Боясь, что Гелене станет хуже, а он пропустит этот момент, Ариэль обосновался в кабинете. Сначала сидел в кресле, а затем прикорнул на краю дивана, на котором спала Гели. Утром его разбудил комм, напоминая, что пора сделать ей укол. Юноша открыл глаза и с лёгким ужасом убедился, что спит, одной рукой обнимая хозяйку. Мало того: оттеснил её к стенке и занял почти весь диван!
Вскочил, пока она не проснулась, сбегал умылся, а вернувшись, наткнулся на её внимательный взгляд.
Гели выглядела значительно лучше, чем вчера. Да что там, если не знать, что с ней было, ни за что нельзя было догадаться, что меньше суток назад она загибалась от отёка Квинке. Судя по выражению лица она уже готова была встать и приступить к делам.
Ариэль перепугался. Рахель ей категорически запретила вставать, а ему велела удерживать Гелену в постели ещё как минимум трое суток. Он не знал что делать и жалобно заблеял, что предписания врача надо выполнять.
Гелена спросила недовольно:
— Но умыться и сходить в туалет я могу?
И, не получив ответа, прошествовала в ванную. Ариэль бросился на кухню. Раз она встала, надо подать завтрак. Он уже с ужасом представлял себе, как будет бороться с хозяйкой за выполнение указаний Рахели, но к его удивлению умытая и причесанная Гелена оказалась кроткой и покладистой.
Она охотно съела завтрак, без разговоров дала сделать себе укол, а затем снова легла. Спросила только:
— Рахель не звонила?
Ариэль уже готов был сказать, что нет, но тут заметил на собственном комме пришедшее ещё вчера вечером сообщение. Там было всего два слова: “Задание выполнено”. Он раскрыл экран и просто показал Гелене послание Рахели. Та довольно кивнула и тут он увидел, как она на глазах расслабилась и стала засыпать. До него дошло: Гели о чём-то сильно волновалась, но эти два простых слова успокоили её лучше, чем лекарства.
Хотелось спросить, что это значит, но он не рискнул. Захочет — сама расскажет.
А Гелена, как только прочитала сообщение своего врача, отвернулась к стенке и заснула снова. Чтобы не оставлять её одну, Ариэль перетащил в кабинет всё, что ему было нужно для занятий, и приступил к выполнению заданий по начертательной геометрии.
Во второй половине дня заехали Петра и Марко, навезли молочных продуктов. Им тоже позвонила Рахель и велела снабдить пациентку легкой пищей. Марко, как всегда, таскал коробки, а Петра заглянула к Гелене, которая как раз проснулась и пожелала выяснить, чем её приказано кормить. Увидев в кабинете планшет и мольберт Ариэля, женщина ничего не сказала, только подмигнула ему лукаво и похлопала по плечу.
Когда супруги-океанологи уплыли на своём катере, Гелена вдруг спросила:
— Как ты меня сюда перетащил? Я ведь была на кухне, помнится?
Ариэль удивился.
— Как? Взял на руки и отнёс. Это было несложно.
Гелена недоверчиво прищурилась.
— Меня на руки? Прости, но я наверняка вешу не меньше, чем ты. Как дотащил-то?
— Не надорвался. У нас..., — тут он слегка замялся, — есть отличия от обычных людей. В основном они разные в зависимости от линии, но некоторые — общие для всех. Например более прочные кости и способность сокращать одновременно до восьмидесяти процентов мышечных волокон.
— Ты хочешь сказать, — задумалась Гели, — что ты в принципе сильнее большинства людей, даже тех, кто значительно тебя крупнее.
— Физически — да. Но это если говорить об обычных людях. Дамиан даст мне сто очков вперед — у него мышечная масса гораздо больше.
В этот момент тихонько запиликал комм Гелены. Ариэль уже хотел уйти, чтобы не мешать разговору, но оказалось, что это работают медицинские датчики: снимают показания работы сердца и дыхательной системы, чтобы переправить их врачу. Он вспомнил, что слышал такие же звуки ночью, и внимательно посмотрел на собственный комм. Есть ли у него такие функции и чем это ему может грозить?
Гелена правильно поняла его взгляд и хмыкнула:
— Ну да, Рахель бдит, все мои данные уходят к лечащему врачу, вплоть до простейшего анализа крови. Не бойся: в твоем комме тоже есть такая функция, но она не работает. Для этого ты должен быть официальным пациентом доктора, который и будет запрашивать твои параметры через пароль. Но контракт на лечение андроида ни один врач никогда не заключит, даже Рахель, а ты им пока официально считаешься. Так что с этой стороны угрозы твоей тайне не существует. Расслабься.
Ха, такие простейшие показатели ничем не могли ему навредить. Вот если бы комм мог определять маркеры метаболизма... Там можно было бы найти много чего интересного. Успокоившись с этой стороны, Ариэль заволновался о другом.
Что будет, если с ним что-то случится? При его тотальном иммунитете инфекции ему не грозили, но можно же пораниться, например? Или отравиться, тоже вариант.
Но спросить у Гели напрямую он не мог. Раз он числится андроидом, то и лечить его можно только нелегально. Это же, наверное, будет стоить кучу денег, а платить придется опять ей: у него нет ничего своего.
Она опять поняла его без слов.
— Ариэль, не бери в голову. Если что случится, Рахель будет тебя лечить. Она отличный доктор и медикап у неё самого высокого уровня. Но даже если тебе понадобится помощь вселенского светила... Это тоже не проблема. И не надо считать мои деньги, я это глупое занятие давно бросила. Ты видел, как живёт Ариана?
Ариэль кивнул. Сестра Гелены жила на широкую ногу и ни в чём себе не отказывала. Целый табун прислуги в любое время дня и ночи готов был выполнить самое эксцентричное её желание. Гелена продолжала:
— Вот. Она тратит деньги не считая и всё равно не трогает основной капитал. Я живу значительно скромнее, так что моё состояние сейчас гораздо больше, хотя когда-то у нас всего было поровну. Мы — сёстры Ригел, если вспомнишь. Ты же видел эту фамилию на банках с разными средствами: для стирки, уборки, мытья посуды?
— Видел, — согласился Ариэль.
— Покупая эти средства, вся галактика добавляет денежку в наш семейный капитал. Даже я, владелица, не могу себе представить собственного богатства. Мы с Ари имеем всего по пять процентов акций, но при желании можем скупать планеты оптом. Так что не беспокойся: сколько бы я ни потратила, не обеднею.
В экономике Ариэль разбирался слабо, но для того, чтобы понять, что член семьи химического магната галактического масштаба фантастически богат, особых знаний не требовалось. Вроде бы это должно было радовать и успокаивать, но в действительности вызвало в юноше сложное чувство. Он только-только получил право звать свою хозяйку на ты и мечтал, что когда-нибудь... Нет, не сравняется с ней, но станет уважаемым членом общества, архитектором, например. Построит свой собственный дом, в котором они с Геленой будут на равных. Да, не сейчас, но когда-нибудь в будущем...
Грустно видеть, как твои иллюзии лопаются как мыльный пузырь. Они никогда не будут равными. Да и о чём он? Архитекторами становятся люди, а он пока числится роботом-андроидом и шансов на то, чтобы перейти в другую категорию самостоятельно, у него нет. Без поддержки и помощи Гели, в частности без её денег, он — кандидат на уничтожение, а отнюдь не на диплом архитектора.
Не зря господин Руперт им неоднократно внушал: “Мальчики, вы можете попасть к самым разным людям и не будете знать, для чего они вас приобрели. Слушайтесь их беспрекословно. Главное, что вам надо запомнить — вы всегда должны знать своё место, потому что людьми вы не являетесь и прав никаких не имеете. Ваше дело — служить. Как и чем — это определит хозяин”.
Хоть Ариэль и недолюбливал господина Руперта, но говорил-то он всё правильно. Его место — у её ног. Если она захочет — он будет жить и, возможно, обретёт достойное будущее, а вздумается ей его уничтожить — и можно заранее копать могилку.
А он только-только набрался духа для того, чтобы попробовать обольстить Гелену по той книжке, которую ему скинула Рахель. Там про неё как раз говорилось, что она любит равные отношения. Какое уж тут равенство, если она — миллиардерша, хозяйка, а он — жалкий раб. Конечно, она относится к нему не как к рабу, а как к домочадцу, но сути это не меняет.
Горькие размышления прервало треньканье его собственного комма: пришло время ввести Гели лекарство. Ариэль почти сразу заметил, что после инъекций она заваливается спать, и понял: там содержится снотворное. Видно, Рахель считала сон универсальным средством от нервной хвори. Сейчас это было парню на руку: Гелена заснёт и не обратит внимание на то, что он не рад её богатству.
На этот раз она попыталась отвертеться от лечебной процедуры, убеждала Ариэля, что с ней уже всё в порядке, но он стоял на своём: ему поручил врач — он исполнит. Гели покочевряжилась для виду, но дала себя уколоть и почти сразу заснула.
Ариэль первый раз за эти дни решился её покинуть. Забрал мольберт и устроился рисовать на веранде, но вместо этого всё гонял в голове разные невесёлые мысли. Ему очень хотелось вывалить эту мешанину кому-нибудь на голову и попросить помочь разобраться, но вариантов особо не было. Открыться Гелене? Да лучше он себе язык откусит! Посоветоваться с Рахелью? Никогда! Эта языкатая дамочка такого наговорит, что он побежит топиться. Оставался Дамиан. Пусть у него ненамного больше опыта, но он свой, практически родной человек и к тому же мужчина, у которого уже есть женщина, по сути такая же, как Гели: богатая, свободная и независимая. Её родная сестра-близнец.
Дамиан радостно откликнулся на вызов друга.
— Братишка, как хорошо, что ты позвонил!
И зачастил:
— У нас всё хорошо, я в порядке. Правда, скучновато стало. После того нападения Ари усилила охрану и перестала принимать гостей. Так что мы сидим безвылазно в поместье, она даже передумала ехать со мной на море. А ты, говорят, как раз на море и живёшь? Как оно?
Хороший вопрос, только вот как на него ответить, когда за несколько дней море, вернее океан, уже стал частью твоей жизни? К тому же море на Аяве, несомненно, совсем другое. Там всё другое. Но Ариэль честно попытался описать:
— Ну, море... К слову сказать, у Гелены дом на острове в океане, так что оно тут со всех сторон. Вода до самого горизонта куда ни глянь. Меня привезли сюда на катере, плыли пять часов, это считается недалеко. Мы с Геленой выходим в океан на катамаране, ловим рыбу. А ещё ставим ловушки на мелководье и собираем моллюсков на отмели. Она считает — это вкусно.
— А ты?
— Мне больше нравится нормальное мясо.
Похоже, что Дамиан спросил про море просто чтобы поддержать разговор. Он не стал дожидаться продолжения рассказа, а пожаловался:
— Представляешь, а я должен сидеть в поместье и не могу увидеть такую красоту.
Чтобы перейти к той теме, которая его интересовала,Ариэль спросил:
— А чем ты целыми днями занимаешься?
— Да ничем. Плаваю в бассейне, играю в гольф и теннис, Ари научила и даже тренера наняла, смотрю кино, читаю книжки... А ты?
По сравнению с Дамианом Ариэлю было чем похвастаться:
— Я учусь. Хочу стать архитектором. Гелена сказала, что это возможно, и теперь я изучаю разные необходимые науки, а ещё рисую. Ну, и помогаю Гелене по хозяйству, у неё ведь нет слуг.
Он считал, что может собой гордиться. На базе им внушали, что настоящий человек должен иметь профессию и работать, по работе и почёт. Несмотря на то, что они к двадцати пяти годам умели многое, признание их профессиональных качеств им не грозило: они не люди, и пожалуй именно это казалось Ариэлю страшной несправедливостью. Так что предложение Гелены получить образование и профессию он принял как самый дорогой подарок.
Но Дамиан в ответ усмехнулся:
— Учишься, молодец. Ты у нас всегда был умняшкой. Наверное, мне тоже стоило бы этим заняться, только я не знаю, кем хотел бы стать. Да и лень, если честно: ведь я теперь прекрасно могу обойтись и без того, чтобы ишачить. Но с другой стороны я тебя понимаю: скучно так сидеть.
Ариэль уже ничего не понимал. Это говорит Дамиан?! Тот, кто всегда был самым способным из них? Кто как орехи щёлкал самые сложные задачки, над которыми другим приходилось корпеть по часу? Умный и талантливый Дамиан вдруг говорит такие вещи? Выходит, он теперь не хочет стать кем-то значимым, как они мечтали последние годы, а смирился с участью раба, постельной игрушки? Но задать такой вопрос значило обидеть, а у Ариэля была другая цель. Поэтому он сказал:
— Мне нравится учиться. Гелена так добра, что дала мне для этого все возможности, даже купила мольберт, краски и кисти. Теперь я рисую не только на планшете, представляешь?!
— Ну так это здорово! — обрадовался вдруг Дамиан, — Ты можешь стать настоящим художником, не только архитектором! Знаешь, как ценятся те, кто рисует не на компьютере, а руками? Ари тут за свой портрет вывалила столько, что я даже удивился: мы с тобой стоили дешевле.
Эти слова с одной стороны польстили Ариэлю, а с другой ударили по нервам. О каком равенстве он вообще думает: его купили и подарили, он вещь. Наверное, Дамиан правильно сделал, что смирился со своей ролью. Он не знал, что ответить и промолчал, ничуть не смутив этим друга. Тот продолжал:
— Слушай, а про человеческие документы твоя Гелена ничего не говорила? Ари мне обещала, что добудет, но только не сразу. Правда, после нападения эта тема как-то завяла... Мне кажется, она знает, кто на нас напал и боится его до потери пульса. Поэтому сидит тихо и не хочет ничего менять.
Ариэль решил поинтересоваться:
— А если бы она сделала тебе документы, по которым ты значился бы человеком, тогда что?
Дамиан оживился:
— Она обещала не только документы сделать, но и денег дать. Много. Деньги я бы положил в банк, тратил бы только проценты... А тогда подумал бы, чем заняться. Хотел бы стать астронавигатором, только, говорят, учиться этой профессии мне уже поздно.
Разглагольствования друга внезапно стали страшно раздражать. Ариэль откинул боязнь ранить и задал прямой вопрос, который так и просился на язык:
— А тебя не смущает, что ты берешь у Арианы все, как будто это твоё? Ведь ты никогда не сможешь отдать ей долг.
Дамиан расхохотался другу в лицо:
— Долг? О чём ты говоришь? Ей со мной хорошо и она готова на всё, чтобы я с ней остался. И потом, знаешь, какая она богатая? Ей этих триллионов за всю жизнь не истратить и завещать тоже некому. Ариана бесплодна, как, в сущности, и твоя Гелена, детей у неё быть не может. Так зачем ей деньги, как не затем, чтобы сделать счастливым того, кто делает счастливой её?
Ариэль вспомнил книжку, присланную Рахелью, и спросил то, что его волновало больше всего:
— А как же равные отношения?
Если он хотел удивить Дамиана, то своего добился.
— Это ты о чём? — с подозрением спросил тот, — Я не совсем тебя понимаю. Какие могут быть равные отношения между хозяйкой и тем, кого она купила? Брось, Ариэль! Радуйся тому, что возможно, и не забивай себе голову ерундой. Как там, кстати, твоя хозяйка? Ари спросит, когда узнает, что мы разговаривали.
