— Очень жаль, Михаил Коронатович, что мы с вами ещё о многом не поговорили, было бы очень интересно послушать вас, но, сами понимаете, меня ждут и другие дела. Ваши записи я перечитаю более внимательно. Как мы с вами и договорились, послезавтра вы сделаете доклад перед комиссией. И хорошенько подготовьтесь, надо многих заинтересовать, а, главное убедить, чтобы получить их поддержку. Жду вас к 16.00.

26 июня 1915года. Петроград. Адмиралтейство. 16.00. Военно-техническое совещание.

Григорович выполнил своё обещание. Когда я, через два дня, вновь прибыл в адмиралтейство, тут уже собрались высокие и не особенно флотские чины, кораблестроители, первые российские авиаконструкторы и другие важные люди с погонами и без.

Мне пришлось до хрипоты доказывать свою правоту некоторым флотским начальникам, ну не мог я им сказать, что в теле хорошо знакомого им адмирала, находится сознание совсем другого человека, попавшее в это тело из столетнего будущего.

В чем-то они соглашались со мной, а в чем-то нет, на некоторые мои предложения их мнения делились пополам. Они категорически не хотели отказываться от строительства сразу всех четырёх линейных крейсеров.

— Хорошо, давайте спросим у наших кораблестроителей, когда, по их мнению, вся четвёрка сможет вступить в строй, и прежде всего головной, если все силы, средства и материалы бросить на его достройку. Николай Николаевич, и вы, господин Юркевич, или уважаемый Иван Григорьевич, расскажите нам, когда, по вашему мнению, ожидать завершения строительства.

Начал Бубнов.

— Господа, вы знаете, что с началом войны, многие детали и механизмы, заказанные в Германии, стали недоступны для нас. Из-за этого, нам пришлось заказывать эти же детали на отечественных заводах. А все заводы сейчас перегружены военными заказами. Это не способствует ускоренному изготовлению заказанного, а главное, необходимому качеству. Поэтому приходилось много раз всё переделывать, и соответственно, с каждым разом отодвигать сроки установки этих механизмов на строящиеся корабли. И в конечном итоге, сроки сдвигаются, с каждым разом всё дальше и дальше. Как вы уже знаете, два корпуса уже спущены на воду, третий планируем в сентябре-октябре, а последний — весной будущего года. Готовность к испытаниям головного "Измаила" намечена на вторую половину 1917 года, второго в конце того же года, или даже весной восемнадцатого. Из этого можно сделать вывод, что выход второй пары на ходовые испытания можно ожидать не ранее 1919 года.

У адмиралов удрученные лица. Начальник морского генерального штаба адмирал Русин не стал настаивать на достройке всех четырёх линейных крейсеров, согласился на первую пару, но настоял, чтобы на воду спустили все, с целью освободить стапеля. Хоть и неохотно, но его поддержал командующий флотом адмирал Канин. Долго шло обсуждение того, нужен ли нам авианосец, и, если нужен, то сколько времени займет переоборудование "Океана" в полноценный корабль. Да и самолетов для него нет, не всякий авиатор на него отважится садиться, если такое переоборудование состоится. Может, стоит переоборудовать корабль в простой носитель гидросамолетов, гораздо проще, быстрее и дешевле. Мне, в который раз, пришлось опять доказывать перспективность такого класса кораблей, как авианосцы, нажимая на патриотизм.

— Надо англичанам нос утереть, — первыми такой корабль построить и первыми же ввести в строй, чтобы не вышло, как с вводом в строй английского "Дредноута". Американцы подобный корабль заложили раньше, но опоздали с его вводом в строй, и вся слава досталась островитянам. Нам трудно тягаться с англичанами в скорости постройки кораблей, но если напрячь силы, и начать немедленно, через год введем в строй. Если что-то переделывать в обычный гидрокрейсер, так это надо попросить Государя пожертвовать своей императорской яхтой "Штандарт" и передать её для перестройки, а когда война закончится, то можно ему ещё краше яхту построить.

-Да как вы такое можете говорить, милостивый сударь, — завопил кто-то в штатском.

-Так и говорю, что это подходящий для такой цели корабль, у него и скорость приличная, и водоизмещение подходящее. Установить штук шесть четырехдюймовок, четыре противоаэропланные пушки да пяток самолетов, что нам господин Григорович обещает поставить. Такое судно может быть готово уже к весне, а если постараться, то и нынешней осенью оно может выйти в море. Всё упирается в одобрение идеи Его Величеством. Даст он на это разрешение или нет?

— Так что, "Океан" не будем перестраивать в авианосец? — раздался чей-то вопрос. Я поискал глазами, но, так и не поняв, кто это был, ответил.

— Как же не будем, ещё как будем, но это в ближайшей перспективе. А нам уже сейчас нужен корабль с гидросамолётами, если не осенью, то к весне должен быть полностью готов выполнять вместе с нами боевые задачи. А так же и самолёты для авианосца у нас должны быть построены к весне. Это для того, чтобы нам за лето подготовить авиаторов, которые будут способны посадить свой самолет на подобный корабль.

— Как собираетесь готовить? — задал вопрос адмирал Русин.

-Построим две площадки размером с предполагаемую палубу. На первой установим все приспособления, что будут останавливать самолет после приземления. На этой площадке будем испытывать и самолёты, и все приспособления. Те, что выдержат испытания, будут установлены на корабль. Авиаторы, которые научатся сажать свой самолет на такую площадку, будут тренироваться на второй — точной копии настоящей палубы, со всеми приспособлениями и надстройками, но уже на тех самолетах, что мы выберем в качестве основных для вооружения данного корабля. Те из авиаторов, кто пройдут испытания с наименьшим количеством аварий, будут зачислены в экипаж нашего первого авианосца.

-Что скажете господа конструкторы, вы сможете для нас построить самолёт? — задал вопрос адмирал Григорович. Вот, например господин Лебедев Владимир Александрович, поставляет для нашего флота неплохие самолёты — что вы можете нам на это ответить.

-Ваше Высокопревосходительство, самолет построить мы конечно сможем. Но нужен особый, ведь он будет действовать над морем. Следовательно, запас бензина у него должен быть больше, ему же надлежит проводить разведку продолжительное время. Кроме того, как нам рассказал адмирал Бахирев, он ещё должен и корабли противника бомбить и обстреливать, а это, опять же, груз не маленький. Да и сам самолет должен быть более крепкий, чтобы от ударов при посадках на палубу не развалился. Всё эти нововведения выливаются в немалый вес. А у нас нет мощных и легких моторов, в основном, только от восьмидесяти до ста пятидесяти сил. В данном же случае и стопятидесятисильным мотором нам не обойтись, тем более, их у нас очень мало. Требуются более мощные моторы, а где их взять? — объяснял Лебедев.

Я задумался, а что я знаю о Лебедеве? Предприимчивый коммерсант, один из первых русских летчиков-спортсменов. Он ещё 1909 году построил свой первый планер. Сам учился летать во Франции, в школе Фармана, после этого проводил показательные полеты в России. В 1911 году совершил рекордный полёт с четырьмя пассажирами на "Фармане-4". На следующий год, не бросая показательных полётов, открыл в столице мастерскую по ремонту и изготовлению воздушных винтов и некоторых частей к французским самолётам, а через два года он уже открыл завод, где выпускал копии французских "Депердюссен", "Вуазен", "Фарман" и "Ньюпор". Здесь же строились летающие лодки ФБА для нашего флота. Сейчас они заменяются более совершенными гидросамолётами М-5, конструкции господина Григоровича. Были и собственные разработки, и, надо сказать, что получились неплохие машины, которые строились серийно. После начала войны на заводе Лебедева начали восстанавливать и копировать немецкие самолеты.

Летом 1915 г. в Петроград на завод Лебедева был доставлен трофейный немецкий самолет "Альбатрос" образца 1914 г. с мотором "Бенц", в полторы сотни сил, послуживший основой для копирования. В дальнейшем такая практика использования трофейных самолетов была широко использована на заводе Лебедева. При этом трофейные экземпляры подвергались во время ремонта небольшим изменениям, в основном из-за установки других моторов, так как моторов "Бенц" у нас не было, но их также пытались скопировать.

Среди трофеев особенно ценились неповрежденные или слегка поврежденные самолеты, совершившие вынужденную посадку в тылу русских войск, но получить их с фронта было очень нелегко. Из-за острой нехватки техники, командование авиачастей старалось использовать трофейные аэропланы по прямому назначению. После небольшого ремонта, при отряде или в авиапарке, на них летали русские экипажи и очень хвалили немецкие машины за надежность работы двигателей и грузоподъемность. Поэтому, несмотря на то, что трофейные самолеты появились в распоряжении армии с началом боевых действий, первый "Альбатрос" завод Лебедева получил только через год после начала войны. Военные чаще всего старались отправить в тыл лишь "бренные останки" самолетов и безнадежно испорченные двигатели. Позже Лебедеву удалось достигнуть договоренности с командованием авиации о поставке трофейных самолетов на завод с целью изучения новейших достижений немецких конструкторов и копированию лучших образцов. Лебедев обещал возвращать эти самолеты на фронт после изучения и ремонта. Так была достигнута взаимная выгода — Лебедев получал доступ к техническим новинкам противника, а фронт получал отремонтированные самолеты. Велась и достаточно интенсивная работа над экспериментальными самолетами.

Лебедев привлекал творческих людей и создавал им хорошие условия для труда. Однако ему не хватало терпения довести многие опытные машины "до ума", в основном из-за того, что создание экспериментальных конструкций не сулило ему немедленных доходов. Основную прибыль он извлекал из серийного производства самолетов, а экспериментальные были скорее увлечением. Вот в чем был минус частного производства, так это в необходимости получения немедленной прибыли, на которую рассчитывал хозяин предприятия. Сейчас в среднем на заводе Лебедева собирается один самолёт в два дня, а надо бы два самолета в день, а лучше четыре или даже пять.

Григорович однофамилец нашего министра, — если выражаться современным мне языком, — является главным конструктором на заводе у господина Щетинина, и делает пока исключительно летающие лодки, но тоже берётся построить такой самолет, что подошел бы нам в качестве авианосного. Но как на это посмотрит сам господин Щетинин, который отличался прижимистым характером? А тут надо ещё потратиться на опытную машину, которой нужно завоевать право быть запущенной в серию. И сам Сикорский тоже не отказывается от конструирования такого самолёта, но все упиралось в мотор.

-Вы постарайтесь построить самолет с тем, что у вас есть в наличие из самых сильных моторов — предложил я. А мы постараемся закупить несколько сотен моторов за границей. Скопировать самый перспективный из них, и постараться запустить в производство. Все мы понимаем, что нам моторы нужны не только для авианосных самолетов, но и для других тоже. Хотя бы взять "Муромец", там также нужны сильные моторы и в большом количестве. Так как сам этот самолет очень полезный на фронте. Не так ли Игорь Иванович. Вот только мало их вы собираете.

-Так у нас и самолет большой. Вы же, господин адмирал, должны понимать, что для его постройки нужно много разных деталей , а не только двигатели. Поставщики не выполняют наши заказы в срок, отсюда и значительные сроки на постройку самолёта. Но и не это главное. Может мы собрали бы воздушных кораблей больше, но вот военное министерство в начале года заморозило оплату и, соответственно, выполнение первоначального заказа на тридцать два воздушных корабля, оформленного в октябре прошлого года. И только в апреле, после почти пятимесячного перерыва, мы вновь начали собирать их. А вот нового заказа от них пока не поступило.

-Ваше Высокопревосходительство — обратился я к Григоровичу — а не заказать ли нам для нужд флота десять воздушных кораблей.

-Попробуем с этим предложением выйти на великого князя Александра Михайловича. Но из-за катастрофической нехватки подобных самолётов для нужд армии, мы свои получим не раньше начала будущего года.

"Да, нет — подумал я — если такими темпами строить, как сейчас Руссо-Балт, а это два самолёта в месяц, то нам придется ждать год-два-три".

После того как авиаторы пообещали построить пригодные для использования с палубы авианосца самолеты, соглашение было достигнуто.

Приняли решение все силы бросить на достройку головного линейного крейсера, двух легких крейсеров типа "Светлана", продолжать строительство эсминцев и подводных лодок. Перевооружить и довооружить все стоящие на вооружении крейсера и начать переоборудование учебного корабля "Океан" в авианосец.

Отдельным пунктом обсуждалось, создание в структуре Балтийского флота боевой оперативно-тактической группы кораблей и ходатайство перед императором о включение в эту группу дредноутов. И начальником этой самой группы назначить контр-адмирала Бахирева. То есть меня. Только я настоял перед командующим флотом и министром, что сам буду подбирать людей на должности командиров кораблей этой группы. Адмирал Канин было упёрся рогом, — как это так, ещё кто-то будет тут сам решать вопросы с назначением командного состава на корабли будущей боевой группы.

-Василий Александрович, в большинстве своём командиры кораблей останутся на своих должностях. Будет всего несколько перестановок. Кто-то войдет в состав моего штаба, и на его место нужен будет новый человек. Вот этого нового офицера я и буду сам подбирать.

-А если мы вам предложим кандидатов на замещение освободившихся должностей или на вновь открытые должности? Вы что откажетесь их принимать?!

Возможно кое-кто и подойдет, но я хотел бы иметь командирами тех, на кого я могу положиться во всём.

-Вот даже как! Ладно. Подготовите полный список офицеров и занимаемые ими должности, и жду вас через неделю у себя. Обсудим ваши кандидатуры.

Эта неделя выдалась у меня очень насыщенной. Пришлось изрядно побегать по заводам и конструкторским мастерским. Вначале я побывал на Адмиралтейском заводе, где ещё недавно строился "Баян", надо было составить и согласовать проект его довооружения, и на почти однотипный с ним "Адмирал Макаров", но строился он во Франции, и имел кое-какие отличия. Точно такие же проблемы были и с другой парой — "Богатырь" строился в Германии, а "Олег" здесь. Само перевооружение должно начаться зимой сразу на двух заводах — Путиловском и Адмиралтейском. Вскоре в Петроград пришел на ремонт "Рюрик" пострадавший больше всех в этом походе, и как самый ценный корабль Балтфлота, его должны оперативно отремонтировать. Я, было, заикнулся о включение его в оперативную группу, но Канин так "вежливо" мне отказал, что у меня больше не возникало желания возвращаться к этому вопросу. Но командующий пообещал, что "Рюрик" будет время от времени, когда это понадобится, подключаться к выполнению отдельных задач по поддержке отряда — это было решение министра.