Всю дорогу до Орши мы наблюдали тягостную картину. На берегу то там, то там виднелись островки жизни. По три-четыре шалаша грустно ютились возле реки, из шалашей выходили люди и смотрели на наш караван. Голые, почти полностью голые дети и женщины с потухшими глазами провожали наши лодки. Одна из женщин подняла ребенка и показала нам.
— Что это — переспросил я. Радомир почесал бороду и сказал — это нам детей забрать предлагают.
Иногда мы приставали, я обходил эти внезапно появившиеся на Днепре селения, мы оставляли людям часть трофейных инструментов и оружия и шли дальше.
По берегу продвигался конный отряд Радко.
После Смолянки или Смоленска вода пошла нормальная глубокая и мы через два дня спокойно пристали к берегу у Орши. Всё поход закончен. Закончен для меня, но не для всех.
— Князь позволь мне уйти — тихо произнес Радко.
Я аж рот открыл от удивления — Радко ты что, там же на Ловати Цветана городок ставит, там твой народ. Радко покачал головой — нет князь, там на Ловати городок Цветаны и народ её, а мои там — он махнул рукой на реку. Ты видел тех людей, они не переживут зиму, а их там сотни.
— Так собери всех в Смолянке и сиди там воеводой — произнес я.
— Нет князь, наша земля на Десне — люди воспрянут духом, только когда мы вернемся назад на свои земли.
— Что ты несешь — возмутился я — там уже нет вашей земли, там готские земли, мы побили часть их воинов, но основные рода сидят на Сейме и они обязательно пройдут по Десне огнем и мечем, что бы привести все рода Бусовы к покорности, и до тебя дойдут. А еще есть Хунну, и они тоже пройдут по тем землям копытами своих туменов. Ты, что хочешь, отдать своих людей в рабство.
— Перестань хандрить — я похлопал взгрустнувшего Радко по плечу — не думай ни о чем, забирай две ладьи, с товаром и оружием, все как есть забирай, это твоя доля. Того, что мы взяли с похода и сотни коней тебе хватит, остальные я заберу и сгоняй всех людей в Смоленск. Там теперь твоя земля, там ты начнешь создавать судьбу нового рода. А если так тебе хочется, то на Десне, где мы волок начали, поставь охотничью избу, через нее торг будем вести с теми родами, что на Десне остались. А потом ты может и сговоришься с кем, чтоб они к тебе на земли сели. А еще на восходе от тебя есть устье реки Ока, там путь торговый в земли богатые начинается. Поставь там торговый пост, будешь с племенами местными торговать, оружие и железо я тебе через купцов буду подбрасывать.
— Пойми друг , там — я показал рукой на юг — пока, что не наша земля, там земля кочевников, а мы для них как для волка тучный олень. Волк тебя не трогает, пока у тебя есть силы, а как только ты задремал, отвлекся, то налетит и сожрет вместе с потрохами или в полон уведет. Не надо свой народ подвергать такой опасности, не готовы мы еще с Хунну воевать, нам бы от готов отбиться. Налог с тебя даже брать не буду, ты главное наладь мне торговлю с теми народами, что на Оке живут, ну и про родичей своих не забывай, что на Десне остались. Пойми Радко, у нас есть железо, нам бы землю свою удержать, а богатство оно само придет.
Через седмицу мы разошлись. Радко забрал шесть десятков выживших своих всадников и пошел вдоль Днепра к Смоленску собирать свой народ, а я с Радомиром потащил суда волоком на Янтарную, пора возвращаться в Полотск.
Скоро сбор урожая, нужно готовить торговый караван на Руян.
Глава. Готландцы.
Вчера родился ребенок, он был не первый, сколько их рождалось и умирало в этом мире. Но вот первый ребенок в моем доме. Родила дочь моей ключницы, и по совместительству моя постельничья девка. Вы не думайте, тут все по другому, постельничная значит просто служанка, она смотрит за домом, за тем что б квас был постоянно холодный, чтоб у князя одежда была чистая ну и все такое.
Я знал, что это мой ребенок, я сам поучаствовал в процессе превращения своей девицы в женщину и вот вчера она родила, я просто зашёл посмотреть на ребёнка. Бабка повитуха, сказала 'вот князь пришла в мир новая чистая душа'.
Это было вчера, а сегодня я сижу и смотрю на этих людей, кто назначил их вождями, кто этих мерзких выродков избрал вождями.
У меня перед глазами до сих пор та женщина, что стояла у берега реки с протянутым ребенком. И весь её жест говорил '..заберите, хоть ребенка спасите, ведь мы все равно умрем с голода'. И тогда я еще не пропустил через себя, все то горе, что постигло невинных людей, я не смог понять, а вот Радко понял. Он сын вождя, он сам настоящий вождь. Он ушел тогда, что б собрать весь свой народ, всех потерявших надежду. Он сел в Смолянке, почти на голом месте и неизвестно сможет ли это селение превратится в город Смоленск и переживет ли зиму новый род.
А тут эти, скоты, что пришли на все готовое, что сидят и ждут когда князь построит им дома и вложит в рот ложку горячей каши.
Через тысячи лет такие же бездарные и мерзкие чиновники будут сидеть на мягких вращающихся офисных стульях и заворожено смотреть на телефон. Когда, когда он зазвонит, и свет издающий многоуважаемый президент скажет, что же нужно сегодня сделать.
А пока телефон молчит чиновник чувствует себя сиротой, ему грустно, ему скучно и так скучно, что аж хочется потратить пару государственных миллиардов на дачу, яхту или островок в Средиземном море.
Вот и эти мерзкие выродки, изображающие из себя вождей сидят и смотрят мне в рот. Почему изображающие, да потому, что настоящие вожди все остались со своими воинами в сырой земле, они прикрывали отход родов в новые земли, и многие, многие из них погибли сражаясь с воинами Казмира. А эти выскочки вылезли уже недавно, заручившись поддержкой обезумевших людей, тех кто уже не верит в возможность выживания. Наобещали, как депутаты из светлого будущего, вначале коммунизм к 2000 году, потом отдельные квартирки каждому, а потом общечеловеческие и общеевропейские ценности. И вот эти мрази сидят и ждут когда я начну собственную задницу рвать, и обеспечивать им эти общеевропейские ценности. У них дети с голоду умирают, а они сидят и ждут команды, указания, распоряжения, дружеского похлопывания по плечу.
А старуха вчера сказала 'вот князь пришла в мир новая чистая душа', пришла, что б эти избранники народа, эти самые души губили.
— Что скажете старейшины — я обвел взглядом всех присутствующих.
Люди сидели опустив головы и не решались нарушить молчание, потом один из вождей поднял голову и произнес — как ты и сказал князь мы поставили городище на озере Чудинов, но нет у нас мира с местными. Там больше десятка родов живут и все охотничьи угодья поделены. Мы куда не пойдем всюду чужие границы нарушаем. Ты бы пугнул их князь, а то не ровен час городище нам пожгут.
— Я смотрю на тебя Щемяка и не могу понять — произнес я — ты что и на самом деле решил с чудинами за охотничьи угодья воевать. Неж то ты ничего не понял. Я там городище поставил, что б вы землю мне держали и торговлю с чудинами наладили, а ты воевать предлагаешь.
— Так как же нам жить, им ничего не надо, не торгуют они с нами, они как звери живут, как волки, оленя поймают и съедят, чем нам с ними торговать — старейшина развел руками — а мне род кормить нужно.
— Ты почти на озере живешь и жалуешься, что тебе род кормить нечем — я старался говорить не повышая голоса, но мне это удавалось все труднее и труднее.
— Скажи мне Щемяка, сколько ты железных криц сделал, сколько топоров отковал, копейных наконечников и стрел продал народам чуди?
— Так неш то нам есть время железом заниматься — возмутился Щемяка — если мой род сел на голое место, если мы токмо жилища построить успели, а стену так и не полностью еще поставили, а уже листопад скоро, а нам есть не чего.
Я опять посмотрел на присутствующих — кто еще так думает, кто думает, что вы пришли сюда, чтоб землю с чудинами, весью или песьеголовыми делить.
Все молчали.
— Я больше года назад в Полотске начал железо добывать и торговлю вести — резко гаркнул я — так ко мне роды от самого студеного моря приходили, что б ножи и топоры купить, а в замен мне мясо и рыбу, меда и меха тащили. В Полотске дети по болотам ползают руду ищут, женщины уголь березовый добывают, а мужи крици железные плавят. А вы, что делаете вы на своей земле, за зайцами по лесам гоняетесь. Скажите люди, а сколько вы лодок построили, сколько сетей сплели, сколько бочек для зимних припасов приготовили. Молчите, ну и молчите. Я вот что вам хочу сказать старейшины, я не буду вас кормить, я не потерплю, чтоб в моих землях трутни плодились.
— Вот вы старейшины у меня зерно просите. Да привез Радомир зерно, да только, что б то зерно закупить, я вначале пять сотен корзин руды по болотам нарыл, а потом еще тьму корзин угля березового пережег, чтоб сотню ножей сковать, да сотню пил и кос, и все это мои корабли на Руян возили, что бы продать плоды труда многих людей. А уже на то серебро, что от продажи железа выручил, закупил две сотни бочек зерна для вас бездельников.
Я уже не мог сдерживаться, щека подергивалась, но нужно было держатся — а знаете вожди почему я зерно в бочках покупаю?
Все молчали как нашкодившие детсадовцы.
— Я потому в бочках зерно беру, что бы потом в эти бочки рыбу и мясо на зиму солить, что б ваши люди от голоду зимой не передохли. А почему я должен думать о ваших людях, скажи мне Щемяка?
После небольшой паузы я повернулся к другому вождю — а ты Кривко, скажи пошто песьеголовых побил седмицу назад?
Кривко, что то начал жевать — они на наши земли пришли и оленя убили, а их земли за рекой.
— Если кто то из вас еще не понял, так я вам поясню — уже не сдержался я — нет тут вашей земли, вся земля принадлежит мне, как и венды с чудинами, а вы смерды, песьи рожи, смеете моих людей бить. Вот тебе вождь мое последнее слово — приведешь на суд тех охотников, что песьеголовых побили, и даю тебе две седмицы. Если не приведешь, то к тебе Креслав с дружиной наведается, и суд начнется с тебя.
Я несколько раз глубоко вздохнул успокаиваясь, продолжать совещание в таком настроении было нельзя.
— Вы в этой земле не давно, зверя местного не знаете, охотится, не умеете — произнес я. Однако вы знаете работу с деревом, вы можете выделывать кожи, можете делать луки и стрелы, может колоть дерево и делать доску, вы можете строить лодки, вы можете плести сети и ловить рыбу на весь род. Так делайте то, что вы умеете и меняйтесь тем, что у вас есть с местными людишками, а у них есть мясо и меха, они знают как найти мед. Но этого мало, мне нужно железо, каждое селение должно производить железные крици, я буду покупать у вас железо и делать из него добрую сталь. Но это не главное. Я знаю, что лес бездумно сжигаете, освобождая место себе под поля, а где уголь, где смола. Нешто вас как детей малый учить нужно в разуме с природой жить. Почему то дерево на уголь не пережигаете?
Я опять осмотрел всех присутствующих — я вижу, что не все из вас могут правильную жизнь в селении наладить, так я вот что вам скажу старосты, скоро собираюсь я на торг сходить к готландцам. И как вернусь, проеду по всем селения вашим, а в тех селениях, где работа мне не понравится поставлю своего наместника и будете как рабы под его надзором жить, если сами ничего не умеете.
— Дай нам ковалей князь — тихо произнесла Цветана.
— Ковалей, а где ваши ковали? Я знаю, что в ваших селениях есть много хороших кузнецов, так где их работа, почему я вожу на продажу только свое железо, а вы даже лемехи для плугов у меня выпрашиваете — я опять начинал закипать. Почему мне даже чудины своих отроков в учение присылают, а вы что ж науки княжеской чураетесь, все своим укладом жить хотите. В этой земле есть много болотной руды, в этой земле есть много берез для производства угля, но ни одно из ваших селений не производит крицы. Почему? Почему даже песьеголовые, мне каждую луну по сотне кусков криц приносят? Чего вы ждете, что князь вас с рук кормить будет?
Я вытащил меч и положил на стол — вот вожди такой меч стоит сотню гривен серебра, а в этом мече всего один кусок кричного железа, но чтоб его сделать денно и ночно работают в поте лица сотни человек. Я сейчас покупаю каждую крицу по серебряному рублю, вы считаете, что этого мало — я опять обвел всех взглядом, хорошо, тогда вот вам новая цена, буду платить пол веса серебра за кусок веса железа.
Глаза вождей оживились, и они бурно начали обсуждать новые закупочные цены на кричное железо. Я на самом деле давно хотел поднять стоимость закупки железа, потому что знал истинную стоимость металла, она выше раза в три как минимум. И если я продолжу держать низкие закупочные цены, то начнётся контрабанда, вожди попытаются продать свое железо соседям, а мне этого не надо, только-только наладили оптовую продажу сабель моим кочевым друзьям.
Хан Кутлум, по такому поводу отобрал у Арха серебряный медальон торговца и вручил ему золотую тамгу Атиллы, то есть золотой ярлык позволяющий торговать на всей территории земель Хунну. И вот когда у меня открылся огромнейший оружейный рынок, начались разборки между переселенцами и аборигенами за охотничьи территории. Люди еще не привыкли, что есть понятие разделения труда, то есть одни рода добывают мясо и рыбу, другие рода производят зерно, овес и репу, а третьи рода производят экспортные товары, то есть оружие.
Продажа оружия это просто золотая жила. Один кусок крици я покупаю примерно за пол гривны серебра. То есть 800 грамм железа, за 200 грамм серебра. Дорого, да нет не дорого, и даже после увеличения закупочной цены, я не сильно потеряю в прибылях. Но вот потом в печи мои технологи готовят фарфоровые тигеля, плавят из кричного железа тигельную сталь и за каждый кусок стали получают уже по 400 грамм серебра. А потом примерно три дня куют из этого куска стали простую саблю или недорогой меч, делают ножны и за это я уже плачу полноценных десять гривен серебра за каждый меч.
Серебро, что я отдал в оружейную артель, мастера делят по специальному тарифу меж всеми работниками, но я вам так скажу, что даже самый обычный подмастерье, у меня ходит в привезенных с Руяна холщаных рубахах и штанах, а не в шкурах как дикарь. То есть я уже получил настоящую рабочую аристократию.
А потом пираты Арха берут три-четыре десятка готовых мечей или сабель и везут их на продажу по Днепру к торжищу, что стоит на порогах. А там хитрый хан Кугум, скупает все оружие оптом по пятьдесят гривен за клинок. Я конечно догадываюсь, что свою накрутку при перепродаже он тоже имеет, но это его дело, а мне достаточно надежной крыши.
По предварительной информации род хана Кугума кочует вдоль Днепра от берега Черного моря до границы лесов, как раз до реки Десна по левому берегу и до самых Припятских болот по правому берегу реки. И все рода, что проживают на территории рода хана Кугума платят ему то ли дань, то ли налог. А я вот плачу десятину с продажи оружия. Грабит меня Кугум, но за ним стоят десятки кочевых родов, а это больше тысячи всадников, огромный рынок.
Арх просто молодец, он уже агентурную сеть наладил в стане Кугума и получил информацию, что примерно половина воинов постоянно находятся в ставке великого царя Атиллы, а вот в степи воинов не много всего 5-6 сотен, но я вам скажу, что этого достаточно, что бы спесивые готы сидели и не жужжали, а мне рыпаться вообще не с руки.
