Спящая Красавица

Решили с Лариской, что пойдем до центра пройдемся. Там всегда полно народа. Пока шли, разглядывали с удивлением пустой город вокруг. Сейчас удивляюсь, как у нас после такого не развился какой-нибудь из страхов. Ну там, например, боязнь открытого пространства, или боязнь тишины или еще чего-нибудь. Короче, в центре все то же самое: пустота, людей нет, машин нет. Все какое-то застывшее, что ли. Как стоп-кадр, только людей забыли внутрь запихнуть.

Лариска опять предложила дельную идею: "Давай, — говорит, — вон в том салоне связи позаимствуем телефон. Они обычно имеют небольшой заряд с завода. Нам хватит позвонить".

Мы немного поспорили о том, стоит или нет брать чужой сотовый. По сути же это воровство. Я, например, в тюрьму никогда не хотела попасть. И никогда не ощущала у себя наклонностей к присвоению чужой собственности. Но Лариска меня убедила, заявив, что если я такая пугливая, то могу постоять на стреме, а телефоном она займется сама. Если вдруг кто-то появится, то чтобы я ее пердупер... тьфу, предупредила. Чо-то я запинаться начала. Надо выпить. Ларис.

Мы чокнулись, и девушки выпили. Катя продолжила:

— Эх, хорошо пошла. Ну так вот, в салон сотовой связи пришлось влезать через разбитую дверь. А как ты хотел? Внутри никого, вокруг тоже ни души. Ба-бах! И готово. Делов-то на пять секунд. Короче, Лариска влезла внутрь, а я снаружи на стреме осталась. Она там, кажется, еще витрину разнесла. Так, кажется?

— Ага, — согласилась совсем уже пьяным голосом Лариса.

— Ну да. Вытащила оттуда несколько мобильников и ко мне. Вместе зарядили в них наши симки и обломались. Прикинь. Все зря. Зря шухерились и стремались. Напрасно, то есть. Сети не было. Ее и сейчас нет, но тогда-то мы этого не знали. Откуда? Стоим, такие, в центре города две лохушки и чо делать не знаем. Вот ты. Чо бы ты стал делать?

— Так я уже вам свою историю рассказал, забыла? — Напомнил я.

— А, ну да. Точно. Было дело. Ну так вот, стоим, тупим, чо делать дальше не знаем. Хорошо я в автошколу ходила. Кажется, я уже говорила об этом. Ну да. Говорила. Чо-то стала я заговариваться. Ларис, обнови, а то я мысль разаора, тьфу ты, разговора теряю.

Мы в очередной раз чокнулись. Лариса выпила, а Катя подавилась и зашлась в приступе сильного кашля. Она кашляла так отчаянно, что я уж было подумал, что ее сейчас стошнит прямо на стол. Но, постучав себя пухлым кулаком в не менее пухлую грудь и утерев пьяные слезы, Катя сказала:

— Во, блин. Чуть кони не двинула. Все, хорош. Пора заканчивать. Чо-то я уморилась от этих рассказов. Чо старое ворошить? Живем же как-то. А гори оно все синим пламенем! Лариска, айда спать. А ты, Шурик, как хочешь. Хочешь с нами пошли, — и она попыталась мне пьяно подмигнуть, — а хочешь делай чо хочешь. Мне по-барабану. Ну чо ты расселась? — Обратилась она к подруге. — Пошли уже.

С этими словами Катя, оперевшись о скрипнувший стол, тяжело поднялась на ноги и направилась во вторую комнату, где стоял раскладной диван весьма потрепанного вида. Лариса тоже, тяжело поднявшись, поплелась следом. Заскрипели от натуги диванные пружины, принимая на себя весьма не маленький вес двух больших немытых тел, и больше из комнаты не донеслось ни звука. Даже храпа не было. Какое-то мертвое, будь оно не ладно, оцепенение охватило спящих подруг.

Я еще посидел какое-то время, приходя в себя от столь внезапной перемены обстановки. Чувствовал себя окончательно ошарашенным. Все никак не мог смириться с противоречивыми мыслями, что девчонки-то сперва были нормальными. Учились в художественном ВУЗе, танцевали, пользовались вниманием у парней, строили свои девичьи планы на дальнейшую жизнь, мечтали встретить принца на белом коне или, на худой конец, на белом "Мерседесе". Жили себе не тужили, а тут такое приключилось.

Что же заставило их так быстро, в общем-то, деградировать и не жить, а существовать на останках цивилизации?

Больше находиться в доме я не мог. Мне срочно надо было выйти на свежий воздух, а то голова совсем опухла от выпитого, духоты, к которой успел немного привыкнуть, от вони, которую ощущал до сих пор, и, наконец, от разновекторных мыслей, роящихся в голове, словно гнус на болоте.

Как только я вышел на улицу, голове сразу стало легче. Мысли прояснились, но плана дельнейших действий все никак не вырисовывалось.

Что мне делать дальше? Одно я только мог сказать определенно. А именно: такими, как они, я точно не хочу быть. Жил ведь как-то до этого, барахтался. Все пытался не спасовать перед трудностями. Находил новые смыслы к существованию, новые занятия, ставил новые цели. Лишь бы не оставаться с собой один на один, лишь бы не потерять ориентиры и не скатиться на дно воображаемой канавы на обочине жизни.

Спиться — это легче легкого. Алкоголя сколько душе угодно. На любой вкус. Заходи в какой хочешь магазин и бери сколько сможешь унести. Или прямо живи на складе в окружении зеленого змия, пока он тебя не задушит. Никто слова против не скажет. Некому. От этого еще тоскливее, что некому.

Да и потом. Если я решу остаться здесь, то придется начинать все с начала. Заново строить дом. Хотя зачем заново? Можно воспользоваться молчаливым согласием предыдущих жильцов. А дальше что? Пытаться поставить этих двух на путь истинный? Получится ли?

Женский алкоголизм, говорят, хуже мужского. То есть если мужика вернуть из-за черты еще есть шанс, то с женщинами дело обстоит гораздо безысходнее. Да и вообще, кто я такой, чтобы вмешиваться в их судьбу? Может, будь у них воля покрепче, они бы давно себе пулю в лоб пустили или газ открыли? А так, просто решили опустить руки и ничего не делать. Сдались.

Так ли это? Может я чересчур резок в оценках и суждениях. Тоже мне, судья Дред нашелся.

Я, конечно, безмерно рад, что нашел кого-то, кто смог выжить. Но у меня и в мыслях не было, что наше знакомство начнется и продолжится вот так.

А чего я, собственно, хотел? Думал, что встречу живого человека, и это будет девушка моей мечты? Олю-то я собственноручно похоронил в первые же дни своей новой жизни. Сейчас я парень холостой. Да еще с приданным. Прямо завидный жених.

Ха-ха. Дурацкие мысли. Ничего путного в голову не идет.

На дворе солнце только-только перевалило за полдень, а ощущение было, словно весь день на тракторе пахал.

Решил, что пойду-ка я к себе в машину. Подгоню сюда и тоже посплю немного. Если удастся заснуть, конечно.

Пока шел до машины, ехал обратно и парковался в тени огромного тополя около дома, где обосновались Катя с Ларисой, мысли в голове продолжали свой сумбурный танец.

Спать, ну или по крайне мере попытаться это сделать, решил прямо тут в машине. В дом, без особой надобности, возвращаться не было никакого желания. Не смог перебороть свою брезгливость. И откуда она только берется эта брезгливость. С рождения? Или приобретается постепенно?..

За этими философскими размышлениями я и уснул.

Флешка вторая

Запись четвертая

— Эй, командир! Вставай, победу проспишь, — орала хриплым голосом Катя, стуча по корпусу машины раскрытой ладонью. — Ну чо башней вертишь? Харе дырхнуть.

От неожиданного пробуждения я не сразу понял, что случилось и почему я должен вставать. За все эти годы меня еще ни разу никто не будил. Отвык я от этого. Иногда просыпался, конечно, по будильнику, если надо было рано встать, чтобы выехать по делам. Но чтобы так беспардонно. От этого, как я уже сказал, успел отвыкнуть. Совсем.

— Все, все, проснулся я, проснулся, — замахал я рукой Кате. — Что-то случилось?

— Ага, случилось. Выпить не с кем, — заржала та в ответ.

Я поднял руку, посмотрел на часы. Прошло пять часов. Ну надо же, как быстро время летит. Уже вечер.

Голова мутная ото сна. Все никак не приду в себя окончательно. Лишний раз убеждаюсь, что спать под вечер дурное дело. Чувства отдыха никакого. Ходишь до ночи как будто подушкой ударенный, а потом еще заснуть долго не можешь, т.к. выспался.

Вышел из машины, достал из багажника пластиковую канистру с питьевой водой и хорошенько умылся, отфыркиваясь. Потом разделся по пояс и обтер себя мокрым полотенцем. После всех процедур стал чувствовать себя гораздо свежее.

Все это время Катя стояла немного в сторонке и наблюдала за моими действиями.

— Ну чо, искупался? Жрать пойдешь? Там Лариска чо-то готовит. Пойдешь или побрезгуешь?

На мой недоуменный взгляд Катя ответила:

— Да ладно. Ты чо, думаешь я слепая? Да видела я, как ты кружку держал, как по сторонам косился.

— Да я просто... — Начал оправдываться я.

— Забей, чувак. Я раньше тоже за порядком следила. Чистоту блюла, чтоб ее. — Сказала она в сердцах и сплюнула себе под ноги. — А потом решила, что ну ее нафиг, чистоту эту. Кому она нужна? Ты не смотри так. Ща объясню. Вишь этот дом? Здесь мы всего-то с месяц как. Надоест, переселимся в другой. Да ты посмотри вокруг, — сказала она и обвела вокруг себя пальцем, — все вокруг колхозное, все вокруг мое. Разве не так?

— Так, конечно. Но разве у тебя не было желания осесть где-нибудь в одном месте? Например, у моря, а?

— У моря, ха! И сидеть до конца дней своих, как та старуха, у разбитого корыта? Да ну тебя, в самом деле. Фигню не пори. Нахрена нам куда-то переться за тридевять земель, когда нас и тут неплохо кормят? То-то же. Ладно, если ты все, то пошли уже в дом. Жрать охота.

— Пошли, конечно, — ответил я, и мы пошли в дом.

Внутри Лариса навела что-то, что можно было с натяжкой назвать порядком. По крайне мере, вчерашние консервные банки и то, что осталось после нашей прошлой посиделки, было сметено со стола на пол и аккуратно. Как, наверное, казалось Ларисе, складировано в дальнем углу комнаты.

— Проходи, садись, гость дорогой. Чо ты жмешься, как целка? — Хлопнула меня по плечу Катя. — В первый раз ты был смелее, ковбой.

Решив, что лучше я буду сохранять молчание, а то ляпну еще чего-нибудь не то, я занял свое старое место на стуле. Очень хотелось поговорить о том, о сем. Просто посидеть, повспоминать былое. Поговорить кто что оставил в прошлом мире. Давно у меня не было компании, очень давно.

Лариса принесла все те же консервы и выставила их на стол, на котором уже стояла бутылка с самогоном. Девушки или дамы, до сих пор не знаю как их называть, накинулись на еду с таким остервенением, как будто не ели несколько дней. Не знаю как им, но у меня не было никакого аппетита. Однако, помня, что буквально минуту назад сказала мне Катя, взял ложку и тоже принялся за еду.

— Скажи, Кать, а что вы дальше делали, когда поняли, что это навсегда? — Задал я может и не совсем уместный, но интересовавший меня вопрос.

— Ага, ща, погоди, выпьем и расскажу. — Сказала Катя с набитым ртом. — Ларис, ну чо сидишь? Давай уже.

Лариса угукнула и быстро схватила бутылку. Сделала она это слишком поспешно, поэтому чуть не опрокинула ее со стола, но вовремя подхватила, лишь перевернув одну из открытых банок с консервированной рыбой. Вылившееся из нее масло тут же закапало на пол.

— Блин! А поаккуратнее никак? — Заорала на нее Катя. — Вытирай теперь чем хочешь. У нас гости, а ты срач разводишь.

— Прости, Кать. Ща уберу, ща, — пробурчала Лариса, потупив глаза, и с этими словами начала неуклюже вытирать своим рукавом разлившееся по столу масло, делая лужу только больше.

— Да ладно, забей, чо ты? — Сказал Катя, хватая Ларису за руку и отводя ее в сторону. — Пролила и пролила, хрен с ним. Скоро все равно в другой дом переедем. Ты лучше, давай, наливай, не рассиживайся.

Лариса тут же переключилась с вытирания на наполнение наших кружек. Надо отметить, что эта работа получалась у нее значительно лучше, чем наведение порядка.

Кате и себе Лариса налила по полной, а мне, зная уже заранее, что все равно я пью немного, налила на донышко. В ее глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение. Видимо от того, что она больше не видела во мне конкурента на их с Катей самогон.

— Ну, будем, — произнесла короткий тост Катя, и мы чокнулись. — Чо ты там спрашивал, Шурик? — Поинтересовалась она после того, как выпила и закусила.

— Я спросил, что вы делали дальше, когда поняли, что кроме вас никого в живых не осталось?

— А, ну да. Точно. Чо мы делали? Да, собственно, ничего. Мы сразу-то и не поняли чо к чему. Мы же не такие умные, как ты. По городу еще немного пошироебились. Все никак не могли поверить, что случилось что-то плохое. А когда, наконец, до нас дошло, что это везде, то тут уже было не до приличий. Напились мы с Лариской до поросячьего визга. Кстати, Ларис, между первой и второй... Наливай, короче.

— Так вот, — продолжала Катя после короткой паузы, — Потом мы решили, что надо обязательно съездить к нашим родителям. Родители — дело святое. Правильно я говорю, Ларис?

На этот риторический, в общем-то вопрос, Лариса с готовностью кивнула, продолжая размазывать ногой по полу жирную лужу.

— А как к родителям попасть? Электрички не ходят, маршрутные автобусы тоже. Решили на машине доехать. Блин, и как на зло, специально для нас, все машины, которых было до фига напарковано, стояли закрытые и без ключей. Мы потом уже догадались, что раз все уснули вечным сном в своих кроватях, то и ключи захватили с собой. Никто ведь не оставляет машину на улице с ключами. Только в тупых американских фильмах ключи хранятся под козырьком в машине. Лариска вспомнила, что ее прошлый хахаль несколько раз подвозил ее до общаги на машине, даже приставал в ней к ней. Смешно получилось: к ней в ней. Давай за это выпьем, Ларис, наливай. А, уже налито? Ну, за былое.

Короче, Лариска помнила, где он живет, поэтому мы отправились по адресу. Прикинь, как мы ругались, когда обнаружили, что у его квартиры стальная запертая дверь. Блин, да мы готовы были через окно лезть, но у него четвертый этаж. Когда плелись обратно, то проходили мимо автобусного парка. Тут нам улыбнулась удача. Прямо в парке стояли в несколько рядов маршрутки. Я уже говорила, что училась в автошколе? А, ну да. Думаю, можно пропустить, как мы искали ключи, открывали ворота, ехали и прочую лабуду. Короче, до Тулы доехали, а это главное.

В родном городе нас не ждало ничего хорошего. Та же хрень, что и везде. Хуже всего было в конце нашего маршрута. Ларис, не спи, замерзнешь. Ты пока наливай, а я к тосту подведу.

Угадай с трех раз, что стало с нашими родителями? У Лариски еще брат малой совсем был. Короче, похоронили их всех, как сумели. Как раз третий тост подошел. Ну, за тех, кого с нами нет. За весь мир, короче.

На этот раз пили, не чокаясь, и до дна. Мне тоже стало не по себе от нахлынувших воспоминаний.

— Да чо ты раскис? Слезы давно высохли. Жизнь продолжается, верно Ларис?

— Ага, — ожидаемо ответила подруга.

— Дальше интересно? — Обратилась ко мне Катя.

— Да, да, продолжай, пожалуйста, — попросил я.

— А чо дальше? А дальше ничего особенного. Родной город-то мы знали лучше. Поэтому отправились жить к местному олигарху в его хоромы. Ну, ты уже знаешь, что у него нам показалось слишком просторно. Когда решили съехать, то поехали с комфортом. Взяли одну из машин из его гаража. Джип какой-то. Черный, такой, и здоровый. Решили, что поедем на юг, пока бензин не кончится. Бак был не полным, поэтому кончился он как раз на подъезде к Курску. Можно сказать, что с тех пор тут и тусим. Живем в таких вот домиках. Ты не смотри, что он маленький и неказистый, зато зимой его легко прогреть. Не то что мраморные дворцы новых русских. Короче, в тесноте да не в обиде. Как-то так.