Зверь Лютый. Книга 18. Урбанизатор

Я годами — вот не вру! — именно такое хотел, именно к этому стремился, готовился, смотрел, думал, нервничал, "затачивал" и "затачивался". Это бой по моим правилам. По моим планам, навыкам, задумкам. Ещё лучше найти позицию... Ну, не знаю... если бы врагов к столбам привязали, и мишени на них нарисовали.

Только бы — не провалить. А то...

Мало того, что — мёртвый, так ещё и — глупый.

Стыдно будет. Хотя и недолго...

На дистанции в 240 м. мы остановились, чуть разошлись от лыжни, подняли луки и пустили, навесом, на максимальную дистанцию, стрелы.

"Первый пошёл".

Пуля на излёте — мусор. А вот 50-граммовая стрела, с 10-граммовым, закалённым, трёхгранным, заточенным "в бритву", наконечником, падая с высоты...

Стрелы легли где-то в задних рядах "пуза кляксы". Там, кажется, кто-то упал. Но народ не отреагировал. Передние ряды продолжали злобно скалиться, кричать непонятные гадости и размахивать всем, что у кого было.

Не-не-не! Они же в штанах! Так что насчёт размахивания "этим" — никакой объективной информации не имею.

* * *

В конце Бородинского боя адъютанты докладывают Наполеону, что русская армия не бежит, пехота уходит с позиций медленно, сохраняя строй.

— Им мало?! Им хочется ещё?! Дайте им ещё!

Французские батареи продолжают свою канонаду.

* * *

Здесь тоже не бегут. Даём — "ещё". Залп. Без изменений. Ещё залп. Ага. Стойкость — как у безоружных русских мужиков из деревни Бездна. Там толпа тоже начала разбегаться только после третьего залпа воинской команды.

Здесь не разбегаются — здесь вопят громче. И выпускают вперёд стрелков.

Как это мило! Как это любезно с их стороны!

У них луки бьют вот в таком режиме максимальной дальности на 50 метров, мои — на 250. Обменялись залпами. Мы их просто не замечаем — лупим навесом вглубь строя. Там должны быть начальники. Всякие персонажи — умные, молодые, трусоватые, неопытные — сползаются к начальству, в плотную толпу. Вот туда и кидаем.

А лучники и не поняли. Что недостреливают. Ещё разок. С тем же результатом.

* * *

Снова напоминает Наполеона при Бородино: артиллерийский офицер, а пушки по первоначальной диспозиции поставил так, что они не добивали до русских позиций. Уже в ходе битвы ближайшим воинским начальникам пришлось переставлять батареи.

* * *

Ага. Дошло. Лучники побежали к нам. Ну, с добрым утром!

Как бежит человек на лыжах, держа перед собой лук с наложенной стрелой? Правильно — вращая задом.

"Парни, парни, не крутите задом

Это не пропеллер, вам говорят".

Ещё правильнее — неуклюже, медленно.

Снижаем прицел. Переходим от навесного к настильному. Дистанция — 140. Виноват: уже 120. Разом. Идиоты.

"О покойниках либо — хорошо, либо — ничего" — древняя греческая мудрость аж из 6 в. до РХ. Но до сих пор актуально. Поэтому — ничего.

Эти "ничего" сбились в плотную группу.

В центре построения "беременной кляксы" проходит лыжня. Бегать по снежной целине, раскручивая задницу как пропеллер — им не понравилось, они инстинктивно, без команды, стянулись на узкий, 3-5 метров, участок возле наезженного пространства. Человек 25-30. Не сплошной много-шеренговый строй — просто толпа, но промахнуться невозможно.

Ещё залп. По-прежнему — невозможно. Ещё разок.

Первый же залп уложил троих поперёк лыжни — колонна встала. Кто-то кинулся в сторону. Попробуйте съехать с лыжни, держа в руках столь неудобную вещь, как лук с наложенной стрелой, и посмотрите что получится.

Уточняю: не с натянутой тетивой — тут результат может быть травматический, а просто придерживая оперение на тетиве, а древко — на рукояти лука. Ничего страшного не случиться: вы просто потеряете скорость, вам потребуется три-четыре шага, чтобы снова войти в ритм.

За это время я делаю выстрел. Сле-е-едующий придурок.

Если бы кто-нибудь им скомандовал:

— Цепью! Разойдись!

И если бы они сумели выполнить такой приказ... Реденькая шеренга в три десятка стрелков... мы бы промахивались, они не мешали бы друг другу, двигались бы быстрее... вышли бы на дистанцию поражения... Бы...

"Кабы не кабы да не но, то был бы генералом давно" — русская народная от Даля.

Здесь не только генерала — и полковника не сыскать.

На охоте не бывает таких приказов. На охоте вообще не кричат приказов. Там криком зверя пугают, а не людей строят. Дома надо было строевой и боевой заниматься. А не изображать из себя "великий и ужасный унжамерен".

* * *

Я не люблю врагов. В моём прицеле я не вижу людей.

До боя врага можно уважать. Интересоваться — обязательно. Ненавидеть? — Нет. Ненависть, презрение, отвращение... снижают интерес, внимание к врагу. Постоянная связка: "Он — плохой! И у него — всё плохо!". Это — опасно.

После боя — возможна жалость. Презрение...? — Нет. Рассуждать о слабости битого врага — себя не уважать.

А вот во время боя... Человека в моём прицеле не увидишь. Крыса, тарантул, скорпион... Таракан. Злой, ядовитый, шустрый. Не человек. Тапком стукнуть правильно... и смести ошмётки.

Вы когда-нибудь гоняли испуганную крысу в замкнутом помещении? С голыми руками, в шортах и во вьетнамках?

Как-то среди бела дня жарким летом захожу в главный подъезд железнодорожного вокзала одной европейской столицы. Полумрак, каменный пол, тамбур между двумя тяжелыми резными деревянными дверями позапрошлого века. На полу — крыса. Нормальная серая. И тут мы... немного пообщались.

Так вот: человек, конечно — много больше. Но двигается она значительно шустрее. И зубы у неё... Не надо считать себя "венцом творения" — надо просто уметь, быть готовым и хотеть их уничтожать.

Повторюсь: видеть крысу, хоть бы и двуногую, в своём прицеле — удовольствие. Сейчас мир станет чуть чище.

* * *

О! "Такая шобла подвалила"... Остальная толпа, размахивая копьями и топорами, решила присоединиться к нашему веселью. Этих — больше, среди них больше взрослых мужчин, в отличие от молодёжи-лучников. И они густо сваливают с "рельсов" лыжни в снег. Где и гребут.

Виноват: идут.

"Моряк вразвалочку сошёл на берег

Как будто он открыл пятьсот америк".

Ну, если для вас ваша сегодняшняя смерть — открытие Америки... Хотя пять сотен — не наберётся.

Копейщики и топорники обтекают с двух сторон плотную "упаковку" лучников, которых мы продолжаем долбать. И правильно делаем: толпа, обойдя "пробку на лыжне", снова лезет туда же. В узкий просвет укатанного снега. Так же быстрее! Там же удобнее!

Храбрые воины: они рвутся в бой, они искреннее стремятся кинуться в сечу, сойтись с врагом "грудь в грудь", "порвать хрип"...

Каждый — геройски.

Каждый — сам для себя.

И перекрывают сектор обстрела своим стрелкам. И мы снова заваливаем эту дорожку, этот узенький проход на ровном месте, их телами.

Скажи кому, что судьбы народов и государств зависят от существования снежного бортика между двумя кусками бескрайнего ледяного заснеженного поля... Там бортик-то у лыжни — четверти аршина нет. Вот это "нет" — есть. И оно решает судьбу. Племён, России, человечества...

Дистанция 100 метров.

О! Какой разнообразный выбор! В моём прицеле.

Видны доблестные воины и славные предводители. Шлемы, каски, боевые шапки из голов медведя, волка, быка... Что-то типа головы орла... Оружие богаче. С накладками, с блёстками. Бижутерия, блин. Мечи, сабли... Булгарский палаш, как у Салмана. Двойной топор. Какой-то... клевец. Рановато. В смысле: по истории. Но на Востоке боевые молоты в ходу шире и раньше, чем в Европе. Из подарков эмира?

Приятно рассматривать — они так старательно всем своим размахивают. А через прицел — особенно увлекательно.

Вот... здоровая секира.

Секира — здоровая, а хозяин... — уже мёртвый. Дистанция — 70 метров.

— Сухан! Отход! 60.

Сухан закидывает лук в тул на спине, упирается в лыжные палки, отжимается и, развернувшись в воздухе, выскакивает на лыжню. Назад. 60 шагов.

Спереди раздаётся радостный вой. Ура! Враг бежит! Проклятые русские показали тыл!

Ребята, на вашей могиле я вам и не такое покажу. А пока мы с Салманом показываем синхронную... нет, не плаванье — стрельбу: два чувака одновременно получают по стреле и синхронно валятся назад. Снова перекрывая пресловутую колею своими телами. И телами ещё трёх чудаков, которые сваливаются на них с разбега.

— Салман! Отход! 120!

— Э... Сахиби...

— Зар-р-режу нах-х-хрен!

Герой хренов. Не хочет оставлять меня одного.

Чудак в медвежьей голове пытается обойти кучку ползающих по снегу соотечественников, успешно закрывается от моей стрелы щитом и... втыкается лицом в снег — шедший следом за ним не успел остановиться. "Не успели" — несколько персонажей, куча мала. У верхнего за шиворотом — моя стрела. Понятно, что не только за шиворотом — вошла по оперение. До поджелудочной не достала...? — Ну и ладно.

Всё, дистанция — полтинник. Лук — в тул, тул — на спину, разворот с отжимом и подпрыгом... Раньше я так не делал: в первой жизни казалось дешёвым ненужным фокусом. А тут... когда в Пердуновке начали детей учить — пришлось и самому освоить.

Я ещё не успеваю добежать до Сухана метров двадцать, а он уже вгоняет стрелу куда-то мне за спину. Нет, никакой опасности, технику безопасности — бдим и блюдём. Старательно. Мы все трое на одной линии, только противник — распространился шире, выбор — большой, выстрел идёт не в меня, а хорошо в бок.

Идут колонной — плохо, расходятся шире — опять плохо.

"Что не делает дурак — всё он делает не так". Отчего и дохнет.

Сколько времени нужно для 60 хороших шагов на лыжах? А Сухан делает выстрел за три секунды. И промахи ему не свойственны.

Добегаю до своей позиции, разворачиваюсь, вытягиваю лук и стрелу... Сухан уже катится назад, Салман лупит мимо него, а я... противник потерял подобие сомкнутого строя. В пространстве, от линии первого построения "унжамерен" на триста метров, конусом, вершина которого направлена в нас, поодиночке и группами, перемещаются люди. Одни — к нам, другие — от нас, третьи — просто лежат или куда-то ползут.

Глава 384

* * *

Стрела уходит с тетивы со скоростью 240 км/ч. Около 66 м/сек. На максимальной дистанции настильного лучного боя 100-120 метров у мишени есть 1.5 — 2 секунды. Увидеть, сообразить, увернуться или отбить. Время мышечной реакции человека различается от индивидуума к индивидууму, от типа сигнала, даже — от температуры окружающей среды. Со стартовым пистолетом время реакции спортсмена на звуковой раздражитель общепринято — 0,16 с.

Казалось бы — что стоит отреагировать на выпущенную стрелу. Пока она летит. Да не один раз, а — десять!

По Жванецкому: "Не нравится? — Отойди! Не стой!".

Одна мелочь — надо видеть. Я об этом уже говорил. Когда делал свои метательные ножички-штычки и отрабатывал бросок кистью снизу, от бедра.

В толпе — не видно. Вон, чудак с медвежьей головой — сумел уклониться. Но следующий за ним, который упал ему на спину и поймал мою... за шиворот вплоть до поджелудочной... — не увидел. Потому что в те важные 2-3 секунды даже не смотрел в мою сторону.

В колонне — первый уклоняется. И дырку получает второй, идущий "в затылок".

Есть очевидные решения: цепью, встречный огонь. Чтобы я прятался, не мог прицелиться. Но для этого нужно равенство в дальности боя. Лесные луки... так, об этом я уже много раз...

Другой путь — активная работа со щитом. В "Играх тронов" есть эпизод боя мечника против лучника на короткой дистанции. Первое что делает мечник — выбрасывает свой меч. Дальше — сочетание высокой подвижности, типа "качания маятника", и работы щитом дают ему победу.

Эту истину: малоподвижные меч, копьё, щит, даже вместе с лошадью, против лучника — смерть, английские йомены вбивали во французских аристократов семьдесят лет при Креси, Пуатье и Азенкуре. Бесполезно — не вбилось. Ситуацию изменило появление массового порохового оружия.

Охотники не работают со щитами. Зверушки лесные — стрел не мечут. Тяжёлых древнеславянских щитов здесь нет, павезы — вообще ещё не появились. Маленький лёгкий мордовский... А кулачный щит не пробовали? Им тоже можно стрелу сбить.

Если бы они могли двигаться быстро... Ух как они этого хотят! Храбрецы тяготеют к лыжне — быстрее-быстрее... до нас добраться. А мы их отстреливаем, постоянно создавая на лыжне препятствия. Вопящие и нуждающиеся в помощи.

Трусы тоже тяготеют к лыжне, чтобы в случае чего — поскорее убраться. Им, во втором-третьем ряду, достаётся, когда храбрецы уклоняются от стрел. И они тоже вопят и просят помощи.

Был бы там командир, который развернул бы их в цепь... Но это — уже Первая мировая. Причём — очень не сразу, а после миллиона погибших в сомкнутых построениях от пулемётов и шрапнели.

Ну хоть бы в линию. Весь 18 в. европейская пехота воевала шеренгами. Сходно разворачивалась русские в 16 в. под Казанью, отбивая атаки наскакивающей с поля татарской конницы. В две шеренги разворачивались казаки Ермака, ставя назад молодёжь-заряжающих.

* * *

Странно: основной приём охоты на крупного зверя — окружить, встать цепочкой, метать копья, раненого замученного окружённого зверя — добить. Рогатин здесь нет, на медведей угро-финны не охотятся — тотем, общий предок. Но лося-то завалить... "Славный последний удар". А здесь — тупо валят толпой-колонной по лыжне...

А, дошло! Они же и по лесу ходят так же!

Разные фазы охоты: сначала — быстрое выдвижение группой по одной тропе, потом — расстановка по номерам при загонной охоте или окружение уже остановленного зверя. Мы не останавливаемся, а преследования в шеренгах — у них в тактике нет. Загонщики идут по лесу цепью. Но не зимой на лыжах, в здешних лесах — это невозможно, и не с копьями, а с трещотками.

"Беременная клякса" вытянулась в "лохматую каплю": кто-то остался на первой позиции, кто-то упал по дороге, кто-то отстаёт или возвращается. Но "головка" упорно лезет вперёд. "Могучие и ужасные унжамерен" рвутся перервать глотки этим "мерзким трусливым русским". Конечно — трусливым. Мы же убегаем! А что каждую секунду-две у них кто-то вскрикивает от нашего попадания... Новые и новые "ошмётки" отваливаются от "капли". Но она продолжает упорно лезть вперёд.

"Я бы никогда не стал убегать — даже для спасения — от самых страшных в мире разбойников...

Психологически подобные ситуации делят людей на два антагонистических типа: охотники и дичь. Даже если дичь кусается и царапается, это не означает, что она перестала быть дичью. Определение кто есть кто происходит в первые несколько секунд. Я предпочитаю не давать оппонентам даже умозрительных шансов заподозрить во мне "куропатку".

Профессиональный боец боится выглядеть "куропаткой". А я к этому стремлюсь. И мне это удаётся. Мои "оппоненты" — охотники "с младых ногтей". Они привыкли гонятся за "куропатками".

Вперёд, придурки. По велению вашей души. Последний раз в вашей жизни.

* * *

9 часов утра, поле Бородинской битвы.

"Во время одной из яростных атак французов на флеши, восхищённый их бесстрашием, Багратион кричал "Браво! Браво! Как красиво идут". Видя невозможность остановить их огнём трёх с лишнем сотен своих пушек, князь Пётр лично кинулся с гренадёрами навстречу неприятелю".