Бесценный дар

Непроизвольно оглянулся назад, открыв рот для вопроса. Увидел движение в районе кресла, где сидел его секретарь. В то же мгновение его ухватили за плечи и рывком поставили на ноги.

— Мы падаем, — услышал он над ухом низкий голос секретаря, сейчас он звучал так, словно тот глотал звуки.

— Пилот... — прохрипел перехваченным от неожиданности голосом господин Рихман.

— Он мёртв.

— Боже... — господин Рихман почувствовал, как дрогнула машина, их повело вбок, и он увидел, что в сверхпрочном стекле дверцы, сквозь которую он так любил иногда смотреть, преодолевая страх высоты, на проплывающую внизу землю, появились две дырки. Тут же по стене салона побежали трепещущие языки пламени. Машина опять вздрогнула, потом господин Рихман всем телом ощутил, как замирает винт на хвосте. Секретарь открыл дверцу, обхватил шефа одной рукой, как ребёнка, и шагнул к самому проёму.

— Парашют, — проскрипел шеф, задыхаясь, глядя остановившимся взглядом вниз. Ему казалось, что он видит страшный сон, и тот тянется невыносимо медленно.

— Это бесполезно, — ровно ответил секретарь. Сзади загудело, что-то треснуло, в спину дохнуло горячей волной. Потом господина Рихмана вышвырнуло в пространство, и он завопил, не слыша себя, захлёбываясь ледяным воздухом, ставшим жёстким, как бетон.

Люди на дороге, глянувшие снизу на элегантную игрушку-вертолёт, с тихим стрёкотом проплывавшую в небе, увидели, что машина изменила курс. Вертолёт закачался, ныряя носом, его повело в сторону, словно в борт ему ударяли невидимые волны. Потом отъехала в сторону дверца, и в проёме показался человек. Зрители ахнули, закричали, указывая друг другу на фигуру, балансирующую на краю пропасти. Воздушная машина качнулась сильнее, её начало крутить вокруг оси, потом, неслышно для зрителей внизу, глухо ахнул и раздулся огненный клубок, мгновенно охватив корпус вертолёта. Из пламени вывалилась фигурка человека, и, вращаясь в воздухе, стала падать на землю.

Люди заорали, кто-то бросился вперёд, к предполагаемому месту падения, многие вытащили коммуникаторы и принялись снимать редкостное зрелище, кто-то просто визжал, стоя на месте и размахивая руками. На дороге образовалась пробка, машины стояли вереницей, толпа людей толкалась у обочины, крича и тыча руками в небо.

Окутанный пламенем, как диковинной шалью, вертолёт, крутясь и оставляя за собой ядовито-чёрный шлейф, стал падать. Его успело отнести в сторону от дороги, и он рухнул у кромки леса, взметнув тучу земли и выбросив клубящийся гриб едкого дыма.

Водитель грузовика, первым заметивший крушение и успевший опередить остальных, подбежал к телу, лежавшему на земле, как сломанная кукла. Это был человек в хорошем костюме, теперь смятом и засыпанным землёй и песком. Водитель наклонился, с острым сожалением разглядывая торчащие прядки седых волос и выглядывающую из ворота тонкой рубашки шею. Человек был уже немолод. Водитель осторожно перевернул его на спину, отметив, что следов крови и видимых повреждений нет, и нигде не торчат обломки костей, как ему уже случалось видеть за свою нелёгкую шофёрскую практику. Человек повернулся лицом вверх. Открылся ворот рубашки, стянутый перепачканным в земле галстуком. В пыли сверкнула бриллиантовая заколка. Водитель вздрогнул, отдёрнув руку. Человек пошевелился, тихо простонал и закашлялся. Потом открыл глаза и взглянул вверх.

— Не двигайтесь, — предупредил потрясённый водитель, таращась на человека, родившегося в рубашке. Он ещё не видел, чтобы кто-то мог выжить, упав с высоты пятиэтажного дома. — У вас всё в порядке?

— Боже мой, — прохрипел человек, не отрывая глаз от голубого неба. — Боже мой. — Его затрясло, и водитель, всё ещё не веря своим глазам и принявшись ощупывать руки и бока потерпевшего, почувствовал, что тот весь заледенел.

— Как холодно, — прошептал упавший с неба, обхватил себя руками и затрясся, поджимая ноги в измаранных брюках к животу.

* * *

— Мы ведём репортаж с места событий, — корреспондент, девица в белокурых кудряшках, завитых по последней моде мелким бесом, убедительно таращила в камеру угольно-чёрные глаза. Вокруг её ножек завивались клубы чёрной пыли, поднятой суетящимися людьми. Рядом, в вывернутом круге земли и песка догорали остатки вертолёта. — Никто не ожидал, что глава корпорации господин Рихман, совершавший обычный полёт на своём вертолёте, с личным пилотом, который служил у него вот уже... вот уже пять лет, упадёт с неба, как раскалённый метеорит! Золотой метеорит, если верить последним спискам журнала "Форс". Что теперь будет с корпорацией, оставшейся без своего идейного вдохновителя? Без человека, который вот уже много лет держит в своих руках львиную долю производства тонких технологий и разработок в самых наукоёмких областях промышленности?

— Господин Рихман срочно доставлен в больницу, — скороговоркой вещал у обломков вертолёта другой корреспондент, красивый молодой брюнет с блестящей заколкой в гладко прилизанных волосах. — Это сенсационное происшествие уже потрясло мировую общественность. Что скажет нам господин Рихман, когда придёт в себя? Что скажет глава корпорации "Ананас"?

— Как нам удалось узнать, глава корпорации не получил сколько-нибудь серьёзных повреждений, — кричала девица, заглушая свист ветра в микрофоне и голос конкурента. — Но пережитый шок оказался настолько сильным, что он не может ничего сказать. Медики рекомендуют полный покой...

— Известно, что господин Рихман всегда брал с собой своего секретаря, — перебил девицу красивый брюнет. — Скорее всего, и в этот раз секретарь был с ним в вертолёте. Но никаких следов тела не обнаружено. Обгоревший труп в кабине вертолета, очевидно, принадлежит пилоту...

— Что это — случайность, или роковое стечение обстоятельств? Что стоит за трагическим происшествием? Человеческий фактор или другая, неведомая нам сила? — визгливо выкрикнула девица, и прилизанный брюнет наступил ей на ногу в отместку за перехваченную у него фразу.

* * *

Человек на больничной койке открыл глаза. Он помнил, что когда-то, давным-давно, его звали Алек. Алек Рихман. "Не хочу идти в школу" — подумал он, глядя в темноту. Память восстановила образ комнаты в доме родителей, где было негде повернуться, а чтобы пройти к двери, надо было совершить сложный манёвр вокруг шкафа и бабушкиного комода. Комод изменил очертания, превратился в сундук с латунными накладками, а комната стала другой. Он поморгал, мучительно пытаясь выплыть из сна. У них никогда не было сундука. И этого чучела медведя в углу. Сундук исчез, появилась тумбочка. Он ещё спит. Надо проснуться. Идти в университет. Или он его уже закончил? Человек не мог вспомнить.

Его пробрал озноб. Внезапно накатила дурнота, прошла по телу кипящей волной. Он заворочался, что-то ему мешало. Из тела выходили пластиковые жилки, на висках пульсировали влажные липкие нашлёпки, у носа торчала ещё одна, и он почувствовал себя окутанным паутиной. Он затих, пережидая слабость. По комнате ходили. Он только сейчас услышал это, и затаился. Сейчас войдёт мать и станет будить его. Нет, он же закончил факультет. Листок диплома в рамочке висит на стене, стоит только повернуть голову. Никуда не надо идти.

Шаги затихли рядом, но он не видел никого. "Это просто сон", — подумал Алек. — "Я ещё сплю".

— Ты нарушил инструкцию, — сказали сверху, прямо над головой. — Это преступление.

— У меня не было выбора, — ответил тот же самый голос. Алек сглотнул, стараясь не дышать. Сон начинал пугать его.

— Выбор есть всегда, — голос звучал монотонно, словно человек, задумавшись, разговаривал сам с собой.

— Я не мог поступить по-другому.

— Мог. Теперь ты не оставил мне выбора.

— Так что же, это конец?

— Конец или начало, нет никакой разницы. Ты готов?

— Я... Да, готов.

— Тогда до встречи в Аду.

Алек услышал слабый звук, словно на плите закипал чайник. Его обдало холодом, и он задрожал под одеялом. Потом внезапно, с пугающей ясностью ощутил, что рядом с ним никого нет. Он открыл глаза. Мягкий свет приборной панели дрожал на поручнях медицинской кровати, отражался в трубках с жидкостью, выбегавших из-под одеяла в разных местах. Было тихо, и только кровь шумела в ушах. Алек повёл глазами вокруг. В палате он был один. И он не спал. Господин Рихман зажмурился. Перед глазами с невиданной ясностью выплыл крутящийся, удаляющийся вверх клубок огня, из которого торчал хвост с вяло вращающимся винтом. Он сжал зубы, снова начиная дрожать, и невыносимое ощущение зияющей пустоты и одиночества пробрало его до костей.

Глава 23

— Что вам надо? Тест на беременность? — громко повторила девица-фармацевт. Астра зарычала про себя.

— Да. Тест.

— Сейчас поищу. Где же они. Тесты на беременность... — с удовольствием повторила ещё громче девица в белом халате, копаясь по шкафчикам.

Астра переступила с ноги на ногу. Кучка женщин, стоящих у прилавка с женским бельём, активно наблюдала. Их взгляды липли к фигуре Астры, как щупальца осьминога. Местный супермаркет, куда она пришла чуть свет, и где ещё пришлось топтаться у закрытого окошка аптечного пункта, оказался местным клубом по интересам. Сейчас острый интерес вызывала залётная птица в невиданных штанишках и курточке.

— Вот, — фармацевт выложила коробочку на столик. — Ваш тест.

Астра посмотрела на ценник. Проклятье. У неё нет столько.

— Будете брать?

— Нет, спасибо, я просто спросила.

— Всего хорошего. Заходите ещё, — сладко пропела девица.

Она пошла к выходу. По спине ползали взгляды-присоски.

— Гляди, какая фря, — услышала она, открывая дверь. — Тест ей подавай. Ещё не залетела, а уже.

— Смотрите за своими мужиками, бабоньки, — фыркнул кто-то, и Астра торопливо прикрыла за собой дверь, отсекая поднявшийся гомон.

Супермаркет, до которого пришлось отшагать через все Кривули, сиял свежевымытыми окнами. Солнце, огненный шар, висело над крышами, отражаясь в витринах полотнами расплавленного золота.

У дверей загорелые разномастные мальчишки обступили новенький велосипед. Гордый владелец, тощий малец лет семи, высунув от усердия язык и двигая острыми локтями в пятнах зелёнки, обматывал руль слоями цветной изоленты. Астра обогнула их тесный круг и глянула на руль. Блестящий металл уже почти скрылся под полосками цветного пластика. Она вспомнила Фому, его мотоцикл, заведённый полицейским Федькой в сарай, и вздохнула. Мальчишки расступились, владелец вскочил в седло, и принялся выруливать на дорожку. Астра посторонилась, услышав бряцание звонка, велосипед, вихляя передним колесом, покатился мимо. Она увидела взгляд карих глаз мальчишки, брошенный на неё из-под чёлки. Рулевое колесо вывернуло совсем уж на сторону, и велосипед упал на бок. Загремел об плитки дорожки руль, звякнул надтреснуто звонок. Мальчишка поднялся на ноги, шипя от боли и держась за ушибленную коленку.

— Смотри, куда едешь, — сказала Астра.

— Иди отсюда, ведьмина внучка, — буркнул малец, хватая велосипед за руль. Он поставил его прямо, взобрался в седло, и, отъехав подальше, крикнул: — Угу-гу, кикимора болотная!

Потрясённая Астра постояла, глядя на удаляющегося нахала, потом оглянулась вокруг. Рядом с входом в супермаркет стояли бабки с авоськами. Бабки молча смотрели на неё, встав тесным кружком. Ребятишки глазели на Астру, толкаясь и перешёптываясь. Она отвернулась и прошла по оранжевым восьмиугольным плиткам дорожки к асфальту основной улицы.

Солнце припекало, слепило глаза, и она пожалела, что не взяла тёмные очки, оставшиеся от Манюси. Дорога до дома бабки показалась длиннее вдвое, и рытвин с кочками на обочине почему-то стало больше. У забора, выкрашенного зелёной краской, поверх которого свешивались унизанные яблоками гибкие ветки, бродили козы. Астра остановилась. Белые животные, подрагивая упругими шерстистыми ушами, дёргали пучки травы у забора. Одна коза, тряся розовым выменем с вытянутыми сосками, взобралась на кучу песка у соседнего дома, сырого после ночного дождя. Ловко перебирая ногами, утвердилась на самом верху, и запрыгнула на корявую, толстую ветку кряжистой вишни, пробившей когда-то своим стволом забор, и торчащей на улицу половиной густой, усыпанной мелкими листьями кроны. Коза, упираясь острыми копытцами в шершавую кору, принялась объедать вишню. Астра с отвращением оглядела вымазанный засохшей грязью бок козы-альпинистки, и повернула к калитке. Откуда ни возьмись, выбежал крупный белый зверь, нагибая уродливую голову, покрытую белой жёсткой шерстью, и увенчанную парой кривых рогов. Тряся бородкой и стуча копытами, козёл проскакал наверх по песчаной куче и одним тычком согнал с вишни зарвавшуюся козу. Коза сиганула вниз, а бородатое и рогатое чудовище принялось гонять её подруг, крутясь по траве и тыча рогами в раздутые шерстяные козьи бока. Одна, белая с чёрным пятном, коза ринулась прямо на Астру, та шарахнулась к забору, и увидела пугающе невыразительные, жёлтые со стоячим зрачком козьи глаза. Таких страшных глаз она ещё не видела. Козы всегда казались ей милыми пушистыми зверюшками, что мирно пасутся на лужайках и дают детишкам молоко в миленьких кувшинчиках.

— Степан, убери своего Ваську, пока никого не покалечил! — крикнули у Астры над ухом. Мужичок в пыльных сапогах до колена и комбинезоне поверх рубашки в клетку принялся ловить козла, а Дуняша сказала:

— А ты чего стоишь, смотришь? Этот Васька ведь не разбирает, кому поддать. Получишь по мягкому месту.

Мужичок загонял козла за изгородь. Козёл упирался и выворачивался, норовя уйти в сторону. "Иди, иди, — пыхтел хозяин, — Дождёшься, на мясо пущу!"

— Дуняша, как узнать, беременна я или нет? — внезапно спросила Астра. Дуняша воззрилась на неё, а она пояснила: — Меня тошнило вчера, прямо наизнанку вывернуло. У меня на тест денег нет. А к врачу не хочу идти. Я документы дома оставила.

Дуняша посмотрела мимо неё на Степана. Тот всё боролся с козлом. Васька мемекал дребезжащим голосом.

— А что делать станешь, если и правда беременная?

— Как что? Аборт, конечно.

Дуняша открыла калитку, поманила Астру за собой. Они вошли во двор.

— Я тебе вот что скажу, — Дуняша плотно закрыла за собой калитку. — Ты дурью не майся. Ничего ты не беременная. Подумаешь, тошнило. Мало ли кого тошнит.

— А если и правда? — взвилась Астра. — Что я делать буду? С... с байстрюком на руках! — откуда у неё взялось это слово, она не знала.

— Тоже живая душа, — медленно сказала Дуняша, глядя на Астру.

— Нет, не живая. Пока зародыш, не душа вовсе! — зашипела Астра. — Нам врач на лекции рассказывал!

— Ну, раз на лекции... А деньги у тебя на аборт имеются? Если даже на тест не хватило?

Астра смутилась. Об этом она ещё не думала.

— Вот видишь. Ладно, помогу тебе. Раз уж такое дело, — Дуняша двинулась к крыльцу. Взошла по ступенькам в сени.

— У бабки твоей травки разные были. На всякий случай. И от этого дела тоже. — Дуняша привстала на цыпочки, отодвинула пёструю занавеску. За занавеской на стенке рядком были вбиты крючья. По крючьям висели кастрюльки, ковшики и медный, сверкнувший на свету округлым медовым боком, таз. Сбоку на крайнем крюке висела связка матерчатых мешочков. Дуняша сняла всю связку. Астра присела на лавку и стала ждать.