Конфедерат: Возрождение

Идеальный момент. Вот мы его и не упустили, раскрутив к своей выгоде если и не на сто, то уж точно на девяносто процентов. Имелись свидетели побега Джуды Бенджамина на территорию британского посольства. Не только 'дикие', которых легко могли обвинить в предвзятости, но и абсолютно нейтральные, уважаемые в Ричмонде люди. Специально такими озаботились, готовясь к той самой провокации. Плюс жена в том же посольстве находилась, плюс самые ценные вещи вроде драгоценностей, денег и документов... исчезли. Умному достаточно, а дуракам умные объяснят.

И началось. Предательство министра, который с самого начала был с Дэвисом. Газеты, выливающие ушаты помоев уже даже не на Бенджамина — в его предательстве почти никто уже не сомневался — а на его самых отдалённых единомышленников. В частности, на Джона Рейгана, которому припомнили пребывание в партии 'незнаек' и дружеские отношения с находящимися на территории янки бывшими однопартийцами. Плюс первые, пока осторожные, выпады в адрес генерала Лонгстрита. Ничего конкретного, просто 'недоумение' по поводу того, чем боевому генералу так приглянулась в последнее время компания Бенджамина и Рейгана.

Платили за 'музыку', конечно, мы, но вот посылаемые прессой сигналы были понятны как союзникам, так и противникам, да и нейтралы понимали, что в стороне остаться не получится. Не тот был случай. Потому и срочное, расширенное заседание Конгресса проводилось в довольно нервозной обстановке. Более того, под предлогом 'особой ситуации' на улицах Ричмонда наблюдались вездесущие 'дикие', равно как и отряды из иных частей Потомакской армии. Официальный предлог — поддержание порядка и предотвращение возможных выступлений сторонников предавшего Конфедерацию бывшего министра Бенджамина. На деле же — страховка от маловероятного, но всё же возможного бунта части конгрессменов.

Что есть расширенное заседание? Довольно просто. По инициативе Борегара и моей собственной сенаторов КША пригласили в здание Конгресса, чтобы не терять времени даром. Обстановка, сложившаяся к этому дню, явственно намекала на необходимость срочных мер, а не на принятие решений обычным порядком.

Вот и собрались. Часть просто, а часть уже представляла себе, что им будут говорить и как следует на всё это реагировать. Но первым делом должно было состояться выступление пока ещё президента Конфедерации, Джефферсона Дэвиса. И оно состоялось. Сам Дэвис был далеко не в восторге от предстоящего ему, но он согласился с этим ещё до того, как стало очевидным предательство Бенджамина. Теперь же. после такого болезненного удара, его и без того шаткое положение стало и вовсе печальным. Оставалось лишь уйти по-хорошему. Да что там, предложенные нами условия превращались из хоть немного приемлемых в чрезвычайно щедрые. Одно дело — президент страны с неоднозначной, но всё же командой единомышленников. Совсем другое — президент, среди окружения которого дин явный предатель, другой под подозрением и ещё неведомо сколько могут таить в себе нехорошие сюрпризы.

Просторный... нет, очень просторный зал всё равно казался забитым под завязку. Конгрессмены, сенаторы, особо важные приглашённые гости. Вот и Борегар под надёжной охраной из числа натасканных на защиту объекта 'диких'. В случае реальной опасности они должны пусть своими телами, но закрыть охраняемого. Пусть здесь в покушениям на публике толком не успели привыкнуть, но я то хорошо помню, к чему они могут привести и как осуществляются. Вот и предпринял некоторые меры противодействия. Да, мо меркам начала XXI века они могут вызвать лишь скептическую ухмылку, но тут вполне себе новаторские.

Степлтона здесь нет, он снаружи, осуществляет общее руководство 'Дикой стаей', которая сейчас почти вся на улицах Ричмонда и на охране особо важных объектов. Мари — та на 'Базе', готова при первой надобности принять в качестве 'постояльцев' кого угодно, равно как и проследить, чтобы из них быстро и качественно выжали всю необходимую информацию.

Зато Джонни, тот здесь. Вот, в полутора метрах стоит, осматривается. Мы, что логично, выбрали место не среди людей, а поодаль. Да поближе к одним из дверей. Так полезнее, так и удобнее. Не сидели, а стояли, наблюдая за тем, как собираются люди из числа тех, кто по сути решал в Конфедерации многие важные вопросы.

— Неприятностей быть не должно, — успокаивает не то меня, не то самого себя Джон. Скользя взглядом по собравшимся. — Недвоольные будут в меньшинстве. Пока в меньшинстве. До того времени, когда поймут...

— Что Борегар не собирается отдавать верховную власть, участвуя в недоразумении под названием 'выборы президента', — усмехнулся я. — Спасибо, хватит. Довыбирались уже! Нам второй Линкольн не требуется, который снова устроит нечто непотребное. Для выборов будет парламент, чьей задачей станет ограничение власти монарха в пределах разумного. Плюс конституция, которую тоже придётся малость подправить.. Остальное — лишнее.

— Но это будет позже, Виктор.

— Верно. Сейчас пусть думают, что Дэвис передаёт ему власть на тот срок, который требуется для того, чтобы покончить с янки, заключить выгодный мири преодолеть первый, самый сложный, послевоенный этап. Им невдомёк, что громкие победы под конец войны и крайне выгодный мир создадут под ногами Борегара столь прочный фундамент, что ему практически нечего будет опасаться. Если армия поддерживает, а народ доволен 'военной добычей' — крикунам из числа 'любителей демократии' не за что будет ухватиться.

Не опасался ли я вести подобные разговоры? Конечно же... нет. Вокруг исключительно верные бойцы, которые и так в курсе, разговариваем тихо. Не, нормально всё. А тут ещё Джонни на другую тему вопрос озвучил. Важный, кстати, спору нет:

— Что с Бенджамином делать будем? Он из посольства не вылезет!

— Торговать... его потёртой шакальей шкурой! Британцы нам его не отдадут, это будет унизительно.

— Тогда пусть сидит в посольстве. Пока не помрёт от страха или старости. Хотя скорее от страха. Невеликой храбрости человек.

— Было бы забавно, — улыбнулся я. — Но мы лучше разменяем одного предателя на нечто более важное. Выпустим его за пределы Конфедерации.

— Нас не поймут...

— Временно выпустим. А потом, через год-другой, он помрёт. А уж тихо или показательно — это можно обсудить отдельно. В зависимости от того, что будет твориться в мировой политике.

— А мы вроде и не виноваты, да, Вик?

Я лишь коротко кивнул, подтверждая сей очевидный факт. В конце то концов, ну какая нам разница, помрёт он здесь и сейчас или через какое-то время в краях далёких? Просто в первом случае есть определённые минусы. Не нужно сейчас портить отношения с Британской империей сверх определённой черты. Они и так приближаются к ней. А уж надвигающийся Гаванский конгресс и вовсе их испортит. Ведь на нём новым-старым вассалам империи под названием США ничего хорошего не светит. За оставшийся месяц с небольшим много чего должно случиться. И сегодняшние события — это только начало.

Однако и они — события, разворачивающиеся здесь и сейчас, крайне важны. Вот уже началось то, ради чего сегодня собрались. И Дэвис витийствовал на трибуне, играя на нашей стороне уж потому, что иначе ему и вовсе ничего не оставалось, помимо громкого и показательного краха. Звучали слова о том, что Конфедерация стала куда сильнее. чем была при своём образовании. Что одержанные доблестными генералами победы переломили ход войны, но врага надо добить. Так добить, чтобы он ещё долго помнил боль и горечь поражений и даже в самых смелых мечтал не смел помыслить о повторении нападения.

И вот он, переход от мажорных тонов к более мрачным. Связанным с тем, что изменники оказались в самом центре Конфедерации, подобравшись к власти слишком близко, ухитрились стать частью этой самой власти. Слова о собственной вине относительного неспособности рассмотреть и опознать врага, стол должно притворявшегося одним из своих. О понимании того, что хоть большинство аболиционистов и осталось там, в США, но ядовитая поросль осталась и здесь, за залитых солнцем землях юга.

Опять славословия. На сей раз тем, кто боролся с заразой. Ага, это уже о нас, о 'Дикой стае'. И о необходимости официально признать ту структуру, которая по факту уже давно и успешно действует. Отдельные возмущённые возгласы быстро стихают. Не успев толком и начаться. Кажется, до возмущающихся доходит, что сейчас подобные возражения почти аналогичны поддержке господ аболиционистов. Тех самых, которых в Конфедерации последнее время довольно часто на столбах вешают.

— Возмущения не будет, — шепнул Смит. — Они опасаются Борегара и побаиваются нас. 'Дикая стая' заслужила мрачную славу тех, кто готов уничтожить любого врага Конфедерации. Хоть тут, хоть за границей.

— Джеррит Смит?

— Он, — нехорошо так оскалился Джон. — А теперь и Бенджамин враг. Многие уверены, что мы не успокоимся, пока не повесим его на первом попавшемся дереве. И очень не хотят висеть рядом.

— Проблема не в узаконивании тайной полиции, против этого они не пойдут. А вот передача власти Борегару помимо выборов...

— Большинство поддержит, Вик! Наши сторонни, да те, кто верен Дэвису. С запасом хватает.

— Знаю. Просто не хочется, чтобы проигравшее меньшинство было очень уж крикливым.

— Обойдётся, — отмахнулся Смит, явно недооценивая возможные проблемы в дальнейшем.

Мда... Не всегда приятно наблюдать, как твои предчувствия оправдываются. Едва только часть из собравшихся в этом зале поняла, что предлагает Дэвис, как они подняли такой хай, что у ангелов головы заболели и демоны от столь громкого возмущения поморщились. Как говорится, мал попугай, зато орёт и громко, и противно! Хотелось заткнуть крикунов, но увы, не та ситуация. Так что оставалось лишь дать им вволю проораться. Выплеснуть всё возмущение 'нарушениями устоев'.

А затем начал говорить Борегар, приглашённый на трибуну лично Дэвисом. И началось. Сам генерал был не бог весть каким оратором, но ведь речь можно и заранее подготовить. Равно как и примерные ответы на возможные вопросы, которые будут заданы. Вот мы совместными усилиями и подготовились. Будущего правителя самым банальным образом натаскивали на те или иные ситуации. Не с целью добавить уверенности — она у него и так была ох какая нехилая — а как раз с целью избежать особо острых ситуаций. Сейчас прежде всего стоило проявлять дипломатичность. Вот он и проявлял, объясняя необходимость перехода власти от Дэвиса к его персоне, не упоминая столь неоднозначные для собравшихся аргументы как поддержка армии, тайной полиции и некоторых групп элиты Конфедерации. Сейчас Пьеру прежде всего следовало сохранять спокойствие перед лицом агрессивно настроенного меньшинства.

И ему, к моей радости, это удавалось. Обвинения в узурпации власти отводились простейшими доводами вроде той же необходимости 'сначала разобраться с возможными шпионами Британии и янки, а уже потом переходить к долгим и утомительным дебатам'. Это был весомый камень в огород господ конгрессменов и сенаторов, которые долго и нудно мусолили вопросы о жесткой реакции против аболиционистов и вражеской агентуры в целом. По сути, тот факт, что Джуда Бенджамин так долго резвился, будучи при полном доступе ко всем секретам Конфедерации, было и на их совести тоже. Не один Дэвис был виноват в случившемся безобразии.

Что до выпадов, касающихся его самого, семьи, морального облика и тому подобных попыток укусить... Генерал, он на то и генерал, чтобы пресекать подобное пусть и грубовато, зато искренне. Борегар самым примитивным образом предложил любому из любителей позлословить делом доказать, что вообще имеет право говорить в таком тоне. Хотя бы повоевать несколько месяцев, да при этом не угробить доверенную им часть, как это сделали некоторые... внезапно назначенные и уж точно не заслуживающие столь высоких званий.

Прозвучавший намёк на позорище при Падьюке заставил часть крикунов засунуть язык в задницу и сидеть молча. Так что к моменту, когда нужно было голосовать за предложенную Дэвисом передачу власти Борегару, то шум малость поутих.

Шум то поутих, но вот поправки... Стороны грызли друг друга, как стая ополоумевших от злости бойцовых собак. У каждой группы было своё видение ситуации. Главный же камень преткновения — срок передачи этих самых полномочий, особенно с учётом того, что война уже близилась к своему завершению. Однако, сумели прийти к варианту, который большинством был сочтён компромиссным. В получившемся варианте Борегар должен был получить власть на срок до окончания войны с США и ещё на один год после для того, чтобы разобраться с последствиями сей весьма тяжелой войны.

Устраивало ли это нас? Да более чем! Хотя бы потому, что следовать этому документу всё едино не собирались. Власть главное получить, а уж как её не лишиться — на то были вполне себе конкретные планы.

Беспокоило только одно — уровень возмущения со стороны конгрессменов и сенаторов, Оказавшихся в заметном меньшинстве. О, эти явные идеологические противники теперь будут следить за действиями Борегара и его окружения максимально пристально, стремясь найти любой повод для дискредитации в глазах 'народа и его избранников'. А ещё наверняка есть и те, которые поумнее. Те самые, понявшие, что сейчас лучше вести себя потише, дабы не привлекать лишнего внимания. Ведь удар с неожиданного направления всегда на порядок опаснее. Но ничего, с этим тоже разберёмся!

А пока... Пока мы победили. В ближайшие несколько дней состоится ускоренный процесс передачи власти от Дэвиса к Борегару, а вот по миновании этого 'переходного периода' можно будет активизировать первую часть того, о чём уже говорили в узком кругу. И я уверен, что нашим врагам это очень сильно не понравится!

Глава 6

КША, штат Виргиния, Ричмонд, сентябрь 1862 года

Победа? Несомненно. Полная? Ни в коем разе! Если что, это я не про обычную войну, а войну на внутреннем дипломатическом фронте.

Борегар получил власть. Пусть пока временную, зато в объёмах, достаточных для скорейшего завершения войны правильным образом. Как это? Да когда противник не гордо приходит в зал, где будут проводиться переговоры о мире, а 'вползает' туда из последних сил, заранее будучи согласным на большую часть выставленных ему условий. Подобному поведению очень сильно способствуют два фактора: уничтожение значительной части армии и захват крайне важных, по сути сакральных объектов на территории врага.

Именно этому и было посвящено первое заседание обновлённого кабинета министров, состоявшееся спустя всего три дня после состоявшегося голосования. Новый 'исполняющий обязанности президента', по сути немногим отличный от диктатора времен того ещё, древнего Рима. Значительно обновлённый кабинет, в котором хоть и остались многие из старых членов, но и новых лиц прибавилось.

Неудивительно, что сохранили свои посты военный министр Лерой Уокер и военно-морской министр Стивен Мэллори, равно как и госсекретарь Роберт Тумбс. Иной расклад был бы полной нелепицей. С ними у Борегара были хорошие отношения. Они делом доказали, что не только находятся на своём месте, но и склонны проводить устраивающую новую власть линию.