Гастарбайтер

Вокруг отделения и профессорской вотчины начинался нездоровый ажиотаж. Очень не своевременный. Ученики не готовы, места мало, я один, я тоже хочу маленьких радостей, я же не Данко, чтоб сердце надрывать. Чего ж мне тут себя гробить? Оставили под этот вопрос заложником главного врача. Хотел быть черным властелином, вот пусть теперь сам и отдувается.

Моя задача предельно ясна — наработать личный опыт и обучить своей системе контактного целительства еще хоть кого-то. С этими "хоть кого" постоянно возникали проблемы технического характера. Необходимо было выискивать время на обучение, а времени всегда было жалко. Хотелось поскорее отмучиться на этом этапе и заняться основным делом дальше.

Игорек в своем инвалидном обществе дело отстроил как часы и видно было, что успел порядком заскучать на одном месте. Всем хотелось двигаться дальше вперед. Все желали достичь новых вершин. Все находились в предвкушении состояния, когда в тебя так верят, что лучше просто не бывает.

Подводили мои дипломированные старички, нагружать частыми сеансами, особенно вначале, физически невозможно. Тех, кто продвинулся дальше, уже и не узнать: моложавые, ощутившие радость жизни, чувствующие уверенность в познанном и собственной перспективе, их от сеансов и не оторвать. В отношении их решалось сразу два вопроса — кто за них платит и чем их кормить? Свой собственный вес с них слетел сразу, доноров с чужим весом все-таки меньше. Не то, что их мало, но только две палаты для плановых больных. Палата неотложной помощи дежурит в пустом виде для ургентных случаев.

Только к исходу первого года я начал своих уже бодрых, но худых старичков постепенно привлекать к самостоятельной работе. Работали они медленно, тщательно, с низкой эффективностью, но получали результат, что обнадеживало. Это дало возможность открыть еще по одному отделению в ожоговом и эндокринологическом центре. Уж очень нас просили влившиеся в наши ряды коллеги. Эти же коллеги вместе с профессурой и главным прошли в своем просветлении некоторые этапы. Все с разным успехом. Профессор по комплекции и по возрасту за год прошел половину учебных сеансов, нагло наехав на мой кошелек в виде упущенной выгоды (короче, за бесплатно). Остальные в среднем имели опыт десяти сеансов, не более.

Командировочка

Время бежит незаметно, но неотвратимо, особенно это характерно для тех вопросов, которые впопыхах упустил. На исходе второго года моих начинаний начались проблемы в фирме у, Игоря. Программы были написаны, новый фронт работ не задан, наш персонал начал тихо роптать, а я их выпустил из внимания, пока толкал идеи в психиатрической больнице. Никто, конечно, не увольнялся, но идея кузницы кадров вдруг дала сбой, а кадры сейчас ох как будут нужны. Для новых проектов людей с улицы брать не хотелось. Часть глубоких инвалидов уже прошла перекомиссию. Врачебная комиссия незамедлительно сняла с людей группу инвалидности и, естественно, лишила пенсии. Народу это не нравилось, но они терпели, слушая обещания и фантазии Игоря. Он, конечно, был не убедителен, поскольку дальнейший путь движения был только в моей голове. Я просил его потерпеть и присматриваться в сторону набора новых кадров

Программное обеспечение уехало в патентное бою и ожидание ответа затянулось. Начали пополнять штат свежими работниками, а недавний глубокий инвалид по здоровью Николай Николаевич Севастеев вместе с бывшей глухонемой, до сих пор странной Верочкой в качестве секретаря, начали осваивать искусство командировок. Они и прокладывали перспективу. Ковалось новое звено нашей системы — ООО "Психософт", компьютерная фирма по продаже лицензионного программного обеспечения собственной выпечки с учредителем в моем лице.

Для меня эти заботы были пока несвоевременными, я пошевелил новый фронт работ только для поднятия общего духа. Прикладывать к чему-нибудь руки пока не настало время. Не было самого главного — крыши. Вот за крышей и надо было ехать, к примеру, в город М. А для этого необходимо опять запустить самоорганизующуюся систему в лечебно-учебном комплексе психиатрической больницы, что реально реализовалось только к началу следующего лета. Вылупились наконец-то новые целители, помолодевшие, важные, с дипломами врачей пятидесятилетней давности, со свежими сертификатами психотерапевтов от медицинского университета. Профессор на славу постарался, все ж и его питомцы. В справочнике профессий к великому сожалению отсутствовала строка "контактный терапевт".

Все выпускники так или иначе способны в целительстве, не все одинаково сильны, но в состоянии продолжить начатое дело. Я договорился с коллегами, что оставляю за собой практическое обучение, а лечение и организационные вопросы, равно как и денежные, они равноценно распределяют между собой. Мне от них много денег не надо, оставил себе некоторый процент от гонораров, и на этом пожелал счастливого плавания. По-хорошему, надо открывать отдельную клинику. У этих-то помощников наших светил появились свои диссертации. Подбор Ученого Совета по каждой диссертации брал на себя профессор, намучался он здорово. Подобрать лояльных оппонентов, которые разбираясь в нашем нажитом как свинья в апельсинах, могли запортить процесс своими придирками типа "этого не может быть, потому что не может быть", — дело деликатное. Намекнули Ученому Совету на знатный банкет с компенсацией проживания. Провели предварительный отбор на тех, кому можно сауну с бассейном и на тех, кто выдержит только бассейн с сауной. Не хоронить же их приглашаем.

С руганью и спорами пошла череда защит с последующими пьянками в кабаках и разборками, кто круче, то есть кто умнее. Зачем я на эти тусовки ездил вообще? Сидел бы дома, кормил травку. Кстати, растительность моя несуразная инопланетная подросла под размер почтовой открытки, пришлось пересаживать в старый аквариум и цеплять над ним лампу дневного освещения. Пробовал разнообразить питательный рацион для травы, хватит уже одной глюкозой капать. Насыпал сахара вперемешку с остатками колбасы. Мое месиво было сожрано за считанные секунды. Значит эта растительная тварь не пропадет на Земле.

Ну вот и все. В конце лета я откомандировался по рекомендациям влиятельных людей в большой, как багдадский базар, город М. Хозяин дома, в котором я поселился, в прошлом (мог бы и в нынешнем, так здоровья нет) известный и выдающийся актер кино и театра. Принял хорошо, со всей широтой армянской гостеприимности: "Да, наслышан, наслышан, но сначала прошу к столу". За столом вели неспешную беседу про здоровье родных и близких, с ахами и охами. В общем обед был насыщен и блюдами, и разговорами о том и сем.

Пообщавшись с хозяином дома, я предложил то, что делал уже много раз — здоровья, легкого омоложения, минимум морщин и интересные перспективы. А взамен мне надо попасть в близкое окружение премьера, да так, чтобы слухов вокруг было поменьше. Я понимаю, что за один раз может не получиться, но попробовать можно. В целях закрепления результата, предложил ему и его жене провести бесплатный сеанс прямо на дому. На том и порешили. Хозяева предложили пожить у них, никого не стесняя, комнат много, гостю рады. Я, конечно, премного благодарен.

На следующий день с утра уложил хозяина с хозяйкой вместе и закодировал каждого на свое. Немного не угадал, вес жены ушел вместе с морщинами, и получилась помолодевшая красивая армянка старше среднего возраста. Вся энергия ее лишнего веса непредвиденно перекочевала на мужа. Этот бедолага умудрился перетащить на себя ее излишки кожи на местах бывших морщин. Что ж оставалось делать? Извинился и начал думу думать, где я в этом городе М найду персонажа, на которого можно сбросить лишнюю морщинистую старую кожу.

Пришлось звонить по межгороду к своим подельникам, чтобы выводили на местных коллег. Лишь на третий день после общения с одним очень недоверчивым доктором удалось договориться о встрече. Назначили на субботу после обеда проведение демонстрационного лечения на территории вверенного ему ожогового отделения, пока народу лишнего на работе нет. Он представил одинокую маму с малолетним ребенком, жизнь которой пришла к краху после длительного послеожогового лечения малыша. Молодая женщина сидела на мели, деньги у нее все закончились, работать она не может, уход за ребенком предполагает ее полное участие. Доктор сердобольный оказался, лечить ее ребенка не чем, выгнать — рука не поднимается. Короче, она согласна рискнуть провести эксперименты со своим киндером. Про мужа и родню у нее спрашивать не стал, как-то это у них не принято.

Чем я, собственно, рискую? Дело апробированное. Проблема только в том, что с ними я и сам стану альтруистом, а мне это вредно. Положил я своего подопечного рядом с ребенком, закодировал обоих, приклеил друг к другу и оставил до вечера. Пока мы с доктором разговаривали, пока делились медицинскими байками, пока я рассказывал ему о своей работе, пока врал ему, откуда у меня такие навыки и где вообще мой медицинский диплом (конечно, сейчас, и обязательно на языке Содружества, и чтобы без перевода), время прошло не заметно. Этот раз я учел прошлую ошибку и отметил в кодировке, сколько кожи необходимо ребенку. Ребенок взял у дедушки нужное количество кожи, заодно с мышцами и совсем не лишними остатками жировых отложений. Опять в результате просчитался.

Однако дедушка встал счастливый, и про свое излишнее похудение не сказал ни слова. Видно отностальжировал, каким стройным был в молодости. Вот именно таким я и видел в кино любимого для себя актера тридцать лет назад. Но такого пациента еще рано, надо провести еще парочку сеансов. Пусть пока мой новый знакомый из ожогового центра за процент от гонораров подбирает клиентов, пора и мне начинать зарабатывать, не сидеть же у хозяина на шее.

Дедушка оказался не только хорошим актером, а может, потому и был действительно хорошим актером. В течение двух следующих дней у нас в гостях побывали известные кинодивы преклонного возраста, пару потрепанных жизнью жен высокопоставленных чиновников и толстый дядька из родственников. На него я потом и сбрасывал лишний вес примадонн и все излишки кожи. Пусть поработает аккумулятором. Ему не привыкать толстеть в ожидании обещанного результата. Излишние складки кожи на животе и на шее он воспринял без какого бы то ни было недовольства.

Путь четко определился. Доктор в ожоговом центре уже ждал меня с денежным клиентом. Я предложил ему войти в долю, на что получил закономерный отказ. Доктор уже успел поиметь свой интерес в этом деле. Постепенно дело вошло в привычный уклад, с вечера до утра пролечили двоих. Мой пациент похудел за два сеанса и остался чрезвычайно доволен гладкой кожей. Пациент доктора с незначительными остаточными ожогами после сеансов тоже остался доволен и счастлив. Определились с напарником о следующей встрече, тепло попрощались. Я отправился с чувством глубокого удовлетворения к деду. Сумка, в которой лежал пакет с хрустящими купюрами, приятно оттягивала плечо.

Отсутствие навыков в процессе работы сменилось полной уверенностью в собственных действиях. Пока восстанавливал деда и его жену, нечаянно выучил армянский язык путем перезаписи клеток. Новые знания легли двумя направляющими потоками: основной глагольный движок лег в нейроны мозга, а остальная библиотека слов слилась на оболочку селезенки. Усвоенный язык занял в организме чисто информационное поле, физически ни одного миллиметра не отгреб. Когда понял, что получилось, начал методично изучать все интересное, что было у моих клиенток. Нет, я не слесарь-антрополог. Просто нахватал кусками итальянский, французский, немецкий, усовершенствовал английский с американским. Последний действительно не английский, так — суржик какой-то с безграмотной расстановкой слов в предложениях. Потенциально освоил музыкальную игру на клавишных инструментах. Надо будет потом попробовать на досуге испытать вой талант. Есть ощущение, что не смотря на полученную мышечную память, пальцы все рано будут стоять на раскоряку. Найти бы хорошего гитариста, мечта детства — научиться играть на гитаре.

Нежданно-негаданно, подвалила халтурка, которая перекрывала часть моих представлений об этой жизни. Хорошие слухи расходятся быстро. Хорошо и то, что сами посвященные эти слухи далеко не распространяют. Тем не менее, в дом к деду приехали вежливые, но настойчивые люди, и попросили провести консультацию на выезде. Бессознательное опасности не видело, угрозы от делегации не было, но сердце все равно щемило от чувства тревоги. Впоследствии оно выразилось в повышенной ответственности за собственные слова и поступки.

После долгой езды в комфортабельном автомобиле по загородной трассе, засаженной вековыми дубами и кленами, мы прибыли в маленькую, оборудованную на зависть западным демократам медицинскую клинику. Никто никаких мер предосторожности к моему знанию конечного пункта не применял. В пригороде стоит больничка буквально на пару человек, но напичкана аппаратурой и персоналом, как крупная специализированная клиника. Обилие охраны при таком раскладе не удивляло. Приятно удивило отношение окружающих. Ни каких растопыренных пальцев, тоталитаризма и самодовольства. Переобули, переодели в стерильную одежду, ввели в палату, тихо и почтительно показали высохшую мумию, оплетенную капельницами, трубками и катетерами. Огромная палата была заставлена медицинскими приборами, мониторами и таблоидами. Своим мельканием информации по мониторам и экранам приборов палата напоминала лабораторию мощного исследовательского института из современных фантастических фильмов. Пациент терялся как что-то второстепенное на фоне величия техники. Тело не хрипело, хрипел аппарат искусственной вентиляции легких, со всех сторон тихо гудела электроника. Персонал не только не шаркал тапочками, а казалось, вообще не дышал рядом с пациентом.

Ознакомился с историей болезни, часть каракулей переводил человек в белом халате, доктор наверное. Остальные люди в белых халатах напоминали красиво одетых санитаров психиатрической скорой помощи. Если еще учесть, что под мышками болтались солидные стволы, которых никаким пошивом костюма не возможно скрыть.

Диагноз аргументов для оптимизма не давал. Рак гортани, с метастазами в мозг и позвоночник, жизни осталось пару суток, может часы. Возраст предельный даже для здорового человека. Мне, с пониманием ситуации в целом и ее перспектив, предложили, всего-навсего, попробовать починить. О совести и ответственности не упоминали. Гонорар определялся в следующем: вон тот дипломат с баксами на столе, мой при любом исходе, все остальное решается по мере успеха мероприятия. Думать было некогда, отдал распоряжения, начал лечение без доноров. Отработал первый сеанс и остался ночевать прямо в палате.

Пока искали необходимых упитанных доноров крепкими мышцами, на койки по соседству с пациентом в состоянии готовности улеглись охранявшие мумию боты, исполненные энтузиазма. При такой постановке вопроса было бы моветоном взять и уехать. Медицинской частью, трубками капельниц и мониторами аппаратов, заведовал доктор и две сестрички, плавающие тихой тенью по помещениям. Последние, наверно, пришли в эту клинику напрямик с подиума конкурса "Мисс Вселенная". Мои пожелания улавливались в воздухе и тщательно исполнялись со скоростью звука.