| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Уже в кишлаке нас окружила толпа. Люди, видя что я не местный, готовы были кинутся на меня с палками и камнями. Но Шакур, рыча, всех отталкивал. Неожиданно толпа раздвинулась, и мы уперлись в тех стариков. Толпа мгновенно умолкла. Шакур начал объяснять кто я такой, но старики, поняв, что кишлак обыскивали из-за меня, сказали, что отдав мою персону американцам, отведут беду от кишлака. Шакур встал на дыбы, как норовистый конь, и готов был рвать и метать. Я же не дёргался, если бы начал вякать, точно разорвали бы. В итоге, Шакуру удалось объяснить, что я тот самый шурави, что привёл колонну с врачами, когда началась эпидемия. Один из стариков поднял руку вверх, толпа вновь успокоилась. Он подошёл ко мне и стал внимательно рассматривать мое небритое лицо. Потом прокашлялся и сказал:
— Я тебя помню, ты приехал на первых броневиках и привез моего родственника Ашура.
Теперь уже мне пришлось облегченно вздохнуть и пересохшим горлом сказать:
— Тогда нам есть о чём поговорить.
Старик шикнул в толпу и у людей сразу стали появляться более важные дела. А нас с Шакуром пригласили в одну из уцелевших хижин.
Разговор затянулся до поздней ночи. Я рассказал о своих планах, об арсенале и о том, как можно выкурить американцев. Узнал, что председатель совхоза Сертакураев ещё жив, и они поддерживают с ним связь. Ашур-аку схоронили два года назад, после его дня рождения. Ему было 103 года. Узнал все последние новости Афганистана, от цен на оружие до калыма за жену. В конце концов, видя моё уставшее лицо, они отправили меня спать, а сами продолжили гонять чаи. Утром, вернее сказать , днём, меня разбудил Шакур, принёс мне поесть и сказал, что нас ждут старейшины. Я быстро освежился, проглотил обед, и мы пошли в хижину стариков. В комнатушке, полной дыма от кальяна, забитого чарзом (гашишем), я машинально пригнулся. Дым под потолком казался таким плотным, что я побоялся удариться. В общем, прыгнул я на циновку без приглашения, надышаться наркотическим дурманом мне совсем не хотелось.
Сидевший рядом со мной старичок, пыхнул дымком и передал мне трубку кальяна. "Во, попал! Тоже мне, индейцы местного разлива, трубку мира мне предложили", — подумалось мне.
Я взял трубку, сделал вид, что затянулся и передал её назад, старикашке. Не то чтобы я никогда не курил эту дрянь, просто всему своё время. А сейчас мне не хотелось расслабляться.
Старик, с которым мы вчера разговаривали, сказал:
— Вечером пойдёте через реку.
Я удивился и спросил:
— С кем? Я вроде один собирался?
— Шакур пойдёт с тобой, тебе помощь понадобится и нам так спокойней будет. Вы же с ним друзья? Не так ли?
— Разумеется, друзья. И даже больше. Но там мир, который он не знает.
— А ты на что? Научишь.
— Хорошо. Когда выходим, и кто нас там встретит?
— Выходите сейчас. Вам надо попасть на южный пост в дом рыбаков, напротив старой заставы. Там по знаку переплывёте реку, и вас встретит Фарох-Ака.
— Это кто такой?
— Ваш знакомый председатель.
— Понятно, тогда нам надо торопиться. Кстати, есть во что переодеться?
— Фарох всё даст. Аллах вам в помощь.
— Да прибудет с вами милость Аллаха, — сказал я и вышел из этой курилки.
Шакур ждал меня уже возле входа, собранный и с моими вещами. Я быстро всё закинул на себя, и мы пошли в пункт назначения. Жители прощались с нами, желая удачи и благословляя.
Через опустевший Маручак мы прошли без приключений. Заглянули в дом к матери Шакура, попытались уговорить её уйти, но она наотрез отказалась. Сославшись на больные ноги и жару на отрытом месте. К вечеру мы пришли к южному посту. В рыбачьей сторожке нас встретили добродушно, угостили чаем, но вопросов не задавали. И мы, со своими не лезли, хотя страсть, как хотелось узнать обстановку вокруг. Когда солнце пошло к закату, с берега нас позвали, мы вышли и увидели на том берегу, на кусте кусок белой материи.
Значит, пора нам перебираться. Оставив оружие и все остальные вещи на посту, разделись и полезли в воду. Я чуть не выругался во всю глотку, вода была ледяная. Всё, что можно, сжалось и подкатило к горлу, дыхание спёрло. Представьте себе контраст, нагретый до +40 градусов воздух и холодная, + 4 вода. Короче, на том берегу вылезали из воды два зомби с синими губами и крупно-пупырчатой кожей. Благо, Фарох-Аглы Сертакураев, мужик серьёзный, и встречал нас с двумя большими вафельными полотенцами. Мы растёрлись, как могли, и он сразу нам дал сухую одежду. Джинсы, майки и фланелевые рубахи с длинным рукавом. Сам он был одет точно так же.
— Обувь сами подберёте, я не знал ваших размеров, — сказал он и пошёл к заставе.
Мы босиком направились следом за ним. Застава обветшала, постарела с того времени ,когда я её помнил. Но поддерживалась в рабочем состоянии, ремонтировалась и работала.
Даже беседка сохранилась, вот к ней мы и шли. Там лежала куча высоких ботинок с берцовой поддержкой. Я выбрал своего размера. Фарох подал мне пару носков, и когда я обулся, сказал ему:
— Ну, здоров, что ль, председатель?
— А вы, а ты .... Откуда меня знаешь?
— Я служил там и возил ваших врачей в Маручак.
Он присмотрелся ко мне, но всё равно не вспомнил. Да где ему, мы виделись всего пару минут на совещании и планировании выхода, да и лично с ним не общались.
— Не важно, — сказал я. — Главное, вы мне знакомы.
— Тогда , давай заново познакомимся, — сказал он.
— Я не против. Это — Шакур, — указал я на своего друга. — А меня все звали Волк.
— Волк? — председатель удивленно поднял бровь. — Что-то припоминаю, ты, кажется, командир головного дозора, что возил нашего Ашура?
— Он самый, — ответил я.
— Для вас мужики я просто — Фарох, — и он протянул нам руку.
Мы обменялись рукопожатиями и направились к его машине. Это был армейский тентованый УАЗ, без боковых стёкол на дверях.
— Фарох-Аглы, гляжу, вы так и ездите на старом УАЗике. Неужели денег нет на более престижный вездеход?
— Волков, я вижу, вы даже помните моё отчество. Мы же договорились, что для вас я — Фарох.
А что касается денег, их у меня достаточно, но я считаю, лучшее — враг хорошего. Зачем менять надёжную, отличную машину на дорогую комфортабельную с сомнительными вездеходными качествами?
— Гляжу, вы так и остались минималистом. Неужели не хочется что-то нового?
— Хочется, и часто, но я на это смотрю совсем с другой стороны. Эту машину мне не жалко. Она просто как средство, необходимое мне для перевозки вещей и меня лично. А представьте, если я куплю, например "Ренджровер". Я сразу ограничиваю свои возможности. Во-первых, меня будет напрягать новая машина. Я буду переживать за неё, бояться поцарапать. Абы куда в пустыню не поеду, потому что "Ровер" намного тяжелей УАЗа. И получается, что не Я буду владеть машиной, а ОНА мной.
— Логично Фарох, но разговор не об этом, я хотел спросить совсем о другом. Нам нужен грузовичок, чтобы мог перевезти патроны и некоторые виды оружия.
— Грузовика у меня нет, а вот УАЗ-452, называемый "Буханкой", дать могу. Насовсем, в качестве подарка. Подойдёт?
— Думаю, подойдёт. А когда мы можем его получить?
— Садитесь в машину. Сейчас поедем ко мне, а там пересядете на вашу "Буханку".
— Спасибо вам, Фарох, вы нас очень выручаете. Нам надо уже сегодня быть в Тахта-Базаре.
Мы сели в машину, и председатель ловко крутанул баранкой, дал газу и почти на месте развернулся в сторону дороги. Водил он отлично, ну ещё бы, с детства за рулем. Да и при советах, когда был председателем, предпочитал сам водить машину. В отличие от разных "членов" Обкома, Райисполком и других шишек, для которых личный шофёр был эталоном значимости.
— Волк, скажи, а почему такая спешка? Могли бы переночевать у меня, а утром поехать по делам.
— Фарох, если мы не поспешим, то Маручак сравняют с землей. Там, в горах над кишлаком, сидит вооружённая до зубов братва из НАТО.
— Тьфу, козлы! И туда добрались. А ты знаешь, что в Тахта — Базаре они погранотряд выкупили ?
— И кто им это позволил? Неужели власти Туркмении не в курсе?
— Именно, не в курсе. Там сейчас заправляет бывший обкомовец, возомнил себя царьком. Узбек по национальности, сволочь ещё та, звать его Карим. Сколотил из всяких отморозков банду, ещё в середине 90-х. Захватил власть в посёлке, что-то отнял, что-то купил за мизер. В общем, подмял под себя весь Тахта-Базар. Теперь же , эти отморозки как частная охрана при нём, а он именует себя Карим-бай. Вот он и продал участок земли, на котором стоял погранотряд, американцам из какой-то ЧВК ( Частной Военной Компании).
— Даааа, жить становиться всё лучше, жить становиться всё веселей.
Так, за разговором, мы въехали в просторный двор дома Сертакураевых. На улице стемнело окончательно, и наш приезд остался незамеченным. Шакур и я вышли из машины и стали терпеливо ждать хозяина. Фарох, прошёл к входу в дом и включил освещение двора.
— Идите к столу, я жене скажу приготовить чай.
Когда он напомнил о чае, в желудке у меня заурчало, председатель глянул на меня и добавил :
— И поесть вам тоже не мешает.
Мы с Шакуром прошли в дальний конец двора, где стоял стол и две лавки. Сели поудобней и стали ждать угощения. Фарох пришёл с кувшином воды и полотенцем, перекинутым через руку. Полил нам на руки и дал вытереться. Жена его, полненькая женщина, принесла фарфоровую супницу с ароматной куриной лапшой. Фарох расставил тарелки и разлил по ним суп. Подал нам ложки и пышные чуреки, жестом пригласил нас к трапезе. Ели мы с удовольствием. Ещё бы, за столько дней, первый раз по-настоящему горячее очутилось в наших желудках. После обеда мы попили чай и начали собираться. Председатель выгнал из гаража УАЗ-452. Это была армейская санитарная машина, но перекрашенная в цвета более подходящие для этой местности. Дал мне ключи и сказал:
— Заправлен под пробку. Недавно поставил новый движок, тормоза поменял на дисковые, так что, свистеть не будут, как родные. Ну, давайте прощаться, что ли?
— Спасибо тебе, Фарох-Ака. Чем нам тебя отблагодарить ?
— Разберитесь со всем и помогите людям, хотя...Есть у меня ещё одно пожелание.
— Какое, если не секрет?
— Вы говорили, у вас оружие есть.
— Ну да, есть.
— А можно мне, один автомат и патронов к нему? Времена, сами понимаете какие, лишним не будет.
— Не вопрос, Фарох, сделаем на обратном пути.
— А вот этого не надо. Вам лучше сюда не заезжать, а ехать через брод. Я со старейшинами договорился. Они согласились, там вас и встретят.
— Тогда, как тебе передать автомат?
— Я так понял, в Тахта-Базаре у вас знакомые есть, вот они и привезут.
— Хорошо, договорились, так и поступим, — и мы с Шакуром стали садиться в машину.
2009 год, сентябрь. 17 число. Поздний вечер.
Туркменистан. ПГТ Тахта-Базар.
Распрощавшись с Фарохом, мы двинули в ночь. Примерно через час подъезжали к Тахта-Базару. На въезде свернули направо и вдоль реки, чтобы не светиться в самом поселке, направились в частный сектор. Попетляли по проулкам и подъехали к дому Агаира.
— Шакур, садись за руль и жди меня, — сказал я, выскакивая из УАЗа.
Во двор пробирался тихо, крадучись, но меня всё равно услышали. Когда я подходил к дому, дверь внезапно открылась, и на пороге появился хозяин с ружьём в руках.
— Ты забрался не в тот дом, наркот хренов, — сказал он и взвёл курок.
— Спокойно Агашка, спокойно. Это я.
— Волчара ты? ...... Жив? — первый раз в жизни он назвал меня по прозвищу.
— Тихо ты, душман местного розлива, разбудишь всех. И ствол опусти, пристрелишь ненароком.
— Никто не спит, мы только собирались ложиться. В этот момент дверь распахнулась на всю ширину проёма, и мне на шею кинулось белокурое создание. Среагировать я успел в самую последнюю секунду и еле-еле удержался на ногах.
— Волк, Волк, я так переживала, мне столько надо было тебе сказать, — душа меня в крепких объятиях, шептала девушка.
Я приобнял её, и похлопывая по спине, с трудом проговорил:
— Если ты и дальше так будешь продолжать, то ничего мне сказать не сможешь. Я задохнусь в твоих объятиях.
Она слегка смутилась и отпустила меня.
— Ирина, иди в дом, не надо шуметь во дворе, — сказал я. — Агаир, я не один, со мной друг. Только ничему не удивляйся, я сейчас позову его.
И направился к воротам. Позвал Шакура и мы все прошли в жилище.
Когда уселись на просторной кухне, первым моим вопросом была судьба моих товарищей.
— Старшина, они здесь, в Тахта-Базаре. Их захватили американцы, держат на бывшей "губе". Пробраться туда не реально, охрана периметра усилена, дополнительный электрический забор, видеокамеры с ИК подсветкой, дозорные, наблюдатели на вышках. В общем, всё жёстко.
— Скажи мне одно, офицерские дома не заняты американцами?
— Нет, там живут бывшие военные Туркменской армии.
— Вот и отлично. Тогда вопрос спасения решён, но это сейчас не самое главное. Ирина, скажи, почему ты до сих пор не уехала?
— Только сегодня сняли блокировку посёлка, — вмешался Агаир. — Если бы вы приехали вчера, то нарвались бы на посты американцев.
Ирина стояла и молчала, рассматривая Шакура. Он же, не привыкший к такому поведению женщин, был в смущении.
— Так девочка, собирай свои вещи и будь готова к дороге. И не смотри так на моего друга. Он афганец, а у них женщины себя так не ведут, и вообще — не присутствуют при мужских разговорах. Марш из кухни.
Ирина фыркнув, ушла к Мадине и, судя по возне, стала укладывать свои вещички.
— Я ей очень понравился? — спросил Шакур. — Она на меня так смотрела....
— Нет, друг Шакур. Она просто любопытная девчонка, и ни разу не видела афганцев, — ответил за меня Агаир. — Старшина, я так понимаю, у тебя есть план?
— У меня есть План, у меня на той стороне килограмма два Плана, — попытался пошутить я.
— А, в общем, такой вопрос — твоя жена машину водит?
— Да, но прав у неё нет.
— Тогда делаем так — Мадина пусть берёт твою машину и везёт эту баламутку из поселка, пусть даже в соседний. После того, как мы здесь нашумим, амеры опять всё перекроют.
— Ирина говорила, что у неё тетка в Байалиме, и она, наверное, переживает.
— Вот, пусть к ней и едут. Там они будут вне подозрений и в относительной безопасности.
И тут вновь в комнату ворвалась фурия, сверкая зелёно-голубыми глазами:
— А кто дал вам право за меня решать? Я остаюсь с вами, — категорически заявила она.
Я встал и вытолкал её из кухни, чтобы поговорить с глазу на глаз.
— Послушай, Ирина. То, что мы затеваем, смертельно опасно, и я не собираюсь тащить тебя в Афганистан. Ты молодая, тебе надо учиться, а не портить свою жизнь по сиюминутной прихоти.
— Как ты не понимаешь..... Ну ... я .... Я не хочу тебя потерять, а тебя могут убить.
— Ну, что с вами делать, женщины? Напридумаете себе всякого, потом расхлёбывай. Ирина, ты меня не знаешь. Не знаешь обо мне ничего: женат я или нет, сколько мне лет и кто я такой.
Она насупилась и готова была расплакаться. Шмыгнув пару раз носом, успокоилась и произнесла:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
