Марсианская святая (Нф-детектив)

− А кто это сидит рядом с ней? − спросил Сэм.

− Имени этой сестры никто не знает, − пожала плечами Глаша. − Говорят, матушка в ней души не чаяла, вот и велела посадить у своих ног.

Сэм и Миранда спустились в кратер по ступеням и по таким же ступеням поднялись к фигуре святой. Когда Беккет встал перед пластинированными мощами святой, он смог заглянуть ей в глаза. Ощущение было такое, будто перед ним живой человек, просто затаивший дыхание. Детектив преклонил колено и, следуя просьбе друга, прикоснулся губами к лакированному носку ботинка. Шарик с цветами он положил рядом. Пусть миссия его была завершена, подниматься он не торопился. Вместо этого он посмотрел в улыбающееся лицо неизвестной сестры, сидевшей у ног своей начальницы. Это была девушка лет двадцати. Несмотря на светлую кожу и светлые вьющиеся волосы, в ней было что-то арабское. Широкий нос, полные губы. Заострённое книзу лицо. «Интересно, какие у неё глаза», подумал Сэм. «Наверняка, карие», решил он.

Когда мужчина сходил со ступеней, он заметил, что Миранда без отрыва смотрит на инструмент в руке Клементины.

− Что это у неё? − спросил Сэм у помощницы.

− Полевой сшиватель нервов Омрон Ньюромиссая, − ответила та без запинки.

− Крутая штука? − догадался Беккет.

− Ага, − Миранда кивнула. − Мой Зингер по сравнению с ним − как кремниевый скребок против скальпеля.

− Хотела бы себе такую игрушку?

− Нет. Он стоит как космический корабль. К тому же, им пользоваться уметь надо, а для этого нужно высшее медицинское образование, как минимум. У меня-то и с Зингером строчка кривая.

− А кто вообще эти монахини вокруг Клементины? − спросил Сэм у своей напарницы.

− Монахини из вспомогательного медперсонала. «Космодамианск» был военным госпиталем, − с готовностью пояснила та.

− У них такие же Зингеры, как у тебя, − сказал ей Сэм.

− Естественно, − кивнула швея. − Клементина была нейрохирургом экстра-класса. Она делала самую сложную часть работы своим Омроном, а простые медсёстры с Зингерами за ней дошивали.

− Прочла где-то? − осведомился Сэм.

− Всё есть в Сети, − бросила в ответ Миранда и повернулась к ступеням, ведшим из кратера наверх. − Ты уже закончил?

− Да.

Глаша ждала их наверху. Сейчас помощница святой молилась, перебирая в руках чётки. Когда гости поднялись, она проводила их к выходу из здания.

...Она брела без цели, сама не зная куда. Дни сменялись ночами, но каменистая пустыня никак не кончалась. Тут был плохо и нечем дышать − все вдохи и выдохи оказывались бесплодными, и отовсюду лезла эта гадкая пыль − она пропитала одежду и забивалась в обувь, но хуже всего был мертвецкий холод. Всякий раз, когда она распахивала глаза по утрам, выныривая из сна, как из глубокого тёмного колодца, ей казалось, что за ночь она промерзла насквозь, но она не могла замёрзнуть, и всё же холод терзал её разум. Ненависть росла, а кошмар никак не кончался. «Однажды я найду такое место, где всегда будет тепло, и сделаю так, чтобы мне больше никогда не было холодно», обещала она себе, взбираясь на очередной холм. «Никогда больше!» − твердила она, наконец-то оказавшись в тепле, и с тех пор ни разу не изменяла своему правилу, но однажды старый враг всё-таки вернулся...

Миранда проснулась от того, что у неё стучали зубы. Окно транспортной капсулы покрывала изморозь. Противно подвывала система рециркуляции воздуха. В соседнем кресле скорчился Беккет, подтянув колени к животу и пытаясь сильней запахнуть свой плащ. Пальцы его побелели, а из ноздрей вырывался белый пар.

Миранда осознала, что ужасно замёрзла. Паника и гнев овладели ею за одно мгновение, как огонь охватывает смоченную бензином ветошь. Она схватила спутника за плечи и стала трясти так, будто хотела вытряхнуть из него остатки тепла и жизни.

Сэм открыл глаза и пробормотал:

− Что стряслось-то?

− Где мы? − спросила его Миранда, ткнув пальцев сторону покрытого инеем окошка.

Мужчина прислушался к своим ощущениям. Капсула двигалась − вибрация и тряска говорили о том, что они движутся в транспортном потоке... Но вот холод был просто нестерпимым.

Сэм сунулся к окну и ребром ладони стряхнул лёд. За окном были звёзды и непроглядный мрак. Не было ничего, кроме этих редких огоньков, тьмы и холода.

− Где мы? − снова спросила его Миранда. − Куда всё подевалось?

− Кибердиспетчерская перераспределила нас во внешний эшелон. Идём между городами, по незаселённой части планеты, − ответил Сэм и поёжился: − Тёмная, однако, выдалась ночка.

− Но почему так холодно?

− Никто не хочет отапливать внешний эшелон. Экономят, − невесело хмыкнул детектив.

− С детства ненавижу холод, − призналась спутница.

− Сейчас принесу утеплитель, − Сэм стал неуклюже пробираться мимо неё к багажному закутку капсулы. Они снова были одни в вагоне − видимо, пассажирский трафик между полушариями был совсем невелик.

Беккет вернулся с двумя большими серебристыми свёртками, один из которых отдал Миранде.

− Что это? − спросила она.

− Термолюксовые одеяла, − Сэм развернул своё и накрылся им в кресле. − Чудо науки на службе простых людей. Ничего не весит. Стоит копейки. Бомжи воруют их из вагонов при первой же возможности. Три одеяла позволяют человеку спать в тепле при минус пятидесяти.

− Откуда ты знаешь?

− Пришлось узнать, когда побывал в брошенных или неисправных куполах. А побывал я там за последние два года немало, − Сэм погрузился в воспоминания. − Воздух там густой, как молоко. Вдохнёшь и мгновенно получишь воспаление лёгких − такая кругом стынь. Я-то был в теромлюксовом регенерирующем скафандре, а эти бездомные бедолаги живут там, накрывшись ворохом этих одеял. У них своя атмосфера. Вонь стоит кошмарная, зато для дыхания температура приемлемая. Летом, в полдень, когда особенно печёт, эти ребята вообще выбираются из куполов на свежий воздух. Минус десять на солнце, вентиль кислородного баллона в зубы, два одеяла вокруг тела и весь Марс до горизонта твой. Романтики.

− И что они там забыли? − завернувшись в своё одеяло, спросила Миранда.

− В старых куполах всё ещё можно поживиться. Например, хладагент выкачать из систем климатического контроля, медный провод выдрать из кабельных каналов. На бутылку бухла и миску рециклированной хавки хватит, − ответил Сэм. − А потом вдруг купола становятся нежилыми, и правительство тратит кучу денег на их починку. Моё задание, как раз, было расследовать такой вот бардак и искать новые лёжки «одеяльщиков». Остальное делала команда коллекторов... Ты не думай, никакой чернухи. Они просто забирали одеяла и возвращали их транспортным компаниям.

− Но это же, фактически, человекоубийство, − возразила собеседница. − Те бездомные замерзали насмерть.

− Всё зависит от точки зрения, которой придерживаешься, − Беккет нахмурился, и его голос стал жёстким. − Я однажды читал какую-то старую книжку про историю Земли. Там крестоносцы ворвались в храм, где прятались старики, женщины и дети. Летописец говорит: «И они не сделали с ними ничего дурного, но только проткнули всем животы мечами». Понимаешь? Ничего дурного. У них просто забирают все одеяла.

− Мне кажется, ты сам до конца себе не веришь.

− Команда сбора одеял прозвали меня Белоснежный Скафандрик, − поделился детектив. − Они злились, что моя работа − просто находить лёжки и сообщать им.

− Но тебе ведь нравилось оставаться чистеньким? − с издёвкой спросила Миранда.

− Они все ошибались. Я не оставался чистеньким. Я просто успевал отмыть свой скафандрик.

− В смысле?

− Смысл уже не важен, − отмахнулся Сэм. − Всё в прошлом.

Он высунул из-под одеяла руку и протёр успевшее вновь заиндеветь окно.

− Ух ты! − воскликнула Миранда. Тьма за окном сменилась светом. Они проезжали настоящее поле огней. В их свете были видны какие-то постройки − не жилые купола, но прямоугольные промышленные здания. На горизонте ослепительно сияла огромная сфера. Её свет озарял ночное небо на многие десятки километров, но её светимость не была постоянной − сфера то вспыхивала, то тускнела. Подчиняясь тому же ритму, загорались и гасли мелкие огни, разбросанные по всех поверхности планеты вокруг той далёкой циклопической конструкции.

− А что это светится? − обратилась к Сэму за объяснением Миранда.

− Где? А, вот ты про что. Это ТЕТА-Э − экваториальный термояд, − скучным тоном ответил Беккет.

− Крутизна же нечеловеческая! − помощница неотрывно следила за сиянием термояда.

− Смотреть не на что. Самый слабый из серии.

− А почему он мигает? − спросила Миранда.

− Бардак потому что, − недовольно пробурчал Сэм. − Топливо теперь на Юпитере закупаем. Они там бодяжат тритий дейтерием, а потом у нормальных людей лампочка в квартире мигает.

− Жуть какая! − охнула спутница.

− Да шучу я.

− А... Тогда ладно, а то я уже успела испугаться.

− Но по правде, там ведь на Юпитере действительно всякий сброд собрался. Латиносы, негроиды, славяне, − стал перечислять Беккет.

− Эй! Полегче там с обобщениями, − прервала его Миранда, сердито сверкнув глазами. − А то я пройдусь по твоим любимым англосаксам.

− Всё. Я сплю, − не стал с ней связываться Сэм. Получше завернувшись в одеяло, он быстро задремал.

Миранда же, напротив, больше не могла спать. Холод всколыхнул в ней не то чтобы воспоминания, а скорее ощущения − что-то совсем стародавнее, из прошлого, которого она не помнила... Капсула шла над горами. Опоры монорельса тут были реже, и вагон качало сильнее обычного. Изредка попадались отдельные купола − большие и маленькие. Всходило солнце, открывая скучнейшие, но весьма созерцательные пейзажи − Марс был словно создан для сердец, бьющихся размеренно и редко − лентяев он вдохновлял на безделье, а вот людей действия вгонял в уныние. К несчастью, Миранда не помнила, кто она из этих двух категорий. Когда солнечные лучи протопили изморозь на окне и залили капсулу кроваво-красным светом, женщина наконец-то уснула и спала до самого прибытия в Маринер-Сити.

ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ

На станции их встречал мужчина в красной рясе и малюсенькой шапочке поверх тонзуры, выбритой в его пышной шевелюре. Сэм не очень-то жаловал таких ребят. Там, откуда он был родом, священники одевались по-другому, но здесь, в Долине Маринера, у этих, похоже, было гнездо. Красный протянул Беккету руку в перстнях для поцелуя, но тот только отсалютовал ему и отступил в сторону, давая дорогу Миранде. Красный был здесь из-за неё.

− Добро пожаловать на территорию Марсианского Содружества, сеньорита Миранда Мирандова. Рад приветствовать вас от имени Вселенской Церкви Спасения, − красный отвесил гостье лёгкий поклон. − Я кардинал-дьякон ВЦС Серджио Марсони. Раз уж вы впервые посещаете южное полушарие, позвольте вручить вам паспорт паломника.

Миранда и кардинал скрестили свои болталки для обмена файлами, потом Марсони стал уговаривать Миранду посетить центральный собор или хотя бы его скромную резиденцию. Было много слов о необходимости более тесного контакта между разными ветвями ВЦС и комплиментов в адрес такой очаровательной паломницы, но сеньорита Миранда Мирандова ловко отшила кардинала уже минут через десять, успев на несколько секунду опередить Сэма, уже готовившегося встрять в разговор с грубостями и колкостями в адрес красного.

Надо было отдать Марсони должное, он принял её отказ с должным уважением и шутливым спокойствием, и попрощался с гостями. Сэм повёл Миранду к траволаторам, чтобы они смогли добраться до станции марсобусов − полностью автоматических электровездеходов, возивших людей в частные купола, не подключенные к транспортному потоку.

Марсобус был сродни пассажирской капсуле, за тем отличием, что вместо крепления к монорельсу у него было восемь огромных колёс, чтобы катить по бездорожью, ну и поездка на нём стоила на порядок дороже.

− Мой друг − большой оригинал, и не всем дано понять его чудачества, − предупредил Сэм Миранду. − Но Грегор профессионал, и он действительно может помочь.

− Хотелось бы верить, − ответила Миранда. Марсобус знатно поднимал пылюку, разгоняясь на ровных участках до ста миль в час. Когда женщине стало совсем плохо от тряски, она легла вдоль кресел и забылась коротким беспокойным сном. В этот раз бодрствовал Сэм. Его глаза чувствовали себя на удивление хорошо, несмотря на перегрузки в марсобусе. Он не знал ни причину этого улучшения, ни как долго оно продлится, но это радостное открытие окрылило его − он сел на переднее кресло, туда, где мог бы находиться водитель, и с удовольствием смотрел в лобовое стекло. Зрелище было захватывающим. Навевающий апатию пустынный пейзаж теперь заиграл новыми красками. Марсобус непрерывно сканировал рельеф на сотни метров вперёд, к тому же его наверняка сопровождал навигационный спутник, поэтому искусственный интеллект вездехода не жалел древних камней − он крошил их на ходу, выбрасывая из-под колёс, и вырывал в грунте колеи при резких разворотах. Прыгая по скатам небольших кратеров, марсобус тряс кабиной, как гонщик − головой в шлеме. Повеселевший Сэм подвывал от восторга всякий раз, когда ремень безопасности впивался ему в грудь, а полуобморочная Миранда, упавшая в проход между креслами, шептала проклятья в адрес изобретателей этого демонического транспорта.

Когда три часа спустя они пристыковались к одиноко стоящему посреди нагорья частному куполу, Беккет помогал Миранде пройти через шлюз. Уже в прихожей он передал её своему другу, чтобы тот донёс женщину до гостиной.

Уединённое жилище отшельника было выполнено в тёмно-красных тонах. Задрапированные узорной материей стены, тяжёлые портьеры с золотыми шнурами, резная мебель, античные статуэтки и масляные картины в массивных, потемневших от времени рамах − всё напоминало об аристократической эпохе старой доброй Земли.

Естественно, убранство дома досталось владельцу не в наследство. Живых аристократов на Марсе не водилось, и все атрибуты родового гнезда пришлось завозить с Земли. «Понты − дороже денег», признался однажды хозяин купола. Здесь он проводил встречи с клиентами, так что на обстановку Урквин не скупился.

− Знакомство с вами − это честь для меня, госпожа Миранда, − сказал Грегор, поклонившись безвольно развалившейся в мягком кресле гостье.