Демон. Книга 5. "Ход конем"

Почему 'удвоенным'? Да потому, что любая возможность думать о чем-то, кроме текущей задачи, ввергала обоих в состояние тихой паники: прыжок в другую систему в до предела раскуроченной спасательной шлюпке, с корпусом, приваренным чуть ли не к корабельным движкам, был самым настоящим самоубийством!

— Двигатели 'Сизифа' могут разогнать до скорости погружения шестьдесят пять тысяч тонн... — утверждал пилот, глядя на Донована красными от недосыпания глазами. — Соответственно, чем меньше масса покоя — тем меньше времени потребуется нам для ухода в гипер. Увы, человеческое тело — весьма хрупкая вещь, поэтому для его защиты от жесткого излучения придется оставить хотя бы часть прочного корпуса... а лучше — корпус от шлюпки... Кроме того, не получится обойтись и без гравикомпенсаторов... Впрочем, с определенной долей уверенности могу сказать, что если Циклопы кинут вдогонку корветы, то в прыжок из-за слишком высоких перегрузок мы уйдем в состоянии 'киселя'...

Спорить с ним ни тогда, ни потом не было смысла: он жил полетами с самого детства. И точно знал, о чем говорит.

— То, что осталось от 'Сизифа', весит восемьсот семьдесят тонн с мелочью. Если бы мы стартовали в день появления Циклопов, то ушли бы с таким весом без всяких проблем. А сейчас с ним мы не пролетим и половины расстояния до точки погружения...

Представлять, что было бы, если бы они не опоздали с раскурочиванием корабля, или если бы Циклопы выбрали для всплытия любую другую систему, надоело еще в первые дни ожидания. Поэтому Донован думал только о том, что будет, если им повезет.

— Поэтому уходить мы будем с половиной этого веса. Вернее, с тремя сотнями тонн...

'Половиной' веса в понимании Нила являлись маршевые движки, гиперпривод, система подачи топлива, само топливо в количестве, достаточном для разгона и... полторы тонны 'мелочей': искин 'Сизифа', расчетный блок гиперпривода, блок связи и корпус спасательной шлюпки с двумя стазис-капсулами внутри.

— Ну да, смотрится страшновато... — глядя на трехмерную модель планируемых останков 'Сизифа', вывешенную в центре рубки, вздыхал пилот. — Только вот любой килограмм сверх того, что тут есть, уменьшит шанс выжить...

Укладываться в стазис, зная, что через минуту после этого корабль лишится всей системы жизнеобеспечения, было страшно. Точно так же, как и понимать, что любая ошибка в расчете траектории разгона окажется фатальной: без эволюционников 'Сизиф' не сможет изменить курс даже один градус и всплывет... хрен знает где. Впрочем, озвученная Нилом цифра вероятности успешного исхода этой авантюры давала призрачную надежду:

— По моим расчетам, мы — в плюсе: пятьдесят один процент — за то, что мы выживем, и только сорок девять — против...

'Пятьдесят один процент...' — очередной раз подумал Нейман, опустил голову в выемку капсулы, вытянул руки вдоль тела и с тоской посмотрел на лапу манипулятора, зависшую над прозрачной крышкой: ее растопыренные 'пальцы' почему-то напоминали костлявую лапу старухи с косой. Вернее, того ее образа, который чаще всего использовался в детских голофильмах...

— Мэри, ты меня слышишь? — срывающимся голосом произнес он и покраснел. От стыда. За то, что не смог скрыть свой страх...

— Да, сэр, слышу...

— Мы за тобой вернемся... Если, конечно, выживем... Ты жди, ладно?

— Буду, сэр... — отозвался искин. — Что еще мне останется делать?

— Ну да... — вздохнул геолог. Потом представил себе, каково это ждать, будучи заключенным в изуродованный остов корабля, да еще и в полном одиночестве и поежился. — Мы постараемся побыстрее...

Мэри не ответила. Точно зная, что это самое 'побыстрее' в самом лучшем случае займет не меньше месяца.

Донован почувствовал себя виноватым. Поэтому тяжело вздохнул и шевельнул пальцами правой руки:

— Ладно, я готов. Включай...

— Ни пуха, ни пера, сэр!

— К чер-...

-...знании... Пульс — сорок семь ударов в минуту...

Голос, ударивший по ушам, принес с собой жуткую боль. Казалось, болело не только тело, но и мозг, и даже мысли. И Донован, оглушенный этим жутким ощущением, чуть было не потерял сознание.

-...кубиков! Немедле-...

Сразу же после этого обрывка разговора боль исчезла. Совсем. И сознание геолога затопило ощущение бесконечного счастья.

Причины счастья он не понимал. Но точно знал, что ему безумно приятно слышать голоса. И страшно хочется открыть глаза, чтобы увидеть тех, кто говорит...

— Состояние стабилизировалось... Он в норме... А что со вторым?

'Второй — это Нил...' — мелькнуло в голове. А сразу же за этой мыслью пришла вторая. О Циклопах, оставшихся в двенадцати часах гипера от Октавии...

— Нил жив? — еле слышно выдохнул он.

— Еще нет... — пошутил тот же голос. — Впрочем, процентов шестьдесят пять за то, что мы его вытащим...

— Шестьдесят пять — это гораздо больше, чем пятьдесят один... — глупо хихикнул Донован и чуть не 'отъехал' в небытие от наступившей слабости.

Сохранить способность думать удалось с большим трудом.

— Вы кто? Где я? — кое-как собравшись с силами, поинтересовался он. — И почему я ничего не вижу?

— Андре Гайдн, лейтенант медицинской службы ВКС. Медблок эсминца 'Варгас'. Система Октавия. Ничего не видите, потому что лежите в регенераторе с непрозрачными стенками...

— Вояки... — угрюмо констатировал геолог. — Оборудование конца прошлого тысячелетия...

— Зато не святой Петр у ворот рая... — жизнерадостно хохотнул врач. — А оборудование у нас очень даже ничего...

Обсуждать сравнительные характеристики лучших и худших регенераторов современности не было ни сил, ни желания. Поэтому Нил набрал в грудь воздуха и потребовал:

— Свяжите меня с командиром корабля. По Красному Коду. И обеспечьте конфиденциальность разговора...

— Хорошо, если нас подберут 'таблетки'... — контролируя демонтаж эволюционника, рассуждал Нил. — Тогда мы сможем договориться: десять килограммов рениита, которые я положу в каждую капсулу — это бешеные деньги даже в эпоху Смуты. За такую сумму любой гражданский плюнет на долг и отправится с нами хоть на край света. Но вероятность такого подбора исчезающе мала: СЭМП обычно работает только на планетах и крупных спутниках. И крайне редко отзывается на сигналы 'SOS', раздавшиеся с задворок системы... Гораздо вероятнее, что нас найдут вояки. Тупых служак и жулья среди них, конечно же, хватает, но, вопреки расхожему мнению, основная масса офицеров достойна уважения. В общем, давать взятку этим — не стоит: будет только хуже. С ними надо по-другому... Как? Сейчас расскажу...

...Командир 'Варгаса' явился в медблок через пару минут. И, выставив вон всех подчиненных, склонился над ванной регенератора:

— Майор Ортан. Тридцать Седьмой флот ВКС Конфедерации. Слушаю...

Вглядевшись в лицо офицера, Нейман не нашел в нем ни гордыни, ни самовлюбленности, ни дуболомства, которыми офицеров наделяли анекдоты — прямой, спокойный и участливый взгляд, четкие, самые обычные мимические морщины и простая прическа без каких-либо претензий на модность или оригинальность.

— Вы меня слышите, сэр? — не дождавшись реакции, спросил майор Ортан.

— Да, сэр! — выдохнул геолог. — У меня сообщение чрезвычайной важности. Но прежде, чем его озвучить, я бы хотел получить подтверждение того, что до конца нашего разговора ни один бит информации не покинет стен этого медблока...

Командир 'Варгаса' подумал... и кивнул:

— Даю слово... Подождите минуту — заблокирую каналы наблюдения и связи...

...Дождавшись, пока офицер закончит все необходимые манипуляции, Донован собрался с мыслями и негромко пробормотал:

— Мы обнаружили Циклопов. В шести световых годах за Рантаилом. Информация о точных координатах системы, количестве кораблей и...

— Циклопы? Здесь?! Вы уверены?!!! — перебил его майор.

— Увы, да... Не перебивайте меня, пожалуйста... Мне не очень легко говорить...

— Простите, сэр! Я вас внимательно слушаю...

...Изложить свои соображения и обрисовать наиболее вероятные перспективы Октавии Доновану удалось минут за десять. Еще столько же он ждал, пока командир эсминца ознакомится с содержимым его комма и примет решение. И молил Бога, чтобы это решение было тем самым. Единственно верным.

Наконец, майор свернул экран локалки и вернулся к ванне регенератора:

— Мда... Задали вы мне задачку, сэр...

— Я? — криво усмехнулся геолог. — Если бы это зависело от меня, я, живой и здоровый, дробил бы астероиды где-нибудь у черта на рогах. В целом и невредимом 'Сизифе'. А Циклопов во Вселенной не было бы вообще...

— Это я так, к слову... Просто оба возможных пути, которые я вижу, ведут в тупик...

— Оба? Мне кажется, что путь у вас всего один... — выделив последнее слово, буркнул Нейман. — Вы присягали не Комиссии Присоединившихся систем, не штабу ВКС, а Человечеству! И ваш долг — сделать все, что можно, для спасения тех, кто построил для вас эти боевые корабли. Там, за стенами вашего эсминца — планета с населением в два с лишним миллиарда... Вы готовы доверить их жизни политикам, умеющим только говорить?

— Нет, но я готов за них умереть...

— Вы имеете право умереть только в одном случае: если ваша смерть СПАСЕТ население планеты. Во всех остальных ваше самопожертвование будет абсолютно бессмысленным... Да черт подери, если не в состоянии думать сами, возьмите пример с Демонов и Шестого Флота: они до сих пор живы. А все те, кто суется к ним с мечом, превращаются в пыль...

Майор Ортан скрипнул зубами. И... улыбнулся:

— Знаете, а ведь вы правы: не надо толковать смысл слова 'Долг'. Надо им жить...

Глава 19. Ирина Орлова.

...Вызов от Рамона пришел на мою БК-ашку сразу после всплытия из гипера. Я посмотрела на полоску таймеров, прикинула, который час на Комплексе и сочувственно вздохнула: судя по всему, полковник опять по уши увяз в решении очередной проблемы, и, подобно Пашке Забродину, забыл и про сон, и про еду.

Вызов я, конечно же, приняла. Но не сразу, а после того, как вывела на тактический экран показания СДО, убедилась, что в системе нет ни одного вражеского корабля и 'вцепилась' в дюзы Волковского 'Беркута':

— Доброй ночи, фанатик от науки! Чего это ты не спишь?

Для человека, чахнущего над расчетами невесть который час подряд, голос Родригеса оказался на удивление свеж. И весел:

— Привет, Орлова! Да вот, получил последние данные с твоей БК-ашки и решил, что должен поздравить тебя с завершением стадии метафазы митоза зиготы !

— С чем поздравить? — не поняла я.

Рамон поперхнулся и возмущенно воскликнул:

— Госпожа подполковник! Вам не стыдно быть такой дремучей?

— Дремучим бывает лес. И мужчины... — огрызнулась я. — А девушки бывают невыспавшимися, погруженными в смакование приятного послевкусия, оставшегося от хорошо проведенного отпуска, и в принципе не готовыми выслушивать умничания всяких там 'яйцеголовых'. Так что, если хочешь меня с чем-то поздравить — говори по-человечески...

Переварив мою отповедь, полковник удрученно хмыкнул:

— Мда... Общение с Горобец и Вильямс негативно сказывается на уровне твоего IQ... Провести, что ли, контрольные тесты?

— Рамон!!!

— Ладно, как-нибудь потом... Итак, на чем я остановился? Ах, да: поздравляю, ты беременна!

Я почувствовала, что краснею. И буркнула первое, что пришло в голову:

— Обычно поздравляют чуть позже. После родов...

— Так это ординаров . А вы — Демоны! С вами все иначе...

Услышав местоимение 'вы', я прищурилась:

— Как я понимаю, забеременела не я одна... Кто еще?

— Все Демоницы Первой и Второй Очереди... и еще сто тридцать две девушки 'помоложе'...

— Вы что, сдурели? — взвыла я. — А летать кто будет?!

— Аналитики обещают как минимум два года мира... — неуверенно пробормотал полковник.

— А если они ошибаются? Если через месяц-два Кайм'Ло наплюет на традиции, наложит лапу на сектор Зей'Нар, и наши соседи, оставшиеся ни с чем, отправят к нам весь свой флот?! Кто тогда сядет в 'Беркуты'? Ваши аналитики?

— Пилоты Четвертой, Пятой и Шестой Очереди...

— Да они же еще совсем зеленые!!! Так... Ты делаешь мне аборт... Немедленно!!!

Ощущение будущей потери было таким острым, что я изо всех сил сжала кулаки и пошире открыла глаза, чтобы удержать наворачивающиеся слезы. А потом кое-как заставила себя успокоиться:

— На Комплекс прилетать, или его можно сделать так же, как и снятие блокировки, то есть медикаментозно и через БК-ашку?

— Никакой аборт я тебе делать не буду... — угрюмо буркнул Рамон, пропустил мимо ушей мой следующий, весьма эмоциональный монолог, и... расхохотался: — Уймись, Мама Ира! Я пошутил! Беременны только ты, Вильямс, Шмакова, Стоун, Реми и еще девять Демониц из Третьей Очереди. А вторая партия получит разрешение только через десять месяцев...

Мысленно пообещав себе убить шутника при первой же возможности, я кинула взгляд на 'Беркут' моего Вика и представила себе его, летающего без ведомого. Или с каким-нибудь 'левым' новичком:

— Беременных старичков все равно как-то многовато. Кто рейды водить будет?

— Ты хотела сказать, беременных 'старушек'? — хохотнул Родригес. — Да есть кому: с этим без проблем справится хотя бы... твой Викки...

— Может, мне все-та-...

— Зачем?! — догадавшись, что я собираюсь сказать, удивился он.

— Ему нужен напарник...

— К вашей беременности мы готовились почти семь месяцев. Неужели ты думаешь, что мы не озаботились подбором напарников для ваших мужей?

— Ну, и с кем он будет летать? — чуть-чуть успокоившись, поинтересовалась я.

— В рейды — с Фордом. А в увольнения и в отпуска — с Машенькой Фроловой...

— С кем-кем?

— Ну, есть тут одна девица... Полностью в его вкусе... Да тебе-то, в общем, какая разница?

— Рамон!!! — возмущенно рявкнула я. И мысленно взвыла: ко мне в ПКМ стучался Вик. НЕ ВОВРЕМЯ!!!

Если бы не маневр ухода с курса, начатый им одновременно со звонком, я бы сначала договорила с Родригесом и выяснила, кто такая эта Машенька, что ей надо от моего Вика и почему мне должны быть до лампочки их совместные развлечения. А так мне пришлось перекидывать полковника в режим ожидания и связываться со своим ведомым:

— Да?!

— Хватит трепаться! Давай за мной к 'Посейдону'. И побыстрее...

— А там что, Машенька Фролова? — злобно поинтересовалась я.

— Кто? — удивленно переспросил Волков, потом почувствовал, что я не в духе, и, вместо того, чтобы взять и ответить на заданный вопрос, принялся объяснять, как ребенку: — Там Харитонов, Роммель и все руководство Норвейнской корабельной верфи. Разгоняются для ухода в прыжок. Кроме них, на борту 'Посейдона' два новых корабля-морфа, которые мы с тобой должны будем потестить. Летать на них в окрестностях Лагоса — идиотизм, поэтому...

— Вик!!! — взвыла я... и заставила себя заткнуться: моя реакция на его слова была уж очень эмоциональной!

Пара мгновений на оценку своего состояния — и я виновато вздохнула:

— Прости, Вик! У меня что-то с гормональным фоном... Сейчас поинтересуюсь причинами у Рамона — он висит на второй линии... И... давай, разгоняйся — я не отстану...