучше, чем Крутова?

— Да кто его там разберёт, я его только в коридоре видела. Но отдел инноваций он уже расформировал. Такой красавчик, Наташ!

— Кто?

— Да директор по маркетингу этот! Блондин, а глаза большие, карие... И тело такое... Просто конфетка!

Я иронично посмотрела на Светочку.

— Намечаешь себе очередную жертву? Ты смотри, интрижка с директором по маркетингу может стоить тебе рабочего места.

Она отмахнулась.

— Не переживай, я пока другого охмуряю.

Я с подозрением посмотрела на подругу.

— Не переживай, это не Громов, — и Светочка подмигнула мне. Я, слегка обалдев, собиралась что-то ответить, но тут из своего кабинета выскочил сам Максим Петрович.

— Доброе утро, — он кивнул мне и Свете. — Наташа, только что звонил Королёв, он вызывает нас с вами к себе прямо сейчас.

Я поднялась с места и поспешила к генеральному. Интересно, зачем мы ему понадобились в понедельник, с утра пораньше?..

— Как пришлись подарки вашим дочкам? — спросила я у Громова, пока мы топали к Королёву.

— Отлично, — он улыбнулся. — Правда, Лика придиралась, но она всегда так. Алиса же прыгала от радости. Особенно ей, конечно, книжки понравились, хоть они и на английском.

Мы вошли в приёмную генерального. Катя радостно улыбнулась, кивнула нам обоим и сказала:

— Входите, Сергей Борисович ждёт.

Но в кабинете нас ждал не только Королёв. Рядом с ним стоял ещё один мужчина. Довольно молодой, лет 27-28, высокий и мускулистый, светлые волосы, большие карие глаза... И тут я его узнала!

Сегодня утром, когда я уже подходила к проходной издательства, этот человек перегородил мне путь и, улыбаясь (он, видимо, считал эту улыбку сексуальной), сказал:

— Девушка, какие у вас планы на сегодняшний вечер? Вы просто покорили меня своей красотой, и я хотел бы пригласить вас в ресторан.

Я удивлённо посмотрела на него и ответила:

— Нет, спасибо, я обойдусь.

Попыталась пройти мимо, но этот нахал схватил меня за руку.

— Ну пожалуйста!.. Вы так прекрасны! Я не отпущу вас, пока вы не ответите мне согласием!..

От пафосности его речей меня покоробило.

— Если вы меня не отпустите, — холодно ответила я, выворачивая руку, — я громко закричу. Тут рядом сплошные офисы, охранников много, и по вашу душу найдутся.

После этого он меня всё-таки отпустил, но выглядел при этом так, как будто больше всего на свете мечтает меня задушить. И вот — теперь этот бабник стоит рядом с Королёвым и мило улыбается!

Впрочем, улыбка его померкла, когда он увидел меня.

— Максим Петрович, — услышала я голос генерального, — Наталья Владимировна, знакомьтесь, это Алексей Михайлович Молотов, наш новый директор по маркетингу.

Капец! Почему же мне так не везёт...

— Я с Алексеем знаком, — сказал Громов, пожимая руку нашему новому директору. — Некоторое время назад работали вместе в "Ямбе".

Молотов кивнул и протянул мне руку. Ладно, сделаю вид, что я его не узнала.

— Очень приятно, — сказала я, вежливо улыбнувшись.

И второй раз — капец! Он мою руку не просто пожал — он её поцеловал! И при этом так смотрел на меня своими глубокими карими глазами, что впору было ложиться и бить ногами об пол от восторга.

Но никакого восторга я не испытывала. Осторожно высвободив свои пальцы, я с трудом удержалась, чтобы не вытереть их о юбку.

— Максим Петрович — наш главный редактор, а Наталья Владимировна — его заместитель, — продолжал Королёв. Я была не уверена, что Молотов его слышит — он просто сверлил меня взглядом. И я была уверена, что Громов это заметил — он переводил удивлённый взгляд с него на меня.

— Алексей Михайлович, — не снимая с лица вежливой улыбки, сказала я, — вы во мне дыру протрёте.

Кажется, это его встряхнуло.

— Прошу прощения. Вы похожи на одну мою знакомую...

— Сергей Борисович, — мне это надоело, и я повернулась к Королёву, — прошу прощения, я сегодня первый день после выставки... Мы с Максимом Петровичем хотели бы узнать, когда и кому мы должны доложить о результатах переговоров.

— Есть несколько принципиальных моментов, — перехватил инициативу Громов. — И чем скорее мы это обсудим, тем лучше.

— Хорошо, — Королёв немного раздражённо кивнул. — Тогда самое важное давайте обсудим прямо сейчас, а по остальному пройдёмся на совещаниях. В том числе завтра, на новинках.

Я еле сдержала горестный стон. Чувствую, завтра совещание продлится до ночи...

Мы сели за стол и Громов принялся рассказывать генеральному о наших успехах. Особенно Королёва впечатлил договор с Бриаром.

— Да ты что! — воскликнул генеральный. — Я даже как-то не ожидал... Обычно Томас никогда не изменяет своим принципам и не отказывается от предварительных договорённостей. Я думал, это безнадёжное дело...

— Подписание договора — полностью заслуга Натальи Владимировны, — сказал Громов с гордостью в голосе, безумно напоминая мне в этот момент Михаила Юрьевича.

— И как вы это сделали? — поинтересовался Королёв.

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — я пожала плечами. — Просто он показался мне типичным дельцом, вот я и рассказала о преимуществах договора с нами. Принципы принципами, но кто же отказывается от таких условий?

Примерно час мы сидели у Королёва, и за это время новоиспечённый директор по маркетингу меня удивил. В том, что он бабник, я ни капли не сомневалась, но и специалистом Молотов был прекрасным — в этом я убедилась. Великолепное знание рынка, ни одного лишнего слова, полная концентрация во время совещания. За это я простила ему утренний инцидент. И даже была готова простить его плотоядные взгляды на мою грудь, когда мы выходили из кабинета.

— Наташа, я предупреждаю вас, — тихо сказал Громов, когда мы уже шли по коридору редакции. — Я неплохо знаю Алексея, он не пропускает ни одной юбки.

— Не волнуйтесь, Максим Петрович, — я ухмыльнулась. — Моей юбки ему не видать, как своих ушей. И потом, он по крайней мере хороший специалист.

— Да, этого у Молотова не отнять. Но тем не менее...

— Максим Петрович, если я буду переживать из-за всех бабников на свете, никаких нервов не хватит. И вы тоже — не переживайте, — я посмотрела на Громова и, улыбнувшись, добавила: — Вашей спящей красавице не нужны принцы.