Особо радужных перспектив нам не светило. Или я мог заделаться кустарём — зажигалки, например, клепать. А Ольга — швеёй-надомницей. Лифчики-то она сама себе шила ещё в фашистском тылу. А тут на швейной машинке наверняка управится лучше.

Так, рассуждая о ближайших перспективах, мы неспешно шли по обочине, пока нас не догнал наёмный экипаж:

— Дон Хуан! Донья Хельга! Вы всё ещё не добрались до дома! Садитесь, я с удовольствием разделю с вами остаток пути, — приветливо замахал нам рукой аргентинец Хорхе Орейра. Тот самый "идальго", что недавно выводил нас на чистую воду.

Мы, не кобенясь, устроились в коляске и пожаловались на то, что нас прогнали из дома за хулиганство. Наш спутник, до этого момента выглядевший просто дружелюбным, вдруг развеселился и сказал, что непременно представит нас своему брату. И сделал загадочное лицо.

Никто не удивился, когда коляска доехала до аэродрома.

— Сальвадор! — Хорхе, едва выбравшись из экипажа, обнял того самого инструктора, что так легко и непринуждённо выдал нам с Олей пилотские удостоверения. — Я вынужден извиниться перед тобой за бестактность, с которой относился... — дальше пошли эмоции, замешанные на сожалениях, переплетённых с искренними раскаяниями, где мой уже вполне уверенный испанский сдался. Я посматривал на подругу — она значительно лучше разбирается в подобного рода обстоятельствах.

Меня мирно держали под локоток и всем своим наружным видом выражали благополучную безоблачность.

— Нет, ну я полагал, что ничто, кроме денег, не руководит тобой, когда ты направо и налево раздаёшь удостоверения людям, неспособным отличить... дальше снова чересчур быстро.

— Вань! Ты что-нибудь понимаешь? — моя безоблачная взмахнула своими красивыми ресницами.

— Слишком быстрый испанский, — честно сознался я.

— Они мирятся. Кается Хорхе. А Сальвадор принимает извинения, но тоже чувствует себя виноватым.

— И что с того?

— Какой же ты бездушный! Тут братья обретают единство, а ты, как всегда, логичен и прагматичен.

— Оль! Ну я же тихо улыбаюсь и ничего не порчу.

— За это я тебя и люблю. И боюсь — ты такой скрытный.

— Я скрытный? Да ты сама такая. Тайная княжна из семьи потомственных циркачей!

— Ой! У тебя опять дурка включилась! — Оля, как никто, хорошо меня понимает. — А, между прочим, перед нами в это мгновение открываются увлекательнейшие перспективы — мы создаём авиакомпанию. Кутерейра называеься. То есть — супруги Кутеповы и братья Орейра.

— Что, пойдёшь, наконец, за меня? — Оля давно и упорно отказывается от того, чтобы пойти со мной под венец. Или, хотя бы к алькальду, чтобы попросту зарегистрировать брак.

— Да куда ты от меня денешься, несчастный. Просто неприлично было бы проделывать это скоропалительно. К тому же местные обычаи предполагают проведение торжественной церемонии, а я стесняюсь. Зато теперь, наказанные предками, мы можем просто и непритязательно расписаться — окружающие нас прекрасно поймут и посочувствуют.

Пока мы обсуждали свои маленькие семейные делишки, братья Орейра снизили темп акустического обмена — их речи стали различимы и для меня. И шли они ни мало, ни много — о покупке в Парагвае самолёта "Вентура", который способен перевезти двенадцать пассажиров из Монтевидео в Буэнос-Айрес всего за полчаса. То есть деловые люди, несомненно, станут активно пользоваться услугами этой авиалинии, экономя в дороге массу времени.

— Парни! — возмутился я. — Бизнесменам без разницы, за полчаса они доберутся или за час. Эти люди умеют планировать время. Столь малый выигрыш для них несущественен. Отбить клиентуру у тех, кто уже сейчас занят воздушным извозом на этом маршруте нам не удастся. Тем более что вздремнуть ночью в комфортабельной каюте парохода, чтобы утром приступить к делам — тоже совершенно естественно. Другое дело линия от Монтевидео до Рио-де-Жанейро. Согласитесь — одно дело пять-шесть часов в воздухе, и совсем другое — от трёх до пяти суток в море. Ведь главное достоинство "Вентуры" — большая дальность полёта при вполне приличной скорости.

Разговор сразу переключился на трудности, особенно с изысканием средств на покупку машины, оформление нужных бумаг и получение разрешений.

* * *

Вечером в снятом нами скромном меблированном домике я читал через Олино плечо завершение письма:

"Извини меня, пожалуйста, дорогой дедушка за неровный почерк. Ваня меня очень сильно любит..."

Хихикнул внутренне, оценивая непрямой смысл подобной фразы, а потом сообразил, что это получилось из-за того, что тут применён какой-то неизвестный мне способ шифрования, типа: "Тётя Берта гостила в Берне — Лозанне". Поэтому и вышла такая несуразица. Хотя, для нерусского — всё в порядке.

Эту эпистолу зажал в кулаке местный мальчишка, который сверкая босыми пятками, отправился доставлять послание адресату. А уже утром сам дедушка нас разбудил — жизнь вдруг понеслась галопом, вместо того, чтобы взять паузу.

Во-первых, кампания стала называться "Куберейра", потому что дедушка внёс полную стоимость так нужного нам самолёта, за что получил восьмидесятипроцентный пай. Во-вторых, он взялся за обеспечение юридической стороны вопроса — у него давние связи во всех слоях здешней администрации. В-третьих, мы с Олей уже на третий день вылетели на Де Хэвиленде в Парагвай, покупать столь нужный нам самолёт, а Хорхе на пароходе отправился в Рио — готовить условия для нашего грядущего успеха. Себастьян же занялся рекламой и организационными вопросами в Монтевидео — авиации требуется горючее, смазочные и расходные материалы и нормальное техобслуживание.

"Вентура", которую мы нашли на лётном поле под Асунсьоном, оказалась вовсе не "Вентурой", а "Лоудстаром" — гражданским аналогом и, по совместительству, прототипом того же "Локхида". Вместительный самолёт на целых восемнадцать пассажирских мест. Я не стал интересоваться, почему он не оправдал возложенных на него ожиданий — видно было, что давно тут стоит.

Хозяин машины — частное лицо криминальной внешности — явно ожидал от этого аппарата решения каких-то своих проблем, но не дождался. Подозреваю, речь шла о доставке контрабанды, да что-то не сложилось. Скорее всего — дело в требованиях к посадочным площадкам — они в это время не повсюду встречаются. Пока торговались, пока я придирчиво выявлял недостатки запущенной без должного ухода крылатой машины, разговор перетёк на достоинства Де Хэвиленда. В результате сделка была оформлена так, что скидка оказалась очень значительной, но наш биплан сменил хозяина. Да не жалко — мы по дороге дважды садились для дозаправки. Никакого желания гнать этого тихохода обратно у нас не было, да и Сальвадор не стал возражать — ему сейчас живые деньги нужны, а не старый, изношенный аэроплан.

Потом было два дня, посвящённых ревизии механизмов и органов управления — машина реально сложная. К тому же моторы у неё не по две тысячи лошадок, а всего по шестьсот пятьдесят — пришлось привыкнуть к уменьшению тяговитости винто-моторной группы. Да мы провели несколько пробных полётов прямо тут. А уж потом вместе с обновкой вернулись домой.

Всего три часа по прямой — райское наслаждение. А уже назавтра первый полёт до Рио. На душе спокойно — мы ведь проверили аппарат в воздухе на половинной дистанции. Сдали его на руки Себастьяну и заторопились в Монтевидео. Надо приодеться и кое-чем запастись. В своё время мне пришлось лететь (пассажиром) на Ил-14, так что о возможных затруднениях с самочувствием пассажиров знаю не понаслышке. Опять же организовать обслуживание следует сразу правильно. Потому что за шесть часов полёта покормить народ нужно, как минимум, дважды, обеспечить хмельным, чтобы время текло быстрее. Пледы, подушечки и всякое такое вроде салфеток и небьющейся посуды.

Почему мы? А кто? Нас во всей компании ровно четыре работника, из которых один подгоняет пассажиров из Уругвая, второй — из Бразилии, а остальные — я и Оля, обеспечивают собственно полёт. Даже к алькальду некогда забежать, чтобы расписаться.

* * *

Вылет состоялся ровно в девять, с расчётом, что прибудем мы в три пополудни. Себастьян привёл из Монтевидео автобус с одиннадцатью пассажирами и багажом. Я тут же вспомнил, что не позаботился ни о весах, ни о месте для этого непременного атрибута авиаперевозок. Хорошо, хоть, что салон не битком набит. Пока Оля в чудесном юбочном костюме рассаживала народ по местам, мы с коллегой распихивали чемоданы.

Потом, после непременного: "Пристегните ремни" — взлёт и поворот прямо на заданный курс. Светло, видимость прекрасная, череда заранее намеченных ориентиров и, изредка, проверка положения по пеленгам на местные радиостанции. Подруга сменяет меня через каждый час, позволяя насладиться общением с почтеннейшей публикой — одному нужно налить, другому — отлить, а где туалет он не знает. Третий просит вторую порцию местных лепёшек с фаршем и острой подливой и непременный мате — здешний чай.

Свежие газеты, письменные принадлежности (отдал свою ручку), срочная телеграмма в Буэнос-Айрес. Деловые люди за свои немалые деньги, отданные за билеты, ни в чём себе не отказывают. Крутиться приходится как белке в мясорубке. Уфф, вот и прошел мой час отдыха — расслаблюсь у штурвала.

Вскоре суша под нами закончилась, и мы летим над океаном. Берега Бразилии остались левее, а впереди маячат поросшие буйным тропическим лесом острова. Пассажиры утихомирились и прильнули к окнам — красивые пейзажи при хорошем освещении — большое подспорье. Наконец — посадка. Хорхе тоже не подкачал — прибывших поджидают несколько такси и наёмных экипажей. Мы ловим выбрасываемые Олей чемоданы и спешно отыскиваем их хозяев — не все они в состоянии уследить за своими вещами, потому что бесплатные горячительные напитки способны увлечь даже богачей.

Обратный рейс завтра тоже в девять, а нам нужно снять передний ряд кресел, чтобы культурно оборудовать багажное отделение. И место для разогревания еды требует усовершенствования. Прикупить выпивки, закусок — хорошее обслуживание — штука затратная. И, да, восемнадцать пассажиров нам не потянуть — не больше пятнадцати.

* * *

С этого момента наша с Ольгой семейная жизнь стала регулярной: Понедельник, среда, пятница в полёте из Монте в Рио. Вторник четверг, суббота — обратно. Каждый раз — с полным салоном, то есть всю дорогу в мыле. Кстати, в Рио-де-Жанейро Хорхе снял для нас скромный домик неподалеку от аэродрома, где мы, засыпая, смотрим друг на друга виноватыми глазами. Никогда не думал, что подобная работа настолько выматывает.

С другой стороны, денежные поступления получаются внушительные — мы дорого берём. А ещё капает с доставки газет, потому что рейсы регулярные. Ну и иные срочные отправления суют нам прямо в руки, вместе с наличными. Особенно щедро оплачивают засургученные пакеты — не иначе, важные контракты или финансовые документы.

Я не упоминал, что мы с Олей постоянно носим пистолеты? Не к слову было. Так вот, компактные браунинги в каждом полёте устроены в подмышечных кобурах. Эта модель считается старой, но тут, в Южной Америке, встречается много старых вещей. А кобуры самодельные. Уж кожи в Уругвае, хоть завались. И выделывать её умеют.

Глава 16. Гость из прошлого

Постепенно мы вошли в ритм и слегка отдышались. Как ни удивительно, нашу жизнь сильно облегчила одноразовая посуда. Я не знал, что она уже существует, но оказалось, что вполне доступна. И картонные тарелочки, и пластиковые стаканчики. Впрочем, картонные стаканчики дешевле, только иногда протекают. В общем — жизнь наладилась.

— Вань! Почему ты никогда меня не уговариваешь? Всегда ждёшь, чтобы я проявила инициативу? — Оля сегодня настроена поговорить не о работе, на что у нас редко бывает время. — Неужели ты меня совсем не любишь? — и губки капризным бантиком.

— А разве должно быть иначе? — слегка хитрю я.

— Ну, папа маму всегда обхаживает перед тем, как... ну, ты понял.

— И что мама?

— Мама упрямится, отговаривается, но потом, всё же позволяет себя уломать. То есть, сдаётся.

— То есть, сначала намучает отца, и только после этого позволяет ему сделать то, что ей и самой нравится. А я тебя никогда не мучаю — неприхотлив и безотказен, как трёхлинейная винтовка.

— Хм. Интересная интерпретация. А ну, иди сюда, — в общем, моя выдержка привела к нужному результату без всяких усилий. Но всё испортил дедушка:

— Ну, сколько можно кувыркаться! — сказал он, заходя без стука, как к себе домой. — Пока вы тут чёрт-те чем занимаетесь, наши Буэнос-Айресские партнёры негодуют из-за того, что им ради того, чтобы оперативно долететь до Рио-де-Жанейро, приходится сначала добираться в Монтевидео. А вы даже оформить ваши грешные отношения никак не удосужитесь!

— Ну, деда! У нас всего один день в неделю свободен. Как раз, когда ни одна контора не работает, — Оля не слишком огорчена, потому что всё нужное мы уже успели.

— А обвенчаться вам что, религия не позволяет? — хмурится Пётр Алексеевич. — Вам же без разницы, по какому обычаю, потому что вы всё равно безбожники.

Вообще-то в отношении деда у меня очень сильные подозрения, что именно он и есть тот самый "центр", из которого исходят указания для нашей крошечной семейной шпионской сети. Вот не слышу я от него ничего белогвардейского. И ещё — денег у него много, а живёт он скромно. Куда всё уходит? Как по мне, так на финансирование советской разведки в Южной Америке. То есть — он и есть самый главный резидент. Но делиться подобной догадкой не стану ни с кем — дела разведок всегда ужасно секретные. Тем не менее, понимаю, что в расширении успешного в получении крупной прибыли дела он серьёзно заинтересован.

— Прикиньте, — разворачиваю карту. — На этом континенте авиаперевозками на не особо длинных дистанциях заняты многие частные владельцы или компании, оснащённые не столь дальнобойными самолётами. Успех обеспечивается именно применением машин, способных относительно быстро преодолевать значительные расстояния. А взять их сейчас негде, потому что американская авиапромышленность, считайте, мобилизована. Больше ничего подобного "Лоудстару" мы не найдём, потому что даже те, что успели сделать до начала войны, изымают для нужд воюющих сторон и переделывают в разведчики или транспорты.

— А на авиазаводе в Кордобе, что в Аргентине, нет ничего подходящего? Они же даже бомбардировщики строят, — удивился дед.

— Видел я их самолёты. Те, что в штанах. И скорость невелика, и вместительность недостаточна. Хотя, если бы купили у "Локхида" лицензию и начали производство... Всё-таки авиазавод, а не велосипедная мастерская. Но без толчка со стороны "наших" Буэнос-Айресских партнёров такое дело с места не сдвинется. Опять же, не все комплектующие посильны аргентинской промышленности. И система измерения в Штатах далеко не метрическая. Вряд ли такое дело выгорит даже за год или два. Хотя, в варианте торпедоносца для здешних ВВС машина была бы знатная.

— Хм, — дедуля подвис. — Лучше уделить внимание чему-нибудь попроще.

* * *

Рио-де-Жанейро, на мой вкус, уже вполне тропический город. Тут и растительность богаче, и климат теплее и всё такое прочее. Хотя, чтобы росли бананы — не видел. Для меня этот город раньше ассоциировался с карнавалами, но к нынешнему мы опоздали, как, впрочем, и к Уругвайскому, который прошел, пока мы объезжали берега Рио-Негро. Да, мы пропустили и начало нашего контрнаступления под Москвой, и Рождество, и Новый Год. Зато не пропускаем ни одного прилавка с фруктами — тут много по-настоящему тропических лакомств, до которых мы с Олей большие охотники.