— И зачем ты меня сюда притащила? — спросил он.
— Матрасы таскать! — сказала я.
Он обреченно взялся за нижний матрас, я дернула верхний и он упал на его матрас сверху. Парень покосился на меня, сложил матрасы и взял.
— Куда тащить?
Ира задумалась.
— С лестницы их! — сказала она.
Подушка вознамерился спуститься вместе с ними, но Ира его остановила.
— Ты что! Мы тебя до медпункта не дотащим ни так, ни по частям, — сказала она. — Так кидай.
Послышался колоритный грохот.
— Поздравляю, лестница цела, а то бы всем по кипарису пришлось спускаться! — хохотнула она.
Я поскидывала матрасы с верхних ярусов, Подушка их утаскивал.
— Ну и наши тогда, а то нас поругают, — сказали девчонки.
Подушка аккуратно собрал их матрасы и спустил так же аккуратно с лестницы.
— Лучше идите в туалет, как бы вы тут ничего не видели, а в туалете сидели с запором, с поносом, не знаю, что вы скажете, — сказала я им.
Дальше мы долго и упорно разбрасывали вещи, аккуратно перекладывая то, что принадлежит неповинным девушкам. Под конец намотали простыни на люстру, сделали аппликацию из наволочек на двери, пододеяльники повесили вместо штор, одеяло вместо ковра, а посреди куча из вещей. Короче у них был новый, абсолютно-креативный дизайн комнаты. Мы аккуратно вышли из комнаты и отправились наводить порядок в своей. Подушку мы благоразумно отправили на улицу подежурить под окном, а сами стали убираться. Из смежной комнаты пришли расхитители гробниц.
— Где вы их прячете? — громко спросила Настя.
— Насть, у тебя глюки. Кого их? — спросила я, узрев свое Одеяло.
Ира отвлекала Настю фразами типа: "Ты дура, что ли?", "Тебе валерьяночки не налить?", "Ты когда у врача-то была в последний раз?". Я быстро отправила Одеяло к окну и спустила с кипариса. Посмотрела на них сверху, проверяя, все ли в порядке, и вернулась в комнату.
— Я понимаю, коллективных глюков не бывает, это у Насти индивидуальный. Но вы-то что? — нападала Ира на сопровождающих Настю. — Вы ей поверили? Этой неровно, нервно-психически ненормальной?
— Но она сказала, что видела, тем более мы одного нашли, — сказали они. — Ой, а где он?
— Так, коллективные глюки, которых не бывает! — сказала Ира. — Вы что нюхали вместе, девушки? Учтите, если злоупотребите, то нас через границу не пустят!
Они озадачились и ушли, мы дали добро на подъем по кипарису и подрядили их помогать нам разбирать учиненный соседками бедлам. После наведения порядка мы спрятали Одеяло в шкаф, а Подушку в тумбочку. Тут вернулись девушки, жаждая закатить нам скандал. Надолго Насти не хватило, ибо мы ее игнорировали, остальные девушки были заняты наведением порядка.
— Ир, пойдем в туалет, а то что-то хочется, — сказала я, и, не обращая внимания на идиоток, мы ушли из комнаты.
Мы запинали их матрасы в мужской туалет и вернулись в женский, рассевшись по кабинкам. Девушки прибежали за нами. Ире повезло больше всех: она выбрала кабинку, которая не закрывалась. Девушки рванули ее дверцу.
— Мило, — с унитаза ответила Ира.
Стали ломиться ко мне.
— Это еще что такое? — я встала на унитаз и спросила у них, строго глядя сверху.
Они устыдились и тоже решили справить нужду. Мы с Ирой быстро вышли из кабинок, я как-то умудрилась закрыть свою с внешней стороны, и выбежали в коридор.
— Я слышала, как дверца хлопнула!
Вроде бы старалась не хлопать.
— Ира к Ольге пересела, они обе на унитазе стоят, и головы попрятали!
Мы, покатываясь со смеху, вернулись к себе в комнату и рассказали историю остальным. Я уселась на тумбочку и спустила руку, меня как-то вяло дернули.
— Помираешь? — спросила я.
Меня снова дернули за руку, что означало "да".
— Бедолага, — я погладила его по голове, ибо под руку попадались только волосы. Он высунулся.
— Они меня достали! — скорбно сообщил мне Подушка.
— Не переживай, сейчас опять придут. Думаешь, этим все кончится? Нет! — ответила я.
Подушка горестно вздохнул и наклонил голову к моей руке. И вправду бедного достали.
— Тебе-то что переживать? Это Одеялу надо переживать, — успокоила его я.
— Что это?
— Ты видишь, где находится шкаф? Возле двери! Забегут, и сразу к шкафу, — сказала я.
— А если забегут, и сразу к тумбочке?
— Кто им позволит! — хмыкнула я.
Он скептически посмотрел на меня, я погрозила ему флейтой, он следил за ней глазами. Я усмехнулась, тихонько стукнула его по лбу.
— Исчезай!
— С кем это ты разговариваешь? — спросили у меня девчонки.
— Вы видите, одноглавая Подушка! — сказала я, показывая им Подушку. — Ошибочно считать, что у подушки только два брюшка и четыре ушка, у нее еще есть голова. Прячься!
— Мне уже надоело. Одни камушки, — пожаловался Подушка.
Правильно, это не Иркина тумбочка!
— Пошурши камушками, глядишь, испугаются и убегут!
Он воодушевился.
— Не смей, еще прибегут!
Тут послышались шаги.
— Всё, прячься!
Подушка исчез, я открыла верхнюю дверцу, он туда высунулся.
— Какой же ты любопытный! — посетовала я, набирая камушков и закрывая дверцу.
Я выпрямилась и стала по одному кидать камушки в Подушку. Тумбочка заходила ходуном.
— Бешеное родео! — хихикнула Ира, я очень выразительно на нее посмотрела, она перестала шутить.
Я кинула еще один камушек, тумбочка подскочила.
— Да хватит прыгать, я же упаду! — сказала я.
Он внимательно посмотрел на меня, я едва удержала руку с камушком. Я замахнулась снова, он исчез.
— И больше не прыгай!
Блин, камушки кончились!
Ира дежурила у шкафа, открыв соседнюю дверцу и изображая бурную деятельность. Тут зашли идиотки.
— Вот! Какого! Зачем вы трогали наши вещи?! Как вы вообще! Идите теперь и сами убирайте! И вообще, что вы себе позволяете?! Как вы смеете лезть в нашу комнату и что-то там вообще трогать?! Кто это вам разрешил! Мы вот возьмем и...
— А вы уже! — сказала Ира. — И мы уже все собрали даже!
— Мы... Мы... мы... — верещала Настя.
— Ты... Ты... ты! Вы... Вы... вы... — передразнила Ира, делая между словами солидные паузы, дабы незадачливые охотники за привидениями могли бы вставить туда непечатные слова.
Подушка на каждом слове подпрыгивал, тумбочка сотрясалась.
— Я им... я... я! — шепотом бушевал Подушка.
— Что ты им? Что? Спокойнее! Спокойнее надо быть! — увещевала его я, гладя по голове. Подушка наклонялся все ниже, я решила проверить предел, тоже наклоняясь. Не знаю, как он там сложился, но я достала почти до пола. Тут он неожиданно выпрямился, я следом за ним, пребольно ударившись затылком об стену. — Вот, блин, ромашка!
Подушка продолжал прыгать, за ним тумбочка, шкаф подозрительно шатался. Ира от души пихнула шкаф, он стукнулся об стену, и послышалось зловещее "Бум-дын-дын-дыдыцк" и следом за этим "Шур-шур-шур". Не буду уточнять, что было в шкафу, скажу только, что это были не камни. Все уставились на шкаф.
— Сувенирчики у всех лежали. Решила все попортить! — откидывая волосы назад, сказала Ира. Тумбочка захихикала и конкретно дернула меня за руку, от чего я сама залезла в эту тумбочку. Я ругнулась сквозь зубы и взяла с пола камушек побольше. Подушка поднял на меня глаза, я замахнулась на него камушком, взгляд тут же изменился. Блин, умеет же он рожицы строить. Какой тут камнем бить, впору сесть и плакать.
Я швырнула камень в стену. Впервые в жизни попала в то, во что изначально целилась! Камень разлетелся на мелкие кусочки, большинство которых попало в меня, я собрала их и высыпала обратно в тумбочку сверху на Подушку.
— Ой... что-то колючее, — забеспокоился парень.
— Правильно, осколки камушка! — усмехнулась я. — Это тебе не галька!
— А-а-а? — испугался Подушка и посмотрел на меня опять тем же самым взглядом. Ы-ы-ы...
— Дай мне лучше камушек побольше, — сказала я, тысячу раз пожалев о сделанном.
Я опустила руку, и мне в ладонь лег шикарный камушек. Порадовавшись хорошему камушку, я с наслаждением швырнула его об потолок прямо над нашими незваными гостями. ФЕЙЕРВЕРК! Ира увидела мой маневр и ретировалась в один с Одеялом шкаф. На головы гостьям посыпались мелкие камушки и крошка. Визг, писк, все бросились в рассыпную.
— Кто? Кто это сделал? — закричали девушки.
Ира вылезла из шкафа и принялась хохотать.
— Шкаф! — сказала она.
— Ладно, что не тубочка, — тихо сказал Подушка.
— Тумбочка... — поправила я.
— Мм... ты с тумбочкой разговариваешь? — удивились девушки.
— С тумбочкой! Не видно, что ли? — спросила я.
— Как?
— Азбукой Морзе!
Подушка тут же принялся что-то настукивать. Девушки списали феномен говорящей тумбочки на то, что у меня была опущена туда рука, и я настукивала сама. Я вытащила руку, тумбочка продолжала стучать, девушки и рот открыли. Ира тоже стала озираться.
— Стукач тут завелся! Вот и стучит на всех! — сказала я ей и стукнула Подушку по спине. Он поднял голову и посмотрел на меня взглядом котика из Шрека. Я снова передумала ругаться и отвернулась, он решил вылезти. Я обернулась и помахала на него кулаками, так и не дотронувшись до него самого ни разу. Подушка спрятался вниз.
— Стукач! Какой стукач? — возмутился Подушка.
— Ольга, с кем ты разговариваешь? — спросили меня.
— Я же уже говорила — с тумбочкой!
— А у меня говорящий шкаф! Ой, что-то не говорит, — Ира как следует, тряхнула шкаф, который выдал какие-то нечленораздельные звуки.
Ворча, что мы такие дурочки, гостьи ушли.
— Ты что? Ты ум сошла! — завопил Одеяло из шкафа, Ирка прислонилась к дверце и не выпускала его. — Вы куда меня засунули! Там что-то было шуршащего. Ты что ум сошла шкаф шатать, я же упадсть, и ноги дверца откроют.
Так страшно, что прямо чуть в штаны не наложил, все предлоги потерял, лица перепутал. Подушка уже наполовину вылез из тумбочки и выглянул из-за меня и кровати, чтобы посмотреть, что там такое. Я со всего размаху стукнула его по спине, он — рад стараться — высунулся еще больше. Тут, на горе Одеялу, он вылез из шкафа, выпихнув ногами оттуда часть его содержимого. Подушка и рот открыл, не то от ужаса, не то от восторга, потом выражение его лица сменилось диким любопытством — мне показалось, еще чуть-чуть, и он туда дотянется. Я сама посмотрела туда. РОМАШКА! РОМАШИЩЕ! Там же... там... БЛИН, там же на черный, тьфу ты, красный день календаря праздничные подарочки припасены были! ЁКЛМН! Я оттащила его оттуда и сама собралась спускаться. Он собрался тумбочку отодвигать, я чуть было не шлепнулась на него.
— ТЫ ЧТО! — ухватившись за кровать, взвизгнула я.
— Ой, извини, — сконфузился Подушка.
— Ты вылезть не можешь?
Сказано — сделано. Подушка поспешно вылез и рванул было к шкафу. Ирка состроила мне жуткую рожицу, я кивнула.
— Подушк, достань мне камушек! — сказала я.
Он обиженно посмотрел на меня, намекая на то, что ему интереснее бежать к шкафу.
— Никуда они не денутся, ножки у них не вырастут, — сказала я.
— Хм? — удивился Подушка, но за камушком все-таки полез... через верх. Блин, дверцу открыть слабо?
Камушек лег мне в руку, я прицелилась им в потолок.
— С какой силой ты швырнула камушек? — спросил Одеяло.
— Не знаю насчет силы, моя сила. Со всей дури! — усмехнулась я.
— Дури? — спросил Подушка.
— Ну, со всей силы, — ответила я.
Силы дури...
— На какую высоту?
— До потолка!
— А если я кину — разобьется? — спросил Подушку.
— Ну, если даже у меня разбился, то у тебя и подавно!
Потолок, дай бог, не проломил бы! Ирка в это время перепрятала подарочки и на радостях хлобыстнула дверцей.
— Я все-таки посмотрю, — сказал Подушка.
— Смотри, — усмехнулась я.
Подушка открыл дверцу и опешил, узрев пустой шкаф.
— Все-таки ножки выросли, — усмехнулась я.
Подушка очень огорчился и даже похныкал для вида, а Ира почувствовала себя взрослым, который отобрал у ребенка игрушку.
— Тебя в такой интересное место засунули! — сказал Подушка.
— Что? — не понял Одеяло.
— Тебе бы только чтобы не шуршало. Тебя бы в тумбочку к камушкам! — грустно сказал Подушка.
Мы дружно все устыдились, я отвернулась.
— Ты что? — удивилась Ира.
— Да ты посмотри на него! — возмущенно воскликнула я.
Ира посмотрела на Подушку, который продолжал растерянно-грустно смотреть по сторонам.
— О-о! Не смотри на меня так! — ужаснулась Ира.
— Как? — пискнул Подушка. Брови поползли наверх, взгляд стал еще умильнее.
Блин, какой же у него низкий голос! Вот ведь все познается в сравнении, теперь, когда он вздумал пищать, я, наконец, оценила благозвучие его прежних высказываний.
— О, пресвятые мощи Иосифа! — шарахнулась Ира.
Я упорно не смотрела не него, Одеяло не понимал, о чем речь.
— О, господи, — вздохнула я и пояснила Одеялу. — У твоего друга рожицы, как у котика из Шрека.
— А? — так и не понял Одеяло.
— О-о, блондин! — хохотнула я.
— Точно, — согласилась Ира со своей кровати. Я тоже забралась к себе, помотала кроссовками, они слетели. Одеяло наступил на мой шнурок и шлепнулся на пол.
— Одеял? — с трудом сдерживая хохот, позвала я.
— ЧЁ? — зло отозвался парень.
— У тебя же шнурки не развязаны, — сказала я.
— Какие шнурки? У меня шлепки!
— Ты в шнурках запутался.
— В чьих?
— В моих...
Он подобрал мой кроссовок.
— Что они тут делают? — поругался на них Одеяло, отшвырнул их мне и полез устраиваться на Ириной тумбочке.
Подушка стоял посреди комнаты, я потрясла аскорбинками и тут же получила коронный взгляд Подушки.
— Не смотри так, а то аскорбинку не дам! — сказала я.
Он посмотрел еще жалобнее.
— Не дам! — храбрилась я.
— Кто сахарком воспитывает, кто — аскорбинками, — усмехнулась Ира. — Слава богу, Одеяло так не умеет.
Одеяло состроил нечто похожее.
— Не действует, — сказала Ира.
Одеяло огорчился.
— А вот это уже натуральнее, — похвалила Ира.
Пара репетиций, и будет получаться так же, как и у Подушки, но не буду ему это говорить. Подушка тем временем пытался меня гипнотизировать.
— Не дам, пока будешь рожи строить!
Подушка тут же привел лицо в порядок. Я протянула ему аскорбинку. Он взял и принялся строить рожи, залезая ко мне на кровать.
— Не дам!
Он снова стал нормальным. Так мы и прикончили банку, но как только она кончилась, Подушка принялся за старое.
— У нас еще банка есть! — напомнила я.
— Тогда не буду, — согласился Подушка.
Ира все это время пыталась накрасить Одеяло, тот не поддавался. Я предложила красить гончарным способом, что-нибудь да накрасится. Подушка радостно вертел головой.
— Что? Отдыхаешь? — спросила я у него.
— Ага. Меня никто не красит!
Я изучающе стала осматривать его лицо, он начал медленно отодвигаться.
— Да ладно, я подожду, — сказала я ему, не уточняя, что ждать буду до Королевской ночи.
Он совсем испугался, шарахнулся назад и треснулся затылком об стенку.
— Ой... — потирая затылок, сообщил Подушка.
